Глава 6. Родезия
Сэмюель Джон Родс, действительно, сыграл немалую роль в удачном для Империи завершении атланто-хедгенарской войны. Но еще большую роль он сыграл в удачном начале этой войны. И то и другое теперь делало его одним из самых успешных и уважаемых людей в Лондониуме. Восторг ему выражали все: клубы, газеты, парламент и биржа.
Входя с Ренатой в означенный ресторан, Джеймс вспомнил слова Родса из недавнего интервью "Временам": "Я поднял глаза к небу и опустил их к земле. И сказал себе: то и другое должно стать атлантийским. И мне открылось, что атлантийцы - лучшая нация, достойная мирового господства".
- Мисс, вы позволите? - мистер Родс учтиво придвинул Ренате кресло. - Война в далеких краях огрубляет, увы! Надеюсь, я не растерял там своё воспитание.
- Воспитание бывает трудно привить, но потерять его после привития невозможно, - возразила Рената, изящно махнув рукой.
- Очень хотелось бы верить!
- Но даже если Вы его и потеряли там, оно того стоило, - добавил Джеймс, садясь в третье кресло. - Позвольте заметить, для меня большая честь лично познакомиться с Вами.
- О, для меня не меньшая честь лично познакомиться с наследником славного рода Мальборо! - Родс так и лучился радушием, успешностью и щедростью. Воплощенная победа!
Джеймс мысленно напомнил себе, что они пришли сюда не ради обмена комплиментами. Надо выяснить, что за дела были у Сэмюеля Родса с Карлом Кинзманом.
Итак, крупнейшее в мире месторождение алмазов располагается в Южной Африке, как раз на границе атлантийской колонии и государств хедгенаров. Алмазная империя Сэмюеля Родса практически заменила собой колониальную администрацию, особенно когда сэра Родса официально назначили губернатором колонии Наэль. Переименовав Наэль в Родезию, он стал еще больше использовать свое положение для расширения разработки полезных ископаемых, даже издал "Акт района Глей-грей", велящий людям из племени коса работать на фермах или в промышленности.
Находясь непосредственно на месте событий, сэр Родс был куда как прозорливее многих чинов в метрополии, он проводил политику расширения их владений в Южной Африке, не спрашивая особого разрешения в Лондониуме. Атлантия нуждалась в опорном пункте на пути в Хиндию. Высокие налоги для иностранцев в хедгенарской Республике мешали атлантийской торговле. Но самое главное, невозможно создать пояс атлантийских владений от Каира до Кейптауна, пока этому мешают независимые хедгенарские государства.
Сэмюель Родс, как никто другой, понимал очевидную необходимость войны и всячески подталкивал Лондониум к этому решению.
"Я не мог сделать ничего неправильно: все, что я хотел сделать, выходило верно! Я чувствовал себя Богом - ни больше, ни меньше" - всплыла в памяти Джеймса еще одна фраза из интервью "алмазного короля".
- А я слышал, что хедгенары, будучи всё-таки потомками европейцев, совсем одичали там и уподобились местным аборигенам, - высказал предположение молодой лорд, возвращая меню официанту.
Сам он никогда в Южной Африке не был, но знал, что хедгенары - потомки первых колонистов, занимаются в основном земледелием и скотоводством. По своему образу жизни они напоминают южно-барейских крестьян.
- Если только в смысле запаха… Прошу прощение, мисс! - Родс решительно поднял палец к потолку, призывая себя и Джеймса к серьезности. - Но не в военном смысле! В военном смысле они доставили нам немало хлопот, не думайте, что наши войска были там на увеселительной прогулке… Кроме того, на стороне хедгенаров воевали многие народы, завидующие силе и величию Атлантии. Конечно, это были всего лишь наемники или добровольцы, но всё же их нельзя не учитывать.
Джеймс понимающе кивнул. Незадолго до поражения в войне президент хенгенарской Республики Пауль Крэгер приезжал в Европу, где пытался добиться вмешательства европейских правительств. Безуспешно, само собой.
- Но, если смотреть с другой стороны, эта война немало привнесла и в саму военную науку. Я осмелюсь заявить, что у нас появился новый вид войск - одиночные, хорошо замаскированные стрелки. При должной тренировке и удобной позиции такой солдат может стоить доброго отряда! - Продолжил Родс, строго осмотрев поданное мясо. - Еще, например, наше командование использовало так называемую "тактику выезженной земли", это означает сплошное уничтожение всех гражданских объектов. Эффективнее всего проводить такие действия в ночных рейдах. Такая борьба с партизанами партизанскими же методами. Мисс Лайтвуд, вам не скучно с нами? Похоже, я всё-таки забыл, как вести себя в присутствии леди! - Он довольно усмехнулся и отправил в рот кусочек бифштекса.
- Ничуть! - жизнерадостно заверила его Рената, берясь за свое блюдо. - Я просто перевожу всё, что вы говорите в денежный эквивалент и мне становится еще интереснее. К слову о партизанах, я слышала, что вы там изобрели какой-то еще более действенный и простой способ противодействия им.
- О, этим делом занимались мои уважаемые партнеры, лорд Китченер и лорд Мильтон, - кивнул Родс, - но, насколько я знаю, это не совсем их изобретение, что-то подобное уже практиковалось в наших бывших североамериканских колониях, во время их так называемой "гражданской войны". Суть приема заключается в том, чтобы концентрировать местное не воюющее население в специальных лагерях, тем самым исключая их контакты с партизанами. В то же время партизанов деморализует такое положение их родственников. Мы называли эти лагеря "Места спасения", что существенно облегчало работу. Любезный! - он махнул официанту. - Подайте вино.
- Звучит весьма практично, - заметил Джеймс, прикидывая, как бы уже перейти к делу антиквара. Про успехи их военных он был наслышан, и сейчас они его мало занимали.
- О, крайне эффективно, - еще раз заверил его Родс, - стоит ввести практику таких лагерей и в других наших владениях.
- "Империя - это вопрос желудка", - непринужденно процитировал Джеймс, тоже оценив кухню "Георга".
- Да, я всегда так говорю, - признал "алмазный король", забирая у официанта бутылку и сам разливая вино по бокалам. Густая, багровая жидкость. - Мир почти весь поделен, а то, что от него осталось, сейчас делится, завоевывается и колонизуется. Как жаль, что мы не можем добраться до звезд, сияющих над нами в ночном небе! Я бы аннексировал планеты, если б смог, я, признаться, часто думаю об этом. Мне грустно видеть их такими ясными и вместе с тем такими далекими…
- А вы романтик! - воскликнула Рената, принимая бокал.
- Только исключительно в приятной компании. Но, говоря серьезно, любой мастеровой должен осознать, что пока он не овладеет мировыми рынками, он будет жить впроголодь. Производитель должен понять, что, если он хочет жить, он должен держать в своих руках мир и мировую торговлю и что он - конченый человек, если даст миру выскользнуть из своих рук. - Родст торжественно встал. - Позвольте тост! За наш общий успех и за каждого, кто к нему причастен! И за королеву!
Бакалы мелодично звякнули. Вино оказалось превосходным, впрочем, другого Сэмюелю Родсу и не подали бы.
- Знаете, я подумываю создать особое Имперское общество, - признался он, возвращаясь к мясу, - что-то вроде неформального клуба верных рыцарей Её величества, которые будут всесторонне продвигать интересы нашей великой державы.
При словах "общество" и "рыцари" Джеймс невольно вздрогнул и перестал жевать. Но Родс, похоже, имел в виду что-то своё.
- Всесторонне: предприниматели, финансисты, деятели культуры - бойцы разных фронтов, но одной армии, - пояснил он, довольно заметив реакцию лорда, - а что касается мистера Кинзмана, который вас интересует…
Он так резко перевёл тему, что Джеймс опять едва не поперхнулся, на этот раз вином. Рената сохраняла завидное спокойствие, лишь заинтересованно кивнула.
- Да, он брал у меня в долг названную вами, мисс Лайтвуд, сумму под означенный процент, около полутора месяцев назад, да. И да, почти сразу перевел её на счет моего партнёра в качестве отплаты за один из наших трофеев.
- Что за трофей? - живо уточнила Рената.
- Ох, вот тут затрудняюсь помочь, - с искренней досадой вздохнул сэр Родс, - какая-то африканская редкость, кажется, даже из личной коллекции Крэгера. Такие штуки охотно покупают столичные коллекционеры. Надо заметить, что я и Кинзман сотрудничали через посредника, Джозефа Риплинга, это военный корреспондент "Времен", еще он занимается синематографом, снимал на пленку наши успехи. Очень толковый молодой человек! Он связался со мной в Родезии, когда война уже, по сути, подходила к концу, и сообщил о затруднениях нашего общего знакомого. Сделку мы совершили в местном отделении Банка. Мистер Кинзман - уважаемый в обществе джентльмен, он обладает надежной деловой репутацией, и я счел своим долгом… дать ему в долг, хе-хе.
- И это всё? - резко переспросил Джеймс, не в силах скрыть разочарование. - У Вас есть предположения, что с ним могло случиться?
- Увы, - тот лишь пожал плечами, - последний раз я виделся с ним лично еще до войны, когда бывал в столице.
Джеймс метнул холодно-испепеляющий взгляд на Ренату. Тоже, нашла ценного свидетеля! Но она, кажется, даже не заметила его злость.
- А что было дальше с тем трофеем? - уточнила она.
- Насколько я знаю, Риплинг сам взялся его доставить в Лондониум, - кивнул Родс, - стало быть, они оба - военкор и трофей уже давно здесь. Если опять куда-нибудь не отбыли. Вам стоит с ним поговорить, да. В смысле, с военкором, а не с трофеем, хе-хе, - похоже, вино делало грозного промышленника большим шутником.
- Обязательно, - мисс Лайтвуд расцвела еще одной обворожительной улыбкой, - Вы нам очень помогли!
Завершился обед совсем уж бесполезной болтовнёй.
Когда они, наконец, распрощались с "алмазным королем" и направились к парокару Джеймса, лорд чувствовал себя как один из рабочих алмазных шахт после трудового дня. Только за этот день он не нашел ни одной ценной крупинки.
- В этих "местах спасения" умерло более двадцати шести тысяч, - вдруг холодно заметила Рената, - в основном это было сельское население, много женщин и детей.
Джеймс рассеянно пожал плечами:
- Они приняли сторону партизан, война есть война.
- Да, пожалуй, - также холодно согласилась она.
- Как насчет остальных ваших свидетелей? - он прислонился к боку кара и скрестил руки на груди. - Они будут также "информированы"?
- Не бывает совсем безполезных свидетелей, - презрительно фыркнула мисс Лайтвуд, её лицо окончательно потеряло светскую беззаботность. Но осталось непроницаемым. - Родс вывел нас на корреспондента, а репортер - это всегда полезно. Я узнаю сегодня же, где он и постараюсь договориться с остальными. А какой Ваш вклад в общее дело?
- Могу Вас подвезти, - скривился лорд, понимая, что доля справедливости в её вопросе есть.
- Не стоит, я люблю ходить пешком, - сообщила она и, более не прощаясь, перешла на тротуар.
И почти мгновенно скрылась в тумане. Будто и не было.
Джеймс сел в парокар, сложил руки на руле и опустил на них голову. Глубоко вздохнул. Попытался упорядочить мысли.
Итак, список Ренаты: те, с кем Кинзман в последнее время вел дела через Банк. Этот корреспондент, Джозеф Риплинг. Список тех, кого смог выявить Джеймс с помощью хиндийки, весьма сомнительный список, но всё же.
Почему Кинзман отправил дикарку именно к нему? Логичный ответ только один - он знал гораздо больше, чем говорил. Но почему тогда не передал с хиндийкой ту вещь? Просто не успел или?…
Последние полгода были, пожалуй, самыми тяжелыми в жизни Джеймса. Тяжелее даже тех дней, когда они с матерью, подхватившие лихорадку, лежали в раскалённой крепости, а половина Хиндии превратилась в истинный ад. Но тогда он почти не осознавал, что происходит, а теперь - осознаёт.
Джеймс поднял голову и решительно завел мотор. Первое, что он должен сделать сейчас - это выяснить всё, что можно о фамилии Лайтвуд.
Глава 7. Посланник
На улице Пенн-мэл стоят строгие особняки без особых опознавательных знаков. Их единственные знаки - их номера. Но все в Империи знают, главное на Пенн-мэл - это не фасады, а то, что за ними.
"Место, где можно молчать или дремать в компании интереснейших людей" - вспомнил Джеймс известный каламбур и усмехнулся. Кивнул швейцару и прошел в первую гостиную.
Клубы для джентльменов. Конечно, про "молчать и дремать" было преувеличением. Еще говорят, что "нет ничего, что не могло бы быть решено в течение часа за рюмкой шерри в клубе". Но в клубах на Пенн-мэл ведутся не какие-то примитивные переговоры как на бирже или в Палате общин. В клубах на Пенн-мэл творится высокое искусство, доступное лишь немногим.
В клубе "Белый щит" Джеймс знал почти всех завсегдатаев. Еще будучи школьником он иногда приходил сюда с отцом.
- О, милорд Леонидас! - прямо на пороге курительной комнаты его встретил не кто-нибудь, а главный редактор газеты "Времена", Джо Баглз. Официально, первый сплетник Империи. Из публичных персон, разумеется. - Давно! Давно мы Вас здесь не видели!
Что ж, на ловца и зверь бежит, как говорится. Джеймс усмехнулся про себя: кто из них сейчас больше охотник, а кто добыча?
- Ну, не так уж и давно, - уклончиво возразил он, позволяя увлечь себя к столику с напитками. - Службе тоже необходимо уделять внимание, согласитесь! - Посещением клуба на Пенн-мэл Джеймс никогда не пренебрегал, пусть Джо не врет. В некоторых случаях посещение Пенн-мэил может быть даже более важным, чем посещение их главного клуба - Палата лордов. - Вижу, сегодня здесь оживленно.
Оживление в клубе джентльменов являло собой негромкие разговоры в небольших группках по три-четыре человека. Вежливость и благодушие, спокойствие и учтивость. Процесс совмещения интересов правящих кругов. Изысканный танец.
- Еще бы! - Баглз лихо подкрутил тонкий ус, словно бывалый вояка. - Но сейчас все разговоры о войне, да еще о том, что в конце месяца Бельфур дает прием. Вы приглашены?
- Разумеется, - соврал Джеймс, приглашение от министра иностранных дел ему еще не поступало. Но лорд и не сомневался, что в ближайшие дни такое приглашение будет. - А как Ваши дела, всё горите на работе?
- Не жалуюсь, - заверил газетчик. Еще бы ему жаловаться! - Тружусь на благо общества. Знаете, меня тут о вас спрашивали…
- Я хотел бы Вас спросить…
Последние фразы они произнесли почти одновременно. Это прозвучало как грубая фальшь посреди великолепной симфонии. Оба дернулись, на мгновение потеряв лицо, но тут же оба рассмеялись:
- Так что Вы хотели…
- Нет, сначала Вы!
- Что ж, извольте, - мысленно ругая себя за оплошность, всё-таки согласился Джеймс, - меня интересует, известно ли Вам что-нибудь о семействе Лайтвуд?
- Хм. Лайтвуд? Хм, - Джо крепко задумался, шевеля бровями.
Джеймс вежливо ждал, разглядывая золотистую жидкость в бокале.
"Атлантия управляется через разветвлённую сеть личных контактов и связей. Это самая скрытая система правления в Европе, - вспомнились вдруг слова отца, когда-то сказанные при входе в этот зал. - Мы все - пауки, плетущие общую, одну на всех паутину, которая удерживает всё: от фабричных рабочих до заморских владений. Ты должен научиться использовать эту паутину и одновременно поддерживать её".
Профессор Адамас называет клубы джентльменов "атрибутом классовой системы" и "узаконенной дискриминацией". Но где бы он сам был со своим Университетом, если бы не их изящная работа! Джеймс раньше просто не понимал логику ректора-алхимика, но в последние месяцы и, особенно, после разговора с адмиралом Дишером…
- Нет, увы, это имя мне не знакомо, - нехотя признался Баглз и спросил уже с профессиональным интересом, - а откуда Вы его знаете?
- Мне довелось познакомиться с финансовым инспектором по такой фамилии, - осторожно ответил лорд, прикидывая, у кого бы еще спросить. Но если Джо Баглз не знает, то кто может знать?!
- Ах, фининспектор… Это сугубо непубличные господа, - с явным сожалением вздохнул редактор, - как практически все сотрудники Банка. Даже главный управляющий редко появляется в свете. А у Вас, простите, какие-то финансовые затруднения?
- А как Вам несчастье с этим антикваром, мистером Кинзманом? - Джеймс учтиво качнул головой, просто проигнорировав последний вопрос.
- Да, - кивнул в ответ Джо, чуть помрачнев, - странное дело. Впрочем, с другой стороны, не такое уж и странное.
- Почему? - как можно более непринужденно спросил лорд, - Вы уже что-то выяснили?
- Увы, не более, чем слухи и сплетни, - вздохнул редактор с притворной скромностью, - магазинчик мистера Кинзмана, что называется, широко известен в узких кругах. И далеко не все его сделки были полностью законны. Где, как, у кого и для кого он доставал свой товар, бог весть…
Джеймс понимающе кивнул. Если Джо и знает что-то конкретное, то вовсе не собирается делиться этими сведениями с лордом Леонидасом. Не те связи.
- Вы сказали, меня здесь кто-то спрашивал?
- Да, какой-то джентльмен, кажется из министерства финансов, - Баглз внезапно смутился и замялся, - кажется я и его не знаю, по крайней мере, в лицо, а спрашивать мне показалось неудобно.
- Он здесь? - глухо перебил Джеймс.
- Да, вон там сидит, - редактор указал на самый дальний угол зала, - Вы меня не просветите на счет…
Но Джеймс уже не слушал его.
В курительном зале установлена хорошая вентиляция, но ему все равно было трудно дышать, не только из-за сигарного дыма. И с каждой минутой становилось всё труднее.
Джеймс пошел сквозь дым-туман, и ему казалось, что он с трудом прорывается сквозь липкие нити. Паутина. Только он уже не паук, а глупая муха.
Джентльмен с незапоминающимся, буквально никаким лицом сидел в кожаном кресле и листал свежую газету.
- Добрый день, Уил, - негромко произнес Джеймс, садясь в кресло напротив, - рад Вас видеть.
- А по-моему, пока нет поводов для радости, - безвыразительно произнес тот, не подняв взгляда от журнала, - итак, Вы потеряли ту вещь.
Джеймс с трудом перевел дыхание и сглотнул. Казалось, что у него в горле застрял комок дыма.
Человек в кресле все-таки поднял на него взгляд. Бесцветно-дымчатые глаза, взгляд впивается, как жало.
- Все наши рыцари очень встревожены, - тихо произнес тот, - Вы потеряли истинно бесценную вещь. Вы хотя бы понимаете, что это, вероятно, была наша единственная надежда на победу?
Холод. Нечеловеческая холодность - вот, пожалуй, единственная запоминающаяся черта этого джентльмена. Холод и стальной взгляд. Но он - друг. По крайней мере, Джеймс очень на это надеется.
Молодой лорд постарался собрать вместе всё самообладание, доставшееся ему от предков и приобретённое самостоятельно, и ответил:
- Это всего лишь временная трудность, я найду ту вещь. Но мне кажется, что её и Кинзмана похитили… они. Возможно, мне понадобится помощь других рыцарей.
Человек в кресле чуть сощурился, но общее выражение его лица так и осталось надменно-равнодушным:
- Это, прежде всего, Ваша миссия, - произнес он, - надеюсь, Вы не забыли, что предыдущий мистер Ди погиб ради этого?
- Я не забыл, - жестко ответил Джеймс, произнося скорее для себя, чем для собеседника.