- Что я тебе постелю? У тебя есть простыня, дать ещё одну? Без проблем. А вот второй подушки у меня нет. Впрочем, если не нравится, дверь не заперта, пойди погуляй по Крепости, может, найдёшь комнату получше, чем апартаменты принцессы. Или ложись в кровать, как все нормальные люди. Кровать широкая, подушка большая, одеяла вполне хватит на двоих, или, если тебе противно со мной под одним одеялом, укройся простынёй.
- Ты в самом деле сексуально озабоченная!
- Я? Дурак! Я спать хочу, это у тебя один секс на уме!
- Теперь, когда я точно знаю, что ты моя сестра, о сексе не может быть и речи!
- Вот и славно. Ложись и спи. Надо бы факел погасить, да сил нет. Ладно, пусть горит до утра.
Виктор осторожно забрался под одеяло, стараясь не прикасаться к девушке. Места, действительно, более чем хватало. Но факел внезапно стал раздражать. Как же они его гасят? Водой? Магией? Или задувают, как спичку? Он закрыл глаза и представил, как здесь задувают факелы. Это же с какой силой надо дуть?
Внезапно огонь мигнул и погас. Потрясённый Виктор замысловато выругался.
- И не стыдно? - возмутилась Дина. - Витя, ты же принц, а не сапожник!
- Понимаешь, я погасил факел!
- И что? Я каждый день по несколько раз это делаю, просто сегодня поленилась. Что тут такого? Погасил, ну, и погасил.
* * *
Ни машин, ни пешеходов на вечерних улицах почти не было, но Нежный всё равно ехал медленно. Он, конечно, соврал, сказав, что находится неподалёку от квартиры родителей Виктора. На самом деле он просто не хотел обсуждать что-либо по телефону, который прослушивается федералами. У него мелькнула шальная мысль перезвонить папаше пропавшего парня с какого-нибудь "чистого" телефона и никуда не ехать, но, немного подумав, он этот вариант отбросил. Если его телефон стоит на прослушке, то и все телефоны основных фигурантов дела - наверняка тоже.
Родители получили письмо от своего пропавшего сыночка. Нежный не сомневался, что так и будет, но надеялся, что это произойдёт завтрашним утром. Что ж, надежды не сбылись. Очень похоже, что ночью спать не придётся. Но больше всего майора бесило не это, а то, что он не мог определить, кто его противник.
Версия, по которой всё происходящее объяснялось происками федералов, трещала по всем швам. Якобы изнасилованная девица оставила свои "пальчики" на бумаге, заменившей деньги, а значит, принимала в операции самое активное участие. Будь она сотрудницей спецслужбы, занималась бы только одним участком работы. У федералов людей хватает, и каждый занят своим делом. Но если не федералы, то кто?
Какая организованная преступная группа осмелится бросить открытый вызов полиции и спецслужбе? Ответ очевиден: никакая. Не говоря уже о том, что им это совершенно незачем. Значит, шеф прав, действует банда любителей? Сколько же их? Трое известны: потерпевшая, Хоттабыч и папаша подсудимого. Без его участия деньги никак не могли превратиться в резаную бумагу. Правда, непонятно, действовал он добровольно или по принуждению. Это все или в банде состоит кто-то ещё?
- Долго же вы добирались, если были неподалёку, - недовольно поприветствовал его папаша подсудимого, когда полицейский, наконец, доехал.
Письмо майор поместил в прозрачный пакет, но сначала сфотографировал. Он надеялся, что эти двое затёрли не все отпечатки, и полицейские эксперты найдут на бумаге "пальчики" ещё кого-нибудь из банды. Затем он внимательно выслушал вариант расшифровки. Сам он в криптографии не разбирался, так что пока пришлось поверить на слово. Очкарики займутся расшифровкой только с утра, на ночь глядя их работать хрен заставишь.
С тем же вниманием он выслушал рассказ папаши о родителях, то есть, о бабушке с дедушкой пропавшего парня. Но из этой истории Нежный ничего полезного извлечь даже не надеялся. Воспоминания сорокачетырёхлетнего мужчины о том, что он видел и слышал в пятилетнем возрасте - очень плохая основа для серьёзного расследования.
Да, если этому папаше поверить, связь между пропавшим парнем и его дедом просматривается. Но дед тоже исчез, причём почти сорок лет назад. След, как говорят опера, давно остыл. Свидетельство о рождении Константина Петровича в графе "отец" содержало прочерк, мать имя отца ребёнка не указала. Значит, и в архивах сведения о таинственном фокуснике искать бесполезно. И сама мать уже три года как на том свете. По словам папаши, ни родственников, ни близких подруг у его матери не было. Так что допрашивать некого. Что-то могли знать её тогдашние соседи, но даже если они ещё живы и их удастся найти, что они смогут вспомнить через сорок лет?
Задав несколько уточняющих вопросов и ничего для себя из ответов не прояснив, майор пообещал сделать всё возможное и невозможное в поисках пропавшего парня, попрощался и ушёл, унося с собой письмо и конспект. В управлении он ещё только вошёл в комнату, даже рта открыть не успел, а эксперты дежурной смены сразу же высказали о нём несколько соображений в нецензурной форме.
Ни один из них ни секунды не сомневался, что если ночью к ним явился опер, то он попытается подбросить им работу, а не угостить пивом. Кого-нибудь другого они бы сразу послали, сославшись на срочное задание и предложив обратиться к дневной смене. Но с поручениями Нежного такой номер не проходил - приказ шефа не оставлял никаких лазеек. Недовольно ворча, эксперты принялись за дело.
Майор тем временем со стационарного телефона экспертов позвонил в информационный отдел. Девушка на том конце провода, видимо, очень хотела спать, и потому почти ничего не соображала, так что ему пришлось четырежды повторить, чего он хочет, прежде чем барышня проявила первые признаки понимания.
- Милая, пожалуйста, соберись с силами и постарайся сделать простую вещь. Подбери мне все дома нашего города, у которых номер - сто три. Это же несложно, правда? А когда у тебя получится, а я верю, что у тебя когда-нибудь получится, сбрось это на принтер, который стоит у экспертов. Да, дорогая, принтер - это такая машинка, которая печатает. Она ещё при этом иногда жужжит.
Как ни странно, она его поняла правильно, и всего через пару минут заработала "жужжащая машинка", выдав майору список домов с указанием улиц. Своей длиной список неприятно удивил. Нежный не ожидал, что в небольшом городишке найдётся столько длинных улиц. Будь их хотя бы в пределах десятка, он бы сам всё проверил, но таких нашлось больше полусотни, и в основном на окраинах, в частном секторе.
Один из экспертов с решительным видом подошёл к нему, и Нежный обрадовался первым результатам. Впрочем, сразу же выяснилось, что радость преждевременна.
- Слушай, Нежный, что это за тетрадочка? - поинтересовался эксперт возмущённым тоном.
- Это конспект одного студента, - пояснил майор. - А что?
- А то! На хрена ты её нам принёс? Что ты хочешь, чтоб мы с ней сделали? Определили химический состав бумаги, обложки и чернил от шариковой ручки? Это на неделю работы! А может, "пальчики" с неё снять? Побойся Бога! Здесь девяносто шесть листов, правда, несколько из них вырваны. Листов, а не страниц! У каждого листа - две стороны, не забыл? Плюс обложка! Знаешь, когда мы закончим?
- Погоди. Конспект я принёс только для того, чтобы сравнить почерк - тут и в письме.
- Почерк? Кто это тебе сделает? Графолога в дежурной смене нет. Жди утра.
- Я всё объяснил твоему коллеге, он кивнул, вроде всё понял и согласился.
- Это же Вадик! Нежный, ты что, первый день здесь работаешь? Он всегда кивает. Непрерывно. Кстати, ты бы не мог пойти часок погулять? Понимаешь, твоё присутствие нервирует персонал.
- Если вас не нервировать, вы работать не будете. Может, Вадика я как следует и не знаю, но вас всех, в общем и целом, вижу насквозь.
- Здесь, между прочим, посторонним находиться нельзя.
- Все претензии - к шефу!
Эксперт удалился, что-то злобно бормоча себе под нос, но вскоре подошёл его коллега.
- Снял все "пальчики" с письма, - доложил он. - Очень много отпечатков подсудимого. Судя по ним, писал именно он. Кроме него, бумагу держали в руках потерпевшая и тот, кого называют Хоттабычем. Ну, и родители этого парня, но ты сказал на их следы внимания не обращать. Есть крошечные фрагменты ещё чьих-то отпечатков, но по ним идентификацию не провести. Я даже не смог понять, сколько их было. От одного до трёх.
- Ожидаемо. Можно определить, в каком порядке фигуранты её трогали?
- В общем, да. В какой-то мере. Неопознанные были первыми, родители - последними. Потерпевшая - после подсудимого. Хоттабыч - и до, и после их обоих. Не исключается, что и между ними встрял, но доказательств этому нет. И всё. А письмо я вернул химикам. Кстати, если интересно, в тексте зашифрована матерная фраза.
- Спасибо, неинтересно.
Эксперт-химик тоже не заставил себя долго ждать.
- Почти ничего особенного не обнаружил, - хитро сверкнув очками, сообщил он. - С чего начать?
- На твой выбор, - Нежный хотел спать, и ему на самом деле было безразлично.
- Текст письма содержит нецензурное обращение к женщине.
- Спасибо, мне уже доложили.
- Ладно, тогда сначала рутина. Бумага стандартная, по всем параметрам идентична той, что ты приносил вчера.
- Я давал только пальчики с неё снять.
- Да, знаю. Я сейчас на неё внимательно посмотрел, для сравнения. Нельзя стопроцентно утверждать, что бумага из одной партии, но практически можешь считать, что это так. А шариковая ручка, которой на ней писали, китайского производства. По крайней мере, стержень с пастой.
- Производителя бумаги не назовёшь?
- Нет. Говорю же, стандарт. Хоть Финляндия может быть, хоть Канада с Австралией. Может, по каким-то микропримесям что-то и можно определить, но не у нас. Зато могу сказать, что изготовлена она не раньше прошлого года.
- Мне это ничего не даёт. Что ты ещё раскопал? Давай, не тяни. Я по твоей наглой роже вижу - что-то есть.
- Попробовал проанализировать потожировые выделения с отпечатков.
- И что?
- Нашёл кое-что. Хоттабыч и его компания прикасались к бумаге вблизи открытого огня. Остальные - нет. Следы копоти в их отпечатках отлично просматриваются. Тогда я проверил на предмет копоти саму бумагу. Результат положительный. Она долго находилась в помещении, где что-то горело.
- Ты говоришь обо всей бумаге или только о письме?
- Обо всей. В смысле, копоть на письме и на некоторых кусочках, которые ты притащил вчера. На остальных - нет. Надо полагать, бумага лежала в стопке, и всё принял на себя верхний лист. На остальных - слабые следы копоти по краям.
- Понятно. Что там горело и коптило, можно определить?
- Не в нашей лаборатории. Я бы предположил, что какое-то дерево.
- Печка с дровами?
- Скорее, камин. Но утверждать не возьмусь. Самое интересное не это.
- Я до сих пор не потерял надежды, что до утра ты мне всё расскажешь.
- Расскажу, не бойся. Нежный, ты никогда не задумывался, почему лист бумаги имеет прямоугольную форму?
- Нет. Тем более, доводилось мне видать и круглые листы.
- Открою тебе большой секрет. Его знают только эксперты-химики, а сейчас узнаешь и ты. Бумага имеет такую или сякую форму, потому что её так порезали.
- К чему ты ведёшь? - тяжко вздохнул Нежный.
- Бумагу резали. Край листа так и называется - "обрез".
- А я думал, что обрез - это ружьё с отпиленным стволом или член еврея. Какая мне разница, как называется край листа? Что ты обнаружил?
- Когда бумагу режут, на ней остаются микроскопические следы режущего инструмента. Мы не можем их толком проанализировать, но легко обнаруживаем.
- Ну, и чем вырезан лист бумаги, на котором написано письмо?
- Стальным ножом. Промышленным, разумеется. На обрезе остались атомы железа.
- Железо? Не сталь?
- Нежный, ты тёмный, как три подвала. Атомов стали не существует. Сталь состоит из железа и чего-то там ещё. Железо я и обнаружил.
- Может, я и тёмный. А ты - темнишь! И я не понимаю, зачем.
- Ты вчера принёс сюда резаную бумагу, верно?
- Да, - терпеливо подтвердил майор. - Ты уже это несколько раз говорил.
- А чем она резаная?
- Мне откуда знать? Ты определил? Чем?
- Определил. Ничем. Если не считать тех краёв, которые остались от первоначального листа. Структура бумаги на обрезе самая обычная, но никаких посторонних примесей по краям нет. Как будто её так аккуратно порвали. Или разрезали мономолекулярной нитью. Это такая нить, или леска, настолько тонкая и прочная, что режет абсолютно всё и не оставляет никаких следов.
- Порвали так ровно? Это бред!
- Согласен. Тем более, структура бумаги у края соответствует разрезанию, а не разрыву.
- А эта твоя нить или леска, часом, не из фантастики? Читал я что-то в детстве на эту тему.
- Вот и я тоже читал. А если хочешь чего-то более реалистического, могу и это предложить. Но тебе не понравится.
- Давай, я уже ко всему готов, - махнул рукой Нежный.
- Когда я не нашёл следов инструмента, то предположил, что атомы материала, из которого его сделали, уже присутствуют в бумаге. Поэтому небольшая добавка незаметна. Прежде всего пришла в голову идея, что ножницы сами были бумажными. Но нет. Резали чем-то очень острым и прочным. Да и не представляю я себе бумажных ножниц.
- А какие ты себе представляешь?
- Углеродные. В смысле, алмазные. Не смейся. В обычном дешёвом стеклорезе тоже есть алмаз. Я же не о бриллиантах говорю. Если с алмазного инструмента микрочастицы перейдут на бумагу, я их не замечу. В ней тоже полно углерода. Но это был не стеклорез или что-то подобное. Он, понимаешь, не режет, а царапает. Под микроскопом разница чётко видна, поверь мне. Я ещё промерил, насколько прямые линии реза, и знаешь, что обнаружил?
- Идеально прямые?
- Хрен там! Совсем нет. Но на всех листах абсолютно одинаковые. Значит, листы резались одновременно.
- Снова бред. Их использовали в разное время, а какой смысл нарезать впрок?
- Ты прав. Я неточно выразился. Одновременно резали каждую партию бумаги.
- Лучше бы вырезали какую-нибудь политическую партию. А ещё лучше - все.
- Мечтатель ты, Нежный. Ты понял, что я тебе сказал? Бумагу резали на промышленных алмазных ножницах. Но и это не всё. Судя по геометрии линий реза, ножницы были разные.
- Инопланетяне какие-нибудь?
- Заметь, это ты сказал, а не я.
- Я спросил, а не сказал. Ты делаешь выводы не из того, что нашёл, а из того, что ничего не нашёл. Это недостоверные выводы.
- Других у меня нет. Вон, Вадик уже мнётся, сейчас он тебе что-нибудь достоверное расскажет. Расскажешь? - Вадик кивнул. - Прежде, чем я покину этого замечательного, очень нежного оперативника, скажи мне, Вадим, он идиот? - Вадик снова кивнул. - Ну, я пошёл.
- Товарищ майор, извините, пожалуйста, я совсем не это имел в виду, - жалобно начал объяснять Вадик.
- Мне плевать, что ты имел в виду. У тебя есть какие-нибудь результаты? - Вадик кивнул. - Голосом говори, понял? - Вадик кивнул. - Тебе что, морду набить, чтоб ты кивать перестал? - Вадик кивнул со слезами на глазах. - Так это я мигом организую!
Из экспертов уже никто не работал, вся дежурная смена собралась вокруг Нежного и Вадика, явно наслаждаясь представлением.
- Нежный, ты только это, без рукоприкладства, ладно? - сквозь смех попросил старший. - Это очень ценный кадр, просто незаменим, когда шеф приходит сюда делать разнос. Просто Вадик, когда волнуется, с трудом говорит и непрерывно кивает. Нужно понять и простить. Или обнять и плакать, на твоё усмотрение.
- Тебя что, успокоить надо? - поинтересовался майор, и Вадик в ответ кивнул. - Так я это запросто. Эти плохие дядьки над тобой издеваются, но ты не переживай, дядя Нежный их всех отлупит, а тебе, Вадик, купит большую сладкую конфету. Только не плачь, а расскажи дяде Нежному, что ты обнаружил.
- Зачем вы так, товарищ майор? - обиделся Вадик. - Я не идиот и не ребёнок, просто…
- Тогда обойдёшься без конфеты. Что ты мне хотел рассказать?
- Вы мне дали письмо и конспект, чтобы я их сравнил. Только я не графолог.
- Я тебя понял, Вадик. Ты не идиот, не ребёнок и не графолог. Это всё?
- Вы ничем не лучше их. К тому же вы как раз идиот.
- Значит, я идиот, а ты нет. Можно полюбопытствовать, как ты пришёл к такому выводу?
- Можно, - Вадик кивнул. - Вы тут говорите глупости, а время идёт. Моё идёт, и ваше тоже. Только я на дежурстве, значит, у меня идёт рабочее время, оплачиваемое. А у вас, товарищ дядя Нежный? И кто вы тогда?
Майор подумал и решил, что Вадик в чём-то прав.
- Дядя идиот тебя внимательно слушает. Рассказывай.
Вадик кивнул, но Нежный сделал вид, что этого не заметил.
- Сначала вот что, - начал доклад Вадик. - В письме зашифрован матюк.
- Вадик, спасибо! Это решающая улика, которая позволяет раскрыть дело за считанные минуты.
- Вам написать расшифрованную фразу? Дело в том, что я стесняюсь её произнести.
- Конечно! На двери кабинета шефа. Я её там обязательно прочту, никуда не денусь. И не один раз. Но, Вадик, ты сказал "сначала". Значит, я могу рассчитывать и на продолжение?
- Да, - кивнул Вадик. - Я сравнил пыль с письма и с конспекта.
- Разве на письме была пыль?
- Была, - очередной кивок. - Хотя и совсем немного. Пыль есть почти везде. Так вот, на конспекте пыль, характерная для жилых помещений. Если интересно, я распечатаю её точный химический состав.
- Спасибо, не нужно.
- А вот то, что я собрал с письма, даже пылью назвать нельзя. Это, скорее, очень мелкодисперсная фракция базальта.
- Чего? Не понял.
- Маленькие-маленькие частички базальта. Их всего несколько нашлось. Кстати, я потом поискал их на той бумаге, что вы вчера принесли. Они и там есть.
- Базальт - это камень такой? - уточнил Нежный.
- Вроде того. Скальная порода. Я попытался найти, где встречаются базальты именно такого химического состава. Не нашёл. В нашей базе таких нет. А ближе всех к нашему образцу знаете что?
- Откуда мне знать, я же идиот.
- Так называемый "базальт ремней безопасности". Это кусок грунта, который американцы якобы привезли с Луны. Хотя я и не верю, что они там были на самом деле.
- Я на Луне и просто парю над Землёй, - нараспев произнёс Нежный, чем всех изрядно удивил, но пояснять ничего не стал.