– Ты что, торопишься? – немного удивилась девушка.
– Нет, это ты торопишься. Тебе же не терпится рассказать все нянюшке Матильде. Поделиться захватывающим опытом погони по темному лабиринту за несчастным студентом.
– Не знаю, как ты, магистр Трио, а я нервничаю, – Таффи снял с Усилителя клеенчатый кожух и, аккуратно сложив его, убрал на полку.
Джузеппе, к которому было обращено это признание, вздохнул:
– Можно подумать, я спокоен! – он провел пальцем по заметно запылившейся подставке, поморщился, глядя на четкую полоску. – Рульф совсем работу запустил. Где у нас тряпка?
Магистр Торстен наклонился, достал из стоящей на полу картонной коробки обрывок рукава от старой фланелевой рубахи и бросил его магистру Трио.
– Держи!
– Оп-па! – Джузеппе ловко поймал тряпку и снова вздохнул. – Скоро полы мыть самим придется.
– Ну, мыть, это мы еще посмотрим, – Таффи окинул взглядом, действительно, не блистающие чистотой полы и честно признал: – А вот подмести не помешает, ничего не скажешь.
– Потом, – Джузеппе старательно полировал прибор, – после испытания. Все-таки, в первый раз в боевом режиме запускать будем.
– Логично, – теперь вздохнул магистр Торстен. – После опыта и приберемся… заодно уж.
– Откуда вдруг пораженческие настроения, магистр? – такая простая операция, как вытирание пыли с Усилителя, неожиданно подняла настроение Джузеппе. – Сегодня для нас главное, чтобы эта игрушка сработала, а в том, что она сработает, лично у меня, – он нежно погладил ладонью тусклый металлический бок, – никаких сомнений нет!
– У меня тоже, – Таффи приложил мозолистую ладонь с другой стороны. – Просто нервничаю, я же сказал. Такое ощущение, знаешь, неприятное… как будто кто-то за мной подсматривает. Это раздражает очень.
– Серьезно? У меня тоже самое. Я имею в виду, последнее время, часто что-то такое мерещится.
– И сейчас?
– Сейчас? – Джузеппе перестал елозить тряпкой, прислушался к своим ощущениям. – Нет, сейчас, пожалуй, ничего. А у тебя?
– У меня тоже ничего, – подумав, доложил Таффи. – Вроде показалось сначала, а теперь – ничего. – Он снова посмотрел на замусоренный пол и попросил почти жалобно, – поговорил бы ты, что ли с Ганцем? Пусть он, наконец, поставит парню этот зачет. В конце концов, воина-мага из Рульфа никогда не выйдет. И даже ничего приблизительно похожего.
– Поговорю, – кивнул Джузеппе. – А то, действительно, пока он по подвалам носится, мы здесь грязью зарастем. И вообще, лишняя пара рук…
– Никогда лишней не бывает, – не слишком грамотно стилистически, но очень верно по существу, закончил Торстен.
– Вот именно! – Пыльная тряпка полетела обратно в коробку, и Джузеппе уставился на Таффи, – ну что, магистр Торстен, готовим Усилитель к запуску? С рассеивающей антенной?
– С ней проще, – деловито согласился Таффи. – Заклинание какое возьмем? Нужно ненаправленное.
– Может разогревающее? Симпатично так получится…
– А если полыхнет?
Джузеппе с сомнением оглядел деревянные стенки павильона:
– На минимальной мощности должно обойтись. Зато, если получится, то эффектно будет. В смысле наглядности результата.
– Ага, а если ошибемся, то такую наглядность результата получим, что никому мало не покажется, – продолжал хмуриться магистр Торстен. – С другого конца города костер видно будет!
– Так на то он и полигон, – философски заметил Джузеппе. – Здесь мы никому не помешаем.
– Лабораторию жалко. И вообще, с тех пор, как в твоем доме поселился Макс, я замечаю у тебя нездоровую страсть к огню.
– Убедил, – засмеялся Джузеппе, поднимая руки вверх, – не надо разогревающее, давай замораживающее.
– Замораживающее? – Таффи снова осмотрелся вокруг. – А что? Энергоемкость у него раза в три больше, чем у разогревающего, так что, в случае чего… да, замораживающее годится!
– Но все равно, на минимальной мощности, – уточнил Джузеппе, начиная возиться с настройками, – радиус половинного ослабления…
У заклинаний нет четко выраженного радиуса действия и при теоретических расчетах, за него обычно принимается расстояние, на котором заклинание, распространяясь, теряет девяносто пять процентов мощности. На практике же, чаще используют понятие радиуса половинного ослабления, на расстоянии которого заклинание теряет пятьдесят процентов мощности, как более удобную для вычислений величину.
– Ставь десять метров, – напряженным голосом распорядился Таффи.
– Многовато будет, – не согласился Джузеппе, отключая предохранитель (после того, как Рульф пару раз, неудачно зацепив локтем клавишу включения, переводил неподготовленный Усилитель Заклинаний в режим действия, магистры установили на прибор систему защиты от несанкционированного запуска), – восьми хватит.
– Восемь? Ладно, мы на минимуме, должно хватить.
– Ну! Включаем-то на десять минут, не больше. Ты готов?
– Давно, – Таффи неожиданно охрип.
– Тогда приступим!
Громко щелкнула большая зеленая клавиша, между черными пластинами вспыхнули и повисли крохотные сияющие радуги. Под равномерное, нарастающее гудение, щупальца заполняющие конденсатор начали шевелиться энергичнее, то и дело между ними проскакивали крупные цветные искры. Магистры не сводили глаз с Усилителя, синхронно шевеля губами, словно отсчитывали про себя секунды. Через десять минут Джузеппе ткнул пальцем в пульсирующий лиловый огонек, разгоравшийся в основании конденсатора, и крикнул, перекрывая гул работающего прибора:
– Время! Давай!
Таффи кивнул и пустил на резонатор замораживающее заклинание. Металлический штырь мгновенно покрылся серебристым, сверкающим инеем. Пахнуло холодом, антенна дернулась и вдруг, без разгона, начала вращаться с бешеной скоростью. В ту же секунду басовитое гудение, к которому магистры начали уже привыкать, превратилось в визгливый вой. Вокруг Усилителя поднялся настоящий ураган. Взлетел в воздух, сорванный с кульмана порывом ветра, чертеж, рухнула со стены ближайшая полка, разметав по полу свое содержимое.
Джузеппе отпустил край столика, в который инстинктивно вцепился, и его тут же отшвырнуло в угол.
– Выключай! – заорал он, сам не слыша своего голоса и, не пытаясь подняться выставил щит. Из-за неудобного положения, щит получился слабый и ненадежный, но все же он дал возможность устоявшему на ногах Торстену дотянуться до выключателя. Отвратительный вой стих сразу, ураган угомонился чуть позже. Таффи печально взглянул на Джузеппе, все еще лежащего у стены.
– Ничего себе не повредил?
Тот приподнял левую ногу, осмотрел ее внимательно и уверенно ответил:
– Нет.
– Это хорошо, – Таффи подошел к нему, расчистил себе местечко, сгребая в сторону железки, перемешанные с осколками разбитых чашек, и опустился рядом. – Ну, что скажете коллега?
– В целом, мне понравилось, – лирическим тоном ответил Джузеппе. – Но, кажется, мы совершили ошибку.
– Спорить не буду, – Таффи пошарил рукой по полу, поднял небольшую, странно изогнутую детальку, подбросил ее на ладони. – Мне тоже так показалось.
– Нет, ты не понял! – Джузеппе отобрал у него железку и отшвырнул в угол. – Мы пустили процесс на самотек. Включили прибор, и отошли в сторонку. А он, бедолага, как хочешь, так и выкручивайся.
– Ну, как раз с выкручиванием у него неплохо вышло. Я даже думал…
– Да нет же! – Джузеппе неожиданно резво вскочил на ноги. – Ты послушай, Таффи! Я думаю, все дело в поляризации!
– Ну-ка, ну-ка, – Торстен заинтересованно посмотрел на Джузеппе снизу вверх. – Неравномерный разгон молекул?
– Ну! И соответственно, неравномерное торможение! Смотри сам, поляризация у нас на север, так? – Джузеппе изобразил руками нечто, что должно было означать направленную молекулярную структуру. – Значит, с одинаковой скоростью начнут двигаться только те молекулы, которые направлены на север!
– И скорость их разгона на порядок выше инертного слоя, – с энтузиазмом подхватил Таффи, – отсюда и завихрения! Джузеппе, ты гений! Ясно, ни одна настройка такого не выдержит!
– Она и не выдержала, пошла в разнос! А всех-то дел, руки на регулировочном пульте держать надо было. Попробуем еще раз?
– Подожди, – магистр Торстен встал, обошел вокруг Усилителя, проверил рычаги на пульте, пошептал заклинания тестовой проверки над пластинами накопителя, удовлетворенно кивнул: – Все нормально, можно запускать.
– Параметры те же оставим? – Джузеппе тоже встал рядом с Усилителем и взялся за ручки настройки.
Таффи снова оглядел наполовину разгромленную лабораторию и пожал плечами:
– По-моему можно оставить. Хуже все равно уже не будет.
– Угу. Значит, оставляем, – почти пропел Джузеппе, ловко вращая рукоятки. – Таффи, как только она взвоет, ты меня щитом прикрой, на всякий случай. А то отлечу опять в угол – оттуда до пульта не дотянешься.
– Хорошо. Только не щит, он мешать будет. Лучше полукокон, мягкий.
– Пусть будет полукокон, – легко согласился Джузеппе. – Ты готов? Запускаем накопление!
Десять напряженных минут и Торстен снова пустил на резонатор замораживающее заклинание. Тут же развернулся и выставил защитную полусферу, страхуя Джузеппе. Сначала показалось, что все пойдет точно так же, как в первый раз: снова покрылся инеем резонатор, снова вращающиеся усики антенны слились в зыбкий, мерцающий круг, снова по лаборатории загулял ледяной ветер. Джузеппе, сосредоточенно склонившийся над панелью регулировки, левой рукой вцепился в самый крайний рычажок. То ли он старался закрепить его в неподвижном состоянии, то ли просто держался, хотя защитный полукокон и фиксировал его положение в пространстве. Правой рукой, магистр торопливо двигал разноцветные ручки настроек. Вот Джузеппе поднял голову и, широко улыбнувшись, что-то крикнул.
– Не слышу! – заорал в ответ Таффи.
Почти сразу, ледяной вихрь угомонился, а вой, становясь все выше, перешел в оглушительный свист. Джузеппе пригнулся и еще быстрее заработал рычажками.
– Что же она так свистит-то? – пробормотал Таффи, продолжая, на всякий случай, поддерживать полукокон.
– А? – поднял голову, непонятно как услышавший его, Джузеппе.
– Я говорю, чего свистит?!
– Молекулярная вибрация! Сейчас я ее!..
Свист постепенно стал тише, гуще, перешел в ровное гудение, неясный гул и, наконец, совсем исчез.
– Хорошо-то как! – в наступившей тишине голос Джузеппе прозвучал слишком громко.
– Кокон убирать? – так же громко спросил Таффи.
– А чего ты, собственно орешь? – уже нормальным голосом поинтересовался Джузеппе. – Убирай, конечно.
Мерцающая защита за его спиной тут же растворилась, и магистр сделал шаг назад. С наслаждением потянулся, потом энергично потер руки, подмигнул Торстену:
– Молодцы мы с тобой, Таффи! Получилось ведь!
– Получилось?
Только теперь, магистр технической магии Таффхлд Торстен почувствовал, что его бьет дрожь. Не от волнения, а от холода, обыкновенный озноб! И с каждой секундой становилось все холоднее. На металлических поверхностях сначала сконденсировалась влага, потом они покрылись инеем, таким же, в который была укутана трубка резонатора. Ну, разве что шуба на нем была чуть потолще. Таффи потер покрасневшие уши и несмело улыбнулся:
– Кажется, действительно, получилось…
В воздухе запорхали снежинки, их становилось все больше – в лаборатории начинался настоящий снегопад.
– Кажется? – Джузеппе посмотрел на поверхность стола, покрытую маленькими, игрушечными пока, сугробами и покачал головой. Сгреб один из сугробиков ладонью, скатал снежок и запустил коллеге в растерянную физиономию. – Кажется ему!
– Ой!
Торстен не успел увернуться. Но, похоже, метод Джузеппе был правильным: снежный заряд, полученный прямо в лоб, прочистил магистру технической магии мозги. Он тоже зачерпнул полные горсти снега, и прижал их к лицу. Джузеппе, спрятавшийся было за столом, в ожидании ответной атаки, выпрямился и расхохотался. Таффи стряхнул с бровей и щек налипший снег, потряс головой, и, наконец, понял:
– Получилось!
"Получилось! Очень хорошо, господа магистры, просто прекрасно! Наконец-то несомненный и полноценный успех! Разумеется, работа над прибором еще не закончена, требуется шлифовка настроек и самая тщательная, но главное… главное сделано. Первое полноценное испытание Усилителя Заклинаний в рабочем режиме прошло, и прошло удачно!
Немного неприятно, что магистры заметили его присутствие. Хорошо, что сегодня они больше были заняты прибором, чем своими ощущениями, но рассчитывать на такую их беспечность и в будущем, не приходится. Придется сократить наблюдение за лабораторией до минимума. Неприятно конечно, хочется быть в курсе всех мелочей, но что поделаешь? Лучше проявить излишнюю осторожность, чем испортить дело нелепой оплошностью".
Блямс!
Нечто стеклянное шарахнусь о нечто твердое и, судя по звуку, разлетелось на кусочки. Послышавшийся вслед за этим невнятный возглас заглушил грохот. Теперь, о нечто твердое, ударилось что-то не менее твердое и, похоже, довольно тяжелое. Джузеппе застонал и, собрав все силы, открыл глаза.
Все было не так уж плохо. По крайне мере, он лежал в собственной постели, соответственно, находился в собственной комнате. Если подумать то это является вполне достаточным доказательством того, что вчера он вернулся домой. Хотя каким образом ему это удалось – покрыто мраком неизвестности. Джузеппе сделал слабую попытку пошевелиться и тут же раскаялся. Такого похмелья у него не было с тех пор, как… нет, на самом деле, такого ПОХМЕЛЬЯ у него не было никогда.
Блямс! Бух! Шарах!
Интересно, где это так шумят? И главное, зачем? Он осторожно поморщился и плавно перевел взгляд на распахнутое окно. От вида колышущихся на ветру легких кремовых занавесочек, Джузеппе замутило.
Шмяк!
Упало что-то большое и мягкое. Короткий женский вскрик и снова грохот. Но это явно не на улице, а где-то в доме… в гостиной, кажется. А значит он, как хозяин, имеет право… но странно, как это нянюшка Матильда позволяет? Может быть, ее просто нет дома? Тогда он, как хозяин, просто обязан… Иначе, когда нянюшка Матильда вернется, она не станет разбираться, кто привел в дом тех бегемотов, что сейчас громят гостиную. Она под горячую руку, как всех… и то, что Джузеппе, тут ни при чем, что он тихо мирно спал в своей комнате, его не спасет.
Снова грохнуло так, что затряслись стены. Нет, надо выбираться из постели и прекратить это безобразие… или, хотя бы посмотреть, кто там дебоширит. Очень осторожно он сполз с кровати, постоял, держась за высокую резную спинку, сделал шаг, другой… Немножко качает, но, кажется, ничего страшного, двигаться можно. Только плечо сильно болит, почему-то, и нога. Цепляясь за стенку, Джузеппе двинулся к двери, открыл ее, сделал шаг в коридор…
– Негодяй! – Арра метнула в голову Ганца, неосторожно высунувшегося из-за перевернутого стола, за которым он прятался, большой глиняный кувшин. Ганц нырнул за свое импровизированное укрытие и воззвал оттуда:
– Арра, птичка моя, я не понимаю…
– Не называй меня птичкой! – за кувшином последовало большое оловянное блюдо – действие совершенно бессмысленное, поскольку пробить толстую дубовую столешницу оно не могло, следовательно, и Ганц не понес никакого, даже самого минимального ущерба. Ну, разве что грохота добавилось, да само блюдо погнулось.
– Но Аррочка, – Пироман из-за стола благоразумно не высовывался, – что мы такого сделали? Это была просто экскурсия!
– Экскурсия! – задохнулась от ярости Арра и, сориентировавшись по голосу, запустила дубовый табурет вверх, так, чтобы он рухнул на парня. Судя по раздавшемуся воплю, траекторию она рассчитала правильно.
– Но это действительно была экскурсия, – громко поддержал младшего товарища Ганц. – Исключительно в познавательных и образовательных целях!
– В образовательных?! Скотина! – Арра хищно огляделась вокруг – все, что было под рукой, она уже перекидала. – А ну, выходи!
– Фигушки, – макушка Ганца приподнялась над краем стола. – Пока ты не успокоишься, птичка… ой!
Воину-магу совсем не обязательно иметь в руках оружие, чтобы сражаться. А девушка была дипломированным воином-магом, выпускницей Эсмерры, одной из лучших школ Лагосинтера. Она резко выставила вперед правую руку, из крепко сжатого кулака вырвалась небольшая фиолетовая молния, рассыпая искры, пронеслась по прямой и, опалив волосы Ганца, ударила в стену, оставив на ней безобразное черное пятно.
– Нет, это уж слишком, – обиженно заявил он. – Пироман, уходим отсюда.
– Я тебе уйду, – между опрокинутым столом и дверью встала завеса из колеблющихся языков лилового пламени.
Ясно было, что Арра дошла до такого состояния, когда человек не задумывается о величине наносимого своими действиями ущерба. И если ее не остановить сию же минуту… Джузеппе поежился и, придерживаясь рукой за стенку, стал спускаться по лестнице.
– Что здесь происходит? – хотя каждое слово отдавалось болью в висках, он постарался, чтобы голос прозвучал как можно внушительнее. – Арра, прекрати разрушать мой дом.
– О, – она опустила вытянутые ладонями вперед руки, и лиловое пламя у дверей исчезло. Огляделась вокруг, словно только сейчас заметила опрокинутую мебель, засыпанный осколками пол, обожженную стену. – О!
– Вот именно, – сварливо проскрипел Джузеппе и поискал глазами какой-нибудь стул. – Чего ты вдруг разбушевалась?
Арра промолчала, только сердито взглянула на него.
– Я, например, представления не имею, – поняв, что война закончилась, Ганц поднялся из-за стола, отряхнулся и добавил с упреком: – Мы с Пироманом, уставшие, возвращаемся домой…
– Уставшие! – снова взвилась девушка и подняла руку.
– Арра! – строго прикрикнул на нее Джузеппе, но тут же сморщился и застонал.
– Вот-вот, приходим, а здесь нас эта фурия поджидает, – Ганц наклонился, поднял один из валяющихся рядом с ним стульев и, подойдя к магистру, поставил перед ним. – Садись.
Джузеппе ответил благодарным взглядом и, с тяжелым вздохом, опустился на сиденье.
Арра громко фыркнула и отвернулась к окну.
– Где нянюшка Матильда?
– Не знаю. Ее не было дома, когда мы вернулись, – пожал плечами Ганц.
– Я понимаю, что не было. Она бы никогда не позволила… Арра?
– На базар пошла с утра, – девушка не удостоила мужчин ни взглядом, ни поворотом головы – продолжала пристально смотреть в окно.
– Пироман, хватит прятаться, – позвал Ганц. – Сбегай на кухню, принеси Джузеппе чего-нибудь попить.
– Пива? – Пироман на четвереньках вышел из-за опрокинутого стола, посмотрел снизу вверх.