- Нет, и ты сам это понимаешь, - я нехотя отстранилась, хотя кто бы знал, как хочется спрятать лицо на его плече и просто немного помолчать. - Ведьмы умеют притворяться и играть, все это знают. К тому же меня-то судили не за убийство, а за нарушение по части сохранения маскировки перед людьми.
- Я не мог и не хотел проголосовать за другой вариант.
- Знаю. И ни в чем тебя не обвиняю, серьезно. Считай меня фаталисткой, но все сложилось так, как и должно было быть. Кто знает, как всё повернулось бы, вынеси суд оправдательный приговор.
Как раз в это же время в среде молодежи паранормалов в очередной раз начались брожения на тему "А чего это мы скрываемся?!". Горячие головы предлагали обнародовать факт собственного существования, мол, сколько можно вести полуподпольный образ жизни? Усмирить особо умных и горластых было нелегко, но получилось обойтись без жертв. А тут я, вся такая борзая и подающая дурной пример, мало того, ещё и почти аристократка. О том, что меня сделают наглядным пособием работы нашей судебной системы, тогда особо не задумывалась. Совсем другие мысли одолевали, не до того было. Но вышло как вышло, и это даже к лучшему. Конечно, нервов и сил пришлось потратить немеряно, но результат того стоил.
- Как ты сумела вернуть силу?
- Очень просто - не привели в исполнение приговор. Считай это бюрократической ошибкой.
В дверь постучали, поэтому допрос закончился. Сейчас открою и поклонюсь благодетелю в ножки.
Благодетелем оказался Юра, и кланяться я передумала - нечего баловать.
- Простите, что прерываю, мы уже готовы, - он забавно скосил глаза, словно проверял, не смята ли кровать. Интересно, а если бы таки оказалась разобрана, высказался бы или промолчал? - Все в порядке?
- В полном, - я ужом проскользнула мимо стажера. - Пообщайтесь пока по-родственному, мне надо пошептаться с Людмилой.
Юра мгновенно подобрался, даже рот открыл, наверное, хотел спросить, о чем именно. Но потом передумал и промолчал. Умнеет семимильными темпами, все равно же правду не отвечу.
Ведьмочка обнаружилась на кухне сидящая с видом казанской сироты на краешке стула. Для полноты картины не хватало только подпереть щеку кулаком и начать горько вздыхать.
- Я тебе сейчас задам один вопрос, он может показаться бестактным. - Людмила подняла на меня глаза и насторожилась. - Что отдают в вашей семье за ведьмовской дар?
Резкой реакции не последовало, только недоумение во взгляде:
- В каком смысле?
Ну вот, так и думала, пугать не стали, а жаль.
- Вспомни семейные традиции и страшилки, связанные с родами. Спрашиваю не от неуёмного любопытства, мне нужно это знать.
Она ненадолго задумалась, потом пожала плечами:
- Да ничего такого. Разве что и у мамы, и у бабушки первые роды были очень тяжелые.
- В каком смысле? - Неужели все окажется так просто?
- В прямом, - судя по тому, как Люда прищурила глаза, такая настойчивость ей не нравилась. - Очень длинные и болезненные. Меня мама рожала двое суток, а сестру за пять часов.
Хм, вполне возможно, что это и есть искомое. Я зациклилась на боли от потери чего-то важного и упустила немаловажный аспект - она может быть банально физической.
- И ты не боишься? - я кивнула на её живот.
Людмила невольно поежилась, чем сразу и ответила на вопрос.
- А есть альтернатива стать матерью как-то иначе?
Да уж, если подумать, то нет. Героическая девушка.
На кухню сунулся Юра, окинул орлиным взглядом Люду и чуть расслабился. Во всяком случае, плечи немного опустились.
- Готовы?
К чему готовиться мне, так и не поняла, а она кивнула, глядя на возлюбленного ласково и чуть заискивающе. Не, больше трех дней дуться на неё не сможет, могу поспорить.
Вещей у съезжающих оказалось неожиданно много, битком набитая спортивная сумка, которую нес Алексей. Он же подгонял закопошившуюся молодежь, причем, той же сумкой.
- Если что-то не так, сразу звони, - это уже мне на пороге.
- Хорошо.
Иногда легче пообещать, чем что-то доказывать, поэтому я согласилась, для убедительности даже кивнула. Вряд ли поверил, но переминающиеся за его спиной с ноги на ногу Юра с Людмилой интимности разговору не придавали, поэтому Воропаев-старший ещё раз поблагодарил за помощь и отзывчивость, напомнил, что обязательно поговорит с моим начальством, после чего они отбыли.
Я даже вздохнула с облегчением. Не люблю долгие проводы, меня от них тянет сначала в зевоту, потом появляется желание ускорить уезжающих пинком. К счастью, сегодня такому испытанию подвергаться не пришлось, и можно вернуться в дом. Тот казался странно пустым и тихим. Ещё пару недель назад даже не обратила бы на такое внимания, а сейчас нервно поежилась. Может, рыбок завести? И живые существа в доме, и тихие, есть просят молча… Полосатая тут же сунулась в форточку, напоминая, что один питомец таки имеется, и его неплохо бы покормить. Так мы с ней - я за ноутбуком, а она на подоконнике - посидели на кухне почти до вечера. Напечатав все нужные бумажки от плана розыскных мероприятий до отчетов об их результатах, уже хотела вырваться из компьютерных недр, когда иконка почтового ящика мигнула оранжевым. Имя отправителя значилось, как "Барбара", и я далеко не сразу поняла, что это Варька. Та самая, которую совсем недавно прихватила на кладбище в разгар выяснения отношений. Интересно, что они там делили?
Содержимое письма заинтриговало ещё больше:
"Держись подальше от мальчишки, иначе будут большие проблемы".
И все. Вот уж, воистину, краткость сестра таланта.
Насчет личности мальчишки вопросов не возникло, в настоящее время только одного можно так назвать. Значит, она или все-таки видела его на кладбище, или узнала что-то после этого.
Да и само письмо можно толковать двояко.
Если это угроза, при чем тут я? Не сказать, чтобы о моих сексуальных пристрастиях знала широкая общественность, но и факт увлечения недозрелой клубникой не спрячешь. И если бы пустилась во все тяжкие с младыми юношами, рано или поздно об этом узнали бы если не все, то многие.
Поэтому остается только вариант с предупреждением. Варвара приходилась мне какой-то дальней родственницей, не то троюродной сестрой, не то племянницей. Не так, чтобы ближняя родня, но и не совсем чужие люди. Да и во всем, что касается общения, соблюдала нейтралитет - она не стремилась общаться по душам со мной, у меня те же чувства в отношении неё.
Дозвониться, чтобы уточнить, что именно имелось в виду, я не смогла - телефон то был вне зоны, то она просто не отвечала, и длинные гудки слушать надоело. Тоже мне доброжелательница, нет чтобы написать прямым текстом, с чего такая милость, так навела тень на плетень.
Странный получается день, а уж длинный какой, скоро с ног упаду. Теперь бы в душ и спать.
Но перед тем, как отправиться отдохнуть, решила проверить охрану дома. Мало ли. Как-то вся эта таинственная возня уже не увлекает, а всерьез достала, так что лучше быть начеку.
Вечер начал звенеть первыми комарами, которые ещё не кусались, но уже недвусмысленно кружили рядом. Стайка голубей хлопала крыльями, разминаясь перед ночевкой в голубятне, возвышающей над ближайшими участками резным теремком. Машины охраны в проулке не оказалось, что ничуть не удивило - они последовали за объектом, не сидеть же, как привязанным, возле моего забора. Со стороны леса уже потянуло сырым воздухом с ноткой прелых листьев и стоячей воды, в целом же ничего подозрительного. Обычный летний вечер, наполненный неторопливыми и привычными звуками.
Я как раз поднималась по ступенькам крыльца, когда сильный энергетический удар сбил с ног, вышибая воздух из груди и вгрызаясь в плоть ледяными зубами. Боль была настолько острой, что невольно брызнули слезы, мешая сосредоточиться и начать выстраивать защиту. Как ни сильна была имевшаяся до этого, она оказалась сметена одной атакой.
Глава 14
Ещё один маленький, но довольно-таки большой вопрос.
х/ф "Гараж", 1979 г.
Волны боли накатывали одна за другой, не давая восстановить защиту. Они обдавали одновременно холодом и жаром, заливали горло привкусом соли и железа. И не позволяли ухватиться за энергетические потоки, искажая пространство.
Не были ни сил, ни возможности думать, единственным, на что меня хватило, стало настойчивое желание не потерять сознание. Утратив его, я перестану так мучиться, но тогда останусь совершенно беззащитна.
Не знаю, сколько пролежала на крыльце, подтянув колени к груди и упираясь лбом в дощатый пол. По ощущениям, так лет сорок. А потом дикий напор мгновенно спал, чего я совсем не ожидала и все-таки закричала от боли. Почему-то теперь она ощущалась ещё острее. Тугой обруч сдавливал голову, а по щекам текли капли, но не уверена, что это были слезы. Полуслепая от слабости и нервной дрожи, я все-таки сумела рассмотреть, что руки перепачканы красным.
А ещё рядом кто-то был, но его видеть не могла, только почувствовала, как поднимают на руки и несут в дом. Даже попыталась вяло отбрыкнуться, сил хватило лишь на слабое подергивание ногой.
Знакомый голос, обладателя которого все никак не получалось узнать, говорил что-то сначала строго и требовательно, а потом перешел на более ласковый тон. Слов все равно не разобрать, но так приятнее.
Меня поставили на ноги, придерживая, чтобы не рухнула на колени, а потом сверху хлынула вода. Ледяная. Я тихо взвизгнула и мгновенно застучала зубами, зато теперь смогла рассмотреть того, кто меня держал.
- Краны пере…путаны, - выдохнула я, стараясь оставаться в вертикальном состоянии. Не сказать, чтобы прямо успешно, а удержаться могла только или за шторку для душа, или за Алексея, как раз переключавшего воду и вполголоса ругавшего криворукого сантехника. Летящие во все стороны брызги уже намочили низ его спортивных штанов и осели темными пятнышками на футболке.
Дальше стало не до наблюдений, горячая вода, струясь по телу, медленно смывала остатки наговора. Полностью одним только потоком такое не убрать, придется несколько дней потратить на устранение этой гадости, но даже облегчить состояние было уже замечательно.
С каждой секундой ко мне возвращалась не только жизнь, но и способность мыслить. Кто бы ни был ведьмой, сделавшей на меня этот наговор, она должна быть не только сильной, но и иметь кое-что моё. Не вещь, а частицу, содержащую кровь или плоть жертвы.
- Жива? - Алексей закрутил кран и без особых церемоний вытащил меня из-под душа.
- Почти.
Сильно шатало и знобило, поэтому, когда он просто и незатейливо стащил с меня насквозь промокшие джинсы с футболкой, даже не пикнула. Разве что подумала про себя, что вещи надо бы прополоскать, а то потом следы крови не отстирать. Белье милостиво оставили, хотя, как по мне, так зря - ходить в мокрых трусах то ещё удовольствие. Но и требование, чтобы Алексей снял и их, выглядело бы несколько странно, поэтому промолчала, невелика беда.
Укутавшись в большое полотенце, я рассматривала своего спасителя. Одежда мятая и надета явно впопыхах. Похоже, что добирался он сюда никак не на машине.
- Как ты узнал? - вместо привычного голоса получалось сиплое карканье, но это неудивительно, судя по состоянию футболки, кровь шла не только носом и глазами, но и горлом. А исходя из того, что болят даже уши, то и ими тоже. Нехило меня приложило.
- Ещё в первый день установил видеонаблюдение во дворе дома, - быстро вытерев руки, он поднял голову, ожидая реакции на такое заявление.
- Спасибо, хоть не в ванной.
Бузить после того, как он спас мне если не жизнь, то рассудок так точно, было глупо и некрасиво. Хотя и неприятно узнать, что за тобой постоянно следили. Так вот откуда он мог узнать про ритуал поиска… Шпион недоделанный. Надо будет уточнить, какие ещё сюрпризы остались после проживания здесь его сына.
- Идти сможешь?
- Сейчас узнаем.
Кое-как доковыляла до гостиной, дальше силы кончились. Воропаев придерживал меня под локоть, следя, чтобы не въехала носом в стену, и координируя направление движения.
С волос текло, поэтому на диван решила не садиться, устроилась рядом. И не удивилась, когда поняла, что пол обживаю не сама - Алексей сел за спиной так, чтобы я могла на него опереться. Учитывая, что меня колыхало от слабости, совсем не лишняя предусмотрительность. Разве что и сам промокнет, но эта беда легко поправима.
Он молчал, лишь размеренно поглаживал меня по плечам. Широкими и почти ленивыми жестами, от основания черепа по шее и потом к ключицам. Чуть шершавые ладони приятно согревали, расслабляя напряженные мышцы. Тишина ничуть не давила, а может, это казалось только мне. И говорить не хотелось, но надо, не сидеть же так всю ночь. Хотя, судя по всему, Алексея молчание тоже не напрягало.
Так много хотелось у него узнать, что брякнула совсем не то, что собиралась:
- Почему ты против, чтобы Юра работал у нас?
Из всех возможных и нужных вопросов выбрала этот. Столько надо прояснить, а меня снова куда-то не туда понесло…
Начало казаться, что он не ответит, пауза сильно затянулась, но Алексей чуть шевельнулся, устраиваясь удобнее, и тихо произнес:
- Если он этого действительно хочет, обязательно добьется. Если отступится, значит, это просто не его. Неважно, с чем связаны сложности, заниматься надо тем, к чему лежит душа.
Ответ я переваривала пару минут. И поняла, что старший Воропаев несколько сложнее, чем казалось сначала. Методы воспитания почти спартанские, но пока их результат мне нравился.
- А почему тогда практически ничего не рассказывал о паранормалах? Он же знает только самые основы и то больше на уровне городских легенд.
- Учитель всегда навязывает ученику свои взгляды, хотел, чтобы сын сам разобрался, что к чему и сделал выводы. Не повторял моих ошибок.
Ага, вот так и появляются проблемные подростки. Родители решили не давить авторитетом, зато то же самое запросто может сделать кто-то другой. И не факт, что он будет так же лояльно настроен по отношению к ребенку.
- Зря.
Он немного подумал и нехотя кивнул:
- Зря.
И мы снова замолчали. Если бы не сырое белье, с удовольствием просидела бы так хоть всю ночь, но ощущение дискомфорта заставило заерзать.
- Пришла в себя? - дождавшись кивка, Алексей отодвинулся, отчего по согретой спине тут же пробежали мурашки. - Переодеться сама сможешь?
- Да. Подожди минутку, я сейчас.
Не оглядываясь, доковыляла к себе в комнату и почти рухнула на кровать. И от физической усталости, и от моральной.
А ведь он меня сегодня реально спас. Снова прокручивая произошедшее, поняла, что щадить меня никто не планировал - били сильно и прицельно. Такая магия запрещена даже среди нас, это слишком разрушительное оружие. Значит, кого-то сильно приперло, если решили использовать такой наговор на сотруднике органов правопорядка. Хоть я в тот момент была и не при исполнении, зато паскудный характер всегда при мне, и теперь буду носом землю рыть, но докопаюсь до истины.
Решение придало сил, поэтому лежачую забастовку прекратила и, накинув толстый махровый халат, пошла навстречу неизбежному. В отношении Алексея я не питала иллюзий - его мягкость и спокойный тон были необходимы, чтобы привести в чувства, а теперь начнется совсем другой разговор. И вопрос, который нужно решить прямо сейчас - насколько я буду с ним откровенна?
Стопроцентного доверия не испытываю, но его у меня нет вообще ни к кому. Хотелось бы сначала узнать, с чем связано резкое потепление в отношении той, кого сам судил. В свои женские чары я верила, но не думаю, что в них дело. Значит, в чем-то другом, и неплохо бы понять, что ему нужно.
Алексей, пока меня не было, по-хозяйски расположился на кухне, успев приготовить чай. Как назло, именно такой, какой люблю - крепкий и сладкий. Поэтому перед тем, как начать расспрашивать, а то и банально скандалить, напиток пригубила, до сих пор немного морозило.
- Сможешь узнать того, кто с тобой это сделал? - он сел напротив, и перед собой поставив чашку, но пить не стал, только крутил в ладонях.
- Узнать - нет. А почувствовать - да. Тот же, кто был и два дня назад, - мельком бросив взгляд на часы, удивилась - всего-то начало двенадцатого. По внутренним ощущениям уже глубокая ночь. - Что тебе от меня нужно?
Алексей поднял брови, видимо, пытаясь сообразить, какая муха меня укусила. Только что пила чай и делилась наболевшим, а тут резко сменила тему и начала допрос.
- Сейчас?
- И сейчас, и вообще.
- Сейчас - чтобы ты рассказала всё, что знаешь о нападении. Кто это может быть и почему.
- А вообще? - в ожидании ответа туже стянула пояс халата. Чего-то нервительно стало, прямо как первоклашке.
- А вообще - ты.
Я таки клацнула зубами о край чашки. Хорошо хоть не ошпарилась. Мысли хаотично заметались, и едва ли не впервые в жизни пропал дар речи. Хотелось бы думать, что это его "ты" относится к романтическому смыслу. Приятно, черт возьми, когда говорят такое, аж сердечко сразу заколотилось. С другой стороны, мало ли что именно он имел в виду, раздолье-то какое для вариаций. Сразу вспомнилось, как мы целовались в спальне, и часть вариантов отпала. Ну, или просто отодвинулась. Эх, не о том думаю, надо мозгами раскинуть, кто меня так невзлюбил, а не девичьим мечтам предаваться…
Алексей с прежним спокойствием, теперь казавшимся несколько обманчивым, ждал ответа. И поняв, что не дождется, потому что я продолжала замершим взглядом смотреть в чашку, пару раз щелкнул пальцами передо мной. Жест театральный, зато подействовало.
- Людмила сегодня не встречалась с матерью? - все мысли, непосредственно не связанные с проблемой выживания, пришлось отодвинуть на дальний план. Если не пойму, кто так настойчиво желает вреда, никакие переживания эротического свойства волновать уже не будут. Причем, никогда.
Воропаев тихо, но выразительно хмыкнул перед тем, как ответить:
- Да, буквально на несколько минут. Думаешь, её рук дело?
В том и дело, что вряд ли, но убедиться не повредит. Потому что очень не хочется снова связываться с родней. Больно уж она у меня сильная, а главное - целеустремленная.
- Не уверена, но проверить надо, - чашку я отодвинула, все равно содержимое уже допила. - Куда ты их отправил?
- В надежное место, сидят под охраной.
- Да, кстати, глянь, какое мне письмо пришло, - на то, чтобы принести ноутбук, много времени не ушло, так что уже через пару минут показывала месседж от Варвары.
- Интересно… - Алексей задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. - Вы близкие подруги?
- В том и дело, что нет. Так, знакомые, но теплых чувств друг к другу не испытываем. Сама не понимаю, с чего ей было это отправлять.
- Разберемся, но не сегодня. Собирайся.
- Далеко?
- По дороге узнаешь.