- В принципе, - чуть погодя и как бы резюмируя все подуманное каждым из них, молвил Мерино, - денег у нас двоих хватит даже на то, чтобы купить свой корабль и заняться морской торговлей. Дело прибыльное и нескучное, рисковое. А на берегу жизнь спокойная, размеренная. И так хорошо, и эдак. Да только вот…
- Торговцы из нас, как из дерьма пуля, - закончил Бельк привычной присказкой.
- Ага. Именно.
В таком вот перебирании вариантов прошло довольно много времени. Друзья придумывали один вариант за другим, рассматривали их со всех сторон, затем отбрасывали - не то. За разговором не заметили, как пролетел час, и трактирщик принес ужин.
- Это что такое? - прорычал Мерино, выплевывая жесткий, как край щита ополченца, кусок мяса. Он был неприхотлив в еде - но в полевых условиях. При имеющейся возможности старался питаться нормальной пищей, желательно - вкусной. Более того, он сам умел и любил готовить. И таверну, которая стояла отнюдь не в трущобах, относил именно к нормальным условиям. Однако еда в ней больше подходила для кормежки солдат во время длинного похода, где в полевой кухне уже кончились нормальные продукты, да и готовить приходится на ходу. - Это жаркое? Хозяин! Сюда, демонам тебя драть!
Трактирщик появился нехотя и явно не был напуган ревом своего посетителя. То ли сам по себе был храбрый малый, то ли привык к такой реакции на свою стряпню.
- Ты что нам подал, сукин ты сын? - напустился на него Мерино. - Я заказывал у тебя жаркое, а у этого блюда с ним никакого сходства! Это что же надо с мясом делать, чтобы оно превратилось в подметку для солдатского башмака? Я не буду это есть! И платить не буду!
Ничуть не смутившись, трактирщик кивнул.
- Воля ваша, синьор. Можете не есть и не платить. А только другой еды вы здесь не получите. Готовить я толком не умею, а повару платить - денег нет.
И с этими словами, толстяк развернулся, намереваясь вернутся ко сну. Друзья переглянулись, в глазах у всех было одно выражение, которое Мерино и озвучил:
- Так какого ляда ты трактиром занимаешься?
Трактирщик обернулся:
- А выбора нет. Сестры это трактир. Она как померла да мне его оставила, так я им и занимаюсь. Хотел продать, да покупателей нет. Кому нужен трактир вдали от основных улиц? Бросать что ли?
После этих слов он все же ушел на кухню.
- Странный какой-то! - проговорил Горота, проводив глазами удаляющегося трактирщика. - Как можно заниматься делом, в котором ничего не понимаешь и не любишь его?
- Да половина страны этим занимается! - махнул рукой Мерино. - Тоже мне невидаль.
Он замолчал, задумчиво глядя на стойку, за которой скрывалась кухня.
- Мерино, ты чего? - спросил обеспокоенно Горота, когда в тишине прошло уже пару минут. - О чем задумался?
- Да этот толстячок меня тут надоумил. А что если таверну эту купить?
Друзья изумленно уставились на него.
- И превратить в остерию! - продолжил он. - Шустрый, помнишь? Как Джул хотел! Бельк, подумай! Свое место в мире, гости, которые рады видеть тебя, а ты рад видеть их.
- И готовить ты умеешь, - резюмировал Бельк. - Хорошая идея.
- Хозяин! - практически в один голос позвали они трактирщика, которому неожиданно повезло.
СЦЕНА ДЕВЯТАЯ
В которой все заканчивается, но остается еще очень много вопросов. Также тут Мерино с друзьями бродит по подземельям, и все получают свое.
Ночь на 7 октября 783 года п.п
под городом Сольфик Хун
Ближе к вечеру, когда лишь осталось дождаться Бенедикта с его командой, в дверь остерии вошел мальчонка лет двенадцати. По манере двигаться, одежде и выражению лица в нем легко угадывался обитатель Пыльной улицы. Неуверенно оглядевшись по сторонам, он замер посреди зала, явно не зная куда идти дальше.
- Тебе кого, малой? - из укрытого тенью угла спросил Бельк.
Паренек вздрогнул от неожиданности, обернулся на голос.
- Синьора Лика… Послание у меня…
- Говори, я передам. Занят сейчас синьор Лик.
- Велено ему только… - уперся пацан.
Бельк поднялся, не спеша приблизился к посыльному, взял его за плечо и развернул к лестнице на второй этаж.
- Ну раз так, пойдем, провожу.
Мерино как раз заканчивал с зарядкой второй пистоли, когда Бельк ввел мальчишку в комнату. Все остальное снаряжение было готово, размещено по специальным карманам бесформенного черного кафтана.
- К тебе тут посланник от пыльников, Праведник, - сообщил северянин и слегка толкнул мальчишку вперед.
- Вы синьор Лик? - спросил он.
- Я он и есть. - ответил Мерино, откладывая пистолю. - Кто послал?
- Крысюк! Велел передать, что сход был, а Серого на нем не было. Чего сход решил, того Крысюк не знает. Знает, что Серый заперся в своем доме с десятком людей и не выходит. Еще сказал, что с дома его есть ход в подземелье. А еще сказал, что Сом поставил несколько своих за домом смотреть.
- Все?
- Так-то все, только Крысюк сказал, что вы мне заплатите… - мальчишка замялся и выдал. - Сказал: четверть ори.
- Так и сказал? - внутренне улыбаясь, спросил Мерино.
- А вы думаете, легко щас с Пыльной выйти? - вскинулся пыльник. - Там щас стража везде, а я ходы знаю, но мог и попасться! Никого ж не выпускают!
- Согласен, - примирительно поднял ладони Мерино, улыбаясь уже в открытую. - Цена за риск оправдана. Держи.
И он с ногтя большого пальца отправил в полет к мальчугану монетку в четверть ори. Тот сноровисто поймал ее, оглянулся на стоящего позади Белька.
- Так я пойду.
- Ступай.
Бельк вывел мальчишку тем же манером, придерживая за плечо, видимо опасаясь, как бы тот чего не стащил. Спустя минуту вернулся.
- Остерию я запер, можем идти, - сообщил он.
Мужчины уже на улице дождались появления небольшого отряда барона (четыре человека вместе с Бенедиктом), обменялись короткими приветствиями, и под накрапывающим мелким дождем заспешили в район старых доков. По дороге Мерино рассказал кансильеру коронного сыска о сведениях, полученных от Крысюка, и барон согласился, что уходить люди Серого Конни будут все-таки через катакомбы.
Вечерний город был довольно слабо освещен и малолюден: дождь прогнал с улиц всех, у кого там не было дел. Остались редкие патрули городской стражи, спешащие найти приют в тавернах и постоялых дворах редкие путники, да последние уличные торговцы, упаковывающие товары к отъезду. Так что друзья довольно быстро пересекли район старого города, вышли портовый район и свернули на малохоженую дорогу к старым докам.
Раньше здесь строили суда для прибрежного рыболовства и торговли, малотоннажные, как сейчас принято говорить. Рыбацкие лодки, баркасы, купеческие когги. Здесь же, чуть в стороне, были и причалы, пропахшие рыбой и водорослями. Все в один миг, буквально, перестало быть нужно при спуске на воду первых мореходных судов. Купцы забросили тихоходные когги по причине невыгодности, малые артели рыболовов оказались вытеснены с рынка крупными промысловыми компаниями, привозящими с одного улова больше, чем все местные рыбаки ловили за неделю. А морское дно у старых доков оказалось неспособным к пропуску больших кораблей, как следствие, сделав ненужными и склады, и причалы.
Старый пакгауз врос в землю, наверное, на треть высоты стен. Крыша обвалилась внутрь, сделав перемещения внутри здания если не невозможным, то крайне сложным. Кладка известняковых стен уже покрылась трещинами, говорящими, что еще десяток лет такого небрежения - и вся конструкция развалится, как детский шалаш из веток.
Мужчины разошлись, обходя здание со всех сторон, осматривая его на предмет входов и выходов, а также мест, пригодных для засады. Входов нашлось целых три: главная арка дверного проема, через которую спокойно проехала бы груженая телега, боковая дверь обычного размера и оконный проем в противоположной стороне от главных ворот, выломанный под самую землю непонятно кем и с какой целью. Следов человеческого присутствия тут хватало с избытком: обрывки выцветшей ткани, зацепившиеся за острые обломки развалин меньших построек, куски веревки и рыболовных сетей, доски сгнившие и обожженные. Как и следов самих людей. Несмотря на безлюдность места, они здесь все же появлялись частенько, о чем говорили проторенные дорожки среди развалин и следы костров.
Около получаса неторопливого изучения местности в опускающихся сумерках позволили найти и скрытый в береговых камнях причал, и вход в катакомбы в подвале. Пологий земляной спуск, упирающийся в незапертую деревянную дверь, был расчищен, что свидетельствовало о его частом использовании. Однако кучи мусора, громоздящиеся по сторонам от спуска, вполне позволяли устроить тут засаду, о чем да Гора не преминул сообщить.
- Согласен, - кивнул Мерино. - Но надо бы спустится вниз и очень осторожно изучить обстановку.
Смотрел он при этом на Белька, поглаживающего усевшегося на задние лапы гикота. Северянин дернул уголком рта, обозначив улыбку.
- Мы с Дэнизом спустимся. Вы тут пока устраивайтесь и не шумите.
Гикот, не дожидаясь приглашения, нырнул в темноту подземного хода. Бельк последовал за ним.
- Никак не могу привыкнуть, что Дэниз все понимает, - усмехнулся Бенедикт.
Он посадил двоих своих людей за нагромождения камней и досок, одного отправил следить за пристанью и теперь придирчиво выбирал место, где затаится самому.
- Да я и сам не привыкну, - откликнулся Мерино, осматривая упавшую потолочную балку и прикидывая, достанет ли у него ловкости выпрыгнуть из-за нее, когда придет время. По всему выходило, что такой акробатический маневр ему был вполне по силам, правда, придется на пару секунд потерять сектор наблюдения из виду. - Так вроде смотришь: человек и его питомец. А потом говоришь что-нибудь и видишь, как он тебя слушает и понимает. Магия прямо!
- Я потом про них читал много. Ну все что удавалось найти. - Бенедикт наконец определился с местом. - Это не магия. Ученые это называют духовным симбиозом. Человек, которого принимает гикот, как бы сливается с ним разумом.
- У кого-нибудь из тех ученых свой гикот был?
- Похоже, что нет, - да Гора улыбнулся. - А Бельк не особо на эту тему разговорчив. Как и на любую другую. Сказал как-то: "Я слышу его желания, а он мои" - но как это понимать?
- Не жалеешь? - Мерино имел в виду случай многолетней давности, когда отец Бенедикта подарил гикота ему, а остался тот у северянина.
- Завидую, конечно. Но не жалею. Я со зверями не очень.
Из-за двери в подвал вынырнул Дэниз, пристально глянул на Мерино и снова скрылся в темной глубине.
- Бельк зовет, - пояснил Мерино маневр гикота. - Видишь, я уже сам могу понимать желания животного!
И осторожно вошел в дверь.
Было темно, но не абсолютно, - где-то далеко от входа горели факелы. Неторопливо двигаясь к свету, Мерино несколько раз чувствовал, как его ног касалась мягкая шерсть Дэниза. Наконец он вышел в пятно света, отбрасывающего тени факела, укрепленного в специальной нише. Небольшой освещенный островок позволял во всех подробностях рассмотреть покрытую мхом и влагой каменную кладку, которой уже стукнула не одна сотня лет. Бельк стоял за границей света, вглядываясь или вслушиваясь в темноту.
- Ходят тут часто, - без предисловий сообщил он. - Факелы в стенных нишах каждые двадцать шагов примерно. Сухие, недавно меняли. Я один запалил, потом погашу, если что. Следы людей тоже свежие: день, может меньше. Ведут туда.
Взмахом руки северянин указал на темный провал тоннеля и продолжил доклад.
- Звуков не слышно, и запахов свежих Дэниз пока не чувствует. А по следам легко пройти можно. Может, не будем ждать, а сами пройдем?
- Рискованно… - протянул Мерино в сомнении.
- А тут в засаде сидеть? Они могут и не сегодня уходить, а в следующую ночь. Ждать глупо.
- Тоже верно. И эффект неожиданности, опять же.
- Ага. Поговори с Бенито. Его операция, ему и решать. Я пока тут послушаю, если что - Дэниза отправлю.
- Хорошо, - согласился Мерино и отправился в обратный путь.
Наверху он коротко сообщил барону соображения Белька, прибавив описание прохода и его содержание в порядке. Да Гора ненадолго задумался, затем решительно кивнул.
- Соглашусь с нашим душегубом. Людей только маловато.
Мысленно выругавшись (уж очень не хотелось тащиться по темным подземным ходам), Мерино ответил:
- Зато эффект неожиданности. Вряд ли кого-то ждут с этого направления.
На том и решили. Барон быстро собрал свою команду, и шестеро мужчин и один гикот спустились в катакомбы контрабандистов.
Бельк вел их быстро, безошибочно сворачивая в нужные ответветвления основного коридора. Точнее, это делал Дэниз, но его никто не видел, поэтому вроде как вел все-таки северянин. Мерно капала вода, сочившаяся сверху и методично размывавшая каменную кладку тоннелей. Отряд шагал тихо, осторожно ставя ноги и не ведя никаких разговоров: звук в тишине подземных переходов разносился далеко. Спустя примерно полчаса они оказались там, где был выход на поверхность. Бельк шагнул к Мерино и Бенедикту, руками притянул их головы к своей и прошептал:
- Там за поворотом - дверь. Она заперта изнутри.
Барон губами изобразил ругательство. Мерино кивнул:
- Пойдем, посмотрим.
Ступая еще тише, чем во время перехода по катакомбам, он приблизился к крепкой деревянной двери, из-под которой пробивался слабый свет, ощупал ее руками вдоль соединения с проемом и покачал головой - замка, который можно было бы вскрыть, не было: дверь запиралась на засов изнутри.
- Там человек один, - прямо в ухо шепнул ему Бельк. - Пусть Дэниз поскулит под дверью.
Мерино согласно кивнул. Заблудившаяся кошка, скулящая под дверью, - такого часовой точно не выдержит, обязательно выглянет - либо прогнать, либо приласкать. Смотря что за человек.
Мужчины тихо рассредоточились вокруг двери, так, чтобы свет из нее, когда она откроется, не падал на них. Когда все были готовы, Дэниз начал скулить и скреcтись в дверь.
В обычной жизни гикот производил на редкость мало звуков: не скулил, не мяукал, только изредка шипел на неприятного человека или, например, когда Мерино, садился на его хвост. Здесь же он начал выводить такие трогательные рулады, что надо было быть человеком с совершенно каменным сердцем, чтобы устоять и не выглянуть за дверь. И таким часовой не был.
- Кот, что ли? - донеслось из-за двери. - Как ты сюда забрел, чудила?
Послышались неторопливые шаги, стук вынимаемого из пазов засова, и дверь стала медленно открываться. Расчет Белька оказался совершенно точным: мало того, что часовой открыл дверь, так он еще и смотрел вниз, светя туда же фонарем.
- Здоровый какой! - восхищенно проговорил человек, глядя на сидевшего и глядевшего ему прямо в глаза гикота. И был оглушен ударом небольшой дубинки Белька.
Тело человека мягко стукнулось об землю. Потерявший к часовому интерес Дэниз прошел прямо по нему внутрь помещения без всякой опаски. Значит, никого тут больше не было. Следом туда же проскользнули Бельк и Бенедикт. Мерино вошел последним, предварительно подав знак баронским людям затащить пленного внутрь.
Помещение было небольшим: слабо освещенная одной лишь масляной лампой коморка с короткой лестницей, приставленной к стене. Верхний конец упирался в еще одну дверь. Быстро осмотрев ее, Мерино с облегчением выдохнул: эта была даже не заперта. Видимо, рубежом считалась пройденная ими ранее.
Люди барона связали пленного и затолкали ему в рот кляп. Мерино переглянулся с Бенедиктом: что дальше? Идем через дверь? Тот согласно кивнул.
За дверью оказался второй уровень подвала, частично освещенный факелами, заставленный коробками и тюками разного размера. По всей вероятности, это был склад контрабандиста Серого Конни. И тут были люди.
Судя по всему, отряд барона поднялся в подвал как раз в то время, когда Серый Конни со своими людьми уже собирался уходить через подземелье. Полтора десятка пыльников стояли спинами к выходу из катакомб (один неторопливо крутил ворот мощного пехотного арбалета), выслушивая последние распоряжения командира, и не заметили, как за их спинами появились те, от кого они собирались бежать.
Люди барона рассредоточились и быстро обменялись знаками, обозначая свои цели. В быстрой пантомиме принял участие и барон, указав на Серого Конни. Мерино и Бельк выбрали себе противников с правого фланга, после чего да Гора приказал атаковать.
"Вот это я понимаю - эффект неожиданности!" - успел подумать Мерино, когда весь их небольшой отряд двинулся с места, двигаясь тихо, но быстро.
- Коронный сыск! - проорал Бенедикт, когда до противников осталась пара шагов. И шестеро пыльников упало, убитые или оглушенные. Оставшиеся довольно резко отскочили в стороны, бандитская жизнь приучила реагировать на неожиданности быстро. Всего секунда - и в руках тех, кто остался на ногах, блеснуло оружие: они были готовы отбиваться.
- Бросай оружие, падаль! - продолжал кричать барон, вонзая шпагу во второго своего противника. Первого он убил дагой в шею. - Нам нужен только Серый Конни! Остальных отпустим!
Видимо, недоверие пыльников к властям было инстинктивным, и поэтому они, вместо выполнения требований кансильера, ринулись в бой. Зазвенела сталь.
Мерино достался толстый пыльник с похожим на крестьянский серп клинком. Орудовал он им, несмотря на свою тучность, весьма споро, пластая воздух широкими и резкими взмахами на уровне живота противника. Мерино в одной руке держал свой любимый нож, лучшее оружие в помещениях, а в другой - заряженную пистолю. До выкрика Бенито он думал использовать ее только для парирования ударов да как дубинку - кугель у нее был вполне увесистый. Поэтому и держал пистолю за ствол, а перехватиться сейчас не было никакой возможности.
Толстяк напирал на бывшего дознавателя, размахивая своим странным оружием как настоящий жнец, Мерино только отскакивал и уворачивался, выжидая возможности сократить дистанцию. Таковая возможность вскоре ему подвернулась: жнец слишком уж сильно взмахнул серпом, инерция оружия чуть повела его за собой. Не медля, Мерино кугелем ударил его в локоть, усиливая разворот, а фалькой прочертил глубокую борозду по шее. Булькая кровью, бандит рухнул на земляной пол.
Оглядевшись по сторонам, Праведник оценил обстановку. Бенито уверенно теснил очередного противника, тоже приближались к финальному удару, да и Бельк, держа за вывернутую руку одного пыльника, вел его прямо на второго. Двое людей барона вязали пленных, третий же перевязывал своего раненого товарища, получившего сильный удар по голове и лежащего сейчас без сознания. Дэниза видно не было, наверное, зверь решил, что люди тут вполне способны справится и без его помощи. А вот к выходу из подвала бежал сам Серый Конни - видимо барону не удалось к нему пробится. Мерино рванул за ним.
За этот короткий рывок изрядно отвыкший бегать Праведник успел устать и запыхаться, и проклясть саму идею погони, но, к счастью, контрабандист вел еще более малоподвижный образ жизни и бегать не умел совсем. Мерино врезался в его спину, как таран в крепостные ворота, сбив его на землю и вышибив дыхание.