– Договорились, – пообещал я. При этом твердо намереваясь приволочь ему два ведра самых дорогих лекарств от наркомании. Если таковые существуют в природе, конечно.
– Окх-тр-тр-акх, – расслабленно выдохнул энт. – Если принесешь – все для тебя сделаю.
– Вот и сделайте, пожалуйста, глубокоуважаемый. Необходима информация по некой Марии бель-ал Сепио. Плюс личные вещи для осмотра.
– Сию секунду, – затрещал Седобор. Его думательная ветка повернулась в сторону леса. Земля во многих местах взбугрилась – корни зашевелились, подключаясь к мозгомпьютерной линии архива. – Вот скажи, пока я тут копаюсь… Почему так долго не заходил?
– Да что-то дел в последнее время попадалось мало, – проворчал я, мысленно подсчитывая, сколько заработал за последний год. – К тому же развод…
– Развод?!! – дупло-рот широко раскрылось в изумлении. Маленькие ветки-манипуляторы взметнулись поближе к думательной ветви. – Ты что, с Юласией развелся?!!
– Угу…
Грусть моя была столь же всеобъемлюща, как и недавний восторг от избиения Раваша.
– Из-за того случая? – энт старался очень тактично выведать информацию. – Не помогло удаление?
– А вы не в курсе? – я запоздало припомнил, что по причине возлияния отравленными удобрениями Седобор почти месяц простоял в полной прострации. Откуда же ему знать о моих злоключениях в семье?
– Понятия не имею, чего там у тебя случилось.
Пришлось рассказать все по порядку. И о досадном бракоразводном процессе, и о многочисленных скандалах. Под конец упомянул, что таки намылил рожу ненавистному братцу госпожи инспектора.
– Он всегда был против нашего брака, – пожаловался я. – Всегда норовил схлопотать по грязной физиономии.
– Ясно, – над лесом повисла деревянная грусть. Даже мартышки приумолкли.
Впрочем, длилась тишина недолго. Спустя какие-то секунды природа вновь возвратилась к своим беззаботным задачам. Затрещали цикады, принялись драть глотки птицы.
– И как ты теперь? Где живешь? – листья на думательной ветви Седобора налились хлорофиллом, почти заблестели в полумраке чащи.
– Снимаю небольшую квартирку. До последнего времени даже мебели не имел, все осталось у Юласии. А вот недавно с боем прорвался в поместье дел-ар Пиллио. Хапнул парочку стульев, кожаное кресло для посетителей и миниатюрную тумбочку. Мы с бывшей когда-то прикупили целый гарнитур в прихожую, так что она не обеднеет.
– Полагаю, – ствол Седобора мелко затрясся, изнутри послышался прерывистый треск, – госпожа инспектор была не очень рада твоему визиту и последующей за ним экспроприацией некоторых вещей из фамильного поместья.
– Что тут смешного? Зачем смеяться, господин хороший? – я стиснул кулаки в благородном гневе. – У меня было право на несколько вещиц! Пусть даже они не из того мебельного гарнитура, что мы приобрели… Надо же моим клиентам на чем-то сидеть.
– Зная тебя, предположу, – вновь хихикнул энт, – что после счета на твои услуги клиенты остаются сидеть на задницах.
– Не смешно, – парировал я. – Вы собираетесь давать мне информацию по интересующей меня девушке?
– Мертва, – буркнул деревяшка с таким видом, будто выдал мне полное досье на госпожу бель-ал Сепио.
– Это и без вашей помощи известно, глубокоуважаемый, – пришлось нахмуриться и принять угрожающий вид. Я демонстративно уставился на лежащий в траве "Каратель". Всем видом показывая, что размышляю о массовом сожжении многих деревьев в здешнем кустистом бардаке. – Можно поподробнее? Где жила, связи, прочее?
– Многого не скажу, – ветки энта широко разошлись, словно бы он развел руками. – Мария бель-ал Сепио проживала не здесь. Ее родителям, сиятельным господам Шамуру и Донне бель-ал Сепио принадлежат шестнадцать акров земли в городке под названием Дубльвиллеь. Этот городок находится почти у самой границы с Княжеством Хаоса. Большего в архиве не найдешь – придется слать запрос в Полицейское управление Дубльвилля, а это займет не менее недели.
Я сидел на кочке (или все же пне?), уткнувшись лицом в ладони. Вот это попал! Если бы знал, что клиентка из провинции – содрал бы в десять раз больше. Но теперь уже поздно – наш словесный договор зарегистрирован в ОРКе (Отделе регистрации клятв) и ЭлФЕ (Электронном фиксаторе епитимий). К тому же такую договоренность не разорвать без согласия обеих сторон – таковы проклятые законы Большого мира. Если умирает одна из сторон договора, вторая все равно обязана предоставить услуги. Наиболее, между прочим, от этого правила страдают проститутки…
– Далеко он, этот Дубльвилль?
– Сейчас… – энт некоторое время безмолвно покачивал ветвями. – Четыреста шестнадцать километров от центра Валибура. Поедешь на фитильмобиле? Или могу заказать тебе билет на живовоз. От железнодорожной станции всего полчаса пешком до поместья бель-ал Сепио.
– Заказывайте, – мой вздох был похож на стон. Больше всего ненавижу длительные путешествия. – Машина такого расстояния не выдержит.
– Уже, – дупло-рот разошлось в широкой улыбке. – Ездишь все на той же рухляди?
Еще один тяжелый вздох.
– Ладно, – я до упора открыл вентиль своего оптимизма. – Могу я попросить личные вещи убитой со склада вещественных доказательств?
– Они перед тобой.
Что-то щелкнуло на уровне моей головы. Ствол Седобора раскрылся широкой трещиной. Из темного отверстия показался серебристый поднос. На нем – завернутая в целлофан одежда, несколько монет, выпотрошенная дамская сумочка, пара тюбиков помады, какой-то крем, тени для век, румяна, вечный носовой платок, украшенный витиеватыми кружевами, магическая ручка, мозгомпьютер на тонком золотом ремешке, круглый бронзовый кулончик на простенькой веревочке. И еще целая туча всяких женских мелочей.
– Ты помнишь, что вещдоки брать запрещается?
– Конечно, – я тут же положил мозгомпьютер девушки обратно на поднос. – Как о таком забыть?
– То-то, – по-отечески вздохнул энт. Он то и дело ждал от меня подвоха. – Нашел что-нибудь интересное?
Кулон не показался мне достойным внимания, обычная поделка с родовым гербом. Косметику тоже пришлось отложить. Носовой платок, если верить краткому описанию, лежавшему тут же, на подносе, носил следы ауры только своей владелицы. Больше ничего. Единственное, что меня заинтересовало – мозгомпьютер Марии. Там могли бы найтись разнообразные сведения, необходимые для дела. Но раз Седобор запрещает брать…
– Ладно, – я задвинул вещи убитой обратно в утробу деревяшки. – У меня все.
– Так быстро? – удивился энт. Он привык, что я часами копаюсь в вещественных доказательствах. – Ты гляди, не умыкнул ничего с подноса! Я-то думал, что хапнешь какую-нибудь безделушку. "Очень необходимую для следствия", как ты когда-то выражался. Каждый сыщик – тот еще ворюга. Ага-ха. Тр-р-кряк-тр-р.
Пришлось признать:
– Тут нет ничего ценного для детектива.
– Даже не спросишь о причине смерти?
– Зачем? Ее ведь убили у меня на глазах. Стрелой – прямо в сердце.
– Зря не спрашиваешь, – укорил меня Седобор. – А еще детектив! Скажи, ты знаешь, что стрела не прошла в грудь убитой дальше кожного покрова?
– Что? – мои брови взлетели на лоб. – Как не дошла? Отчего же она умерла?
– От паралита.
Странно. Паралит – практически безвредный химикат, вызывающий у оборотней обычный паралич. Или летаргический сон, если быть точнее. Отравленный паралитом не умирает – полежит несколько часов, а потом проснется с несусветной головной болью.
Довольный моим ошеломлением, энт захлопал ветвями, точно большая деревянная птица, собравшаяся взлетать.
– У Марии бель-ал Сепио было очень слабое сердце. Если верить заключению дежурного патологоанатома, а также медицинским записям в столичной хирургической больнице, девушку ожидала операция буквально на следующий день после ее скоропостижной смерти. Паралит вызвал мгновенную деградацию сердечной мышцы. Вот тебе и результат.
Я вышел из архива в страшном волнении, даже не попрощавшись с начинающим наркоманом. Вот дела какие! Никто Марию не собирался убивать – только усыпить. А дальше что? Ко мне в кабинет ворвались бы те двое, избили одного детектива до состояния комы и забрали бы девицу? Мол, просто хотели ее обездвижить и забрать… Куда? Уж не в клинику ли? На операцию. Или собирались с ней поговорить? Потому меня и не прихлопнули на крыше! Или все же убийца знал о слабости своей жертвы, потому и воспользовался столь ухищренным методом? Интуиция подсказывала, что госпоже бель-ал Сепио все же не желали смерти.
Да уж, загадка – так загадка. В кабинете смертельно опасного детектива хотели похитить клиента.
Единственное, что подняло настроение моей озадаченной особе – мозгомпьютер. Конечно же, не моя магическая машинка. Пока Седобор разглагольствовал о моральных качествах частных детективов, я незаметно подменил браслет Марии своим собственным. Вот вернусь из путешествия в Дубльвилль и проделаю ту же операцию в обратном направлении.
Я прислонился к стене, в самом темном уголке коридорчика, ведущего из архива в общий зал Управления. Несколько минут ушло на взлом допотопной защитной системы. Еще мгновение понадобилось на вход в личное пространство Скандалнета Марии бель-ал Сепио.
Ага, понятно. Последние записи. Ничего интересного: легкая эротическая переписка – флирт с неизвестным поклонником из сети, рецепты варений, чертежи-раскройки для шитья, дневник, заполненный глупыми девичьими секретами и мечтаниями – не люблю такое.
А вот тут уже любопытно. Файлик называется "Если я умру". Без пароля.
"Если я умру, завещаю мое имущество…"
Ничего интересного – короткий список имен, которые пришлось запомнить на всякий случай – вдруг потеряю эти думающие часики. Далее прощальная записка: мол, я всех вас любила. Простите, если ушла из этого мира, не попрощавшись и не попросив прощения за трам-пам-пам какие-то там прегрешения.
Последняя фраза меня убила наповал. Я даже перечитал ее трижды, проверяя, понял ли суть. А, надо отметить, ничего не понял.
"Меня убила собственная кровь", – написала девушка. Именно так и написала.
Пока я размышлял о новой загадке, стоя в самом центре Полицейского управления Валибура, в нескольких метрах от забитой до упора инспекторами и детективами комнаты, на меня напали.
Серебристое лезвие примчалось из полумрака настолько быстро, что я не успел защититься.
6. Очень дальний родственник
Понимая, что незамедлительно лишусь любимой головы, я не нашел ничего лучшего, чем зажмуриться. И из последних сил двинуть пяткой в сторону размытого силуэта убийцы.
Тусклый клинок мгновенно замер у кадыка. По шее ощутимо проползли капельки холодного пота.
– Ну ты и гад… – прошипели из полумрака.
Магиталлический каблук моего ботинка угнездился где-то в паховой области неизвестного. Несостоявшийся киллер скрючился и, повизгивая, точно самка огненного буйвола в течке, грохнулся на пол. Следом прозвенело орудие убийства.
Все еще не веря в спасение, дрожащей рукой я извлек "Каратель". Активировал колдовское свечение клинка и занес его над головой.
– Вот те раз, – само сорвалось с губ.
– Уй-ю…
Передо мной валялся не кто иной, как граф дел-ар Пиллио собственной персоной. Ухватившись пониже живота, Раваш буравил меня негодующим взглядом. Надо отметить, спеси в нем изрядно поубавилось.
Я пинком отбросил оружие графа на безопасное расстояние.
– Полагаю, надо бы объясниться. У тебя шесть секунд – только закурю.
Пока "жертва" родовитого убийцы щелкала зажигалкой и делала первую затяжку сигаретой, Раваш понемногу приходил в себя. Он оперся о стену и со стоном поднялся. Скривился, обнажив мелкие зубы, и помассировал ушибленное место.
– Не думал, что у тебя такая реакция.
Я выпустил облако ароматного дыма и неопределенно пожал плечами. Без слов. Не объяснять же далекому родственничку, что скорость рефлексов – первейшее оружие частных детективов. После интуиции и логики, конечно.
– Говорю сразу, – дел-ар Пиллио нервно пробежался языком по губам, – я не собирался тебя убивать.
– А то как же…
Мне хотелось произнести какую-нибудь гневно-саркастическую тираду. А потом размозжить высокородную головенку Раваша о ближайшую стену. Или сделать еще чего похуже. Надо признаться, холеный типчик из богатых кварталов здорово подействовал мне на нервы – ноги до сих пор подрагивали от смертельного ужаса.
– Это бутафорский клинок! – взвизгнул брат моей бывшей, закатив глаза на занесенный над его макушкой "Каратель".
Подозревая, что оппонент размышляет над наиболее кровавыми сценами расправы, граф дотянулся до своего меча. Я не успел ничего предпринять, как он с силой грохнул клинком о колдетонный пол. Жалобно треснув, оружие разлетелось десятками осколков.
– Из мягкого магического пластика, – констатировал я, поднимая один из обломков. Такой вещицей не то, что не убьешь, но даже и синяк нормальный не поставишь.
– Вот видишь! – в голосе Раваша проскользнули оптимистические нотки. Неужто он решил, что я не отрублю ему нос? – Я просто хотел над тобой пошутить.
Несколько секунд ушло на обдумывание ситуации. Как бы мне не хотелось зарезать подлеца, аки свинью, он не сделал ничего плохого. К тому же, имел полное право меня слегка припугнуть – я ведь намял ему бока на глазах у всего Управления полиции.
Пришлось деактивировать "Каратель" и вернуть его на законное миролюбивое место – в ножны-кобуру.
– А теперь не откажусь услышать объяснения. И пару-тройку извинений, – мой взгляд совершенно не смягчился и продолжал буравить графа. Также мне хотелось увидеть небольшую лужицу на полу под господином дел-ар Пиллио. Но граф, к сожалению, не был настолько испуган, чтобы обделаться у меня на глазах. – Ожидал, что я буду визжать, как престарелая девица из медицинского корпуса пифий? И сам попал в переделку. Ты хоть представляешь, что в шутку нападая на матерого сыщика, рискуешь остаться без ушей или иных, более важных для жизнедеятельности органов?
– Прошу прощения, – Раваш отряхнулся от пыли, поправил дорогое (не меньше годового жалованья среднестатистического частного сыщика) одеяние.
Дальнему родственничку повезло – полицейские ревностно следят за соблюдением чистоты в Управлении. Потому он почти не запачкался.
– Можешь считать, что тебя простили, – высокомерно промолвил я. Когда еще выпадет такая честь: пресмыкающийся перед тобой представитель сильных мира сего. – Но в следующий раз удавлю тебя собственным хвостом.
Граф потер между ног. Видимо, приложил я его по-взрослому.
– Ты, это… – промямлил дел-ар Пиллио.
– Не выражайся как холоп, – одернул я его, величественно взмахнув рукой. Праздник продолжался – частный детектив издевается над знаменитым миллионером из богатейшей семьи. – Давай согласно социальному статусу. Мол, напал на глубокоуважаемого и милостивейшего сударя Наследи потому…
– …что хотел перемирия. Как-никак, а ты являешься, хоть бывшим, но мужем моей сестры.
Мои брови ощутимо дернулись по направлению ко лбу.
– А зачем мне с тобой мириться? – губы сами собой скривились в пренебрежительной ухмылке. – Мы разве ссорились? К тому же, помнится, на одном из званых ужинов вашей семейки ты говорил теще, что даже не соблагоизволишь поздороваться с таким исчадием трущоб, как я.
– Ну… – протянул дел-ар Пиллио, теряя остатки надменности. В этот момент он показался мне самым обычным парнем, каких миллионы в Валибуре. Молодой человек, пусть в дорогущих одеждах, слегка испорченный выпивкой, разгульной жизнью и наркотиками. Чем не грузчик из порта? Вот только рожей не вышел. Сразу видно, что подленький – по бегающим глазенкам цвета вечернего неба. – Ты ведь отправляешься в Дубльвилль? Мне там кое…
Вот оно что. Где-то в глубине души я чувствовал, что примиряющее "нападение" графа имеет более глубокие мотивы. Ему потребовалась услуга, причем – от меня. Нет, поверить нельзя такому счастью!
– Полагаю, Юласия совершенно не печется о секретности информации внутри Полицейского Управления, – сказал я грозно. – Едва частный детектив покидает архивы, как тут же к нему подкатывает незнакомец. И предлагает, скажем, переправить несколько килограммов наркотика в некий городок. Либо забрать порошочек на обратном пути. Детективов ведь могут и не проверять на предмет контрабанды. Мы считаемся самыми законопослушными жителями этой страны.
У Раваша дернулась щека. Будто мой выстрел попал в самую точку.
Вот те на, неужели мальчик действительно занимается наркотой? По некоторым слухам, где-то в пустыне Хумбры, на полпути к Дубльвиллю, находятся плантации усладиума – сильнейшего психотропного вещества среди известных науке. Весьма сомнительно предполагать, что интерес заядлого наркомана дел-ар Пиллио вызван архитектурными изысками Дубльвилля.
– Это почему я – "незнакомец"? – медлительный говор далекого родственника намекнул на обиду. – Я числюсь в полиции секретным агентом.
Мне не оставалось ничего другого, как презрительно хмыкнуть.
– Возле Дубльвилля у нас, – он произнес это таким тоном, что я ни капельки не засомневался – "у нас" означало "у семьи дел-ар Пиллио", – находится небольшое поместье. Совсем маленькое, но стоит хороших денег… Недавно поползли слухи, что в ближайшее время готовится военное вторжение объединенных сил Хаоса и Дальних Кругов. В общем, я решил домишко продать. Потому мне необходимо съездить туда и заняться этим…
– А заодно проверить, как там дозревают цветки усладиума, – саркастически закончил я.
Он смерил меня недовольным взглядом:
– Тебе можно простить это оскорбление. "Ибо не ведают низкие, что говорят им высокие", – так сказано в Священном Расписании.
– Вижу, к тебе возвращается былая спесь, – я выдвинул клыки из-под верхней губы. Это у меня означает насмешку.
– Ты мог бы приличнее вести себя с человеком, намного выше тебя по гражданскому статусу.
Этот тип стремительно превращался из обычного парня в годами ненавистного мне подлеца. Может, врезать ему еще раз? Для профилактики…
Завидев, что я поигрываю пальцами на рукояти "Карателя", граф несколько притих.
– Ты ведь частный детектив, так? – спросил он, отодвигаясь на шаг – на всякий случай.
– Ну?
– И в твоей практике имели место два-три одновременных дела?
– Продолжай, – нос у меня слегка дернулся. Первейший признак: учуял запах денег.
– Я бы хотел нанять тебя на работу, – дел-ар Пиллио решил, что хватит юлить и сразу, как говорится, взял быкоборотня за рога. – Очень легкая работенка. Которая, кстати, ничуть не повредит твоему главному делу.
– Нет.
Не то, чтобы мне не хотелось дополнительного заработка – просто неприязнь к родственнику превысила меркантильность.
– Две тысячи валлов, – без раздумий выдохнул граф.
– Посвяти же меня в свои грязные секреты, – едва не завопил я. – Согласен!