Все люди чего-то ждут от этой жизни. Кто - экзаменов, кто - окончания строительства загородного дома, кто - получения наследства. Мы ждем выхода в сеть, сетевых сбоев, сетевых войн, в крайнем случае - сетевых беспорядков. Наверное, нас можно назвать "наемниками" или, как нас кто-то назвал - "гончими псами Интернета". Но мы никогда и никуда не нанимались. Мы делаем вид, что работаем на кого-то, на самом деле мы работаем только на себя. Мы идем туда, куда нормальные люди идут из-под палки, становясь "юзерами". Мы идем, собираем информацию, возвращаемся, продаем свою информацию и свой труд и свои умения тем индивидуумам и компаниям, которые могут себе позволить его купить, и опять возвращаемся назад в свою берлогу.
Мы - хакеры. Нас не любят организаторы всяких политических партий, потому что мы ломаем их сайты. Нас не любят и опасаются все органы власти и нарушители человеческих прав, потому что мы вывалакиваем на свет следы их деяний. Нас не любят правозащитники, потому, что мы залезаем в их компьютеры и находим там неприятную, или неприличную, компрометирующую их информацию. Несмотря на нашу малочисленность, нас хорошо знают в "западных" Интернет-компаниях, и, в случае нашего выезда за рубеж, могут арестовать нас уже в аэропорту. Русские сотрудники Интернет-компаний, которые попали туда благодаря "мохнатой" лапе или через ФСБ - осколок бывшего КГБ, также не питают к нам теплых чувств, потому что мы ни от кого не зависим и не перед кем не метем хвостом. Нас не любит милиция, потому что мы по ее мнению нарушаем закон. Нас арестовывают, "забирают" и часто ломают компьютеры, а уж конфискованной аппаратурой можно, как минимум, обставить министерство средней руки. Но мы снова идем в Сеть и снова собираем информацию. И после показа нарытых нами данных на Интернет-сайтах, или в теленовостях, начинают сильно возбухать всякие там правозащитники и комиссии по "правам человека", а также другие подобные личности, органы и организации.
Как попадают в хакеры? А по-разному. Среди нас почти нет специалистов с университетским образованием. Люди с такими дипломами как-то не приживаются в "экстремале". Есть инженер-недоучка, есть - просто инженер, есть - отставной военный, учитель, системный администратор…
Особенный расцвет хакерства пришелся на конец 80-х и начало 90-х годов. Собственно, компьютерщики существовали и раньше, но именно хакеры первыми проникли в неохраняемые недра Сети. Их открытия потрясли мир, который буквально на второй день узнал об опасности, грозящей Интернету. Но потом, уже к концу века, хакерство начало вырождаться в банальное хулиганство и жульничество. Но это - дурной тон, скверная работа.
Занятия хакера требуют не только самоотдачи, то есть - отдачи самого себя. "Невелика идея, - скажете вы, - всякая профессия требует самоотдачи". Всякая, но не настолько. Профессия становится образом жизни и способом существования. Но в этом и таится своя опасность. Хакер - это, по натуре своей, очень одинокий человек. Да - иногда есть друзья, работа, деньги, жена, семья, любовница. Есть, но они существуют где-то там, в другом измерении. Здесь в короткие часы и минуты отдыха, мы что-то делаем в семье, но наши мозги - далеко отсюда. Мы либо переживаем и анализируем события предыдущей интернет-сессии, либо готовимся к следующей.
Я, возможно, не "открою Америки", сказав, что только в одном случае из десяти хакеры попадаются и становятся жертвами роковой случайности или чей-то злой воли. В остальных девяти случаях они попадают в неприятности из-за собственной безалаберности или наглости. В каждой работе есть свои "правила техники безопасности", которые необходимо строго соблюдать. Правда, в нашем случае сначала их надо для себя написать. Никогда и никакому психически здоровому человеку не придет в голову идея сунуть пальцы во вращающийся шпиндель токарного станка или под зубья циркулярной пилы. Зачем же совать голову в шестеренки огромной машины планетарного масштаба? Чтобы потом кричать, что тебя ненароком или намеренно придавило? Все эти "детские" крики - твоя, прежде всего твоя личная проблема.
Сеть сегодня - это смертельно опасная часть государственной машины. Многих государственных машин. Она опасна, прежде всего, для самой себя, для всех частей, ее составляющих, для пользователей, сетевых и системных администраторов и особенно - лично для тебя, хакера. Опасна Сеть не только своим бездушием, но и наличием "человеческого фактора". Как оружие, которое само не стреляет. Нужен палец, чтобы нажать на кнопку, гашетку или курок.
С годами работы вырабатывается сумма навыков, появляется какой-то опыт. Человеку свойственно получать собственные шишки, прежде чем он выработает для себя какую-то сумму правил и систему поведения, реакцию на те или иные внешние обстоятельства. Неблагодарная это задача - уберечь от лишних шишек человека, избравшего себе суровый и тернистый путь хакера. Но некоторые негласные правила все же существуют и у нас.
Хирург в совершенстве владеет искусством вскрытия человеческих тел и делает это во имя Жизни. Джек-Потрошитель, в принципе, делает то же самое, но - в отличие от хирурга, непрофессионально и во имя Смерти. Хакер - это тоже хирург, только оперирует он не людей, а их компьютеры. Поэтому первое и главное правило настоящего хакера гласит: "не навреди!" Если ты не соблюдаешь это правило по незнанию - ты ламер. Если же ты его не соблюдаешь умышленно - ты кракер. Выбор - как и всегда в этой жизни - только за тобой. Но помни - если ты грязный ламер, то остерегайся встречаться в Сети с кем-нибудь из настоящих Хакеров!
Настоящий хакер, - это человек, который знает о компьютерах все, или почти все. После многих лет работы хакером, становится ясно, что учеба не кончается никогда, как не прекращаются выходы в сеть. Учеба продолжается всегда. Учиться, учиться и еще раз учиться - "как завещал великий Ленин"! Если ты остановился и сказал - "я все знаю, я все постиг, я - крутой профессионал", то ты - умер как хакер. Ты стал ламером. Это второе - последнее правило хакера.
Больше для настоящего хакера никаких правил не существует, потому что хакер - это свободный человек. Он имеет право делать в Сети, то, что захочет, ходить куда хочет и общаться с теми, с кем ему нравится общаться. Также он убежден в том, что никакая информация, размещенная в Сети, не должна быть тайной для человечества, во всяком случае - для хакеров.
Умение работать, добывать информацию, взаимодействовать с органами власти, чиновниками из провайдерских контор и высокими, как им кажется, начальниками - это один из самых серьезнейших разделов "школы выживания". И тут ты начинаешь понимать, что твоя власть над Сетью - это далеко еще не самая настоящая власть. Ну, действительно - что это за власть такая, которую запросто, по какой-то смехотворной причине можно лишить доступа в Интернет, а то и вовсе посадить за решетку? Если ты не умеешь расположить к себе лопающегося от собственной значимости чиновника, если не можешь купить, достать, выпросить у начальства нужное оборудование и хорошие компьютеры, если… Да можно вспомнить тысячу всяких разных "если". Грош тебе цена в базарный день, если ты не смог заставить рядового юзера или своего непосредственного шефа уважать себя за свой труд - за которым стоят годы труда и миллионы байтов информации. Не выживешь.
11
- Вот, держи, - сказал я, протягивая Валентине небольшой сверток. - Это то, что мне удалось скачать с его рабочего компьютера. У него два диска по двести пятьдесят гигов, и я скопировал только то, что было в именной директории этого завлаба. Про биологию того, как можно "заразить раком" я ничего нового не узнал. Никто ничего мне не говорит. Сразу спрашивают - а тебе зачем? Я пытаюсь как-то объяснить свой интерес, но толку мало. Информацию скачал. Теперь, я надеюсь все? Я перед тобою чист? Я - свободен? Тебе я мешать, конечно, не буду, но меня освободи от дальнейшего участия.
Валентина была подозрительна и недовольна. И прибывала явно не в лучшем расположении духа:
- Прошу, сядь. Впереди разговор.
- О чем? Я ведь сказал, что не намерен тебе мешать.
- Да. А помочь?
- Помочь? - я покосился в ее сторону. - В каком смысле? Еще помочь? А кому?
- В прямом смысле. Мне, себе, своим коллегам.
- Погоди насчет коллег. Ты предлагаешь мне быть твоим официальным помощником?
- Нет. Слава Богу, в моей работе такой помощник пока не требуется. Нужно содействие.
- Погоди, погоди… Это содействие, какого рода?
- Особого. Тебе придется еще попотеть.
Я молча сел.
- Правда, это вовсе не значит, что я затяну последнюю гайку, - продолжала Валентина. - Ты мне ничем не обязан, и как говорится, вольному воля. Скажу откровенно: я не в восторге от перспективы уступать тебе часть своей рабочей информации и была бы рада твоему несогласию. Но я также считаю, что у меня меньше шансов добиться нужного результата без твоего участия.
"Вот это номер!.." - подумал я, разглядывая свою собеседницу в упор. Вид у Валентины был действительно невеселый.
- Осталось узнать, - добавила она, - как ты сам смотришь на мои предложения.
Я помолчал. Валентина сидела неподвижно и глядела на прохожих. Лицо ее было совершенно бесстрастным.
- Серьезное предложение, - проговорил я. - Если я не прислушаюсь к твоим словам, это, по-видимому, создаст мне дополнительные проблемы… Но учти, я ставлю условие. Полная откровенность с твоей стороны, предельная ясность. Я никогда не затевал возни за чужой спиной и терпеть не могу, если ее затевают за моей собственной.
Глаза Валентины изменили направление взгляда - уставились куда-то вверх.
- Я должна предупредить, - резко сказал она. - Возможно, дело окажется сложным и тяжелым.
- Бить будут? - иронично спросил я
- Не думаю, что дойдет до этого. Вряд ли. Хотя и не исключено… Нет, я имею в виду сложности иного порядка. Неспециалисты, как правило, плохо себе представляют нашу работу.
- А кто виноват? У вас все под замком, под секретом. Я, к примеру, настоящего пистолета никогда и в руках-то не держал.
- Все ясно с тобой. - Она кивнула. - В голове у тебя детективная каша. Темные подвалы, кривые коридоры, пистолет подмышкой, погони, стрельба… Насмотрелся сериалов про ментов? Вот только гоняться нам пока не за кем. В конце концов, нас заинтересует только один человек. Да и тот пока мне не вполне известен.
- Ты… серьезно? Ты не знаешь, за кем придется шпионить?!
- Пока - не знаю. Но надеюсь узнать. С твоей помощью. Ты переписал оттуда все файлы?
- Не знаю. Что было, то и переписал. Я скачал около шести гигагабайт из именной директории.
- Не густо.
- То есть как это - "не густо"? Я и так переписывал это все очень долго, да еще всякие меры принимал, чтобы меня случайно…
- А как можно срочно уничтожить диск, если вдруг потребуется?
- Даже так? Очень просто - резко перегни его пополам. И он сломается.
- Надеюсь, до этого не дойдет. - Валя немного помолчала. - Несмотря ни на что, мне тогда было хорошо с тобой. Я уже говорила это тебе?
- Ты говорила, - ответил я. - Но все равно спасибо.
- За что?
- За все. Во-первых, за медицинскую помощь.
- Кстати, как твоя нога?
- Сильно лучше.
- К врачу, конечно, не пошел?
- Нет, зачем? Нагноения нет. Явное улучшение. Я делаю перевязки, применяю антибиотик.
- Какой?
- Мирамистин. Вообще, ты многому меня научила, и теперь я многое понял.
- Что ты понял?
- Что не надо делать ничего такого, о чем тебя не просят.
- А ты последний роман Марининой читал?
- Нет. Не читал. А что, надо прочитать?
- Почитай. Там уже есть такая мысль. И еще очень много умных вещей.
- Адвокаты находят время читать детективную литературу?
- Я читаю перед сном. И хватит меня тыкать моей профессией. Надоело уже. Я устала от этого.
- Тебе нужен частный детектив, этакий русский Майк Хаммер. Я так до сих пор и не понял, почему ты обратилась именно ко мне.
- А ты будто не знаешь? Ты можешь лазить по чужим компьютерам и сетям. Я тебя попрошу, и ты сделаешь, и тебе не надо будет за это платать столько, сколько платят частному детективу и хакеру.
- С чего бы это? Почему я сделаю все, о чем ты меня попросишь? И почему мне не надо за эту работу много платить?
- А вот поэтому …
Она вдруг быстро оттянула спереди пояс моих джинсов, затем резким ловким движением глубоко просунула в образовавшуюся щель свою узкую ладонь другой руки и…
- О-о-о!
- Вот почему! Теперь тебе все ясно?
Мне сразу все стало ясно. Если бы сейчас, Валентина решила пересмотреть наше устное соглашение, то я уже был бы согласен работать и даром. Когда я немного пришел в себя, то, желая сменить тему, спросил:
- А как твои компьютерные успехи?
- Ты знаешь, чего-то не очень, - промямлил я.
- Что так?
- Все это давно началось, еще, в той конторе. Сидела я на работе: печатала отчет для нашего шефа и анализировала сложившуюся непростую ситуацию. Все как обычно. Но вдруг без каких-то особых причин вылетело синее окно, с сообщением, содержащим слова на английском языке и большим количеством цифр. Привет от Билли! Я читать не стала, а решила, не мудрствуя лукаво перегрузиться. Тут-то меня и поджидал сюрприз. Комп не загружался. Явно, что-то с жестким диском. Выяснять я не стала, так как и времени уже не оставалось, и просто недоумение и раздражение не сослужили бы хорошей службы в деле реанимации. Ты чего стал такой хмурый?
- Я задумался, и нахлынули мысли.
- Так вот. Это был новый рабочий комп, надежный, как мне сказали. Знакомство состоялось. После переустановки виндов, паренек, обслуживающий тогда наши машины, долго и упорно мне объяснял чего надо и чего не надо делать. Он понимал, что такое граната в руках у обезьяны, и особо не лютовал.
- Ты очень критична к себе.
- Я была тогда в полном унынии и думала, ну почему куча народу нажимала на кнопки, и всем все сходило с рук, а все стрелки на мне сошлись? Обида на такое несправедливое обращение со мной железного помощника вскоре утихла. Я следовала наставлением нашего гуру, и кроме Ворда ничего не трогала, хотя и это не совсем помогало, но с зависаниями я бороться научилась.
- Потом у тебя был второй комп, потом еще, все рабочие, и все так или иначе после близкого знакомства с тобой требовали вмешательства профессионалов?
- Да, именно так. Однако, получив полтора года назад комп домой в полное свое распоряжение, я, конечно, многому научилась. Женьки нет, спросить не у кого. Домашний работает надежно, и самое главное - я изучила все его капризы, и теперь мы с ним дружим.
- Но рабочие лошадки до сих пор тебя не любят. И от места работы это не зависит. Да?
- Почти. Поменялась работа, а отношение "я и казенное железо" не меняется. Рассматривала руки в поисках кривизны, или еще, каких ущербных признаков. Вроде, на мой взгляд, все в порядке.
- Тебе надо что-то делать… - вяло сказал я.
- Надо. Подучи меня. Только не так, как тогда…
Желая сменить тему, она вдруг спросила:
- А Евгения ты давно видел?
- Я не видел твоего бывшего с зимы того года. Но иногда переписываюсь с ним, пару раз даже звонил.
- Переписываешься - это по электронной почте?
- Конечно. Никаких других писем я не писал уже лет, наверное, пятнадцать. А у Евгения сейчас кризис жанра.
- Это, какого еще жанра?
- Он зимой очень весело проводил время с одной глуповатой блондиночкой. Даже на Кубу, на курорт с нею летал, новый год там встречать. Кучу бабок потратил. Но теперь она его уже его бросила, и у него глубокая депрессия.
- Или я чего-то не понимаю, или ты мне мозги пудришь!
- Почему? - удивился я.
- Женька уже много лет ничего не мог. Ты не забыл, что мы были женаты довольно много лет. У него на меня не встает, и все. Чего я только с ним тогда не делала, и то, и это, толку - чуть. А ты мне тут заливаешь про карибские курорты и сексапильных блондинок в его объятиях.
- Блондинка, положим, была только одна, а остальное - сущая правда. Я уже забыл, как это правильно, по научному называется, надо сексопатологию почитать. Его проблема в том, что у него кого-то там синдром.
- Чего-чего? Какой синдром?
- Ну, беспорядочная половая жизнь с все новыми и новыми партнершами, которых надо постоянно менять. Потенция теряется после примерно одного или двух месяцев интимных контактов. Зависит от интенсивности…
- Это что, такое заболевание? И его можно вылечить?
- Теоретически - да. Но только не на практике.
- Почему? - на сей раз удивилась Валька.
- Не знаю почему. Я думаю, что просто от сего недуга никто и лечиться-то не хочет. Ну, может, только жены таких мужей хотят их вылечить. Да и лечение, должно быть, не из приятных… Пойдем к тебе?
- Нет. То, что с нами произошло, это просто единичный порыв. Мне тогда вдруг очень захотелось. Больше такого не должно повториться.
Я немного помолчал, переваривая полученную новую информацию.
- А ты не думала опять завести семью?
- Это еще зачем? Даже думать об этом противно. Все люди хотят семью, детей. А я никогда не хотела ни детей, ни замуж, ни платья белого, ну ничего, и никогда даже не влюблялась.
- А как же Евгений? - почему-то спросил я.
- А что Евгений? У нас был брак по расчету. А когда расчет кончился - брак и развалился. Вполне естественным образом.
- Но ты очень сексуальна, сексапильна и привлекательна.
- Секс - это физиология. Секс и брак - совсем не одно и то же. Очень даже часто одно бывает без другого. Мне вообще неприятно это выражение: "завести семью". Что в семье хорошего? Хотя мои родители всегда любили друг друга, и всегда жили хорошо и дружно… А лет-то мне уже немало… Может я ненормальная?
- По-моему, ты просто очень категорична к себе. Если ты думаешь по-другому, не так как все, это еще не значит что ты "ненормальная". На свете куча женщин и мужчин, которые, испытав на себе все прелести семейной жизни, пришли к выводу, что лично им это не подходит. Ну, не годятся они для этого! Это вовсе даже не говорит об их ущербности или, наоборот, продвинутости. Тебя на такие мысли может наталкивать "окружающая действительность". Например, все подруги выходят замуж. Ты просто реши для себя, кто будет управлять твоей жизнью: общественное мнение или ты сама. В любом случае, с течением жизни у человека происходит переоценка ценностей. Может через полгода, тебе самой смешно будет от своих нынешних вопросов, а может, ты примешь окончательное решение.
- А ты философ! - С иронией заявила Валентина.
- Все мы философы, особенно, когда разведемся.