Тем не менее вскоре после той стычки с Тимом я действительно завела подружку. Шери Леди… Вообще-то её звали Шери Белафонте, но я звала её Шери Леди. В то время я подсела на один старинный попсовый ансамбль, и больше всего мне у них нравилась песня "Cherie Lady". Увлечение этим ансамблем я скрывала - мои приятели уважали только рок, и я знала, что песни "Modern Talking" они сочли бы слащавыми. Ещё начали бы меня дразнить, а я бы завелась - в те годы я была вспыльчива, как порох. Шери иногда говорила, что я её пугаю. Шери… Я так и не узнала, сколько ей лет. Я лишь знала, что у неё есть сын, который в то время учился в Деламарском университете. Хрупкая, как эльф, и красивая до умопомрачения, Шери выглядела примерно на тридцать. Она уверяла меня, что никогда не омолаживалась. Впрочем мне было всё равно. Это была моя Прекрасная Дама, которую я спасла, как настоящий рыцарь. В тот вечер, возвращаясь с какой-то выставки, она отпустила шофёра и решила пройтись до дома пешком. Преступность в Маграте невысокая, но бродить в одиночку по тёмным улицам - это всегда риск. Особенно если ты хрупкая женщина, не владеющая боевыми искусствами. Уж не знаю, чего от неё хотели эти двое, но ей повезло, что меня в тот вечер занесло в Уайт Стоун - самый престижный квартал города, где жили в основном богачи. И не знаю, на сколько бы меня хватило, если бы всё же не подоспела полиция. Да, я уже тогда владела разными приёмами борьбы, но недостаточно хорошо, чтобы справиться с двумя взрослыми мужиками. Это сейчас я бы разделалась с ними не напрягаясь. Мне тогда здорово досталось. Полиция погналась за преступниками, а Шери позвонила своему шофёру. Через десять минут мы уже были у неё дома - в роскошном особняке с изображением кельтского грифона над центральным входом. Дом окружали серебряные тополя. До сих пор помню, как их листья сверкали в окне под луной, когда Шери расстёгивала мою кожаную куртку. "Я изучала медицину и могу позаботиться о своём доблестном рыцаре…" Она сперва приняла меня за парня. Она раздевала меня, а меня всю трясло - от слабости и от её близости… От запаха её золотистых волос, её духов, её кожи. От боли, которая переполняла меня, превращая моё тело в тугую пружину. Я была подобна зверю, готовому к отчаянному броску, который скорее всего закончится для него смертью. Мне действительно казалось, что я сейчас умру. "Ого, - произнесла она, когда её маленькая рука, скользнув в мои плавки, дотронулась до лобка. - Да ты… Ты слишком напряжена…" И тут мой зверь ринулся в атаку. Я стиснула её в объятиях так, что она вскрикнула. Серебряные листья, зеркала, мебель из светлого дерева - всё это плавало перед глазами, когда я теряла из виду её узкое эльфийское лицо. Ковёр в её гостиной покраснел от моей крови - один из этих парней ранил меня в бок. Потом она спохватилась, испугалась, повела меня в ванную, но мы и там забыли обо всём на свете. Хорошо, что рана оказалась неглубокая… Когда мы с Шери были вместе, мы забывали обо всём. В глубине души она была такой же сумасшедшей, как и я. Её тяготило то спокойное благополучие, в котором давно утонула её жизнь, но она знала, что ей уже из всего этого не вырваться. Она снисходительно улыбалась, когда я уговаривала её бросить всё. "Мы можем уехать, - убеждала я Шери, - далеко-далеко…" - "Да, ты уедешь, - отвечала она. - Ты пойдёшь далеко. Твой дед прав. Тебе следует попробовать поступить в академию Тампль. Боевая подготовка у тебя уже хороша, но этого мало. Твоя школа не из лучших. Пожалуй, библиотека моего покойного мужа - это то, что для тебя важней, чем спальня его вдовы".
Шери считала себя натуралкой, но она научила меня тому, чего не найдёшь ни на одном сайте для геев и лесбиянок. О, она была весьма опытной особой. А главное - она заставила меня полюбить себя. Она убедила меня в том, что я красива. Я в это поверила, и с тех пор в это верили все - и мужчины, и женщины. И ещё она сказала мне, что я опасна. Помню, как, придя к ней однажды, увидела в её постели темнокудрого красавца. Мне захотелось убить их обоих. Как она побледнела и попятилась, встретившись со мной взглядом. Впрочем моя леди быстро овладела собой. "Терри, это же сюрприз, который я приготовила для тебя. Марк не будет третьим лишним, и знаешь… Надо всё-таки узнать, что такое мужчина. Шестнадцатилетняя девственница - это неприлично. К тому же тебе уже скоро семнадцать". Марк меня не разочаровал, но больше Шери таких сюрпризов не устраивала.
С тех пор, как я с ней познакомилась, я почти не ночевала дома. "Не волнуйтесь, я сегодня опять остаюсь у подруги", - говорила я иногда Марте. - "Ладно, - лукаво отвечала служанка. - Поди-ка у друга". Дед улыбался, слушая такие разговоры. Уж он-то знал, что я действительно ночую у подруги.
Со своими приятелями байкерами я виделась всё реже и реже. "Ладно, что ты хоть вообще иногда выбираешься из постели своей подружки", - смеялся Джо Линг. Я предпочитала не говорить ни ему, ни другим, что выбираюсь из её постели в основном для того, чтобы посидеть в её библиотеке. Думаю, только благодаря этой библиотеке я и подготовилась к экзаменам в академию Тампль. Братца Тео готовили репетиторы. О моём решении поступать в академию при Храме он узнал от мамы, и тётя Фэй тут же поставила перед Тео цель - непременно поступить в эту академию. По её мнению, если уж кто из нас двоих и был достоин звания рыцаря Храма, то определённо Тео. Она сразу наняла ему трёх репетиторов. И потом ни разу не упрекнула его за то, что так потратилась, а он не поступил. Зато очень много возмущалась по поводу необъективности приёмной комиссии академии. С тех пор, как я получила дворянский титул и награду из рук самой королевы, тётя Фэй старается не демонстрировать свою неприязнь ко мне, как она это делала раньше, - статус тамплиера высок. Но я знаю, что теперь она ненавидит меня гораздо больше, чем в те дни, когда я была гадким утёнком, стремящимся поскорее покинуть родное гнездо.
Дед ещё успел за меня порадоваться. Он даже ответил на моё письмо, в котором я сообщила о поступлении в академию и пообещала ненадолго приехать в Маграт до начала занятий. Я приехала как раз на его похороны. Шери к тому времени продала свой особняк среди серебряных тополей и исчезла в неизвестном направлении. Я послала ей по электронной почте массу писем и ни на одно не получила ответа. Думаю, она попросту сбежала от меня. Решила сразу вырвать меня из сердца, чтобы рана поскорей зажила. Не знаю, как скоро зажило у неё, а я первые два месяца пребывания на Гриффин-Роке ходила, как чумная, и, наверное, вылетела бы из академии, если бы не история с грифоном. Вообще-то вся моя жизнь сложилась бы иначе, если бы не эта история.
Гриффин-Рок - скалистый остров, частично покрытый лесами. Остров, целиком принадлежащий академии. Учебные и жилые корпуса, церковь, часовни, сады, спортивные сооружения, стадионы, масса площадей для тренировок и учебных боёв. Виртуальных тренажёров здесь немного - в академии Тампль предпочитают условия, приближенные к естественным. Благо, суровая природа острова как нельзя лучше подходит для подготовки бойцов. О чём сразу предупреждали всех новичков, так это о Сумеречной роще, которая одно время вообще считалась опасной зоной и была обнесена силовым щитом. Потом решили не тратить на него энергию - в роще уже лет сто как никто не пропадал, но всё же новеньких предупреждали, что лучше по этому лесу не гулять. Якобы там нет-нет да появляются странные звери, совершенно нетипичные не только для здешних широт, но и вообще для планеты Ариана. Появляются они редко, но совершенно неожиданно, и они очень опасны.
Возможно, я сама вызвала его - своими мыслями. Буквально за несколько секунд до его нападения я вспоминала, как первый раз входила в дом Шери, и особенно отчётливо - грифона над дверной аркой, показавшегося мне тогда чудесным знаком. Символом чего-то нового и очень важного в моей жизни. Так оно и было. Ведь это была моя первая любовная история, давшая выход моей страсти.
В этих дебрях всегда царил полумрак, и я не смогла как следует разглядеть напавшего на меня зверя, но я до сих пор ясно помню то, что успела увидеть: огромные львиные лапы, горящие тёмным огнём глаза и страшный изогнутый клюв, который, казалось, был нацелен прямо мне в голову. Голова моя не пострадала, а вот живот, бока и левое бедро… Когда меня нашли, старший врач на всякий случай распорядился вызвать священника и связаться с моей семьёй. Хорошо, что доктор Рэй самовольно отменила последнее распоряжение. Представляю, что бы было с мамой, если бы она получила сообщение "Ваша дочь больна. Приезжайте поскорей". Гриффин-Рок - маленькое государство, куда посторонним вход воспрещён. Кадеты иногда болеют, но родных к ним не вызывают. Родных тут вызовут, только если ты при смерти. Джоанна Рэй единственная поняла, что случилось. И сразу поняла, что я не умру. Джоанна всегда безошибочно определяет, выживет пациент или нет. "Ты не должна говорить, кто на тебя напал, - шепнула она, давая мне наркоз. - Говори, что это был медведь. Не говори о грифоне. Ни слова…" Как бы мне ни было плохо, я заставила себя сосредоточиться на её словах. Я чувствовала, что это важно. Чувствовала, что вольно или невольно шагнула за некую черту и обратной дороги для меня теперь нет. Так вольно или невольно я это сделала? Я знала, что туда не следовало ходить. Я как всегда искала приключений. Впрочем не одна я. В академии Тампль хватало отчаянных ребят и девчонок. Но судьба, явившаяся ко мне в облике дивного зверя, выбрала меня, и я поняла: вся моя предыдущая жизнь была лишь прелюдией к той, что начинается сейчас.
"Ни слова о грифоне" - прозвучало у меня голове, едва я очнулась от наркоза. А может, это Джоанна произнесла, заметив, что я просыпаюсь? Потом-то она сказала, что почти не отходила меня, пока я была без сознания. Боялась, что я в бреду проболтаюсь. От неё я узнала подлинную историю не только острова Гриффин-Рок, но и академии Тампль. Храм не всегда был таким лояльным, как сейчас. В Эпоху Возрождения Христианства, которое началось именно здесь, на Ариане, Храм проводил достаточно жёсткую политику по отношению к еретикам, а точнее к последователям оккультных учений, практикующим выход за грань. "От атеизма вреда нет, - говорил магистр Гедеон Фалкао. - Напротив, в спорах с отрицающими Бога мы находим новые доказательства его существования. Хуже, когда люди верят в сомнительные учения. В свою способность улучшать этот мир, бесцеремонно нарушая основные законы бытия". Именно Гедеон Фалкао заметил мой внезапный интерес к грифонам. Через месяц после моего выздоровления он подошёл ко мне в библиотеке, когда я сидела, обложившись старинными книгами по мифологии. Всегда любила и люблю бумажные книги. Я сказала магистру, что увлеклась геральдикой. Он улыбнулся, кивнул и пошёл прочь, оставив меня со смутным ощущением, что моя ложь прозвучала неубедительно. Джоанна после этого случая ещё раз предупредила меня, чтобы я была осторожней. Она сказала мне, что Храм недаром обосновался на этом острове. Когда-то Гриффин-Рок пользовался весьма дурной славой. С начала ЭВП1 здесь обосновались учёные и оккультисты, затеявшие фокусы с пространственно-временным континуумом, и Старая роща, получившая название Сумеречной, превратилась в аномальную зону. Магистрам Храма удалось залатать брешь в мироздании, но, по-видимому, не до конца. Они взяли эту территорию под свой контроль. Почти все еретики были арестованы и отправлены на принудительное лечение. Сейчас запрещено подвергать человека гипнозу без его согласия, но тогда законы были суровей. В только что освоенных мирах процветала преступность. Ведь среди первопроходцев хватало тех, кто бежал с Терры, спасаясь от правосудия. Что же до Гриффин-Рока, то поговаривали, будто еретики с Терры сыграли во всех этих аномалиях отнюдь не главную роль. Якобы они съехались сюда для встречи с некими загадочными адептами, обосновавшимися тут уже давно. Их называли Детьми Грифона. Желающий приобщиться к мудрости Великого Грифона отправлялся в священную рощу. Он знал, что рискует. Грифон всегда нападает на того, кто осмелился ступить на его территорию. Но одних он убивает, а других ранит, дабы наделить своей силой и мудростью. У каждого адепта на теле были шрамы от когтей грифона. Тот, кто выживал после нападения дивного зверя, обретал нечеловеческую силу и какие-нибудь необыкновенные способности. У меня тоже остался шрам. Если бы не искусство Джоанны, этих шрамов осталось бы гораздо больше. У Джоанны Рэй три специальности - реаниматолог, хирург-травматолог и пластический хирург. Причём как пластический хирург она владеет новейшими технологиями. Она могла бы убрать все мои шрамы, но один она всё же оставила - чуть пониже пупка. Он в виде полумесяца и едва заметен. Помню, как Джоанна в темноте находила его губами. И как мне было щекотно… Она заставила меня не думать о Шери. И научила владеть собой. Наша связь длилась все пять лет моей учёбы в академии. Мы не афишировали наши отношения, но все о них знали. Здесь осуждались лишь романы кадетов с наставниками, а доктор Рэй не была ни моим преподавателем, ни моим духовником, ни моим командиром. По сути она была и тем, и другим, и третьим, но это уже другой вопрос. Её не раздражали мои кратковременные интрижки с девчонками из кадетов, да их и было-то всего четыре за все пять лет учёбы. Кадеты академии Тампль - народ особый. Девушкам сюда поступить труднее, чем парням. Большинство девиц-кадетов из кожи лезли, чтобы доказать своё право бороться за звание рыцаря Храма, и не позволяли себе тратить время и силы на романы. Все мои двенадцать однокурсниц порой просто пугали меня своей целеустремлённостью. "Им трудней, чем тебе, - говорила Джоанна. - Они же не получили в дар от Великого Грифона нечеловеческую силу. Старайся её не демонстрировать. Это хорошо, что ты выигрываешь все состязания, но хотя бы делай вид, что тебе это нелегко. Думаю, незаурядная физическая сила - не единственный дар Великого Грифона. Самый важный из его даров обычно обнаруживается не сразу. Прислушивайся к себе и будь готова к новым чудесам".
Необычные способности нередко проявляются в критических ситуациях. Со мной так и было. Если бы не второй дар Великого Грифона, я бы погибла во время своего второго серьёзного задания. Я внедрилась в арахатскую общину на востоке Ариби - небольшого государства на планете Шабан. Мне предстояло выяснить, кто стоит за терактами в городах Шабана, и предотвратить новые, ликвидировав организаторов. Язык аджан, на котором говорили девяносто процентов арахатов, в академии изучали все, а, проходя спецподготовку, я освоила ещё два его арибских диалекта. Способности к языкам у меня были отличные. Меня раскрыли, когда я уже почти подобралась к нужной информации. Раненая, я всё же умудрилась угнать флайер, но минут через пять меня подбили. Хотя поломка оказалась роковой, мне не грозили ни взрыв в воздухе, ни стремительное падение. Зато грозила страшная участь в том случае, если я попаду в руки террористов живой. Всё к тому и шло. Несколько их машин пасли мою, плавно теряющую высоту. Самое странное, что в те минуты мною владела злость, а не страх. Умереть так рано, почти ничего не успев… И ещё на меня нахлынула острая жалость к маме. Что с ней будет, когда меня доставят в Саммертаун в гробу, который нельзя открывать? Если тамплиер гибнет на задании, обстоятельства его смерти попадают в категорию "Сверхсекретно". Я вдруг отчётливо представила маму сидящей возле моей постели в маленькой комнате с окнами на Фонарный переулок. Комната Тео выходила в сад - у него была лучшая комната в доме, но мне больше нравилась моя, с окнами, примыкающими друг другу в том месте, где две стены образовывали угол. По утрам я видела сквозь занавески узкую мощёную улицу, вдоль которой старинные чугунные фонари чередовались с яблонями и тополями. Осенью в туманные дни конец Фонарной улицы терялся в серебристой дымке, и мне казалось, что эта мощёная мостовая уводит в бесконечность. Или в некий параллельный мир, где всё намного лучше, чем здесь… Задыхаясь от жары в кабине падающего флайера, я мечтала оказаться там, в той маленькой комнате. И чтобы возле меня сидела мама - как тогда, когда я в восемь лет болела кошачьим гриппом и у меня два дня держалась температура. Боже, как я хотела оказаться там! Если бы я могла туда перенестись… Сперва я сама не поняла, почему сухое пекло и рёв мотора сменили прохлада и тишина. И куда делась пустыня, что ещё мгновение назад надвигалась на меня, дыша мне в лицо запахами раскалённого песка и смерти. Здесь слегка пахло озоном, а между синими занавесками сверкала в свете старинных фонарей мокрая от дождя мощёная мостовая. До меня донёсся голос тёти Фэй. Сейчас я была готова расцеловать даже её. Я была в безопасности. Я ушла от смерти, сумев перенестись в другое пространство. В то, о котором думала. Я сразу поняла, что это и есть второй дар грифона. А также поняла, что расслабляться некогда. Надо срочно покинуть это место, пока домочадцы меня тут не обнаружили. В Саммертауне был вечер, но я и в полутьме заметила, что почти вся моя бывшая комната завалена вещами. Кровать, стол, кресло и большое зеркало остались на прежних местах, остальное же всё было передвинуто, и половину комнаты занимали пластиковые коробки. Мама и тётя Фэй складывали в такие коробки вещи, которые вроде бы уже не нужны, но которые жалко выбрасывать - вдруг пригодятся. Привычка, сохранившаяся с тех времён, когда мы бились с нуждой, выплачивая долги моего покойного папаши. Голос тёти Фэй раздался совсем рядом, и я поняла, что медлить нельзя. Комната не заперта, её явно регулярно проветривают, а значит, сюда периодически заходят. Я спасла маму от шока, в который привела бы её моя смерть, но не хотелось доводить её до инфаркта своим неожиданным появлением в доме. Один мой вид чего стоил: одежда арахатского солдата - кожаные ботинки, песчаного цвета штаны и рубашка, такого же цвета тюрбан, вымазанное грязью и кровью лицо… Кровь была не только на лице. Меня ранили в плечо и в голень. К счастью, легко - потому что хотели не убить, а взять в плен. К подобным ранам я привыкла ещё в учебных походах. Я даже умела при помощи специального тренинга абстрагироваться от боли, если она не была невыносимой. Услышав шаги в коридоре, я выпрыгнула в окно, прячась в тени дома, добежала до ближайшего сквера, где уединилась в тёмной беседке и занялась перемещением своей задницы в другое пространство. На этот раз у меня получилось не сразу. Я поняла, что перемещение отнимает много энергии. Экстремальная ситуация помогает мобилизоваться, но после этого наступает упадок сил. Переместилась я обратно на Шабан, в степную область под названием Суара, где располагалось одно из наших разведывательных подразделений. Наврала командиру, что мне удалось бежать из Ариби, что я бросила флайер в пустыне, еле дотянув до маленького населённого пункта, а оттуда добралась до базы на попутках. Проверять эту информацию никто не стал. Все очень радовались моему спасению. Выяснилось, что раскрыли меня из-за предателя, успевшего завалить операции ещё на двух объектах, и в тех двух случаях агенты погибли. Разумеется, ведь в отличие от меня они не были адептами Великого Грифона. Мне дали небольшой отпуск на поправку здоровья, предложив выбрать любую клинику. Я решила пройти реабилитацию в медицинском центре Майена, где в то время работала Джоанна. В Майен меня доставили через портал. В случае необходимости рыцари Храма могут пользоваться им бесплатно. Тогда я впервые задумалась о том, что такое эти порталы - наука или магия? "Не знаю, - сказала Джоанна, выравнивая при помощи какого-то миниатюрного прибора кожу на моём плече.