* * *
После допроса свидетелей уставший шеф поплёлся на восьмой этаж, к женщине, которая забрала собаку из квартиры убитого Бонифация. Сорокину, конечно же, потащил за собой. Она тоже еле переставляла ноги, видать, не ожидала, что её первый рабочий день на новом месте окажется таким долгим и таким изматывающим. А ещё где-то там, в вечерней зимней тьме, Бардин разбирается с Хоттабычем. Завтра наверняка будет скандал из-за сверхурочных. Новенькая вряд ли станет чего-то требовать, а вот Бардин своего не упустит. Раньше никогда не упускал.
Номера нужной квартиры соседи снизу сказать не смогли, а тыкаться наугад во все четыре шеф не хотел. Он сделал проще - громко гавкнул, и Сорокина даже не успела этому удивиться, как из-за одной из дверей в ответ донёсся звонкий лай. На звонок им открыла двери та самая якобы чокнутая тётка, а на самом деле симпатичная женщина средних лет, держащая за загривок огромную чёрную собаку с длинной шерстью.
- Молли, фу, сидеть! - сказала она, и собака села. - Проходите, пожалуйста, она вас без приказа не тронет. Вы, наверно, из полиции?
- Да, - подтвердил шеф и полез во внутренний карман за удостоверением, но собака зло зарычала, и он замер.
- Не надо "корочек", я вам и так верю, - улыбнулась хозяйка злобного зверя. - Проходите, проходите, не бойтесь.
- Я вообще-то, собак не боюсь, - неуверенно заявил шеф. - Я их люблю, и они меня любят.
Он только начал протягивать руку в сторону собаки, но псина молча оскалилась, и он передумал. А она вдруг вскочила, завиляла хвостом, подошла к Сорокиной и ткнулась носом ей в ладонь. Та немного растерялась, но догадалась погладить. Собака восторженно взвизгнула и свалилась на спину, подставляя под ласки живот. Сорокиной пришлось присесть на корточки, иначе не доставала. Молли блаженно жмурилась и время от времени дёргала лапами.
- Товарищ капитан, мы пришли сюда не собак гладить, - строго напомнил шеф. - Займитесь делом, пожалуйста!
Как только Сорокина перестала гладить собаку, та вскочила, схватила её шапку и умчалась в комнату.
- Не беспокойтесь, Молли - умница, и вещи не портит, ни мои, ни чужие. Заходите в комнату, присаживайтесь там, куда хотите а я быстренько чаю заварю, в такой мороз горячий чаёк лишним не бывает.
В углу комнаты лежала Молли, засунув голову в шапку. Шеф, не обращая на неё внимания, сел в кресло. Сорокина устроилась на диване. Хозяйка с чаем для себя и гостей вернулась очень быстро.
- А вы говорили, она вещи не портит, - напомнила Сорокина.
- Молли, фу! Отдай шапку! - приказала хозяйка и требовательно протянула руку.
Собака вскочила с шапкой в зубах и мимо неё помчалась к дивану, протянула шапку Сорокиной, и стоило только той её взять, прыгнула на диван, улеглась там и положила голову женщине на колени.
- Вы ей очень понравились, - улыбнулась хозяйка. - Но время уже позднее, а вы наверняка пришли по делу. Так что я вас слушаю.
- Вы видели когда-нибудь этих людей? - шеф протянул ей фотографии убитых киллеров.
- Нет. Это те, кого застрелил Бонифаций? А что, кто-то из соседей их знает?
- Пока не нашли тех, кто с ними знаком, но опросили ещё не всех. А вы, значит, считаете, что их убил Бонифаций?
- А кто же ещё? В квартире больше никого не было. Или был?
- Был. Например, ваша собака.
- Но вы же не думаете, что стреляла моя Молли?
- Не думаем. Расскажите, пожалуйста, в каких отношениях вы были с Бонифацием?
- В хороших. Заходила к нему в гости, собаку у него частенько оставляла, Молли не любит быть одна. Бонифаций с ней отлично ладил. Иногда вместе ужинали, может, раз в пару недель. Бывало, что за покупками для него ходила, хотя обычно он доставку на дом заказывал.
- У него были женщины?
- Нет. Разве что профессионалки. Их он тоже заказывал на дом, и всякий раз разных. По крайней мере, так он говорил мне. И, если вам интересно, иногда я оставалась у него на ночь.
- Об этом я и сам догадался. А что он ещё вам говорил? Может, он кого-то или чего-то боялся? Может, ему угрожали? Были у него враги?
- Никого он не боялся, это точно. Он же частенько дверь квартиры не запирал. Разве те, кто боится, так делают? Об угрозах я ничего не знаю. А враги были, конечно. Разве те, кто его убил, ему не враги?
- Пожалуй, последний вопрос на сегодня, - шеф едва сумел подавить зевок. - Вы сказали, что он отлично ладил с вашей собакой, и вы её отводили к нему, уходя из дому. Но в этот раз вы были дома, а собака - у него, причём нам известно, что он занимался сексом. Зачем ему в этот момент чужая собака?
- Вы намекаете, что Бонифаций трахал Молли? - рассмеялась хозяйка. - Думаете, она бы на это согласилась? Вот проведите, как вы называете, следственный эксперимент, и потом подсчитаем, чего и сколько она вам откусила.
- Не будем затевать аморальных экспериментов, - шеф решительно встал, потянулся и сделал несколько резких движений, разгоняя кровь. - Что ж, разрешите откланяться. Капитан Сорокина, я вам приказываю немедленно проснуться!
Неимоверно уставшую Сорокину вдобавок ко всему разморило в тепле, и она безмятежно спала, не замечая приказов начальства. Молли, каким-то образом поняв, чего хотят от её новой подружки, слегка укусила её за ухо, а когда та, вскрикнув от неожиданности, разлепила глаза, лизнула её в лицо.
- Простите, товарищ полковник, я немного задремала от усталости, - Сорокина явно смутилась, но при этом дала понять, что шеф, заставляя её работать сверхурочно, тоже виноват.
- Я вижу, спящая красавица, вопросов к свидетельнице у тебя нет. Так что давай на выход. И за руль, с твоего позволения, сяду я, а то мы никуда не доедем.
* * *
Бардин и Хоттабыч тоже очень хотели спать. Они едва не литрами пили кофе, а накурили в кабинете Бардина так, что в нём теперь можно было вешать пилораму. Хоттабыч, непрерывно зевая и потирая глаза, уже по третьему, наверно, кругу рассказывал о теории фокусничества, или как там оно правильно называется, а Бардин кивал и старательно делал вид, что внимательно слушает и даже что-то понимает.
- Фокус, который требует аппаратуры и слаженной работы труппы, называется иллюзией, а сам фокусник - иллюзионистом. Я это уже говорил, товарищ капитан?
- Кажется, да, - неуверенно подтвердил Бардин и дважды кивнул.
- А фокусники, которые обходятся ловкостью рук и небольшим реквизитом, называются престидижитаторами.
- Помню. Вы ещё сказали, что это то же самое, что манипулятор.
- Значит, уже говорил. А примеры приводил?
- Приводили. Но давайте ещё. Всё равно, пока ждём, делать нечего.
- Вот слушайте. Есть такой фокус, это иллюзия. Сидят в засаде людоеды, все такие чёрные, с кольцами в носу и в одних набедренных повязках. Их человек десять примерно. А тут идёт, этак прогуливаясь, белый джентльмен в костюме, сапогах, перчатках и пробковом шлеме. Они внезапно на него наваливаются всем племенем, громко чавкают, потом встают, сыто потирая животики, а европейца больше нет, от него одни сапоги остались. Знаете, как это делается?
- Наверно, люк в полу, он туда и слинял, - предположил Бардин.
- Не нужен для такого фокуса никакой люк! Вся одежда европейца - бумажная, даже шлем. И вот пока его якобы едят, а зрителям он в это время не виден, он снимает сапоги, рвёт одежду и прячет её туда, остаётся в набедренной повязке. А дикари ему мажут лицо и волосы какой-нибудь ваксой, остальное тело у него намазано с самого начала. Когда все встают, он ничем не отличается от остальных. Никто из зрителей никогда дикарей не пересчитывает, и не замечает, что в какой-то момент их стало на одного больше.
- Здорово! А пример ловкости рук?
- Это запросто.
Хоттабыч взял зажигалку левой рукой, сжал, разжал, и показал пустую ладонь.
- Куда она делась? - не понял Бардин.
- Никуда. Ничто в природе бесследно не исчезает, - Хоттабыч раскрыл правую ладонь, зажигалка лежала там. - Вот так оно выглядит.
- А наручники голыми руками снимает кто - иллюзионист или манипулятор?
- Голыми руками? Это как? Не расстёгивая? Я слышал, что кое-кто так умеет, но не я. А вот если с реквизитом, могу. Дайте мне наручники, у вас же есть?
Капитан протянул ему наручники, Хоттабыч сам защёлкнул их на запястьях, показал, что сидят надёжно, и тут же сбросил на стол уже расстёгнутыми. А Бардину показал изогнутую скрепку, которую подобрал тут же, на столе капитана.
- Долго ещё ждать? - зевнув, поинтересовался фокусник.
- Уже идут. Я их слышу. Скоро будут здесь.
И действительно, через пару минут дверь кабинета распахнулась, шеф заглянул, посмотрел на циркача, недоверчиво хмыкнул и вернулся в коридор. Вместо него в дверном проёме появились два сержанта. Эти не хмыкали, а сразу заорали "Это он!" и попытались ворваться внутрь. Не получилось у них только потому, что они рванулись одновременно, мешали друг другу и чуть не застряли.
- Отставить! - громовым голосом рявкнул шеф. - Я пока не уверен, он это или не он. Вижу, что очень похож, но этого мало. Сорокина, глянь ты.
- Похож, - неуверенно заявила Люба. - Но и отличий много. У того лицо было гораздо шире.
- Это ни о чём не говорит! Мог щёки надуть, мог за них ваты или жёваной бумаги напихать, да и он же артист, в конце концов. Должен уметь гримироваться и вообще менять внешность. Бардин, а ты что скажешь?
- А что я могу сказать? Я же того, другого Хоттабыча в глаза не видел, как я могу определить, он это или нет?
- Я так понимаю, у меня появился двойник, - спокойно сказал Хоттабыч. - И наше сходство он использует для совершения преступлений. Да, я артист и я умею гримироваться. Но есть же то, что гримом не скроешь. Рост, размер ноги, форма рук, ушей, расстояние между глазами, да много всякого. Вспомните, какие особые приметы были у него, и поищите их у меня.
- Какие, например? - уточнил полковник.
- Откуда мне знать? Его видели вы, а не я.
- Татуировка у него на левой лапе, - вспомнил один из сержантов. - Как оптический прицел. Перекрестье в круге.
- Точно! - Сорокина тоже вспомнила. - И я её видела. Хоттабыч, покажите левое запястье.
Старый фокусник встал, закатал рукав и показал. Все убедились, что никакой татуировки там нет и никогда не было.
- Убедительно, я бы сказал, - подытожил полковник. - Что ж, все свободны до завтра. Включая гражданина Хоттабыча, простите, не знаю вашего паспортного имени. Машина ждёт вас в нашем гараже, я вас туда проведу.
- Шеф, что вы творите? - взвился Бардин. - Я не знаю, тот это Похабыч или не тот, но татуировка ничего не доказывает! Сейчас нет проблем сделать фальшивую наколку, а потом запросто её убрать.
- Нет, Бардин, тут всё не так просто. У троих киллеров такие татуировки были, причём настоящие. Почему вдруг у четвёртого члена банды она будет поддельная? Да и зачем она ему? Разве что Сорокиной показать, чтобы она возбудилась и в случае чего не стала стрелять?
- Вам виднее.
- Погодите, Хоттабыч, - попросила Люба. - Ваш двойник, похоже, много о вас знает. Может, это ваш знакомый? Думаю, он тоже фокусник.
- Может, и знакомый. Я, когда работал, всю страну с гастролями объездил, с кем только не знакомился. В основном, конечно же, с собратьями по профессии. Мы, цирковые, живём в замкнутом мирке. Стараемся поменьше иметь дело с посторонними. Слишком мало у нас общего.
- Но двойник откуда-то знал ваше прозвище.
- Это, как раз, понятно. У нас любой старый фокусник - Хоттабыч и одновременно Похабыч. Кроме великих, уровня династии Кио. Из них никого так не называют.
- Кио - это знаменитые фокусники? Кажется, я в детстве слышала эту фамилию.
- Да, это великие иллюзионисты.
- Хватит вопросов, Сорокина, - распорядился шеф. - Поздно уже. Все расходимся по домам. Бардин, завтра к обеду чтоб закончил оформлять бумаги по супермаркету. Не надейся, что я забуду. Я ничего не забываю!
- Это хорошо, - обрадовался Бардин. - Значит, не забудете начислить мне за сегодня сверхурочные.
* * *
Добравшись до жилища тётки, Лита, как только смогла, залезла под душ. Та хотела немедленно узнать всё в мельчайших подробностях, но Лита рявкнула "Подождёшь!", и Агата не стала настаивать. Она была одной из мудрейших Рода, входила в Совет, имела полное право приказывать, но прекрасно понимала, когда свою немалую власть лучше не использовать - вредно для здоровья. Лита сейчас выглядела злой на весь мир, и вполне могла применить силу, не задумываясь о последствиях. На самом деле Лита больше изображала злость, чем злилась по-настоящему. Очень уж хотела сначала смыть с себя всё, что на неё налипло при бегстве из квартиры Бонифация.
Пока мылась, а потом вытиралась полотенцем Агаты, изо всех сил старалась не смотреть на грязную воду, и особенно на то, что плавало на поверхности. В самом конце не удержалась, взглянула и содрогнулась от отвращения. Уже не раз такое видела, но привыкнуть так и не смогла. Тем не менее, из ванной Лита вышла разомлевшей и умиротворённой.
- Рассказывай, - потребовала Агата.
- Сперва дай одежду и чашку кофе, - взамен потребовала Лита.
Тётка взглянула на её обнажённое тело тяжёлым взглядом, и застыла на месте, тяжело дыша. Лита прекрасно знала, что это за симптомы - Агата возбудилась, и теперь, забыв обо всём, жаждет затащить племянницу в постель. Близкое родство никого в Роду не останавливало - слишком мало их выжило в войне с Врагами, причём в схватках гибли в основном мужчины.
Конечно, Лита была давно знакома и с девичьими, и с женскими ласками. Когда она родилась, женщин в Роду оставалось около сотни, а мужчин - четверо. Около десяти лет назад Враги прикончили предпоследнего из них, а сегодня настал черёд последнего, Бонифация. И что остаётся девушкам, если на секс с животными наложено строжайшее табу, нарушение наказывается смертью, а люди не из Рода тоже считаются животными?
- Какая же ты красивая, Кармелита! - сдавленным голосом произнесла Агата.
- Тётя, с тебя одежда и кофе, - напомнила Лита. - А о сексе со мной и не мечтай. Бонифаций убит, Ритуал не завершён, и если Совет не прячет где-то ещё одного мужчину или мальчика, с Родом Враги покончили. Так что оргазм меня сейчас не интересует от слова "совсем". А если будешь приставать, я тебя порву на клочки, будь ты хоть сто раз мудрейшая и член Совета Рода. Дошло?
Нет, не дошло. Несмотря на предупреждение, Агата запела приворотную песню. Откликаясь на мелодию, внутри Литы зашевелились щупальца звериной похоти. Она шагнула вперёд и отвесила тётке оплеуху. Та зарычала и рванулась к ней, Лита выдала короткий удар справа в солнечное сплетение. Она была стражем, обученным и тренированным защитником Рода, и уж не мудрейшая Агата бы стать для неё серьёзным противником. Тётка охнула и свалилась на пол, задыхаясь и корчась от боли.
- Одежда. Кофе, - снова напомнила Лита. - Потом расскажу, как погиб Бонифаций. Или, если хочешь, позвоню какой-нибудь другой мудрейшей, у которой не так сильно играют гормоны. Например, маме. Вставай, и даже не пытайся ещё раз применить приворот.
- За что ты меня так ненавидишь? - плаксивым голосом спросила Агата, с трудом поднимаясь на ноги. - Совсем недавно ты моих ласк не отвергала!
Лита промолчала, и Агата, осуждающе качая головой, пошла к шифоньеру. Швырнула племяннице свой поношенный халат, на несколько размеров больший, чем нужно, и стала рыться в груде огромных тапок.
- Не ищи, тётя, - посоветовала Лита. - В твоих тапочках я буду как на лыжах. Похожу тут босиком, надеюсь, битое стекло у тебя на полу не валяется. Завари лучше кофе. Мне чёрный и без сахара.
Всё ещё взвинченная Агата принесла кофе и приготовилась слушать. Лита, отхлебывая напиток, тянула время из чистого хулиганства. Наконец, она сжалилась над тёткой.
- Общую картину, тётя, ты и так знаешь, - сказала она. - Бонифаций убит Врагами, Врагов я прикончила из его пистолета. Стреляла на слух, не глядя, но все три пули положила им между глаз. Ритуал мы не завершили. Теперь задавай вопросы.
- Уверена, что это были Враги?
- У них были Знаки. Это или Враги, или кто-то изображает Врагов. Но я о таких имитаторах никогда не слышала.
- Я тоже. Когда они напали?
- Минут через пять-десять после того, как начался Ритуал.
- Но ты уверена, что Ритуал сорван?
- Какая тут может быть уверенность, тётя? Но мне кажется, что сорван.
- Значит, Роду конец.
- Насколько понимаю, да, если у Совета нет запасного мужчины.
- Это ужасно, Кармелита!
- Тётя, Бонифаций мог и без Врагов умереть. Пока я там была, он несколько раз жаловался на сердце, да и вообще, ему же за восемьдесят! Неужели у Совета нет плана на такой случай?
- Не знаю. Может, и есть какой-то план, но мне, рядовому члену, не положено о нём знать. А тебе-то уж точно не положено.
- Хорошо, тётя, проблемы Рода оставим Совету. Но я бы хотела разобраться со своими. Переночую я тут, а завтра утром позвоню маме, она мне привезёт одежду и сапоги. И тогда я спокойно вернусь домой, а ты занимайся своими важными делами.
- Нет, Кармелита, это исключено. Я не против, чтобы ты переночевала у меня, но тогда нам придётся спать в одной кровати, у меня второй нет. А тебе это, как я поняла, отвратительно. Так что отвезу я тебя домой, и делай там всё, что хочешь.
- Не буду я с тобой спорить, тётушка, - улыбка Литы не предвещала ничего хорошего. - Незачем. Ты у нас умница, зато я моложе и сильнее, и к тому же у меня подготовка стража. Так что с тобой я справлюсь, и очень легко.
Лита вскочила на ноги и приняла боевую стойку. Перепуганная Агата рванулась не то к входной двери, не то к ванной или туалету. Лита не стала ей мешать, просто последовала за ней. И хотя тётя неслась изо всех сил, а племянница шла едва-едва ускоренным шагом, расстояние между ними оставалось меньше вытянутой руки.
Агата влетела в ванную и попыталась там запереться, но Лита не дала ей даже закрыть дверь. Тогда тётка, изображая обморок, рухнула на кафельный пол, а её рука, как бы случайно, протянулась под ванну. Лита, не раздумывая, прыгнула на неё и прижала к полу. Она была не только сильнее, но и быстрее, так что смогла без труда отнять пистолет.
- Хватит притворяться, тётя, - со злостью приказала она. - Вставай. Ты же хотела, чтобы я на тебя легла, вот твоя мечта и исполнилась. Теперь мы можем спокойно идти спать. Постелишь мне в прихожей.
- Но я живу одна, у меня нет запасного матраса, - неуверенно возразила Агата.
- Ничего, у тебя есть два одеяла. Одно постелишь мне, а укроюсь я простынёй, тут тепло, не замёрзну. И подушку мне дашь, себе под голову найдёшь, что положить. И ещё. Если хочешь жить, не суйся ко мне. Застрелю без предупреждения.
Агата заплакала, но Лите на тёткины слёзы было глубоко наплевать.