Как позже мне объяснил расстроенный Феликс, кто-то умудрился вместо аккумулятора засунуть внутрь пистолета световой пиропатрон, причем этот кто-то так ловко все настроил, что взрыв возник сразу после снятия предохранителя. Еще чуть-чуть, и мне бы оторвало или обе руки, или голову. Или все это сразу. Появилась неприятная мысль, что я до сих пор жив только благодаря редкостной случайности.
33. Алекс
Если бы можно было отвлечься от немилосердного беспорядка, наполняющих квартиру молодых людей и многочисленной, поглощаемой ими еды, то интерьер смотрелся вполне приятно и стильно. Хоть и определить этот стиль сразу не удавалось. Двухкомнатная квартира на втором этаже нового многоэтажного дома. Просторный холл, большая гостиная, маленькая спальня и очень большая кухня. Гостиная - в бело-розовых тонах, паркетный пол частично прикрывал очень пушистый мягкий ковер, который при желании явно можно легко убрать в сторону. Вдоль стены высился огромный книжный стеллаж от пола до потолка, переполненный книгами, дивиди-дисками, подборками журналов и художественными альбомами. На ковре и возле него разбросаны фиолетовые и голубые медведи и большие цветные подушки. На стенах несколько картин в мягких зеленых тонах - марины и пейзажи. Стандартное окно, из которого открывался вид на Залив. Возле стены - музыкальный центр класса "хай энд", подставки для дисков и сами диски, разбросанные в неживописном беспорядке. Большой диван цвета бордо с несколькими подушками и красно-коричневым клетчатым пледом, а к самому дивану был придвинут журнальный столик с парой книг, альбомом и небольшой лампой. По периметру комнаты на красивых кованных подставках стояли черные свечи разных форм и размеров, а также на полу - две шершавые вазы с сухим камышом.
Вторая комната представляет собой нечто среднее между спальней и кабинетом. Кровать, покрытая очень пушистым коричневым покрывалом, на журнальном столике дикое количество книг. В углу шкаф для одежды. Все окна с черными непрозрачными шторами, отчего в комнатах в любой момент можно создать полный мрак. Часть помещения отгорожена китайской ширмой, за которой находился мольберт и стол, заваленный разнообразными банками с кистями, карандашами, растворителями, и красками. В углу - рулоны бумаги и большие папки разных форматов. Компьютер с огромным тройным монитором, очень большой сканер и цветной лазерный принтер.
От безумной смеси пива с текилой у Алекса быстро возникло то предательское чувство опьянения, при котором все кажется доступным, и сложные проблемы безропотно отступают на третий план. Тогда-то он во весь голос и предложил всем устроить группенсекс. Но идею не поддержали, и народ сразу как-то поскучнел, заторопился и потянулся к выходу. Компания начала расходиться. А когда опьянение стремительно прошло - Алекс трезвел быстро - ему вдруг стало невыносимо стыдно и неудобно. Эля, похоже, не опьянела вообще - весь вечер она пила только воду и "Cпрайт".
После того, как ушли последние, и они с Алексом остались в чужой квартире одни, Эля села на пол, прислонилась к стене и спросила:
- И что теперь?
- Не знаю. А чей это день рождения? И что за компания?
- Это ни разу не хепибездная тусовка, это поминки.
- Что? - удивился Алекс. В его понимании поминки должны были проходить как-то иначе, да и одеваться для подобного случая присутствующие обязаны несколько по-иному.
- Поминки. Девять дней. Недавно нашего знакомого парня убили - за идею человек погиб… ты его не знаешь. Друзья не пошли к его родителям, а собрались у меня. Мне его жалко до слез. Ребята разбили лагерь где-то возле Байкала, вблизи какой-то речки. В знак протеста, ибо туда на химзавод было решено свозить ядерные отходы или еще какую-то отраву… Как говорили, у парней были серьезные взгляды на это, справедливые… Ночью на них напали то ли бандиты, то ли скины, а может вообще подставные от властей… со стволами и битами, с собаками - стафами… и начали всех… как представлю этот ужас - девять человек в реанимации… а он первый пошел… первый… - Эля даже всхлипнула. - Лан, не заморачивайся, ты его все равно не знал. А мне страшно… Действительно становится страшно. Мне всегда казалось, что вокруг очень много злых людей, но сейчас их становится все больше и больше. Ладно, демоны, но люди! Возможно, что я утрирую или схожу с ума, но порою мне жутко выходить на улицу. Повсюду меня пронизывают взгляды, наполненные ненавистью и презрением. Женщины стремятся стать стервами, мужчины - подонками. Неужели дальше будет хуже? Единственный способ спастись от этого, самой стать злом?
Они оба немного помолчали, и, чтобы сменить тему, как-то продолжить разговор и развеять возникшую неловкость, Алекс спросил:
- Слушай, а ты сегодня классно смотришься! Откуда у тебя такая одежда? - Эля действительно выглядела потрясающе, но уже совсем не так, как на набережной. Подбритые виски, короткие белые волосы, пирсинг в носу и ушах, красные шорты, очень выгодно выделявшие соблазнительную попку, нарочито дырявые черные колготки. Ее крепенькую грудь прикрывал топ с таким вырезом, что какой-нибудь святой отец получил бы инфаркт, едва завидев подобную красоту. Ростом под метр пятьдесят, в облегающей экстравагантной одежде, она относилась к тому типу девушек, которых принято называть миниатюрными. Длинные тонкие пальцы, немножко смугловатая кожа, высокие скулы, большие выразительные глаза, вздернутый носик кнопкой, приятная улыбка маленького ротика, круглые щечки, мелодичный и звонкий голос, все это чрезвычайно нравилось Алексу, вновь вызывая ассоциацию с анимэшкой из японского мультика. В ее лице было что-то детское и обманчиво невинное. Картину дополняли всякие разные железочки и ремешочки удивительно гармонично вписывающиеся в общий облик. Сейчас Эля казалась еще более молодой, и Алекс дал бы ей лет семнадцать, от силы - девятнадцать. Весьма радовало его и то обстоятельство, что не нужно было скрывать от девушки свой интерес к ее внешности, и он, ничуть не смущаясь, кидал нескромные взгляды на объект своего внимания.
- А, это… я сама соорудила, плюс наследство. Бабушка моя, покойница - большое спасибо ей, удивительной бережливости была человек. Даже срезала застежки-подвязки для чулок со старых корсажей, для последующего сохранения. Носили такие предметы раньше женщины. Всего-то лет сто назад. Эластин еще не изобрели, потому все белье было вообще непонятного вида и формы, либо - резиновое напрочь. Зато теперь я пришила эти застежки к своим любимым красным панталонам - тоже наследие - и получилось, весьма зашибись. Чулки тоже есть того времени, серый плотный капрон с геометрическим рисунком, но, блин, ходить в капроне, я не собираюсь даже ради фрикского облика. Такой вот прикол.
Она согнула свою красивую ножку и оперлась подбородком на круглую коленку. Эля смотрела снизу вверх в серые, водянистые глаза Алекса и чего-то от него ждала. Эта девушка могла бы считаться экзальтированной особой, но впечатление было обманчиво - ее характер был выдержан и устойчив, но одевалась она экстремально. Во всяком случае, в данный момент она напоминала порочного демона с лицом ангела.
- А твоя идея насчет групповухи сработала! - продолжила Эля, не дождавшись от Алекса ничего вразумительного. - Всех как волной смыло, бегом по домам, онанировать и спать. Прям как дети малые, честное слово! Ты же этого хотел? Признавайся!
- Да, примерно эффекта такого я и добивался. Но не совсем. - Он теперь жутко стыдился этих своих слов и не знал, куда себя деть, поэтому избегал смотреть ей в глаза. Глазищи у Эли были большие, черные, и в них плясали целые толпы маленьких чертиков. - Вначале я думал, что мы пойдем к тебе.
- Туда мне теперь нельзя, ты же знаешь, - Эля закурила, и пустила в его сторону струйку дыма из сложенных трубочкой губ, - я теперь живу здесь, а там много родственников и много родителей, а еще сестра с кошкой.
- Я почему-то забыл, - ответил Алекс, - ведь последний раз мы были у тебя дома, и нам никто не мешал.
- Тогда все уезжали к тетке на дачу. Но, как ты помнишь, у нас тогда ничего не вышло - ты сбежал. А сейчас я упросила Ретона ну, Макса, свалить куда-нибудь до утра.
- А "до утра" - это как?
- Не парься, - Эля рассмеялась, - я сама ему позвоню, когда мы закончим. У тебя с собой, или опять в магаз бежать?
Прошлый раз Алекс сослался на отсутствие презервативов и незнание местной географии, а пока Эля ходила в ближайший магазин, он позорно ускользнул. После такого случая, по его идее, Эля должна была его бросить и возненавидеть лютой ненавистью, но почему-то этого не произошло, и вот опять они оказались в квартире одни. Но уже в другой квартире.
34. Пол Жданов
Злость.
Когда точно знаешь, что тебя пытаются убить, то настроение портится и хочется физически уничтожить своего врага, кем бы он ни был. Тем более, что если кто-то серьезно решит кого-то прикончить то, скорее всего, он добьется успеха в своем намерении. Если ему не помешать, конечно.
Да, я часто злюсь в последнее время, но как иначе-то? Я на самом деле полагаю, что редко какой оргазм поспорит по эффектности впечатлений с тем мгновением, когда ты ударяешь врага ногой в лицо. Когда мы злимся, то бываем наиболее честными, и перед собой, и перед другими. И меня еще смеют называть мизантропом! Я перфекционист и это очень сильно мешает мне жить. Мне сейчас просто некогда думать о внешнем оформлении своего поведения. Время - наш самый ценный ресурс, поскольку только тратится и никогда уже не возобновляется, и так уж получилось, что на работе мы вынуждены проводить почти треть своего драгоценного времени. Это - в идеале, но кое-кто работает и больше. Плохо это, хорошо - не знаю, но раз уж это так, то давайте сделаем эту жизнь пусть не окончательно приятной, но хоть сносной. И не будем привносить дополнительные проблемы ни себе, ни тому, для кого наше существование не совсем безразлично. Вся трудность только в том, что работа моя как раз и состоит в разработке всяческих проблем. Я создаю их для одних, ликвидирую для других, освещаю для третьих.
В деццтве все было иначе. Даже само слово "деццтво" писалось как-то не так.
Но иногда такая логика пасует. Кто говорил, что надо делать записи только о чем-то хорошем? Не помню… В голову опять лезут всякие гадости и полный бред. Надоело. Потерял где-то свой коммуникатор, потом позвонил в телефонную компанию и заблокировал номер. Двигатель в автомобиле продолжает шуметь - кулер, блин, всегда был громким, да и кузов резонирует. Машина каждый день жалуется и напоминает мне, чтобы я сделал ей полный ремонт и профилактику. Движок менять надо, а жаба душит - столько всего покупать. Вот разнылся - это же не мой стиль. Или мой? Это вообще никакой не стиль, а полное дерьмо.
Как выяснило служебное расследование, к пистолету, предназначенному для меня, никто не прикасался, кроме Феликса Флэгга, который взял его из сейфа на моих глазах. До того момента сейф находился под охраной и под сигнализацией. Само оружие попало в сейф за неделю до происшествия, и тщательно проверялось сразу двумя экспертами. Таков порядок. Причем никто в ту пору еще не знал, что именно этот ствол попадет в мои руки. Бред какой-то.
Со взрывом в клубе, так и со срывом лифта тоже возникла абсолютная непонятность. Полный тупик. Вот только не совсем ясно, причем тут я? Или опять - случайное совпадение? Надо будет озадачить "Гарри" и запросить информацию у "Мадам Сильвы".
Я шел по знакомым местам Города, вспоминая прошлые свои дела здесь. Возможно, что я даром терял время, бесцельно бродя по улицам, но тогда мне это было просто необходимо. Я старался видеть только то, что хотел, и мне не нужны были чужие чувства и эмоции, я хотел отгородиться и закрыться от них.
Я ненавидел этот Город. Ненавидел его людей, постоянно куда-то спешащих и создающих нескончаемые толпы; ненавидел переполненный общественный транспорт, неудобный, скверно организованный, грязный и душный; ненавидел городские дома, бездушные и уродливые, бессистемно натыканные в разных местах.
Я ненавидел улицы Города - узкие и нелепо проложенные, вечно забитые транспортом и такими же злыми, ослепленными ненавистью ко всему людьми. Я ненавидел жухлую и чахлую летнюю траву и грязный зимний снег; ненавидел смог над городом и серый городской воздух; ненавидел городские деревья, иссушенные и отравленные выхлопами машин. Машины я тоже ненавидел.
Я ненавидел в этом городе все, но жил в нем, жил со дня своего рождения, и не собирался никуда переезжать, ибо не имел другого места для жизни…
А Город отвечал мне тем же. Город мне мстил, как и миллионам других своих обитателей, он мстил неизменно и ежедневно. Город мстил за пренебрежение, за разрушение своей ткани и своего организма, мстил за нескончаемые стройки, перестройки и земляные работы, подтачивающие основу его существования. Мстил за тонны мусора и горы грязи, ежедневно накапливающиеся в нем, за всю ту злобу и ненависть, что привнесли в него постоянные и временные жители. Город ненавидел своих обитателей, считал их паразитами в своем теле и стремился избавиться от них.
Себя я тоже теперь ненавидел. За трусость и слабость, за боль, причиненную другим.
Навстречу постоянно попадались разнообразные личности, предлагавшие мне неземные наслаждения всего-то за пару сотен кредитов. Ярко накрашенные люминофорами проститутки продавали свой немудреный товар, а их сутенеры напротив, старались не особо выделяться из окружающей толпы. Они провожали меня долгими завистливыми взглядами - в это время суток клиенты здесь редкость. На углу мило беседовали три "девушки" - трансвестита, одетые вполне нормально и по-человечески, а проявляли себя только тогда, когда прохожий обнаруживал интерес и заинтересованность покупателя. Чуть в стороне молодой гей-пассив с тонкими руками и длинными волосами до плеч, никого особо не стесняясь, демонстрировал свое достоинство какому-то лысому толстяку. Кругом мигали разноцветные огни реклам и вывесок, а музыка била по ушам.
Ночной Город на юго-западе - это рай и ад в одном флаконе. Рай для пикантных развлечений и воистину преисподняя для полиции. Город здесь уже давно заполонила толпа девочек, мальчиков и андрогинов, алчущих обеспеченных клиентов, и тут было главное и основное место их промысла. Нравы тут более чем вольные: не обращая особого внимания на окружающих, в барах сидели и целовались взасос практически голые гомосексуальные пары. В нарисованной одежде нагло шастали по улицам транссексуалы "третьего пола" или просто бритые наголо девочки, загримированные под мальчиков и мальчики изображающие девочек. На каждом углу пакетами продавали наркоту и тут же, на каждом шагу, ее потребляли. Крашеные во все цвета радуги "меньшинства" всех направлений и категорий, выглядели здесь так, что любая добропорядочная проститутка из центра сгорела бы со стыда. Везде мелькали сочиненные дежурным роботом-криэйтором слоганы, убеждающие совершить нужное кому-то действие или рекламирующие разнообразную продукцию. Как правило, откровенно сексуальной направленности: "Всем, кто в теме! 11 октября массовый Coming Out: закрасьте матрицу и заклейте эфир!"; ""Triple Dick": амбулаторная коллекция"; "Игровые костюмы "Penetrator": убей в себе турбулентность и собери рефлексию!"; "3D-набор "Bondage-Set" - ожидание абзаца". Здесь всякий любитель острых ощущений мог почти даром пощупать крепкие попки, потискать выпуклые бюсты и другие упругие части тел, реально ощутив себя маленьким гигантом большого секса. Когда после всем известных событий обстановка и самосознание населения стремительно изменилась, власти Города сделали ставку на секс-туризм, полагая, что такого имиджа стесняться не стоит. Ведь, как хорошо известно, девяносто процентов туристов, ежегодно отправляющихся в тот же Таиланд и вкладывающих в его процветающую экономику миллиарды и миллиарды кредитов, едут туда далеко не всегда для осмотра памятников тайской архитектуры, и не только для того чтобы наслаждаться красотами местной природы.
Та давняя история запомнилась мне очень хорошо еще и по целому ряду причин, имевших потом значительные последствия. Именно тогда в мои сети попали "Сильва" и "Гарри".
Городское патрулирование и оперативную работу на местности я никогда не любил. Не мое это, не для меня. Я - аналитик, кабинетный работник и книжный червь. Последнее сражение, в котором я активно участвовал в качестве оперативника, было дело проституток-отравителей.
В тот памятный месяц в городе таинственным образом скончались от внезапного сердечного приступа почти полсотни приезжих - командировочных и туристов. Для многомиллионного мегаполиса это вообще-то не статистика, но полицию насторожило то обстоятельство, что, во-первых, все погибшие особых проблем с сердцем никогда не испытывали, а во-вторых, перед смертью все они обращались за секс-услугами. Предстояло в сжатые сроки проверить все развлекательные и увеселительные точки города, а также все легальные и подпольные секс-агентства и бюро добрых услуг.
Все началось с того, что в полицейский участок чуть ли не на карачках приполз один полусонный новозеландский бизнесмен, и, едва ворочая языком, попытался поведать свою увлекательную историю. Три раза он начинал свою речь, и каждый раз засыпал на полуслове, несмотря на кофе, предложенное полицейскими. Три раза терпеливый дежурный сержант пытался допросить этого пострадавшего. Наконец, в четвертый раз, после специальной инъекции, новозеландец рассказал следующее. Он подвергся ограблению, но при весьма сомнительных и странных обстоятельствах. Накануне вечером новозеландец привел в номер своего отеля симпатичную девушку, причем не так уж он много выпил - всего-то пару бокалов светлого пива! Однако, проснувшись утром, бедняга не смог даже оторваться от подушки - голова раскалывалась от ужасающей боли, а девушка и несколько тысяч кредитов пропали бесследно - карточка оказалась пуста. Вместе с деньгами испарились и все сколько-нибудь ценные предметы: коммуникатор, компьютер и видеокамера. В ходе беседы вскрылась еще одна немаловажная подробность - пострадавший вдруг вспомнил, что, когда целовал эту девушку, та пропихнула своим языком ему в рот какую-то пилюлю, промурлыкав при этом, что средство сие очень неплохо укрепляет потенцию и весьма хорошо помогает в сексе. Доверчивый бизнесмен таблетку проглотил, но самое обидное для него было то, что он так и не смог вспомнить, отработала девушка полученный гонорар или нет.