- Кастор, я не в том настроении, чтобы оказывать услуги. Ты мне запястье отдавил! Представляешь, чего мне стоит срастить кость? У меня ведь ни антител, ни лейкоцитов, только две руки.
- Я принес подарок…
- Мне наплевать!
Я приготовился считать секунды, но не успел даже начать.
- Какой?
Наши отношения с Никки зиждутся на нескольких столпах холодного прагматизма. Восстав после смерти во плоти (сомнительный термин "зомби" я не употребляю сознательно: с недавних пор правительство включило его в список политически некорректных), он почти не выходит из проекционной кабины. Мой друг предпочитает поддерживать температуру тела на таком уровне, чтобы максимально замедлить органическое разложение. Он по-прежнему источает слабый аромат формальдегида и фуа-гра, но ослабляет его силу при помощи лосьона после бритья "Олд спайс". Большинство воскресших во плоти, с которыми мне довелось встречаться, пахнут, как брикеты замороженной тухлятины, так что Никки вызывает невольное уважение.
С другой стороны, ограниченная мобильность ведет к тому, что Никки приходится полагаться на доброту окружающих - тех немногих, кому не претит компания мертвеца. Поэтому к очередной просьбе я каждый раз прикладываю маленький подарок, чтобы его умаслить. Никки любит французское красное, но только дорогое, и только марочное (подобно призраку мистика Магрегора из "Ночи поминовения" Йейтса, он лишь наслаждается ароматом), а еще - редкие, как куриные зубы, джазовые пластинки. Покупать такие подарки и не доводить себя до банкротства - задача немыслимо трудная. Однако сегодня я принес козырного туза или даже джокера, правда, не в рукаве, а в кармане, и без слов протянул Никки. Джокером была эбонитовая пластинка в конверте из плотного картона с почтовыми марками общей стоимостью три цента. Осторожно перевернув, Никки прочел на лицевой стороне название и долго молчал.
- Мать твою, Кастор, на какую услугу ты рассчитываешь?
В картонном конверте лежало нечто куда более редкое, чем куриные зубы: пластинка Бадди Болдена, повредившегося умом трубача, который - по крайней мере есть такое мнение - в одиночку превратил нью-орлеанский регтайм в джаз. Сторона 1 называлась "Застели мне койку", а сторона 2 осталась чистой, но в данных обстоятельствах это особой роли не играло. Официально считается, что записей концертов Болдена не сохранилось, но мне известны источники, которые категорически с этим не согласны.
- Вообще-то просьбы две…
- Выкладывай!
- Просьба номер один элементарно проста. Мне нужны обстоятельства гибели девочки по имени Эбигейл Торрингтон. Случилось это прошлым летом: малышка утонула, когда они с классом ездили в Камбрию. Вместе с ней погибли две ее подруги.
Сев за стол, Никки ввел данные в "блокнот".
- Пока это просьба на диск "Золотые хиты" от Рона Попейла. Что ты хочешь за Бадди Болдена? Черт, ублюдок бешеный, кажется, ты все-таки повредил мне запястье!
- Просьба номер два менее конкретна. Я ищу человека по имени Деннис Пис, который не желает, чтобы его нашли.
- Пис с одним "с"?
- Да, да, по звуку похоже на то, что ты думаешь. Он изгоняющий нечисть, и насколько я успел разобраться, весьма умелый. Любая информация будет очень кстати. Если честно, ситуация такова, что я готов хвататься за любую соломинку!
- Какие еще данные можешь предоставить? Адрес фактического проживания? Номер медицинской страховки? Имена сообщников?
Я продиктовал адрес в Ист-Шине, который получил от Стива Торрингтона.
- Это все, что мне известно, за исключением одного: несколько лет назад Пис в качестве обвиняемого фигурировал в деле о преступной халатности…
Я замялся, не зная, стоит ли рассказывать, как пытался отыскать Писа через игрушки Эбби. Однако такое признание повлекло бы за собой множество остальных, а я к этому пока готов не был.
- Заеду завтра, - пообещал я. - Либо новостями меня угостишь, либо автоматом под нос. Выяснишь что-нибудь пикантное раньше, позвони.
- Да, конечно.
- И раз уж мы об этом заговорили… Не в курсе, где открылась та жалкая реинкарнация "Золотого пламени"?
- Паба для изгоняющих нечисть? В жизни там не появлюсь! - Шутка вышла довольно плоская, и подыгрывать я не стал. - В Вест-энде, - добавил Никки, увидев, что наживка меня не заинтересовала. - На Сохо-сквер. - Он черкнул адрес на листе бумаги и протянул мне. - Разве не ты однажды сравнил "Золотое пламя" с проведенным на работе отпуском?
- Да, я, а сейчас вот пытаюсь поймать главного отпускника, - отозвался я и поспешил ретироваться.
Пожалуй, на данном этапе игры отсутствие свежих ран следовало считать удачным ходом.
* * *
Вернувшись домой, я нашел на кровати записку. Пен сообщала, что Колдвуд звонил снова, и просила покормить живность: сама она собиралась к Рафи, а потом сразу к Дилану, развлекать его после трудовых подвигов. "Да уж, - с безысходностью подумал я, - если нравится играть в больницу, хирург-остеопат - самая подходящая кандидатура".
Около получаса ушло на раздачу печени воронам и корма "Харлан Теклад" крысам. Закончив, я тщательно вымыл руки и перезвонил Колдвуду на сотовый, который он любезно мне дал: так гораздо удобнее, на участке - мини-АТС, приходится плутать в дебрях добавочных номеров.
Детектив-сержант ответил после первого же гудка и начал, как говорится, с места в карьер:
- Мать вашу, Кастор, я целый день вам звоню! "Автосервис Брондзбери" буквально залит кровью, идентичной крови Шихана!
"Автосервис Брондзбери"? Шихан? Я не сразу сообразил, о чем речь, но потом вспомнил мрачную пустоту склада на Эджвер-роуд и жалкий призрак со снесенным затылком.
- Ах да… Поздравляю!
- Пока не с чем. Хотя мы арестовали Поли, он организовал себе освобождение под залог. Поэтому я и звоню. Ваше имя нигде не упоминалось, тем не менее… Ордер на обыск мы получили только благодаря вашему свидетельству. У Поли лисьи уши плюс дружки в самых невероятных местах. Так что будьте осторожны, ладно?
- Серьезно? - Я удивился, причем удивился неприятно. Попытки предпринимались, но пока суды не рассматривали разговоры с призраками в качестве улики. По крайней мере в Англии. Неужели убрав меня, этот наркобарон что-нибудь выиграет?
- Вполне. Если Поли добьется признания обыска незаконным, до суда вообще не дойдет. Для этого он может сначала вывести вас из игры, а потом заявить о сговоре и подтасовке фактов.
- О сговоре?
- Ему ведь нужно помешать правосудию! Есть такое выражение… Он пожалуется, мол, вы работаете на нас, подаст ходатайство, и судья вынесет нужный ему вердикт. Если так случится, Поли точно отмажется, потому что все наши чертовы улики для суда неприемлемы.
- Вот здорово! Значит, вы приставите ко мне телохранителей?
- Да, естественно! На те же средства, которыми оплачивается ваша машина и медицинская страховка! Слушайте, я не утверждаю, что это случится наверняка, а только прошу усилить бдительность. Возможно, Поли попробует на вас наехать… Вы завтра свободны?
- Смотря для чего.
- Мне бы хотелось снова свозить вас на склад. Неплохо было бы инсценировать нашу версию убийства Шихана и посмотреть, как отреагирует призрак.
- Это срочно?
- Ну, не очень. Мы еще не все анализы от судмедэкспертов получили. А что? Банный день хотите себе устроить?
- У меня есть другой заказ.
- Ушам своим не верю! - хохотнул Колдвуд. - Что за дело?
- Я ищу девочку.
- Вы теперь занимаетесь розыском пропавших?
- Нет, девочка уже умерла. Ее зовут Эбигейл Торрингтон. Это долгая история…
- Тогда оставьте ее при себе: ненавижу долгие истории! Позвоните, когда освободитесь, ладно?
Детектив-сержант отсоединился так же быстро, как ответил на звонок, а я, достав из недр серванта атлас Лондона, устроился с ним за кухонным столом. Теперь бы еще маркер найти! Отыскав раздел, посвященный Харлсдену, я безжалостно сломал переплет, чтобы атлас лежал ровно и не захлопывался. Ему все равно уже пять лет. Как только щедрый Стив Торрингтон принесет чек и наличные, куплю Пен новый.
Первую отметку я поставил на Крейвен-парк-роуд, где находится мой офис. Там я впервые взял в руки куклу Эбби и сидел при этом лицом к окну, которое выходит… м-м-м, на север. Да, скорее всего так. След, точнее, ответ на мою мелодию, пришел откуда-то сзади, с левой стороны. Я провел маркером широкую неровную линию от офиса через Парк-ройал, Уэстерн-авеню, Хангер-хилл и Илинг… Нужно было где-то остановиться, и в качестве временной границы я выбрал четвертую автомагистраль.
Затем я нашел Дюкейн-роуд и вторым крестиком пометил церковь святого Михаила. Стоянка у винного, где несколько часов назад я предпринял очередную попытку, метрах в ста дальше по дороге. Я сидел лицом к заходящему солнцу, и ответ шел именно оттуда, пока психоэмоциональная бомбочка не взорвалась, оставив меня с прокушенным языком и звенящими, как адские колокола, ушами. Итак, сигнал поступал с запада…
Вторую линию я провел через Актон, Илинг и Дрейтон-грин к зеленым холмам гольф-клуба в Брент-вэлли. Однако вряд ли Пис держит Эбби на территории клуба: цена за раунд гольфа просто астрономическая.
Линии пересеклись в Северном Илинге, точнее, на просторах Западного Актона. Я намеренно нарисовал их толстыми, потому что занимался не проектированием космических кораблей, а лишь пытался разобраться в беспорядочном и нелогичном множестве данных.
Нелогичное множество данных заставило вспомнить сначала о Никки, а потом о хранящемся в кармане клочке бумаги с образцом его почерка.
"Золотое пламя"…
Я взглянул на часы. Только одиннадцать, в пабе сейчас, наверное, дым коромыслом. Пусть Пис думает, что его бомба окончательно вышибла мне мозги. Нет ничего действеннее, чем рейд в тылы противника.
6
С улицы к главной двери вела лестница, а на перилах из кованого железа красовались гербы Камдена, причем изображенные не условно, а полностью, вплоть до благочестивого девиза "Non sibi sed toti", который обычно переводят, как "Надеюсь, ты угостишь всех". Думаю, в прошлой жизни это здание было государственным учреждением.
Однако те дни явно канули в Лету. К примеру, двое громил, обыскавших меня на вершине лестницы, ни по виду, ни по дресс-коду государственных служащих не напоминали и вряд ли могли рассчитывать на должность в органах местного самоуправления, если, конечно, в Камдене не откроется отделение по борьбе с головорезами.
Спиртным и оружием громилы не интересовались, хотя карманы и подкладку на всякий случай ощупали: в основном, используя определенные критерии, они проверяли, что я человек, и более или менее живой. Для начала, заставив сжать в ладони серебряную монету, внимательно следили за реакцией, затем искали пульс, довольно бесцеремонно лапая лучевую и сонную артерии. Слегка обескураживает, когда двухметровый парень с бицепсами штангиста прижимает к твоему горлу большой палец. Вот одна из причин, по которым я редко выпиваю в компании коллег.
Вторая заключается в том, что я жутко необщителен и разговоры о работе люблю не больше, чем визиты к стоматологу.
Если вы еще не догадались, "Золотое пламя" - типичное место тусовки изгоняющих нечисть, по крайней мере являлось таковым в своей первой ипостаси. Тогда паб находился в центре кольцевой сразу за Каслбар-хиллом в здании, которое изначально было музеем, а затем сменило множество функций и хозяев и, наконец, попало в руки знаменитого Пекама Штайнера. Старину Пекама все изгоняющие нечисть Лондона считали отцом, пусть даже буйным, вечно пьяным и постоянно конфликтующим со здравым смыслом.
Впоследствии Штайнер подарил паб своему близкому другу Биллу Брайанту, больше известному под полуласковым прозвищем Бурбон. Притаившись на задворках цивилизации, "Золотое пламя", тем не менее, обладало собственным (тяжелым и сырым) микроклиматом, а также репутацией заведения, где стоит появляться, если хочешь обрасти связями. В итоге, несмотря на отвратительное месторасположение, паб протянул несколько лет, пока года три назад кто-то не спалил его дотла. Неизвестные подложили зажигательную бомбу - слава богу, когда "Золотое пламя" было закрыто, - и она сделала свое черное дело. Любимый кот бармена выжил, но кроме него, от заведения не уцелело даже пепельницы.
У Никки есть уйма теорий относительно того, кто организовал поджог, и время от времени он пытается меня с ними ознакомить. Когда доходит до сатанистов, подчинивших себе правительство, я обычно спасаюсь бегством, но порой его версии вполне правдоподобны.
Тем временем по жуткой иронии, которая давно считается неотъемлемой частью нашей работы, "Золотое пламя" восстало из мертвых, ну, по крайней мере восстало его название. Парень по фамилии Макфейл, не имевший с заведением в Каслбаре ничего общего, воплотил в жизнь собственные представления о тусовке изгоняющих нечисть. Получился этакий джентльменский клуб с баром, гостевой, сауной, комнатами, где можно остановиться, если приехал в Лондон на пару дней, и так далее. Некоторые даже использовали адрес клуба для личной корреспонденции.
Ни недвижимости, ни финансовых накоплений у Макфейла не было, зато энергия и поразительное упорство, как правило, свойственные серийным убийцам и коррумпированным политикам, наличествовали в избытке. Он украл название у Бурбона Брайанта (который пригрозил судом, однако не нашел денег ни на адвоката, ни на такси, чтобы доехать для здания суда) и открыл клуб на Сохо-сквер. Ходили слухи, что Макфейл не снял помещение, а занял самовольно. Охотно верю: арендная плата в Сохо бешеная - даже ночующие в подворотне бездомные отстегивают по тысяче в месяц.
Я поднялся по лестнице и, получив от охранника диагноз "живой, духами не одержим", распахнул дверь, украшенную оберегами и тайными знаками не хуже, чем свадебная машина - лентами и консервными банками. Сразу за ней начинался большой бар; думаю, в бытность агентством недвижимости или чем-то еще помещение обладало куда большей индивидуальностью. По периметру зала установили десяток напольных прожекторов; направленные на потолок, они мягко мерцали. Идея хорошая, но испорченная тем, что большинство посетителей сидели или стояли рядом с прожекторами и заслоняли свет. В результате по потолку плыли страшные тени, а уровень освещенности менялся, как только кто-нибудь вставал с места за очередной порцией выпивки или просто шевелился, то есть ежесекундно.
Стойка представляла собой баррикаду из ящиков, накрытых куском брезента. Пиво продавали бутылками, а вот вино и напитки покрепче - весьма условными порциями на один глоток. Одного этого было достаточно, чтобы закрыть "Золотое пламя", нагрянь сюда с проверкой комиссия по таможенному и акцизному управлению. Впрочем, служащие финансовых управлений, как правило, отличаются слабым пульсом, и охранники их вряд ли пропустят.
Публика собралась пестрая. Несколько знакомых я разглядел в плотном кольце сидящих у стойки, еще парочку - в почтительном отдалении от нее: выбрав уголок поукромнее, они беседовали с неизвестными мне личностями, которые могли быть клиентами, партнерами или информаторами. Я искал конкретного человека и вскоре увидел его в глубине зала, одиноко стоящим у колонны. Вот он, Бурбон Билл собственной персоной, хозяин первого "Золотого пламени", того, что погибло в огне, а потом возродилось в этой мерзкой, неподобающей фениксу ипостаси. На Брайанте был кожаный пиджак, надетый поверх красной рубашки, черные джинсы, судя по виду, сшитые сразу после сражения у форта Самтер, и ботинки "Док Мартенс" примерно такого же возраста. Он крутил в руках опустевший стакан, тайком прикладываясь к спрятанной в карман фляге. Завернув к бару, я купил две больших порции виски и подошел к Брайанту сзади.
Вложив один стакан в свободную руку Брайанта, я с ним чокнулся.
- Твое здоровье, Билл!
Бурбон обернулся.
- Феликс Кастор! - искренне удивился он. - Какая приятная неожиданность! Что-то в последнее время тебя совсем не видно. Куда пропал? - Брайант поднял стакан и осушил его залпом.
Виски он пьет, словно воду, которой, насколько мне известно, пользуется лишь для чистки зубов. В зависимости от того, когда для него начался вечер, Бурбон вполне мог "уговорить" полбутылки - ни на речи, ни на позе это не сказывалось. Для владельца бара, вернее, для бывшего владельца, любовь к спиртному ценным качеством не является, а вот умение пить - безусловно, да. Сколько коварных посетителей, пытавшихся накачать его до беспамятства, с позором падали под стол!
- Нет, Бурбон, никуда я не пропал. Просто не люблю напиваться в компании коллег: получается не отдых, а та же работа.
- Ну, Фикс, ты в своем репертуаре! - На лице Брайанта мелькнула ухмылка, но тут же исчезла, сменившись обычным угрюмым выражением.
Бурбон из тех, кого судьба била по яйцам, и со стороны кажется: он до сих пор морщится от боли. Вообще-то он всегда походил на бассета, но сейчас морщин стало куда больше, и кожа цветом практически не отличалась от редких пепельных волос.
- В настоящее "Золотое пламя" ты приходил пару раз в неделю, если мне не изменяет память.
- Да, было дело, - кивнул я. - Но потом я открыл собственный офис и, похоже, совершил величайший промах в жизни.
- Понимаю, брат! - горестно рассмеялся Билл и покачал головой. - Величайший промах в своей жизни я совершил, отправившись в Шотландию на свадьбу брата. Когда вернулся, вместо паба нашел пепелище и умопомрачительный счет от пожарных. Прошло три года, а я до сих пор не имею ни малейшего понятия о том, кто это сделал.
- Неужели никаких подвижек нет?
- Свежих нет. Пару месяцев назад появилась одна зацепка. Посмотрим, куда она приведет. Скорее всего никуда. Но я не переживаю, в последнее время будто в дзен-буддизм ударился: стараюсь быть гибким, как молодой побег, текучим, как вода, и приспосабливаться к переменам.
- Это уже не дзен-буддизм, а даосизм.
- Какая разница? Главное, я не принимаю ерунду близко к сердцу, но когда найду поганых ублюдков, все зубы клещами повырываю! - На щеках Бурбона появился нездоровый румянец, глаза лихорадочно заблестели. - А почему ты спрашиваешь? Слышал что-нибудь? Знаешь, я ведь предлагаю вознаграждение за любую информацию.
- Если услышу - дам знать, и к черту вознаграждение, - поспешно заверил я. - Нет, я пришел, потому что кое-кого разыскиваю. Если он здесь, просто покажи, ладно?
- Ладно. Называй имя!
- Деннис Пис.
- Да, Писа знаю, - ответил Бурбон. Именно поэтому я направился прямиком к Биллу: он знает всех и каждого. - Интересно, с чего он вдруг стал таким популярным? Решил вариант ему предложить?
- Ну, не совсем.
- Тогда в чем дело?
- Хочу поговорить с ним от имени своих клиентов. Возможно, Пис забрал нечто, ему не принадлежащее.