В самом деле, кто? Джулиет. Торрингтоны. Столичная полиция. Если это и есть гипервостребованность, то мне она не нужна: пока ощущение, мягко сказать, не из приятных. Как следствие, прежде чем продвинусь в делах хотя бы на полшага, не помешало бы выяснить, кому я обязан повышенным вниманием к своей персоне.
- От клиентов в последнее время отбоя нет, - похвастал я. Напарник Цукера непреднамеренно ослабил хватку, позволив мне хоть немного восстановить дыхание. - Поэтому прошу подсказку. Вы случайно не на наркодилера работаете? Есть один тип по фамилии Поли… Точно нет? Потому что приятель из Департамента по борьбе с тяжкими преступлениями считает, на меня собираются, как он выразился, "наехать". Вы за этим явились? Или вы только умасливаете, а наезжать будут другие? Может, вы вроде Иоанна Предтечи, если понимаете, о чем я?
Loup-garous смотрели на меня в полном замешательстве, но, быстро опомнившись, взялись за дело. Кончик ножа с отвратительной фамильярностью скользнул по моей щеке. Однако во время этого странного разговора я механически ощупывал предмет, который поднял, когда меня поставили на ноги. Так, он из металла, округлый, точнее, цилиндрический, с одной стороны полый, а с другой - с конусообразным удлинением. Кубок! Я ношу его с собой ради тех редких случаев, когда решаюсь попрактиковаться в черной магии.
- Нам нужна информация, - объявил Цукер, - а тебе нужно, чтобы мы не нарезали из твоих внутренностей фигурное печенье. Поэтому слушай внимательно, понял? Просто слушай. Мы знаем, как далеко они зашли, и почему остановились, тоже знаем. Кое-кто не замкнул круг, верно? Птичка в последний момент вылетела из гнезда. Но если произошло хоть малейшее нарушение, бойни не избежать - мы изрубим друг друга в фарш прежде, чем настанет гребаный рассвет. Тебе пообещали неприкосновенность? Полная чушь - надеюсь, ты не настолько туп, чтобы на нее купиться?
Увы, все это говорило мне не больше, чем рукописи Мертвого моря.
- Вероятно, я куда наивнее, чем вам кажется, - тщательно подбирая ни к чему не обязывающие слова, ответил я.
Тут в плавный ход беседы снова вклинился По.
- Дай хоть одно ухо у него съем! - прогудел он.
К счастью, Цукер оставил эту просьбу без внимания.
- Небось, думаешь, из этой ситуации можно извлечь выгоду, - проговорил он. - Что же, вполне естественно. Только поверь мне на слово, Кастор, здесь выгода не светит никому. А вот смерть гарантирована, а после нее беды пострашнее.
- Вы убьете меня, а потом изнасилуете?
Сжав свободную руку в кулак, По занес ее над моим затылком, но Цукер качнул головой - всего один раз - и страшный кулак остановился.
- Они замкнут круг, - прорычал Цукер, приблизив ко мне отвратительное лицо, - и все начнется с самого начала. Тогда и случится беда, настоящая беда. Твои услуги им больше нужны не будут. Думаешь, их заверения и гарантии останутся в силе? Думаешь, их благосклонность не изменится?
Loup-garou поднял руку и прижал к моему виску указательный палец. Ноготь Цукера напоминал острый клин: так и хотелось сказать "коготь". Ладно хоть кожу не поцарапал… По до сих пор держал меня за горло так, что я не мог даже отстраниться, когда страшный ноготь, прочертив на моей левой щеке невидимую дорожку, остановился буквально в миллиметре от глаза.
- Если согласишься работать на нас, - начал он с абсолютным спокойствием, которое пугало куда сильнее безумной ярости По, - есть смысл оставить тебя в живых.
Я напустил задумчивый вид, хотя и на самом деле мозг работал в турборежиме. Рассуждал я следующим образом: поскольку не имею ни малейшего понятия, о чем толкуют эти сбежавшие из дурдома идиоты, шансы уговорить, чтобы не отрывали голову и не высасывали через трубочку соки, ничтожно малы. Раз так, самое время выложить козырного туза.
- Ладно, ладно, - поспешно опуская глаза, пробормотал я, - вы правы. Они действительно сделали выгодное предложение. Черт, а как бы вы на моем месте поступили? - тут я вскинул руки в жесте отчаяния, но так, что правая (с зажатым в ней предметом) ударила прямо в лицо По.
Если честно, я бы дорого отдал за кинжал, но в принципе потир тоже отлит из серебра и края довольно острые. Я двинул им по щеке громилы достаточно сильно, чтобы пустить кровь: в этом и заключался весь смысл маневра. Заметив холодный металлический блеск, второй оборотень поспешно отступил и закрыл грудь руками. Даже не посмотрел, от чего именно пытается защититься!
Loup-garous не любят серебро: своеобразная аллергия на него является неотъемлемой частью комплексной сделки (наряду с возможностью захватить новое тело и скрываться под чужой личиной). Едва кровь По соприкоснулась с самородным металлом, громила взвыл от боли и выпустил меня из тисков.
Поднявшись, я увернулся от его лап и как следует двинул в челюсть Цукеру. В идеале напрашивался другой прием: о челюсть можно запросто сломать запястье, да и в девяти случаях из десяти банальный пинок под дых дает лучшие результаты, но именно этот удар извлекал максимум из моей позы и рывка, потому что я уже бросился бежать. Громила отшатнулся и выпустил из рук нож, который мне удалось поймать на лету. Слава богу, за рукоять, а не за лезвие, иначе бы я точно оставил на поле боя несколько пальцев.
Потом я припустил что есть мочи, подгоняемый разъяренным воем По. Скорее к воротам, тем, открытым! Однако едва обогнув павильон, я свернул с тропинки в кусты, страстно моля бога, в которого не верил, чтобы не дал в темноте споткнуться о корень или рытвину.
Впереди показался забор. Перебросив нож, я ухватился за перекладину ограды меж фигурными металлическими наконечниками и подпрыгнул. По чистому везению, а вовсе не сознательно я уместил среди острых кольев сначала одну ногу, потом другую.
Вцепившись во влажные прутья, я лихорадочно соображал, как перелезть на ту сторону и не проколоть живот, когда в плечо ударило что-то холодное и тяжелое. Проблема решилась сама собой - потеряв равновесие, я перевалился на улицу. Шинель зацепилась за наконечник, на несколько секунд превратив меня в маятник, потом порвалась, и я упал лицом на асфальт.
По плечу огненной лавой растекалась боль, но рука работала, и жалеть себя было явно не время. Кое-как встав, я поднял нож и огляделся по сторонам. Вот и задача номер два: кто скажет, где теперь машина? Я обернулся и тут же в этом раскаялся: две темные фигуры неслись по кустам со скоростью в несколько раз превышающей мою, причем не на двух ногах, а на четырех. Одна из них, размером с крупного носорога - предположительно По, - замерла перед прыжком, и я нисколько не сомневался: мой новый друг перемахнет через ограду с легкостью победителя скачек "Гранд нэшнл".
Я бросился бежать неизвестно куда и, попытавшись сориентироваться уже на ходу, неожиданно понял, что машина передо мной буквально метрах в пятидесяти. За спиной послышалось тяжелое "бум!", а потом по мокрому асфальту заскрипели ногти, когти или что-то подобное: приземлившись с этой стороны забора, По бросился в погоню.
Вытащив из кармана ключи от машины, я жал, жал, жал на кнопку, пока не раздался бодрый писк, свидетельствующий, что двери разблокировались. Одновременно трижды мигнули габаритные огни. Надо же, заметил это лишь сейчас, когда смерть буквально дышала в спину.
Распахнув дверцу, я влез в салон и моментально закрылся. Теперь следовало заблокироваться, нажав на другую кнопку брелка. Бам! - на дверь налетело что-то тяжелое, но, к счастью, она не поддалась. Нож, про который я совсем забыл, пришлось бросить на пол: если полезу в драку, живым мне из нее не выбраться.
Дрожа, как капелька пота на груди стриптизерши, я умудрился вставить ключ в зажигание, уже собрался повернуть и… замер. От сильного удара на водительском окне появилась большая трещина. Чисто автоматически я посмотрел налево.
По! Вернее, я решил, что По. Передо мной был оживший кошмар, полуаморфное нечто, внешним видом напоминающее жуткий гибрид человека и крупного представителя семейства кошачьих. Судил я в основном по зубам: сами понимаете, в такие моменты взгляд как магнитом приковывается к разверстой пасти.
Машина завелась, когда чудище подняло когтистую лапу для второго удара, который, по всей видимости, был нацелен мне в лицо. "Форд" рванул вперед, с оглушительным треском оставил вмятину на бампере стоящего рядом "БМВ" и, перегородив дорогу, резко накренился. Машина чиркнула днищем по тротуару, и, разворачиваясь, я едва не задел стену Банка Шотландии. По бросился следом, но я, судорожно сдавив педаль газа, оставил его далеко позади.
Спасибо, несуществующий бог! За мной должок.
7
В зеркале ванной, куда мне приходилось посматривать краешком глаза (потому что повернуть голову под нужным углом смог бы только йогин высокого уровня), рваная рана на левом плече выглядела просто ужасно.
- Боже милостивый, что с тобой случилось? - с благоговейным страхом спросила Пен.
- Лучше помоги! - сквозь зубы пробормотал я.
От боли всегда становлюсь раздражительным - да, мученик из меня никакой.
Рука начала неметь еще в пути, хотя боль молниеносными импульсами то и дело растекалась от плеча к пальцам. Через некоторое время пришлось вести одной правой, используя левую руку лишь при крайней необходимости: для переключения передач. А когда, наконец, удалось припарковать "форд", отыскать ключи от дома не в том кармане, где им полагалось лежать, и войти, процесс раздевания превратился в черную комедию. К счастью, Дилану в очередной раз выпала ночная смена, и Пен оказалась дома. С ее помощью я снял шинель, то и дело взвизгивая от боли, потому что рана открылась. Рубашку мы просто разрезали и вышвырнули в мусорное ведро: никакой "Персил" не смог бы вернуть ей чистоту и белизну. Я устроился на краешке ванны и, крепко сжимая в руках стакан виски, ежесекундно сдерживал выразительные непристойности, в то время как Пен обрабатывала рану.
Теперь, разглядывая результат во всем его отраженном великолепии, я был вынужден признать: жуткая отвратительная рана по-своему очень впечатляла. Она представляла собой широкий порез длиной около семи сантиметров на самом верху плеча, аккурат посредине между рукой и шеей. По обеим сторонам свисали тонкие ленточки мышечной ткани, свидетельствующие, что использовался зазубренный нож или какое-то многогранное орудие. Например, метательная звездочка, хотя эти loup-garous не слишком соответствовали моим представлениям о ниндзя: ни хитрости, ни изящества.
По большому счету я - в прямом и переносном смысле - отделался малой кровью. Зазубренные края позволяли надеяться, что рана быстро затянется, да и Пен обработала ее на совесть. В общем, оставалось наложить повязку, и можно снова в бой.
Однако Пен мой оптимизм не разделяла.
- Фикс, тебе стоит показаться Дилану, - проговорила она. - Не дай бог нагноение начнется!
- Слушай, страховой случай тут все равно не наступит! - грубо буркнул я, но тут же вспомнил о хороших манерах. - Спасибо, что обработала плечо, только давай не будем впутывать Дилана. Он может неправильно оценить круг твоих знакомых.
- Тебя этим ранили? - спросила Пен, поднимая к свету нож, который я чуть раньше положил на бортик ванны, подальше, чтобы глаза мозолил. Лицезреть его в руках Пен мне совершенно не нравилось: лезвие слишком тонкое, а моя подруга в порыве возбуждения слишком активно жестикулирует. Я быстро, но аккуратно забрал у нее опасную игрушку.
- Нет, от ножа порез получился бы гладким, идеально гладким. Видела, как отточен? - Я повернул лезвие острой стороной к Пен, чтобы она оценила его жуткую красоту. В результате ребро ножа оказалось на уровне моих глаз, и я неожиданно заметил на нем цветочный орнамент: спаренные листья, вытравленные на стали от рукояти почти до самого кончика.
Прочитав во взгляде Пен неприкрытое отвращение, я убрал нож на раковину.
Затем появилась идея получше: я вставил его в рулон туалетной бумаги, в середине которого имелся полый цилиндр подходящей ширины. Лезвие сидело в нем довольно плотно, и теперь я почти не боялся, что недосчитаюсь пальцев.
- Ненавижу такие ситуации, - пробурчала Пен, выбрасывая в корзину окровавленные комки ваты. - Почему ты все время берешься за заказы, при исполнении которых тебя избивают, пытаются зарезать или сбросить с крыши? Неужели других не хватает?
- Каких "других"?
- Ты прекрасно знаешь каких! "Уберите буку из моего чулана". "Воскресите бабушку, пусть скажет, куда спрятала страховой полис". "Передайте Джеку: у меня новый муж, пусть больше не появляется в нашей спальне!"
Повернувшись ко мне спиной, Пен открыла воду и вымыла руки - жест получился обескураживающе символичным.
- Не всегда удается определить, что за заказ тебе предлагают, - оправдывался я. - Вообще-то я ведь не мазохист.
- Конечно, нет, - мрачно проговорила Пен. - Надеюсь, что нет.
- Как Рафи? - спросил я, чтобы сменить тему.
- До сих пор спит. - Пен повернулась ко мне - влажные руки сложены на груди, лицо буквально дышит решимостью. - Фикс, я серьезно. Бросай этот заказ. Бросай, пока не поздно!
Н-да, вот так перемена! А ведь обычно, стоит упомянуть Рафи, и разговор хотя бы на время перетекает в безопасное русло, позволяя мне улизнуть. Очевидно, мы с ней уже слишком хорошо друг друга знаем.
- Милая, проблема в том, что в данный момент я веду сразу несколько заказов, и бросить их не могу.
В кои веки я говорил правду, потому что не знал, от какого именно дела так старались отговорить меня те коты в сапогах. По видимости, ответ скрывался в куче ерунды, которой они стращали, но разрази меня гром, если удастся его оттуда выудить. "Кое-кто не замкнул круг… Маленькая птичка в последний момент вылетела из гнезда…" На наркобаронов Колдвуда не похоже. Возможно, фразы относятся к происшествию в церкви, но ничего птичьего или, если на то пошло, маленького я там не увидел и не почувствовал. Эбигейл Торрингтон? Куда вероятнее. Но ведь она никуда не улетала, ее просто-напросто украли.
Проблема состояла в том, что пока я даже не знал, кто хочет от меня избавиться, а почему - тем более. Хотя это было не так важно, потому что несговорчивый упрямец во мне (безусловно, главенствующий над расчетливым умницей) уже решил: я не брошу это дело, пока не выясню все до конца. Прочитав в моих глазах вердикт, Пен раздосадованно пожала плечами.
- Запомни мои слова, - посоветовала она, - дабы не пришлось повторять, когда с тобой случится нечто в сто раз ужаснее.
- Дай подумать до утра, - попросил я, обнял ее и поднялся к себе. Там, под самой крышей, проблемы не кажутся такими неразрешимыми.
Однако сегодня я слишком устал, чтобы думать, но прежде чем провалиться в сон, решил позвонить Никки. Тот звонку явно не обрадовался.
- Мать твою, Кастор, прошло всего три часа! Даже Бадди Болден не дает тебе права требовать от меня чудес!
- Никки, я не жду отчет, а лишь хочу спросить, не знаешь ли ты, где сейчас швартуется "Коллектив"?
- В Темзмиде, - не задумываясь, ответил Никки. - В Западном Темзмиде, у причала № 17, напротив Королевского музея артиллерии.
Значит, я не ошибся: подобная информация у параноика-зомби под пропитанной формальдегидом рукой.
- И кто на борту?
- Нет, как в "Двадцати вопросах" - сначала просто "Кто?", а потом "Кто на борту?"
- Очень смешно.
- Кастор, я не читаю светскую хронику! Последнее, что слышал, - там живет Реджи Танг и какие-то парни из Южного Лондона, которых я знать не знаю. Как обычно, яхта на девять десятых пустая.
- Спасибо, Никки.
- Пожалуйста, всегда к твоим услугам. Раз уж позвонил, могу сообщить кое-что о твоем Писе.
Я тут же навострил уши.
- Слушаю.
- При поиске информации о неизвестной мне персоне я обычно руководствуюсь правилом: "Рой там, где грязно". В случае Писа набрался целый свинарник.
- Да ну?
- Во-первых, он тянул срок.
- Неужели? - Я немного огорчился, но по крайней мере получил какие-то факты. Если отсидка недавняя, то факты вдвойне ценные: на свободе все бывшие заключенные вращаются в своем собственном кругу, но если действовать умело, в него можно запросто проникнуть.
- И как долго он ублажал Ее Величество?
- Не-а, вопрос неверный! Пис сидел в Буркина-Фасо, это бывшая французская колония в Западной Африке. Он попался с наркотиками, разозлил судью и загремел на два года. Потом подмазался к нужным людям, что до суда стоило бы в два раза дешевле, и добился помилования, проведя на зоне всего неделю.
- И случилось это…
- В 1992-м, когда "Непрощенный" получил "Оскара" как лучшая картина года, а звания "Лучший актер" удостоился сукин сын Пачино и, спрашивается, за что? За "Запах женщины"!
- Спасибо, Никки! - сказал я, не желая выслушивать его мнение о десятке самых кассовых фильмов, что неизбежно переросло бы в рассказ об очередной секретной теории, которую он в данный момент разрабатывал.
Да, новости неважные: отсидка древняя. Даже если Пис завел друзей в Центральной тюрьме Уагадугу, и они по освобождении дружно перебрались в Лондон, взять остывший десять лет назад след абсолютно невозможно. Значит, тупик…
- Больше ничего не узнал?
- Много всего! - уязвленно ответил Никки, будто я поставил под сомнение силу его ума. - Тот случай в Западной Африке оказался лишь верхушкой айсберга. В юности парень слыл настоящим бузилой и баловался разной дурью, каждый раз накачиваясь под завязку. Завербовался в армию, но и там долго не продержался - сбежал буквально за день до того, как его должны были уволить с лишением прав и привилегий. Потом стал обычным уличным хулиганом и обогатил свое криминальное досье: взлом и проникновение, разбойные нападения, нарушение общественного порядка. Иногда до суда доходило, иногда - нет.
- Но за решетку больше не попадал?
- Нет. Он слишком много путешествовал. Этакий перекати-поле. По всему миру шатался и в конце концов попал в Штаты, где связался с людьми Антона Фанке.
- Антон Фанке, кто это?
- Хочешь сказать, что никогда не слышал о Сатанинской церкви Америки? - недоверчиво спросил Никки.