- Прошло уже столько времени! - пожаловался Беркович. - Если бы гостей обыскали сразу, то еще можно было бы надеяться… А сейчас? Погоди-ка! - вспомнил старший инспектор. - Я, кажется, знаю, кто убил Бокштейна.
- Кто же? - поинтересовался эксперт.
Но Беркович уже шел к выходу и не слышал вопроса.
Был одиннадцатый час вечера, когда старший инспектор позвонил в дверь квартиры Зильберманов.
- Я ненадолго, - извинился он, войдя в салон. Аркадий Зильберман, похоже, уже собрался спать - на нем были пижама и тапочки на босу ногу. Илона, его жена, которую, по словам Брука, пытался увести покойный Бокштейн, смотрела телевизор и, кивнув Берковичу, отвернулась к экрану, где кто-то кому-то заламывал за спину руку, а кто-то третий вопил нечеловеческим голосом, направляя пистолет в спину кому-то четвертому. Самое подходящее кино.
- У вас есть китайский термос? - громко спросил Беркович, обращаясь к Илоне и игнорируя Аркадия.
- Был когда-то, - вместо жены ответил Аркадий.
- Как - был? - удивилась Илона. - И сейчас есть. А зачем вам? Да еще на ночь глядя?
- Я его потерял, - Аркадий не смотрел на жену, но в голосе его чувствовалось напряжение, на которое трудно было не обратить внимание. Илона была, однако, слишком увлечена сериалом и сказала, не отрывая взгляда от экрана:
- Аркаша, у тебя совсем нет памяти. Ты поставил футляр с термосом в нижний ящик кухонного шкафа, когда вернулся со вчерашней вечеринки. Я его сама там видела час назад.
- Покажете? - теперь Беркович обращался уже к хозяину квартиры, который переминался с ноги на ногу, глядя в окно, будто ученик, вызванный к доске.
- Зачем вам? - повторил Бокштейн вопрос, заданный Илоной.
- Вам непременно нужно, чтобы я ответил? - пожал плечами Беркович и пошел в кухню.
Футляр с китайским термосом - небольшим, меньше, чем на поллитра - действительно лежал в нижнем ящике шкафчика.
- Я возьму эту вещь с собой, - сказал Беркович, - а вас попрошу утром, в девять часов, приехать ко мне для допроса. Управление полиции, второй этаж.
- Зачем вам этот старый термос, старший инспектор? - спросила Илона, не отрывая взгляда от экрана, когда Беркович шел к двери.
- Спросите у мужа, - ответил Беркович. - И объясните ему, что не нужно делать глупостей.
Завтра утром, - подумал он, - нужно будет прежде всего зайти к прокурору Богашу и получить предписание на арест. В том, что эксперт обнаружит на стенках термоса следы яда, Беркович не сомневался.
САЛАТ ИЗ КРЕВЕТОК С УБИЙСТВОМ
С утра у старшего инспектора Берковича настроение было хуже некуда. Вроде бы и без причины - день выходной, не нужно рано вставать, выспался он хорошо, потому что лег не поздно, хотя вечер они с Наташей провели в гостях, но компания оказалась приятной, разговоры - легкими, никто не приставал к нему с вопросами о том, сколько убийц полиция Тель-Авива поймала на прошлой неделе. Погода тоже к меланхолии не располагала - прохладно, ясно, легкий ветерок. Осень…
А настроение было паршивым.
- Наташа, - сказал жене Беркович. - Отвези Арончика в детский сад сама, хорошо? Я еще поваляюсь.
- Конечно, - согласилась Наташа, и Беркович отвернулся к стене, чтобы никто не видел постного выражения его лица.
Мобильный телефон начал звонить, когда Беркович мрачно раздумывал о роли химии в жизнедеятельности организма. Не хватает какого-нибудь микроэлемента, ерунды в полмиллиграмма, и вот тебе - настроение падает, а некоторые даже разума лишаются…
- Слушаю, - сказал он, поднеся аппарат к уху.
- Убийство в Рамат-Авиве, - без предисловий сообщил дежурный офицер (судя по голосу, это был Ави Розенблат). - Послать за тобой машину или поедешь на своей?
- Бензин нынче дорог, - буркнул Беркович, - посылай машину.
За десять минут он, конечно, не успел побриться - еще одна причина для плохого настроения: щетина на лице почему-то мешала думать, на работу Беркович всегда приезжал гладко выбритым, знал - иначе нормального расследования не получится.
Высотка, к которой подъехала патрульная машина, стояла в дорогом и спокойном районе, тут редко случалось что-нибудь криминальное. Поднялись на второй этаж - здесь в небольшом коридорчике дежурил сержант Берман, дверь в торцовую квартиру была распахнута, там сверкали вспышки блицев - эксперты уже прибыли и делали свою работу.
Посреди огромного салона лежало лицом вниз тело мужчины лет шестидесяти. Руки были раскинуты, у головы растекалась лужица крови, кровь запеклась и на волосах - беднягу, похоже, ударили по затылку тупым предметам, тривиальное убийство, знать бы мотив. Когда известен мотив, вычислить преступника можно довольно просто…
- Когда это произошло? - спросил Беркович у подошедшего к нему эксперта Хана.
- Умер он вечером, - сказал эксперт. - Позже девяти, но раньше полуночи. Тело обнаружила утром приходящая домработница, филиппинка, она и полицию вызвала.
- Чем ударили?
- Бронзовой статуэткой, - сообщил Хан. - Довольно массивная, высотой тридцать два сантиметра, изображает повара в колпаке.
- Отпечатки пальцев?
- Вряд ли, - покачал головой эксперт. - Похоже, что убийца протер повара салфеткой или полотенцем. Я забрал статуэтку, хочешь посмотреть?
- Потом, - отмахнулся Беркович. - Скажи, где эта домработница-филиппинка?
Узнав, что женщину в кухне отпаивают чаем, Беркович пошел брать первые показания.
Полчаса спустя он понял, почему у него с утра было плохое настроение - расследование обещало быть долгим и мало перспективным.
Убитого звали Меир Плоткер, жил он один, жена умерла пять лет назад, единственный сын давным-давно уехал поработать в Австралию, да так и не вернулся, обзавелся там семьей и отца с тех пор не навестил ни разу. Вряд ли, как утверждали соседи, даже на похороны приедет - не те отношения. Сам Плоткер лет десять не работал - получал армейскую пенсию и пособие по инвалидности, но главный его доход заключался совсем в другом: погибший торговал кулинарными рецептами и неплохо на этом зарабатывал.
- Чем торговал? - удивился Беркович, когда один из соседей, молодой программист по имени Шауль, сообщил эту информацию.
- Кулинарными рецептами, - повторил Шауль. - Странно, да? Видите ли, старший инспектор, Меир коллекционирует… коллекционировал рецепты. Самые разные, в том числе очень экзотические и редкие. Это ведь, как марки или старинные монеты. Есть рецепты, которые в семьях передают из поколения в поколение, ни в каких книгах их не найдете, а Меир покупал, записывал и продавал по случаю.
- Ну и смысл какой? - с недоумением спросил Беркович. - Если рецепт стал кому-то известен, он перестает быть тайной, это же не марка, которая существует только в одном экземпляре!
- Не скажите! Я сам знаю семью Шифман, они купили у Меира рецепт очень сложного супа и никому его не раскрывают - это действительно нечто… я пробовал… Знакомые пытались определить ингредиенты по вкусу, но… Что-то похожее получается, но - не то. Вкус - специфический!
Беркович улыбнулся, услышав знакомую фразу, Шауль, однако, не понял, отчего полицейский вдруг развеселился, и обиженно заметил:
- Напрасно вы думаете, что коллекционирование рецептов - пустое дело! Очень даже прибыльное!
- Такое прибыльное, что из-за рецепта могли и убить?
Действительно, почему убили Плоткера? Денег он, по словам соседей, дома не держал, и после обыска Беркович вынужден был с этим согласиться: не было в квартире ни сейфа, ни потайных ящиков в столе или шкафу - обследовав со своими сотрудниками каждую комнату, Хан заявил об этом совершенно определенно. В кабинете на полках за стеклом стояли кулинарные книги. Других не было - кроме, разве что, справочника по "Виндоуз" для так называемых "чайников". В ящиках стола Хан нашел две чековые книжки, причем на одном из чеков - без указания суммы! - стояла подпись Плоткера, и убийца, кем бы он ни был, чек этот, наверняка увидев, оставил на месте. Не деньги его интересовали, а, скорее всего, именно рецепты.
Ящики, в которых лежали большие блокноты, куда Плоткер собственноручно записывал рецепты, то ли услышанные от кого-то, то ли найденные в книгах, были открыты, содержимое перевернуто, несколько блокнотов вывалились и лежали на полу раскрытыми, будто подстреленные на лету птицы. Убийца что-то искал в этих блокнотах, а поскольку ничего в них не было, кроме рецептов, то не нужно было обладать дедуктивными способностями Холмса, чтобы сделать соответствующие выводы. Естественно, Беркович эти выводы сделал, что привело старшего инспектора в состояние крайнего недоумения.
- Убить из-за рецепта? - сказал он эксперту Хану, когда соседей опросили и выдворили из квартиры, а тело убитого отправили в Абу-Кабир. - Ну прятал, допустим, этот Плоткер какой-то необычный рецепт. Убийца рецепт нашел и сделал удивительное по вкусу блюдо, привел в восторг гостей. Из-за этого убить человека?
- Не из-за этого, конечно, - возразил Хан. - Ты прекрасно все понимаешь, Борис, но сегодня с тобой что-то происходит…
- Настроение с утра отвратительное, - пожаловался Беркович. - Ты прав, Рон, убивают не из-за рецептов, а из-за денег. Видимо, этот рецепт можно было продать за хорошую сумму. Вопрос в том, нашел убийца то, что искал, или нет.
- Боюсь, что это мы узнаем, только если поймаем убийцу, - меланхолически заметил Хан.
- Если? - поднял брови Беркович. - Ты думаешь, что…
- А ты как думаешь? Смотри: отпечатков пальцев - кроме самого хозяина - мы не нашли. На орудии убийства тоже ничего…
- Да-да, - нетерпеливо отозвался Беркович. - Но в квартиру убийцу впустил хозяин, верно? Дверь не взломана. Значит, Плоткер этого человека знал и, возможно, ждал. Нужно поработать по всем знакомым…
- А если убийца был Плоткеру не знаком? Плоткер продавал рецепты - преступник позвонил, сказал, что хочет купить рецепт, договорился о встрече…
- Возможно, - кивнул старший инспектор, - хотя, думаю, незнакомому человеку Плоткер назначил бы встречу в кафе или другом людном месте.
- Может, так и было, а потом они, договорившись о сумме, пришли сюда…
- Если они договорились, то зачем было убивать?
- Ну… - протянул Хан. - Может, они здесь повздорили, гость не захотел платить…
- Скорее всего, - возразил Беркович, - посетителя Плоткер все-таки знал и пригласил к себе. Тот пришел, начал разговор, а когда хозяин отвернулся…
- Ты думаешь, что гость был уверен, что хозяин ни за что не захочет передать ему вещь… или рецепт… или что-то другое, за чем он явился?
- Думаю, да.
- Допустим, - согласился Хан. - И опять мы возвращаемся к вопросу: нашел убийца то, что искал, или нет.
- Иными словами, искал он именно эту бумажку или какую-то другую? - заключил Беркович и аккуратно расправил на столе листок с текстом, написанным, без сомнения, почерком Плоткера.
- Если эту, то почему убийца ее оставил? - пожал плечами эксперт.
Бумагу эксперт обнаружил рядом с трупом - вчетверо сложенный лист лежал так, будто выпал из руки Плоткера, когда тот упал. Строчек двадцать: перечисление названий продуктов, пропорции, вес, указания о том, сколько минут что варить и на каком огне - один из многочисленных рецептов, каких тысячи были записаны в блокнотах и книгах.
- Почему оставил? - переспросил Беркович. - Смотри: бумага была у Плоткера в руке, верно? Почему? Видимо, он показал этот текст гостю. Значит, разговор между ними шел именно об этом рецепте?
- Ну… Допустим.
- Что делает гость? Читает текст, после чего хватает со стола статуэтку и бьет хозяина по голове. Вывод?
- Хозяин показал ему не то, что тот предполагал увидеть.
- Совершенно верно. Гость понимает, что хозяин его дурачит, хватает статуэтку…
- Будучи в состоянии аффекта?
- Посмотри, как методично он потом осматривал содержимое ящиков! Это говорит о состоянии аффекта? Мне кажется, Рон, что причиной убийства была все-таки именно эта бумага, этот рецепт…
- Тогда почему гость его не забрал?
- Не знаю, - мрачно сказал Беркович.
* * *
Знакомых у Плоткера оказалось великое множество - судя по записям в записной книжке и по списку абонентов в памяти телефонов, обычного и мобильного. Повара из известных ресторанов, кулинары, но не только они, а еще генералы, дизайнеры, программисты, брокеры, фалафельщики… Сотни фамилий, и каждую предстояло "проработать", от одной мысли об этом у Берковича разболелась голова. Полный список он, однако, составил и занес в компьютер, но прежде чем отправиться по первому адресу (Барух Авиезер, метрдотель в ресторане гостиницы в Нетании), принял таблетку акамола, положил перед собой на столе листок с рецептом, найденным возле трупа, и погрузился в чтение.
"Креветки, 340 грамм, нарезать на 16 кубиков… Сыр овечий: 215 грамм, плоскими пластинами толщиной 2 миллиметра… Чаддар: 2000… Чеснок: 3 головки, нарезать на 12 частей… Паприка: 11 граммов, на две части"…
Если это кулинарный рецепт, то очень странного свойства. Беркович не был не только специалистом в кулинарии, он даже приличный шашлык - блюдо, которое традиционно ни один мужчина не позволит готовить женщине, - не смог бы соорудить без посторонней помощи. Но при всей своей невинности в области приготовления пищи, перечитав бумагу, найденную возле трупа, Беркович вынужден был сделать вывод, что ничего, услаждающего вкусовые рецепторы, по этому рецепту приготовить невозможно. Что это такое: 215 граммов сыра, нарезанного ломтиками по два миллиметра? Кто так взвешивает и кто так нарезает? Это же салат должен быть, а не химическое вещество для лабораторных экспериментов! И можно себе представить, что получится, если тремя головками чеснока приправить 340 граммов креветок. Возможно, какая-нибудь восточная (ну очень уж восточная, судя по всему!) кухня? Или кухня индейцев племени чероки, а может, специальный рецепт, использованный какой-нибудь местной Лукрецией Борджиа…
Беркович набрал номер телефона эксперта.
- Ты тоже над этим думаешь? - сказал Хан, выслушав жалобы старшего инспектора. - Мне этот рецепт не дает покоя, странный он, конечно. Как и ты, я подумал, что с его помощью собирались кого-нибудь отравить, но, уверяю тебя, это невозможно - разве только вызвать временное несварение желудка, поскольку съесть эту дьявольскую смесь способен только сумасшедший.
- Восточная кухня… - начал было Беркович, но Хан прервал его возмущенным возгласом:
- Борис, восточная кухня - самая изысканная в мире! Пища острая, да, но каждый ингредиент выверен и точно соответствует всем прочим, чтобы вызвать нужное вкусовое ощущение. Подать на стол салат Плоткера - значит, навсегда лишиться гостей. Если продукты свежие, никто, понятно, не отравится - разве что сплюнет, взяв в рот первый же кусок…
- И если, - резюмировал Беркович, - этот так называемый рецепт Плоткер пытался подсунуть своему гипотетическому гостю…
- Ты полагаешь, тот так возмутился, что схватил статуэтку и…
- Нет, конечно, - вздохнул Беркович. - Но ведь почему-то именно эту бумагу Плоткер держал в руке, когда его убили.
- Это не рецепт, Борис. Только сумасшедший кулинар может…
- Так нашел убийца то, что искал, или не нашел? - перебил Беркович приятеля.
- Нашел, скорее всего. В запасе у него была вся ночь - тело ведь обнаружили только утром.
- Будем исходить из этого, - вздохнул Беркович.
Последующие дни - до конца недели - слились для старшего инспектора в одну непрерывную линию: разговоры, разговоры, разговоры… С друзьями покойного, с его дальними родственниками (близких просто не оказалось, и соседи были правы: сын даже не прилетел из Австралии на похороны: билеты, мол, нынче, дорогие, ничего себе семейка…), с бывшими сослуживцами, с клиентами, кулинарами…
Убийца за это время мог покинуть страну, спрятаться, затаиться, но, скорее всего, жил обычной жизнью, будучи уверен в том, что следов не оставил, свидетелей не было, и ничего против него полиция найти не сумеет.
Беркович тоже все больше в этом убеждался и понимал, что предчувствие в то утро его не обмануло: не зря у него было плохое настроение, нет, не зря…
Странная бумага, то ли рецепт, то ли пародия на кулинарный справочник, тоже не давала Берковичу покоя. Он давно выучил наизусть два десятка строчек: названия продуктов, числа, вес, температура. Бессмыслица текста приводила его в бешенство, и он уже мог прекрасно себе представить, как пришедший к Плоткеру клиент, получив вместо обещанного рецепта эту нелепую писанину, хватает со стола статуэтку и с возгласом "Сам ешь эту гадость!" обрушивает бронзового повара на голову хозяина.
Что-то здесь было не так. Не зря Плоткер держал эту бумагу отдельно от остальных рецептов.
После работы, закончив очередной допрос и не получив полезной для дела информации (и ведь вполне могло быть, что убийца уже проходил в числе допрашиваемых!), Беркович сидел в своем кабинете и в который раз перечитывал не имевший никакого кулинарного смысла рецепт. Что означали, к примеру, слова: "Чаддар, 2000"? Он консультировался у Вики Топаллер, шеф-повара ресторана в гостинице "Дан Панорама". "Чеддер, наверно, а не чаддар, - сказала она. - Огласовок нет, читать можно и так, и этак. Чеддер - сыр такой. Но согласитесь, два кило - многовато на триста граммов мяса".
Действительно, два килограмма пикантного сыра… Беркович перечитывал текст, снова и снова пытался обнаружить в нем какой-то, еще не понятый им смысл. Позвонила Наташа, спросила: "Ты сегодня домой собираешься? У нас будут гости, Варшаловичи"…
- Сейчас, - сказал Беркович. - Послушай, для чего можно использовать два кило чаддара… то есть, я хотел сказать - чеддера, сыр такой.
- Так чаддара или чеддера? - раздраженно переспросила Наташа.
- Чеддера, конечно, чаддар - нет такого сыра…
- Сыра нет, верно. Чаддар - фамилия. Автор справочника по компьютерам. Мы им на курсах пользовались. Есть несколько изданий, последнее вышло в двухтысячном году.
- При чем здесь компьютеры? - недовольно сказал Беркович. - Я тебя о сыре спра… Погоди, в каком году, ты говоришь, вышел справочник?
- В двухтысячном, а что?
- Извини, Наташа, я перезвоню, - пробормотал Беркович и положил трубку.
Черт. Чаддар, 2000. Конечно. Не два кило сыра, а спавочник Чаддара двухтысячного года!
И что? Сварить из этого справочника бульон?
Но ведь единственной книгой, не относившейся к кулинарии, на полках в салоне Плоткера была толстая книга о компьютерах. А он даже не посмотрел, кто автор.
Через полчаса Беркович стоял перед книжным шкафом и держал в руках толстый фолиант, на обложке которого было написано: "WINDOWS для всех. Рудольф Чаддар, 2000 год".
И что? Допустим, в "рецепте" Плоткера упоминалась эта книга. Почему? Какое отношение WINDOWS могут иметь к 340 граммам креветок и трем головкам чеснока?
А если?
Беркович положил на стол бумагу, от одного вида которой у него начиналась депрессия, рядом - справочник Чаддара, и принялся перелистывать страницы, переводя взгляд с бумаги на книгу.
Он сказал вполголоса "Эврика", позвонил Наташе, предупредил, что скоро будет, и покинул квартиру, захватив с собой том Чаддара.
- Арончик уже спит? - спросил он жену, приехав домой в половине двенадцатого ночи.
- Боря, - возмутилась Наташа, - ты совсем потерял представление о времени?
- Извини, - пробормотал Беркович. - Ты можешь мне помочь?
- Поймать убийцу?