"Должны. Вас напрямую это касается".
Пауза. Ага, щаз! Вопросов ожидаем? Не дождетесь! Наконец, Глюкоза не выдерживает первым:
"Мы приняли решение, о вашем увольнении. Вашу работу будет исполнять другой человек".
"Формулировка?"
"Мы надеемся, что по собственному".
Это он себя что ли "мы" называет? Тоже мне, монарх в отдельно взятой мелкой фирмежке.
"А если нет?" - спрашиваю я.
"Тогда - увольнение по статье. На вас жалобы, вы грубо разговариваете с людьми. Вы, наверно, заметили, что последнее время люди к вам не обращаются?"
"Нет, не заметил. Не далее как вчера выполнял работу по просьбе вашего секретаря, а только на прошлой неделе чинил ее компьютер. А я с кем-то грубо разговариваю?"
"Вы появляетесь только к двенадцати дня. А официально мы работаем с девяти".
"С девяти тридцати, - уточняю я. - Но ухожу в девять вечера, отрабатываю свой день даже больше чем положено".
"Официально у нас рабочий день до восемнадцати пятнадцати. То, что вы сидите тут вечерами, никого не интересует. Одних опозданий можно достаточно для увольнения насчитать. При наличии видеонаблюдения на первом этаже, в любой момент можно задокументировать ваши нарушения трудовой дисциплины. Тогда - увольнение по статье. Вам нужны такие записи в трудовой книжке?"
"Вообще-то мне вполне безразличны записи в этой книжке, - нахально отвечаю я. - Но видите ли, какое дело. Трудовой кодекс штука сильная, и при наличии знакомого адвоката, еще неизвестно кто выиграет процесс. Адвокат у меня есть, и трудовое законодательство отлично знает и окажет мне всемерное содействие. А в cуд я подам, будьте уверенны".
"Да как вы со мной разговариваете?" - вскипел Глюкоза. Как и многие не очень умные начальники, он имел неоправданно завышенное представление о собственной значимости. Надо сказать, что подобный разговор легко можно было предвидеть. Последнее время Главный не особо скрывал неприязнь ко мне, а то, что по надуманному поводу он в начале года урезал мне зарплату и регулярно лишал премии, всем было хорошо известно. Вот честно скажу, не люблю начальников. И дело даже не в том, что любят их или очень умные, либо чрезвычайно глупые люди. Глупые - по глупости, а умные из-за умения использовать их, начальников, в своих собственных меркантильных интересах. Я далек от мысли, что все начальники негодяи, карьеристы и сволочи. Боже упаси. Они, зачастую, очень хорошие, милые люди, прекрасно делающие трудную и, нередко, весьма важную работу. Работу тяжелую, кропотливую, а, зачастую, даже опасную. Искренне желающие что-то изменить или улучшить в той или иной области. В идеале, это очень умные люди. Но все-таки я их не люблю. Потому, что сам не очень умный. Так, рядовой середнячок. Не совсем дурак, но и далеко не гений. Ведь как в первом, так и во втором варианте я бы тут сейчас не сидел и вот это самое не думал…
"Нормально разговариваю, корректно и вежливо,- хамлю я на очередной риторический вопрос шефа, - И еще один момент, если я уйду, то у вас возникнут серьезные проблемы с сетью. Не сразу, а в течение, примерно, месяца. Вы не сможете смотреть Интернет, пользоваться электронной почтой, проводить платежи. Вам невыгодно меня увольнять".
"Кстати, вы где-нибудь учились работать с сетью?" - неожиданно спрашивает Глюкоза.
"Нет, я самоучка", - зачем-то вру я. Раз Главный еще не удосужился узнать, где я учился, то и дальше знать ему это совсем даже необязательно.
"Тогда и ведите себя, как самоучка! - явно обрадовался Глюкоза. - Кто вам дал право вносить изменения в сайт? Почему какой-то системный администратор себе такое позволяет? Оттуда вы взяли это изображение? - продолжает буйствовать Главный, тыкая пальцем в собственный портрет на странице администрации сайта нашей фирмы. - Когда вы заменили фотографию?"
"Лет пять назад, - зачем-то стал оправдываться я. Надо было молчать, но я дал слабину, и, похоже, Глюкоза рад был за это уцепиться. - Фото взял с вашей личной странички нашей Фирмы. Мне показалось, что эта фотография более органично вписывается в…"
"Почему вы мне врёте?" - вдруг перебил начальник.
Я обалдел. Ну, что тут скажешь? Невозможно опровергнуть обвинения во лжи. Разве что на полиграфе провериться. Конечно, можно представить доказательства. Попытаться оправдаться. Сравнить даты создания файлов, посмотреть электронные журналы событий на сервере и осуществить прочие банальные действия, но для нашего Главного это всего лишь набор звуков. Судя по всему, Глюкоза только сегодня заметил ту страничку сайта, где сам же и был представлен. Увидел впервые за пять лет. Или - больше. Видимо, добрые люди посоветовали и прокомментировали как могли: сам-то он нормально пользоваться компьютером до сих пор не научился. Он же всегда был так занят, что не имел времени лазить по сайту собственной фирмы. Нормальная, по-моему фотка, тут он хотя бы на человека похож, а не на мертвеца, которому неумело замазывали фон в фотошопе. Причем от этого замазывания плечи портрета получились какие-то диффузные и неровные, будто края рваной бумаги. "Оплошность" моя состояла в том, что раньше представлял себе Главного, как вполне крепкого администратора. Ошибся я в своих оценках, причем довольно-таки сильно ошибся. Встречались мы нечасто, а в последнее время так и вовсе редко. По работе - почти никогда, только в коридорах, и то: я-то здоровался, а Главный не отвечал и молча дефилировал мимо. Недооценивал я своего руководителя. Списывал молчание на обычное административное хамство. Напрасно. Я приходил во второй половине дня, когда начальник уже уходил, вследствие этого, как потом выяснилось, Главный считал, что зря переводит на меня зарплатные деньги. Ну, конечно, не совсем зря, а то бы давно выгнал, однако премию не платил, и пару раз снижал основную зарплату.
Дальнейший разговор устремился по малопродуктивному направлению. Глюкоза откровенно орал, моих ответов не слушал, только что ногами не топал. А я окончательно осознал, что давно пора увольняться. Хватит. Не смогу больше нормально трудиться у такого босса. Хозяин - барин. Начальник и работник по разные стороны баррикад и этого не изменишь, бороться тут бесполезно и вредно для здоровья. Либо надо принимать условия, либо уходить. Каждый сам волен решать, что надо терпеть, а что нет. На следующий же день я написал заявление по собственному желанию, подписал его в дирекции и в отделе кадров, забрал трудовую книжку и ушел. Уходя, "забыл" передать все провайдерские контакты, админские пароли и коды доступа, и как с этой проблемой было потом, меня уже не волновало. Короче, с тех самых пор и являюсь "свободным копейщиком", то бишь фрилансером. Кстати, уволился я оттуда очень даже вовремя. Через год после всем известных событий, начались всякие санкции, обвалился валютный курс, и Фирма сразу же обанкротилась. Полностью разорилась, задолжав сотрудникам более чем за шесть месяцев.
- Все с тобой ясно, благородный сэр, - промурлыкала Стелла. - Вообще-то, как я поняла из этого рассказа, на увольнение ты просто-напросто нарывался. Ладно, теперь-то что об этом с тобой говорить. Короче, сам виноват.
- Это все? - уточнил я замороженным голосом.
- Все к лучшему. Зато, сейчас у тебя нет крикливого начальника, что уже плюс! Тебя подвезти или сам, своим ходом доберешься?
- Сам доберусь. Ну, удачи.
- И тебе. Да и еще одно…- как-то смущенно произнесла Стелла. Раньше такого не замечалось. Чего это с ней?
- Что? - всполошился я. Не люблю неожиданностей.
- Постарайся все-таки, чтобы тебя не убили, - вдруг сказала она с неожиданной теплотой.
- Постараюсь, - усмехнулся я. - Сам не хочу, да. А как насчет того, чтобы рассказать мне напоследок окончание своей алмазной истории? А то вот так убьют ненароком, я и не узнаю ничего.
- Ты не шути так, и сплюнь, а лучше, по дереву постучи, - вполне серьезно посоветовала Стелла, и не успокоилась до тех пор, пока я не постучал. - Так уж и быть, расскажу, чем там все кончилось. Вернее - почти закончилось, до окончания еще далеко, в один раз не уложимся. Надеюсь, ты никуда не торопишься?
- Нет, жду с нетерпением. Ты остановилась на том, как осталась тогда у меня ночевать.
- А, ну да, после случилось много чего разного…
24. Стелла и коллекция фантиков
После случилось много чего разного. Сыщица проверяла фигурантов одного за другим, но все они будто скользкие морские гальки не позволяли ни за что зацепиться. И вот поиски привели Стеллу в самый центр Москвы на лавочку неподалеку от Вечного огня.
Сыщица наблюдала смену караула в Александровском саду под Кремлевской стеной и думала о своих делах. Парадно одетые солдаты четко печатали гусиный шаг. Суть этого движения заключается в вытягивании ноги до такой высоты, при которой она составляет практически прямой угол с телом. Колено при этом не сгибается, а в отдельных вариантах носок стопы может выпрямляться до прямой линии с голенью. При совершении такого шага нога опускается на землю площадью всей стопы, издавая четкий и ясный звук удара. Как следствие подобных упражнений, колени со временем постепенно выворачиваются в обратную сторону, и развивается так называемая "петушиная нога" - деформация коленного сустава.
Глядя на марширующих гвардейцев, Стелла вдруг подумала, что люди весьма склонны к разнообразным бессмысленным, а зачастую вредным для здоровья поступкам и телодвижениям. Иногда это считается необходимым и обязательным, но на самом деле многие чисто ритуальные действия ничего хорошего не несут. Возможно, они кому-то кажутся прекрасными, а кому-то отвратительными, но это ничего не меняет.
Караул сменился, и в Александровском саду уже не происходило ничего необычного. Первоначально сад назывался Кремлевским из-за расположения у Кремлевской стены. Когда-то здесь протекала речка Неглинка, в память о которой сохранился Троицкий мост. Река со временем совсем обмельчала и была упрятана в подземную трубу. Архитектор Осип Бове проектировал сад из трех частей: Верхний сад, расположенный между Манежной площадью и Троицким мостом. Средний сад, что находится между Троицкими и Боровицкими воротами. И, наконец, Нижний сад, самый короткий, от Боровицких ворот и до Кремлевской набережной. Сейчас попасть в Нижний сад невозможно, он закрыт, а вот два других, что оснащены скамейками и дорожками, вполне доступны. Где-то здесь, вспоминая своего Мастера, некогда горевала на лавочке булгаковская Маргарита. Здесь же когда-то любил прохаживаться "всесоюзный дедушка" Калинин, а многочисленная его охрана маскировалась под праздных гуляющих москвичей.
Сыщица достала свой планшет и вызвала ленту новостей за последние полчаса:
"Интересно, - подумала Стелла, - как можно арестовать заочно… при этом еще и олигарха… кто только придумывает все эти дурацкие заголовки?.. наверняка специального человека держат для подобных занятий…"
Тут вдруг, откуда ни возьмись, выпало такое сообщение:
"Что за безграмотный бред? Вывороченные кавычки, форматирование по центру, знаки препинания как попало, фу!" подумала Стелла, но автоматически "кликнула сюда" и планшет сразу же "завис".
- Добрый день, а вы случайно не меня ждете? - вежливо спросил внезапно оказавшийся рядом относительно молодой мужик. Я - Константин.
Константин оказался жилистым тренированным брюнетом с короткой стрижкой густых волос. Невысокий, но стройный с крадущейся походкой хищника и какими-то мягкими, "округлыми" движениями. На первый взгляд он показался Стелле тихим и расслабленным, но что-то подсказывало: впечатление обманчиво, и этот человек значительно опаснее, чем кажется.
"Красивый мужик", - подумала сыщица.
- Здравствуйте. Да, наверное, вас, - ответила Стелла, убирая в сумочку вдруг ставший бесполезным планшет. И тут неожиданно для самой себя предложила: - здесь поговорим, или пойдем куда-нибудь?
- Давайте здесь. Если разговор затянется, тогда уж да, куда-нибудь сходим… Но не думаю… Слушайте, а зачем вам все это надо?
- Что - "все"? - переспросила Стелла.
- Вот все эти ваши действия. Поиски, встречи, опросы, сбор каких-то посторонних сведений. Слухи, скандалы, расследования.
- Вы были друзьями с погибшим Тимофеем Старобогатовым? Близкими?
- Вы не ответили на мой вопрос.
- Вообще-то предполагалось, что вопросы задаю я, а вы отвечаете, - резко парировала сыщица.
- Кем предполагалось? На кого работаете?
- Ну, вот опять! Нет, так у нас дело не пойдет. Понимаете, если вы откажетесь сотрудничать со мной, в покое вас все равно не оставят. Да, сейчас можете встать и уйти, но что толку? Вызовут в отдел, и пара коллег под протокол поведет официальный допрос. Многочасовой, нудный и утомительный. Причем все ваши слова будут записываться, протоколироваться, а случайные оговорки потом могут быть по-разному истолкованы.
- Есть альтернатива?
- Да, - кратко подтвердила Стелла.
- И эта альтернатива - вы? - вполне ожидаемо спросил Константин.
- Угадали. Не буду скрывать, что полученную от вас информацию придется передать, куда следует, но только в том случае, если она напрямую будет относиться к убийству. Все косвенные данные я могу оставить при себе.
- Ладно, уговорили. Задавайте свои вопросы.
"Чего-то слишком легко он согласился, - насторожилась сыщица. - С ним надо быть поаккуратнее, и держать ушки на макушке. Не так он прост, этот Константин".
- Еще раз. Вы дружили с убитым?
- С Тимом? В каком-то смысле да, хотя настоящими друзьями мы не были. У него вообще не было друзей. Почему-то мне кажется, что никто не плакал на его похоронах. Я даже не знаю, вообще-то похороны устраивали или нет? Возможно, его труп до сих пор хранится в холодильнике какого-нибудь унылого морга. Все прошло так, будто такого человека никогда не существовало. Но все-таки Тим был потрясающим парнем. Обаятельным, ухватистым и чертовски умным. Бабы просто млели от него. А зачем вам все это нужно? Хотите выпустить книгу с громким названием "Кто убил Тима"? Желаете покопаться в его грязном белье? Или будете рассказывать о его извилистом жизненном пути, множа всю ту мерзость, что и так часто встречается на книжных прилавках?
"Как складно он говорит, будто заранее отрепетировал, только вот с какой стати?" - Подумала Стелла, а вслух произнесла:
- Нет, мне просто надо понять, что он был за человек. А понять человека - это, как говорили древние, постичь сокровенный смысл его поступков.
- Они так говорили? Но для чего все это нужно именно вам? Поясните, пожалуйста. Только не говорите, что работаете на какую-то государственную структуру. Это не так. Вы не похожи на такую.
- А вам разве не будет интересно узнать, кто именно его убил и зачем?
- Нет, - вдруг сказал Константин, - совсем даже неинтересно.
- Почему? - искренне удивилась девушка.
- А я и так знаю, кто это сделал, - неожиданно заявил Константин. - Но вам расскажу только при иной форме контакта.
- Вы что, хотите переспать со мной? - неожиданно для себя спросила сыщица.
Вместо смущенного ответа Константин откинул красивую голову и разразился громким заразительным смехом.
- Ох, давно меня никто так не веселил, - пояснил он после приступа хохота. - За свою неприкосновенность можете не беспокоиться. Никакого интима. Это, пожалуй, последнее, о чем я могу вас попросить, хотя, вы без сомнения, весьма очаровательная и соблазнительная особа, - Константин уважительно склонил голову.
"Может, он гей? Или импотент? Вроде совсем не похож, уж этих-то я с закрытыми глазами определю. Может, какой-нибудь затейливый извращенец?" - подумала Стелла и тут же встретила сердитый взгляд собеседника.
- Ой, извините, - она уже поняла, что Константин каким-то образом угадал ее мысли. - Это случайно так подумалось.
- Ничего страшного, просто сейчас везде сплошные стереотипы, - вполголоса пробормотал он, - конечно, если так угодно, мы вполне можем воплотить ваши слова в реальность, и я буду к вашим услугам. Мне, в общем-то, станет даже приятно.
"Вот ведь нахал!" - весело подумала сыщица, а вслух сказала:
- Просто я почему-то заподозрила, что вы посчитали меня доступной женщиной. Тогда давайте вернемся к теме нашей беседы.
- Говоря про иную форму контакта, я имел в виду всего лишь спокойный разговор за столиком кафе или ресторана. Здесь очень шумно, неудобно и много посторонних людей.
- В кафе разве меньше? - усомнилась Стелла.
- Смотря в каком!
- Ну, я же сразу предлагала вам куда-нибудь пойти. Что посоветуете? Ресторан или кафе?
- Кафе, - уточнил Константин. - Тут недалеко, минут пять езды, если ничего не имеете против Лэнд Крузэра. Или может пешком? А то попадем в пробку, застрянем…
В результате, уже минут через десять, они сидели друг напротив друга за столиком очень милого кафе и потягивали капучино - это сказочное открытие итальянцев, что благодаря изобретению кофемашин, распространилось сейчас по всему свету. Заведение Стелле нравилось, она бывала тут и раньше, правда в иной компании, совсем по другим поводам.
Городской гул пробивался сквозь оконные стекла, смешиваясь с шумом самого кафе. Возник равномерный звуковой фон от проезжающих мимо автомобилей, от льющейся на кухне воды, от работы вентиляции и от разговоров посетителей. Только свет заходящего солнца и этот шум, а еще глаза собеседника Стеллы.