В КВАРТИРЕ КАРИНЫХ
- Алё? Алё? - сказал Карин и повесил трубку на рычаг.
Через минуту раздался звонок в дверь. Карин удивился, но дверь открыл.
- Это я, - сказала Ника, - я пришла… Слушаете музыку по ночам? Сами себя веселите? Идите, слушайте дальше. Я закрою дверь сама. Только поскорее.
Карин пошел в комнату несколько растерянный. Но Ника вела себя так естественно, что растерянность Карина уступала естественности Ники.
- Сейчас будем пировать, - сказала Ника, - вот вам ваш портрет. А это все для кухни.
Она поставила на стол бутылку сухого вина и фрукты… Карин выключил магнитофон.
- Дослушали? - спросила Ника. - На столе все готово.
- Когда вы успели? - спросил Карин, рассматривая портрет.
- Это неважно. Нет времени отвечать. Поставьте его где-нибудь. И потом, не "вы", а "ты". Понятно?
- Понятно, - сказал Карин.
- Ну, вот, - сказала Ника, - времени у нас очень мало. Скоро утро. А мой шеф приходит ровно в десять.
- А кто ваш шеф?
- Начинается, - сказала Ника, - через пять дней я сама о нем забуду. Я ухожу с работы… Садись.
- Как вас зовут?
Ника показала на себя пальцем: Тебя зовут… Ника. И показала пальцем на него:
А тебя зовут… Я пью за тебя… Я тебя люблю. Скажем, так.
- А как со мной?
- С тобой то же самое, только ты этого не знаешь. Но это очень быстро выяснится.
- Хорошо, - сказал Вадим.
- Я думала, у тебя здесь немного иначе. Это все красиво - уют, забота. Ты еще не задохнулся от этого уюта?.. А люстра тебе не мешает спать?
- Нет. Не мешает, - сказал Карин. Ника вошла в комнату и присела на тахту.
- Малиновый цвет - красиво, - сказала Ника. - Сам покупал? Или выбирал?.. Ну, ладно, некогда, иди ко мне… Скоро утро… Ты завтра идешь на работу?
- Во второй половине, - сказал Карин, - к двум часам. - И снова взглянул на портрет. - Ты что, художница?
- Я? Да. Я художник. Я вообще все… Я Ника…
… - Утром Ника сказала: Кофе готов. Я сделала тебе гренки. Вкуснее не бывает.
Они позавтракали. Потом Ника стала расхаживать по квартире…
- Так. Так. Так… Какие у тебя есть инструменты?
- То есть какие инструменты? - спросил Карин.
- Мне нужно срезать эту люстру.
- А что тебе для этого нужно? - спросил Карин.
- Да ножницы. Простые ножницы. Ага, нашла. Иди сюда. Помоги.
Она срезала люстру и положила ее на софу.
- Это твоя комната? - спросила она.
- Да, - сказал Карин.
- А та комната - ее?
- Да, - сказал Карин.
- Ее комнату не будем трогать, - сказала Ника.
Карин посмотрел на часы - уже девять.
- Ну, вот и хорошо, - сказала Ника, - надо позвонить в мебельную скупку.
- Зачем? - спросил Карин.
- Как зачем? Сдать эту софу. Больше на ней никто спать не будет. А если будет, то ни я, ни ты не будем знать - кто.
- А, может быть, не надо?
- Надо.
- Ну, ладно, раз надо, - сказал Карин, - а на чем я буду спать?
- Купишь что-нибудь менее малиновое на вырученные деньги.
Ника полистала справочник, нашла нужный телефон и позвонила в мебельную скупку.
- Алё! Доброе утро. Все пришли на работу?.. А кому из вас нужна малиновая софа? И модерновая люстра?.. Всем? Правильно… Продается за бесценок. Деньги нужны… Вот прямо сейчас нужны… Сию секунду… Улица Лермонтова, дом тридцать три, квартира тридцать три… Через сколько?.. Отлично! Ждем! - и повесила трубку. - Сейчас сюда прибудут скупщики…
Скупщики действительно приехали молниеносно. Трое скупщиков вошли.
- Где ваша софа и люстра?
- Вот. Быстренько забирайте.
- А деньги? Кому платить деньги?
- Карин, получи деньги.
У него в доме Ника заразилась общепринятой формой обращения по фамилии. Так к нему обращалась жена. Ника тут же с брезгливостью почувствовала бациллы расхожей матрицы и стала называть Карина - "любимый"… По цвету ее картин легко установить, что слух у нее тоже был абсолютный…
Пока Карин получал деньги и расписывался в квитанции, двое других скупщиков вынесли софу и люстру. Сунув квитанцию в карман, смеясь, следом за ними вышел и третий скупщик… Ника закрыла за ними дверь.
- Черт возьми, - сказал Карин, когда скупщики унесли софу и люстру.
- Печально?
- Нет, - сказал Карин. - Пустовато…
- Вот здесь, на этих стенах будут висеть картины…
- Какие картины?
- Лучшие в мире, которые создаст Ника… Ночь, звезды, море, солнце, весна, водопады и… землетрясение. Портрет повесишь вот здесь, над изголовьем, но без меня…
- А зачем землетрясение?
- Так надо, - сказала Ника. - Вот твоя визитная карточка.
И возвратила ему листок из его блокнота, на котором еще в самолете Карин написал свой адрес и телефон…
- С ума сойти!.. С ума сойти!.. Все, что угодно я мог предположить, но чтобы такое… Кому могло прийти в голову, что на свете и это бывает. Отдать сто с лишним картин… Но в них была вся ее жизнь… Как?
- В них была вся ее любовь к жизни…
- И ты…
- И я…
- То есть…
- Ага… Мадам не учла принципа избирательности, без которого не может быть искусства… Где бы ни появился художник, все, что вокруг него, он наполняет собой… Но в квартире Кариных предметы оставались обычными, словно художник не прикасался к ним… Квартира Кариных была сама по себе, а картины - сами по себе… Они висели на стенах отрешенно. Они были здесь чужие… Принцип избирательности был нарушен. А там, где этот принцип нарушается, надо искать трагедию…
- Значит, ты уже в квартире Кариных понял, что Карин не может быть художником?
- Да.
- Понял?
- Да. Понял.
- А, следовательно, чтобы выставить эти картины, настоящий художник должен быть мертв?.. Вот в чем твоя подножка с автопортретом…
- Автопортрет Вадима Карина нельзя было принять за автопортрет. Такая самовлюбленность звучала диссонансом среди всех остальных произведений… Но, как портрет - это было превосходное зрелище… Я не сомневался, кто-то увидел Карина влюбленными глазами… Впрочем, как и весь мир, который висел у него в комнате. Художник был феноменально талантлив. Раньше я никогда не встречался с такой манерой письма. Но ни одна из картин не была подписана автором. Так могла поступить только женщина, которая просто отдавала картины своему любимому, как отдавала себя. Она и не думала где-то выставляться. Все это было ей в высшей степени безразлично. Ее беспокоил лишь один зритель. Ее любимый. И только его ей надо было убедить, что она - художница… Что она - Ника! Становилось ясно, что все события должны развиваться вокруг этой женщины. И, конечно, точкой отсчета во всех моих построениях была личность Ники… Оставалось понять, каким образом ежедневно в квартире Кариных появлялись картины одна за другой… Ведь писались они не в его квартире…
- И акварель "Винный погребок в Таллине" стала для тебя посылкой?
- Лишь безрассудно любящая мать могла не вмешиваться в дела дочери и умела не замечать, что дочь ежедневно выносит из дома картины. Едва нарисует и тут же уносит… Я понял, что эта женщина когда-то очень любила, но ее не любили… Такие матери готовы терпеть самые странные выходки своих дочерей, чтобы как-то сохранить и без того рвущиеся нити отношений…
- Итак, Карин - единственный зритель ее картин.
- Да. Свидетелей ты не найдешь, кто бы видел эти картины при жизни Ники.
- А стюардесса? Тоже исключается. Очевидно, встретившись со стюардессой, Елена Карина убедилась, что та понятия не имеет, кто автор картин. И успокоилась. Иначе она бы не пошла на убийство. Как не стала бы рисковать и в том случае, если бы не знала о смерти Никиной матери. Думаю, что она об этом узнала на следующее же утро. Ладно. Ладно. Ладно. Но Москва - это же не пустыня? Ника работала чертежницей, а Карин - инженером… Абсурд?
- Это вроде бы абсурд… А на самом деле все очень логично. Два месяца любви… Тут Нике и Вадиму никто не был нужен. Наоборот, все это время они искали уединения… Любовью не делятся… Просто и естественно…
- Но ты долго карабкался к этой простоте.
- Да. Я очень долго карабкался к этой естественности и простоте. Очень долго… Теперь тебе все ясно?
- После смерти Ники Елена Карина хотела заставить мужа подписать картины. Но у нее ничего не получилось. Для него это было кощунством. И он наотрез, железно отказался. Отказался и этим отказом подписал себе смертный приговор.
- Ты думаешь о том, как "найти" этих двух женщин?.. Я тебя правильно понял?
- Ты назвал ее Никой. А если ее зовут иначе?
- Ты Старый Арбат знаешь?
- Ты живешь на Старом Арбате…
- Похоже, что тебе спать пора.
- Давай говори!
- Ты останавливал сегодня ночью машину на углу Веснина и Щукина, возле старого готического особняка с двумя подъездами на обе улицы?.. А напротив по диагонали, через дорогу, в садик мы с тобой заходили? Где растет роскошная красная рябина?.. Но сейчас август… А теперь посмотри на репродукцию, как выглядит садик весной…
- Да! Это он!.. Слушай, это тот самый садик!
- Да? А я думал, другой.
- Перестань выпендриваться, профессор!
- Он нарисован с высоты птичьего полета… И увиден с этой стороны… То есть художник рисовал его в доме на углу Веснина и Щукина… Вот и все.
- Что - все?
- Пейзажа улицы, на которой жил Вадим Карин, среди акварелей нет… А, между прочим, каждый художник очень любит рисовать место, где он живет.
- Ах, да! Это тоже был для тебя один из аргументов…
- Так что выясни, какие смерти были зарегистрированы в этом готическом особняке, из окон которого просматривается уютный староарбатский садик… Думаю, что Ника и ее мать жили здесь…
- Я сейчас же позвоню…
- Олег! Дом номер…
- Тринадцать дробь два. Я помню.
Ваграм сел за фортепиано.
- Але!.. Доброе утро, свяжите меня с электронной картотекой Москвы… Але!.. Картотека? Доброе утро… Выясните, пожалуйста, какие смерти были в доме тринадцать дробь два, угол Щукина и Веснина, за период с марта по июнь этого года… Я жду…
- В доме номер тринадцать дробь два зарегистрировано за период с марта до июня две смерти Анна Иннокентьевна Юркевич, пятидесяти трех лет, умерла третьего июня, - ответили на другом конце провода, - и Виктория Андреевна Юркевич, двадцати лет. Погибла пятнадцатого мая в автомобильной катастрофе.
- Спасибо, - сказал Олег и повесил трубку - Что же ты перестал играть?..
- Я все слышал…
- Значит, Карина была у Анны Иннокентьевны вечером второго июня. То есть через восемнадцать дней после гибели дочери и через пятнадцать дней после убийства мужа. Ну, продолжай!
- Что, продолжай?
- Продолжай удивлять. Почему ты назвал ее Никой? Потому что есть картина "Ника Самофракийская"?
- Объясняю популярно, для невежд… У каждого художника есть страсть в какой-нибудь из картин, но зашифровать свое имя. И "Ника Самофракийская" помогла… Я решил, что имя художницы должно быть Вероника или Виктория…
- Вика… Вика - прежде Олег не владел этой интонацией.
Тигр подошел к Ваграму и зарычал: р-р-р! Зверь не поверил наступившей тишине.