- Не пытайтесь поймать меня столь грубым способом, - пренебрежительно усмехнулся Ленгли. - Я не знаю, кто и когда возвратит вам это проклятое решение И именно поэтому предпочитаю предупредить заранее. А если завтра я окажусь на свободе, я ее уж как-нибудь разыщу, будьте покойны.
- На этот счет я совершенно спокоен, - без всякого выражения сказал Хэксли и, отступив на шаг, закрыл за собой дверь. Слышно было, как в замке повернулся ключ…
Вернувшись в свою комнату, Ленгли открыл стенной шкаф и достал из его глубины маленький транзисторный телевизор. Поставив его на письменный стол, он покрутил переключатель программ и, отыскав нужную передачу, погрузился в перипетии очередного футбольного матча.
Некоторое время гостиная была пуста, потом из комнаты, соседней с комнатой Ленгли, вышел Сигрен Неслышными шагами он подошел к одной из дверей и тихо постучал. На пороге появилгя Грехем.
- Это ты, Сигрен? - сказал он, не проявляя особого удивления. - Заходи.
Сигрен присел на краешек дивана.
- Извини, Грехем. Я просто не мог оставаться один. С Ленгли мы как-то далеки… А Сойк… Ты же знаешь - я постоянный объект его шуточек.
- На Сойка не следует обижаться, - примиряюще сказал Грехем - Он хороший парень. Правда, он любит подтрунивать над другими, но поверь, это не со зла. Просто сам ни на кого никогда не обижается, и ему в голову не приходит, что могут обидеться другие.
- Да, у него счастливый характер, - с завистью отозвался Сигрен.
И надолго замолчал.
Грехем тоже сидел молча, не пытаясь завязать разговор.
- Послушай, Грехем, - наконец нерешительно произнес Сигрен. - Я могу задать тебе один вопрос? Это для меня очень важно.
- Ну, разумеется.
Сигрен помялся еще несколько секунд, словно собираясь с духом.
- Грехем, - спросил он глухо, - только, пожалуйста, не удивляйся, ты веришь в бога?
- А почему ты спрашиваешь об этом именно меня? - все-таки удивился Грехем.
- Ну, Ленгли поклоняется иным богам, а у Сойка слишком критический ум.
- Не понимаю, почему это вдруг тебя заинтересовало? - Грехем встал и прошелся по комнате.
- Впрочем, не вижу причин скрывать свои убеждения. Да, я верю. Но не в того бога, который изображен на иконах и который занимается судьбами и деятельностью людей, а в некий рациональный мировой порядок.
- Мировая гармония? - проборматал Сигрен.
- Ну что ж, в конце концов это ничего не меняет.
- Он поднял глаза и пристально посмотрел на Грехема. - Послушай, Грехем, а в судьбу ты, значит, не веришь? В предопределение?
Грехем пожал плечами:
- Но ведь ты лучше, чем кто-нибудь другой, должен знать, что никакого предопределения нет и быть не может. Коль скоро поведение микрочастиц подчиняется не законам механики, а принципу неопределенности… Если последующие состояния не являются однозначными следствиями предшествующих, то о какой же судьбе может идти речь? А ведь мы тоже состоим из микрочастиц.
- Но и полного произвола тоже нет, - возразил Сигрен. - Существуют ведь статистические закономерности.
- Что ты хочешь этим сказать?
- А то. что осуществляются все-таки наиболее вероятные состояния. Значит, то, что должно произойти, произойдет. Что суждено, то и исполнится. И мы сейчас ничего не можем сделать. Только ждать. Вот это и не дает мне покоя.
- Вот ты о чем. - Грехем сочувственно посмотрел на Сигрена. - Но ты не прав, Сигрен. Вероятность пластична. И она открывает для каждого из нас множество возможных вариантов. И от нас зависит, какой именно избрать.
- Не знаю… не знаю, - задумчиво бормотал Сигрен. - Послушай, Грехем, а если кто-нибудь из нас что-то совершит, это ведь будет сделано, в конечном счете, по воле божьей? Да?
Грехем подозрительно посмотрел на Сигрена, но промолчал. Сигрен же, казалось, ничего не заметил.
- А как ты думаешь, Грехем, - продолжал он, неожиданно меняя тему, - каким путем мог идти Девидс в своем решении?
- Девидс? Признаться я не думал над этим, - Грехем явно уклонялся от ответа.
На этот раз настала очередь Сигрена с подозрением взглянуть на Грехема.
Разговор иссяк. В полумраке комнаты повисло напряженное молчание. Первым не выдержал Сигрен. Он тяжело поднялся и, молча кивнув Грехему, вышел за дверь.
А в это время Сойк, лежа на диване, заканчивал чтение детективного романа. С сожалением он перевернул последнюю страницу, полежал еще некоторое время, устремив взгляд в потолок, словно вновь переживая прочитанное, потом медленно протянул руку и выключил настольную лампу.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Было уже за полночь, когда Хэксли вышел из своего кабинета и, пройдя через гостиную, заглянул в комнаты теоретиков. Трое мирно спали на диванах, прикрывшись пиджаками. Дверь в комнату Сойка была заперта.
Хэксли тихо постучал, но Сойк не отозвался. Тогда Хэксли постучал настойчивее. В комнате послышалось шуршание, звук отодвигаемого стула, шаги, но дверь не открывалась.
Потеряв терпение, Хэксли сильно надавил на нее плечом и едва не упал, так как в это время Сойк как раз отпер замок и дверь неожиданно поддалась.
Чтобы не упасть, Хэксли пришлось сделать несколько замысловатых взмахов руками. Он представил себе, как это, должно быть, смешно и глупо выглядит со стороны, и зло посмотрел на Сойка.
А тот, как ни в чем не бывало, стоял прямо против двери, широко расставив ноги и заложив руки в карманы, и с веселой усмешкой наблюдал за тем, как Хэксли балансирует, стараясь сохранить равновесие. Можно было подумать, что он все подстроил специально.
- Пожалуйста, разбудите своих друзей, Сойк, - холодно сказал Хэксли, приняв наконец устойчивое положение. - Мне нужно немедленно с вами поговорить.
- Будет сделано, шеф, - Сойк был невозмутим, будто ночные совещания в лаборатории самое обычное дело.
Через несколько минут заспанные теоретики, ежась и позевывая, вновь сошлись в гостиной.
Подождав, когда они рассядутся в креслах, Хэксли сказал ледяным голосом:
- Мне кажется, молодые люди, вы отнеслись к моему сообщению, мягко сказать, несколько легкомысленно.
- Но мы уже все обсудили, шеф, - демонстративно зевнув, нарочито беззаботным тоном сообщил Сойк.
- И что же?
- Мы пришли к выводу, что действительно подозревать в хищении документов можно в абсолютно равной степени каждого из нас, - пояснил Сойк с обескураживающей улыбкой.
- Сейчас не время для шуток, Сойк, - резко оборвал его Хэксли.
- Да, время действительно позднее, шеф, - все так же спокойно отозвался Сойк.
- Видимо, вы плохо представляете себе всю серьезность положения, - Хэксли явно нервничал. - Что же касается подозрений, то я не хуже вас знаю, кого следует подозревать. Но мне нужны не подозрения, а похищенные бумаги.
- Но, шеф, вы не дали мне договорить. А я как раз собирался сообщить о бумагах.
Хэксли, прищуриваясь, посмотрел на Сойка.
- И что же?
- Мы пришли к выводу, шеф, что эти бумаги никто из нас в глаза не видел.
- Ну вот что, - Хэксли стукнул кулаком по столу. - Я старался отнестись с уважением к вашему человеческому достоинству. Не зная, кто из вас виновен, я не хотел оскорблять подозрением остальных. Но я вижу - вы сговорились. Это что же, круговая порука?
- Как вам будет угодно, шеф, - вежливо заметил Ленгли.
- Хорошо, - медленно произнес Хэксли и обвел молодых ученых недобрым взглядом. - Хорошо же. Тогда я вам скажу все, что думаю.
Он на секунду умолк, а потом заговорил, отчеканивая каждое слово:
- Я вправе подозревать любого из вас. Любого. В сравнении с Девидсом все вы - простые ремесленники. Вы все завидовали ему. Да, вы неплохо считаете, но стоило поставить перед вами действительно сложную задачу, как вы не смогли даже с места сдвинуться. Разумеется, я сам виноват: я просто в вас ошибся. Ну что можно ожидать, например, от вас, Сигрен, нетрудно понять, когда видишь, с какой тоской вы смотрите на свои уравнения. Или от вас, Ленгли? Ведь у вас на уме только женщины. Я уже не говорю о вас, Сойк. Вы, конечно, человек не глупый, но, к сожалению, рождены не для теоретической физики… Грехем? Еще в детстве бабушка не раз предупреждала меня, чтобы я остерегался рыжих.
- Шеф! - возмутился Ленгли. - Вы переходите границы.
- Оставь, - равнодушно сказал Грехем.
- Границы? - насмешливо переспросил Хэксли. О каких еще границах вы можете говорить? Один из вас - преступник.
- Но вы оскорбляете нас всех.
- Перед остальными я впоследствии извинюсь, - бесстрастно заметил Хэксли, - а пока советую меня не перебивать. Так вот. Мне бы и а голову не пришло вас подозревать, если бы вы сами были хоть на что-нибудь способны.
- Хорошо, пусть мы бездарны, - заметил Сойк, - Но от бездарности до преступления…
- Не так уж далеко, - перебил Хэксли. - Как говорится, всего один шаг. И кто-то из вас его сделал. Я бы очень хотел, чтобы это было не так, но факты… Одним словом, я передумал. Я не хочу ждать до понедельника. Бумаги должны быть возвращены сегодня утром.
Хэксли помолчал.
- Пожалуй, я даже соглашусь, чтобы тот, кто взял бумаги, просто положил их на стол в этой комнате. Для меня, в конце концов, не имеет значения, кто именно их взял. Я хочу получить бумаги. И все. Но если утром их не будет, я сообщу в полицию.
И, круто повернувшись, он направился к себе в кабинет.
- Напрасно вы нас пугаете, - бросил ему вдогонку Ленгли.
Но Хэксли даже не оглянулся.
УТРОМ В ВОСКРЕСЕНЬЕ
В воскресенье в восемь утра Хэксли, который тоже коротал эту ночь в своем кабинете, разбудил Грехема.
- Ну как? Что вы надумали?
- Вы меня имеете в виду? - переспросил теоретик, поеживаясь и методично массируя руку, затекшую от лежания на жестком диване.
- Всех.
- На этот счет мне ничего не известно, - пожал плечами Грехем, - лично я, как вы сами видели, спал.
- Но на столе в гостиной бумаг нет.
- Нет? Тем лучше, - загадочно сказал Грехем. - Значит, вам известно об этом больше, чем мне.
- Взгляните сами, - предложил Хэксли.
- Зачем? Разве от этого они могут появиться?
- Но я хочу все же, чтобы вы посмотрели, - настаивал Хэксли.
- А почему именно я? - настороженно спросив Грехем. - Тогда уж будите всех.
- Достаточно и кого-нибудь одного. А то, что в обратился именно к вам, - чистая случайность. Можете не волноваться.
- Ну, хорошо, - снова пожал плечами Грехем. - Если уж вам так хочется…
Они вместе вышли в гостиную - впереди, твердым шагом Хэксли, за ним, все еще поеживаясь, Грехем в пиджаке, наброшенном на плечи. Постояли возле пустого стола. Хэксли зачем-то спросил:
- Итак, вы видите - бумаги не возвращены?
- Во всяком случае на столе их действительно нет, - уточнил Грехем, недоумевая, зачем Хэксли понадобилась эта процедура.
- Можете сообщить своим товарищам - я передаю дело в полицию.
- Как вам будет угодно, - отозвался Грехем. - Но только на вашем месте я не стал бы этого делать.
- А почему, собственно? Разве я не предоставил вам возможность выпутаться из этой истории, если и не с честью, то по крайней мере без особых потерь?
- Следует больше доверять людям, шеф.
- Бросьте, - отрезал Хэксли, - оставьте эти ваши интеллигентские рулады. Я человек простой, верю только своим глазам, фактам. И вам советую. А факты говорят, что это мог сделать только один из вас. Другой вариант невозможен.
Невозможен? - усмехнувшись, переспросил Грехем. - Невозможность - понятие довольно неопределенное, шеф. Вот мы, скажем, считали, что решить эту вашу задачу совершенно невозможно. А Девидс взял да и решил.
Хэксли как-то странно посмотрел на Грехема. Казалось, он хочет что-то сказать, но колеблется. Однако так ничего и не сказав, он круто повернулся и вышел из комнаты.
Вернувшись в кабинет, Хэксли полистал записную книжку, нашел нужный номер и снял трубку. Это был номер домашнего телефона комиссара полиции Бэрда.
- Господин Бэрд? Здравствуйте. Говорит Хэксли из теоретической лаборатории. Мы с вами однажды встречались в связи с Институтом Бентсона, помните? А сейчас я хочу попросить вас заняться одним делом. Нет, нет, лично вас. Почему не в полицию? В этом нет необходимости: дело носит, так сказать, частный характер. Женщина? Нет, нет, к прекрасному полу это не имеет никакого отношения. Ровно через час? Хорошо. Я вас жду.
ХЭКСЛИ И БЭРД
Когда Бэрд вышел из кабины лифта на 37-м этаже небоскреба "Волизанс Сайн", где помещалась теоретическая лаборатория, Хэксли уже ожидал его на площадке. Он молча провел комиссара в свой кабинет и пододвинул ему кресло.
- Прошу вас, присаживайтесь… Сигару?
- Предпочитаю сигареты, если разрешите? - вежливо отказался Бэрд, доставая из кармана массивный серебряный портсигар с замысловатой монограммой. - Я, знаете ли, вообще не люблю крайностей, мне больше по душе полутона.
- Ну, в вашей-то работе, - улыбнулся Хэксли, - насколько я понимаю, чаще всего приходится иметь дело именно с крайностями.
- Тем более, - заметил Бэрд. - Тем более. Потому-то я и стараюсь обходиться без них, когда это возможно.
Он щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Приближался тот всегда волновавший его момент, с которого, собственно, и начинается любое расследование. Сейчас Бэрд как бы готовился открыть новую книгу и погрузиться в таинственный водоворот событий и судеб, в котором ему предстояло разобраться.
Он поудобнее уселся в кресло и тихо сказал:
- Я слушаю, господин Хэксли.
- Да, да, - Хэксли сразу сделался серьезным. - Но я хочу вас предупредить. Дело, ради которого я вас пригласил, чрезвычайно тонкое, и я не хотел бы, чтобы оно вышло за стены моей лаборатории…
Он вопросительно взглянул на Бэрда, но тот промолчал.
- Я хочу также, чтобы вы знали, комиссар: я не случайно обратился именно к вам, - продолжал Хэксли. - То, что здесь произошло, непосредственно связано с наукой, с научными исследованиями. А насколько мне известно, вы с успехом провели уже ряд подобных дел.
- Вы мне льстите, господин Хэксли, - вежливо улыбнулся Бэрд. - Но физика не моя стихия.
Бэрд скромничал. В свое время он прошел два курса физического факультета и только после этого, окончательно убедившись, что его призвание в другом, переменил профессию. Впрочем, о своем знании основ физики он умалчивал также из чисто тактических соображений. Это давало ему в процессе расследования преимущество, какое дает человеку знание иностранного языка, когда об этом не подозревают объясняющиеся на этом языке окружающие.
- Так что, может быть, - продолжал Бэрд, - вам лучше обратиться к кому-нибудь другому?
- О, нет. Вам не придется решать уравнений. Ваша задача найти того, кто их украл. Не столько физика, сколько психология…
Бэрд внимательно выслушал рассказ Хэксли, медленно раскурил новую сигарету и, несколько раз затянувшись, с силой придавил ее о край пепельницы:
- Могу я задать вам несколько вопросов?
- Разумеется.
- Кто, кроме вас и Девидса, находился вчера в лаборатории?
- Только четверо теоретиков, о которых я вам уже говорил, и моя секретарша Мэри.
- А не мог ли войти в кабинет к Девидсу кто-либо посторонний?
- Это исключено. Мой кабинет расположен между комнатой секретарши и всеми остальными помещениями.
- Следовательно, - уточнил Бэрд, - для того чтобы попасть в комнаты, где работают теоретики, необходимо пройти через ваш кабинет?
- Да, другого пути нет.
- Но это значит, что ваши сотрудники беспокоят вас по меньшей мере два раза в день - утром и вечером, - удивился Бэрд.
- Да, но это себя окупает.
- Возможно, - согласился Бэрд. - Я бы хотел еще кое-что уточнить. Значит, одна дверь вашего кабинета выходит в комнату секретарши, а другая?
- Другая - в промежуточную комнату. Мы между собой называем ее гостиной.
- И туда же выходят двери кабинетов ваших служащих?
- Да, вся внутренняя планировка сделана по моим эскизам.
- А между собой кабинеты сообщаются?
- Я всегда был убежден, что самый лучший помощник исследователя - полное уединение.
- Что же ваши сотрудники вовсе не общаются друг с другом в течение всего дня?
- Разумеется, общаются. Обмен мнений необходим. Но в разумных дозах.
- Понятно. Итак, если я вас правильно понимаю, в кабинет к Девидсу с того момента, как вы оттуда ушли, и до того момента, как вы обнаружили Девидса мертвым, могли входить только ваши сотрудники. Кто-то из четверых?
- Да, никто другой к Девидсу войти не мог.
- А через ваш кабинет за это время не проходил никто?
- Исключено. Я все время находился здесь и, конечно, заметил бы.
- А нет ли какой-нибудь другой возможности проникнуть в кабинет к Девидсу? Скажем, через окно?
- Разве что с вертолета, - рассмеялся Хэксли - Мы ведь на 37-м этаже.
- О, вы даже представить себе не можете, какую ловкость проявляют современные преступники.
- Верю вам, комиссар, но в данном случае это абсолютно исключено. В нашей лаборатории ни одно окно не открывается. Мы пользуемся кондиционерами. А так как все стены целы… - Хэксли поднялся. - Впрочем, вы можете сами в этом убедиться.
- Нет, нет, - остановил его Бэрд. - Осмотр я проведу позже. Прежде я хочу познакомиться ее всеми обстоятельствами дела.
- Как вам угодно. - Хэксли снова опустился в кресло. - Что еще вас интересует?
- Расскажите, пожалуйста, господин Хэксли, если это, разумеется, не секрет, чем занимается ваша лаборатория?
- Над какими проблемами мы работаем?
- О, нет, так далеко или, вернее, глубоко мое любопытство не простирается. Я хотел бы только знать, откуда берутся те задачи, которые вы решаете? Это чьи-нибудь заказы или вы, так сказать, жрецы чистой науки?
- Да, мы получаем заказы от различных фирм и институтов. Но время от времени я ставлю перед своими сотрудниками и чисто научные проблемы.
- И задача, о которой идет речь…
- Это была именно такая проблема.
- Важная?
- Ее решение позволило бы добывать любые вещества из вакуума - из пустоты! Судите сами. Это произвело бы полный переворот и в науке, и в технике, - помолчав, добавил Хэксли.
- И вы уверены, что Девидс действительно решил эту задачу?
- Ни минуты в этом не сомневаюсь.
- Но вы сами говорите, что видели только начало решения.
- Девидс не мог ошибиться, - убежденно сказал Хэксли. - Я знаю его много лет. Он всегда видел ошибку за тысячу километров. И потом - это особый вопрос. Ваша задача найти бумаги. Их-то я, во всяком случае, видел.
Бэрд снова раскурил сигарету.
- Мне придется задать вам еще один вопрос. Из чего складываются ваши доходы и как они распределяются?
- Работу лаборатории оплачивают заказчики. Что же касается распределения, то мы существуем на правах акционерного общества.
- И вы, господин Хэксли, разумеется, владеете контрольным пакетом?