Все! Все!!! Судья явно принял решение. И по тому, что не оглашал характеристики и прочую письменную составляющую, - явно в мою пользу. А ТТ в прениях… просил-таки меня осудить! Правда, с учетом всех (это он так надавил) исключительных обстоятельств - к наказанию, не связанному с лишением свободы. Спасибо и на этом. Скомкала свое выступление и Лисичка - адвокатесса. Уже все предельно ясно. Проформа. А вот в последнем слове я задал - таки ТТ! Он только поначалу приподнял свое грузное тело, повернул свое широкое лицо к судье, протестуя. Потом как-то разом обмяк, сидел за своим столиком, словно набитый соломой Страшила. Только не в кафтане, а в кителе. Судья дважды предупреждал меня не переходить на личности, а потом - лишил слова. Ну и пусть.
Когда судья удалился в совещаловку, прокурор быстро выскочил из зала. А Мамка подошла вплотную к клетке, рыкнула на конвой и долго смотрела на меня, радостно улыбаясь. Эх, Зоя Сергеевна! Все-же, какой вы молодец! Как вам теперь у ТТ замом работать? А мне… Мне… Требовать восстановления? Компенсации? Вот выйду - подумаю.
На оглашении приговора не было уже и Мамки. Куда-то по неотложным делам сорвали. А я остался. У адвокатессы остался. И ванну принял и переночевал. У- ух, как переночевал! Прости, Тамара, но тут такие вот дела… К счастью, только к утру вычислили. Ким вычислил, и Лисичка протянула мне свой сотовый.
- Можешь не приезжать, конечно. Можешь и не отвечать. Но знать должен - ТТ застрелился. Вчера. После твоего последнего слова.
- А ты меня последним словом не упрекай! Это он трусости и подлости своей не вынес!
- Он выполнял свой долг.
- Долг? Долг - посадить невиновного? - сажали и при меньших доказательствах. И осуждали за милую душу. Но не про это. Он оставил записку. Там и тебе.
- Не хочу.
- Приедешь? Похороны сегодня.
- Нет… Не могу. Уезжаю. У меня отец умер. Тоже из-за ТТ. Мне домой надо.
- Прощай тогда.
Вот и все. "Прощай тогда". Как будто я виноват. Как будто не меня…
- Боже, какой кошмар, - прошептала все слышавшая Наташка ( так, оказывается, звали Лисичку). - Надо ехать.
- Ну, это без меня. Я сейчас в суд, свои вещички, документы, а потом в дорогу. Есть дела поважнее.
- Понимаю… А я… Это он меня устроил. Я в прокуратуре стажером была. Без должности. А потом место - за тридевять земель. Вот он и помог сюда устроится. Поеду. Тем более, есть окно. Подзащитные переболели.
- Это как?
- Эпидемия какая-то. Кожная. И еще что-то там произошло. Странное. Ты ничего не слышал? - девушка потянулась через меня за сигаретами на тумбочке. Кожа-то какая! Вчера и не прочувствовал толком!
- Нет, я вообще-то больше в одиночке.
- Ты знаешь, что следователь, который вел твое дело рехнулся? И еще там что - то с конвойными и надзирателями. И заключенными. В общем, представители всех слоев тамошнего контингента. Про всех не знаю, а вот два моих - слегли. И так слегли, что их в какой-то центр на обследование повезли. Каких-то редких болезней. Типа проказы.
- Проказы? - встрепенулся я?
- Мг… И у них уже не такая нежная кожа. как у тебя, - мягко скользнула она пальчиками по плечу. Ай, глупости. И не было никогда. Потому, что больше не у кого и нет.
- Кроме тебя, - притянул я Лисичку к себе.
Стажером? У него в прокуратуре? Как он говорил: "Ни одной здесь в прокуратуре не пропустил"? Ну что же, и в этом есть какая-то справедливость. Ты уже… того, а я, вот, унаследовал. Нехорошо подумал, конечно, со зла. Но к Наташке это не относилось. И на наших отношениях не сказалось…
- Ну что же. Прощай. Наверное, и не увидимся.
Мы прощались, когда солнце уже перевалило на вечер и до отхода поезда оставалось всего - ничего. На похороны Лисичка не поехала. Живой ей оказался нужнее. Прости ТТ за такую маленькую месть, но и ты не дал мне попрощаться с отцом.
- Ну, почему же не увидимся?
- После того, что случилось, ты здесь не останешься. как бы не реабилитировали, на тебе клеймо. Даже к нам не переберешься. Не было такого. В лучшем случае - где-нибудь на другом краю света.
- Ну, я тогда просто к тебе приеду.
- Ладно тебе, врунишка. Но будет тяжело - приезжай. Провожать не буду. Зачем дразнить гусей? Мне здесь еще и жить, и работать.
"Гусями" оказались подкатившие на вокзал к отходу поезда Мамка и Саныч. Два зама прокуроров двух соседних районов.
- Ну, удачи тебе, сынок, - обняла меня Зоя Сергеевна. - Пока больше ни о чем говорить не будем. Перегорит, перекипит, пар выйдет, тогда и поговорим.
- Я доберусь до тех, кто…
- Вот я и говорю, не перекипело еще.
- Вот, возьми на дорожку, - протянул мне дипломат Саныч. - Помянешь. Тут…
- Нет! Один раз уже взял. Ученый.
- Ну ты зачем так? Думаешь, мы…
- Не думаю я ничего. Но от вас… ну все, счастливо.
Я влетел в вагон и даже дверь в своем купе задвинул. И не выглядывал в окна до самого отправления. И потом удержался - не посмотрел. Валька, та хоть поняла свою подлость и даже на вокзал не заявилась. А эти - как ни в чем не бывало. Или наоборот - эти хоть что - то прочувствовали, а она… Все-же надо было съездить, хоть в глаза взглянуть. Да и вещи там кое какие. Ай, мелочи. С чем взяли тогда, то вернули. Документы тоже с собой. Бусы - так вообще в укромном месте в столице. А остальное - оторвать и выбросить. Нет! Я вернусь, ребятушечки, ох как вернусь! Думаете, одним ТТ отделаетесь? Следак тот прыщавый в дурдом загремел? Вот скорбный долг выполню, и вернусь. И по цепочке, по ступенечке - от одного к другому:" Тук- тук- тук, кто в тереме живет?" Кто заказал? Кто исполнил? Кто хихикал? Кто молчал? Впрочем, две последние категории трогать не буду.
Глава 9
У могилы я просидел долго. Правда, все больше смотрел на памятник матери. Говорят, она умерла, когда мне было три годика. Не помню. Ничего не помню. И вот - на фотографии - не помню. А отец, он повдовствовал, а потом женился опять. Мачеху помню. С тех пор, как и себя - с четырнадцати лет. И отца тоже - с этого же времени. Когда вынырнул. И вот что страшно. Не больно, а только так… тоскливо, словно умер не родной, а… Нет! Ну, как же не родно?! Да брось ты самому себе-то врать. Близкий. Любимый. Но не родной. Прости, па, что на твоей могиле вот так. Я тебя очень любил… но врать сейчас… Вот тот, который привиделся вместе с испанским Хвостом дракона -тот… Я тупо уставился на венок с потрепанной уже дождем лентой: "Дорогому папочке от сына". Кто-то в мое отсутствие. Кто? Лорка, наверное. Как же его тогда расстроило наше сообщение. Я ему по сотовику - мы с Лоркой сейчас придем, решили пожениться. Нет, продержался ровно. Даже шампанское открыл. А потом, когда я ее проводил и вернулся…
- Ты уже можешь прокормить семью? Уже есть специальность? Нет, водила - это здорово. Но и для тебя, и для девушки твоей - это предательство!
- Да мы будем учиться дальше. Чего ты?
- Гм… учится. А жить тоже порознь?
- Ну…
- Под боком у ее родителей? Или здесь?
- Я думал "или здесь".
- Но сына, я работаю по ночам. И серьезно работаю.
- Мы храпеть, или там кроватью скрипеть не будем. Чтобы тебя дурные мысли от великих не…
Отец залепил мне здоровеннейшую оплеуху, свалившую меня со стула. Поднявшись, я вылетел из квартиры, а потом - и из дома. Навсегда. Устроился в общаге. Учился и таксовал на смену с одним парнишкой. А помирились совсем уже недавно. Его, как знаменитого писателя пригласили к нам на выпускной. Ну, а я - досрочно и с отличием. Гордость университета. Ну, и родительская тоже. Подошел, протянул руку. Потом обнял. Да я не против. Тем более, что сам виноват и был. Все же за такие намеки… Он ведь опять овдовел к тому времени, мой старик. А я… Да и не женились мы все-таки. Прав он здесь оказался. И не в деньгах дело-то. Появились у меня вскорости неплохие бабки. Но об этом как-нибудь потом. А жениться - на самом деле рано. И сейчас миримся - ругаемся. Вот, пойду к ней. И не знаю, чем встретит.
- Лучше не надо. Пойдемте ко мне.
Бычек. Он самый. Присел, рядом, сняв шляпу. Даже перекрестился. "Где ж ты раньше был, цаловался с кем?"
- Все объясню. Пойдем.
- Я к Лариске.
- Нет! Не сейчас.
- Но…
- Она сейчас не одна.
- Врете! Но врете же.
- Не приучен.
Я уже не слушал. Дорога заняла не так много времени, чтобы успеть что-то обдумать. Меня-то она не ждала. Не сообщал. Поэтому на звонок хоть и осторожно, но дверь приоткрыла. Достаточно, чтобы теперь смести и дверь, и ее. Ну да. Не одна. Но их счастье - одеты и не в постели. С другой стороны - день уже.
- Виталя, ты что? Ты откуда… такой?
- Не ждала?
- Конечно, нет. Если ты даже на похороны…
- Венок - ты? Спасибо.
Успокаиваясь, я сел, перевел дух. Посмотрел на соперника.
- Это… мой… преподаватель английского. Я перешла на уровень беглого разговорного. Вот, Олег… Станиславович согласился попрактиковать меня… в бытовой обстановке.
- Ага. Беглый английский? Хорошо! - и я начал. Откуда, из каких глубин памяти выбрались эти знания - понятия не имею. Но крыл я Олега… Станиславовича минут десять без запинки. На английском! Тот вначале вспыхнул, попытался встать с кресла, потом озадаченно откинулся на спинку и слушал, словно наслаждаясь райской музыкой. А когда я закончил, даже зааплодировал. И как-то просто, без рисовки. В принципе из-за этого злость и прошла. Да и пар я повыпустил. Хоть и на английском.
- Ну вы… вы просто… где вы… все это нашли? Это же бриллианты, это же россыпи редчайших английских ругательств, даже англосаксонских! Вы мне их надиктуете?
- А на испанском хотите? Я ведь могу!
- Конечно, хочу! Только медленно! Я записывать буду.
- Лариска, ты действительно поменяла меня на этого идиота?
- А вот это вы зря. Хамство прощаю только на старом англосаксонском, - вскинулся, наконец, этот преподаватель. Стоя он тоже оказался довольно высок и еще - длиннорук. Во всяком случае, до моего фейса дотянулся быстро. Но я был злее, и он оказался на полу. На той самой шкуре белого медведя, на которой мы с Лоркой провели столько восхитительных минут. И без секса ведь! А сейчас на ней лежал на ней, тряся головой, некий преподаватель английского, и опустившись перед ним на колени, заглядывала в его зеленые глаза.
- Ничего страшного. Обычный нокаут. На "десять не встанет, но жить еще будет долго. Лорка, как ты могла? Ведь я… у меня только ты и осталась. Оставалась.
- Уходи! - подняла она взгляд на меня.
- Но он первым же… И потом… чего вы врете? Беглый английский…
- Убирайся, сказала! Да! Мы поженимся! Да! Мы любим друг друга. И он на самом деле препод. А чего мне ждать? Пока ты нагуляешься? Убирайся!
- Счастливо оставаться! Как там - мир да любовь! - хлопнул я дверью.
Но она же права, права, черт побери! Какие упреки? Сам-то, а? Вспомнил! А Валька, а Лисичка, а "платоническая любовь" к Тамаре? Эта девчушка своим взглядом растопила застывший лед потерянной памяти. Красиво сказанул. Только не растопила, а так, какие-то трещинки появились. Но потом… что потом случилось-то? А с Лоркой- может, и к лучшему. Что теперь?
- Теперь пойдем, перекусим. Пора.
Опять Бычек. Ну, этого следовало ожидать. Не для того он на кладбище приперся. И о преподавателе Лоркином не просто так предупредил. Чего он добивается?
- Чего вы добиваетесь? Где вы раньше были? Почему допустили?
- Обо всем по порядку. А пока- поехали - кивнул он на стоящее рядом такси.
Поехали, так поехали. Все равно пока делать нечего. Я устроился на заднем сидении, Бычек - рядом с водителем, и мотор рванулся из города.
Вилла была маленькая, скорее, так, загородный домик. Но какая-то… пропорциональная, что - ли? Уютненькая такая. Всего два этажа, зал с камином, кухня, туалет в ванной на первом. Что на втором, сразу не узнал - хозяин меня туда пока не провел. Здоровенная овчарка в вольере. Молодец! Я тоже больше уважаю овчарок, чем злобных бойцовских тварей. Пристроенный гараж. Гараж? Хм. А я думал, что Бычек…
- Я просто не люблю вождения. Сплошная нервотрепка. Но при необходимости или в отпуск, почему бы и нет, - в очередной раз прочитал мои мысли хозяин. Он открыл гараж… Ну, конечно, что же так могло еще быть? Солидный такой джип. Чтобы не нависал никто над ним.
- Пошли- пошли.
- В дальнем конце участка примостилась срубленная банька. И уже вытопленная. Ну, это он молодец! Конечно, никакая ванная грязи и пота СИЗО не смоет. Правда…
- Все есть. Прикупил. Не переживай.
И все- таки, как снимает баня накипь с души! А тут еще хозяин постарался на славу. Да и каким веничком! И парку подбрасывал дозировано, так, чтобы тело от веника покалывало, и так, до стона, и еще хотелось, и еще!
"А поворотись- ка сынку! Вот так еще! Ну, не стенай! Здорово же! Ладно, все!" - и я кубарем скатываюсь с верхнего полка. А наверху мужики открывают кран и из трубы с диким гулом валит пар. Я с удивлением и восхищением смотрю на отца, который, встав, хлещет себя в этом горячем пару веником. И это - тот отец. А потом я смотрю на свои руки - красные как у рака. Детские еще руки.
- Здоров, хлопец! Если хочешь еще - сам, - вернул меня в реальность Бычек. А потом - в холодный бассейн. Нет, не плавательный, конечно, скорее - бак такой здоровенный. Но - не важно. И посидеть на скамейке под уже остывающим небом. Сволочи! Украли у меня это лето, сволочи! Ну да ладно, не сейчас. Сейчас пойдем, отхлещем Бычка.
Вообще-то, парить я умею. Поэтому удовольствие хозяину доставил еще то. А самого отпустило где-то после четвертого захода. А после пива вообще начал расслабляться. И растер меня хозяин мочалкой как следует. И белье оказалось впору. В общем, за стол я садился уже в более- менее, нет, не умиротворенном, скорее - ровном настроении.
- Ну, с легким паром - открыл вечер Бычек.
Стол был холостяцким, но вполне - вполне со вкусом. А после моего вынужденного поста…
- Ешь - ешь, не стесняйся. Ты здорово за это время съехал.
- Может, все-таки объясните, что произошло? - положил я вилку.
- Конечно. Для того мы и здесь. Давай, пока по второй. И ты ешь, пока я расскажу.
Я согласился, и он рассказал. Все предельно просто. Глубоко копнул - вот и сожрали.
- Но это не я, это вы копнули! Вот вас бы и…
- Я недосягаем. А тобой мне просто затыкали рот. Но ты вырвался. Молодец. Хотя, не гордись. Эти уроды совсем разучились работать. Твое счастье, что там на верхах прокурорские с судейскими сцепились. Команда поступила - при малейшем сомнении оправдывать.
- Но тут и без команды…
- Ты все еще такой наивняк! Сидят и еще как сидят! По наркоте, к примеру, и провоцируют, и подкидывают, и липуют. Цель оправдывает средства!
- Почему вы меня не вытащили? У меня отец за это время умер! Отец, понимаете?
- Я бы тебя обязательно, как ты говоришь, вытащил. Но не из следственного изолятора же! А отец… Давай выпьем.
Видно было, что собирается он что-то еще неприятное выложить. Выпили молча.
- Ну так вот. Отношения у вас последнее время были не очень. Так ведь?
- Ну, мы помирились. Все-таки, отец и сын…
- И дочь.
- Что? Что???
- Да, Виталий. У тебя есть сестренка. Сводная. Маленькая такая еще. Не знал? Ну, отец твой таких обстоятельств не рекламировал. Но в завещании…
- Завещании?
- Да, он же с сердцем слег за день до твоего ареста. И вот твоя эээ мачеха, получается, тогда обеспокоилась. Он же не довольно состоятельным был, правда? А тут кроха, если хочешь… Ты же уже сам… Да и вообще… В общем все свое имущество он завещал дочери.
- И квартиру?
- Все!
- Все… Спасибо, па…
- Ну, не переживай. Выпьем! Как-то мы тост за женщин пропустили.
- Кто она такая?
- Студентка. Восторженная почитательница таланта.
- Лет-то сколько этой почитательнице?
- Уже девятнадцать.
- Угу. Эх, не успел. Вот бы мы с Лоркой ребенка завели в прошлом году, а? Значит так - мачеха младше сына, а внук старше дочери. И эта… свекровь младше ммм невестки? Так что ли?
- На это теперь мало кто обращает внимание. Ты про наследство понял?
- А… Плевать. Пусть радуются. Вы мне скажите, вы назовете мне тех, кто меня упек?
- Конечно. Но сначала - что там в изоляторе произошло?
- Вы про что? А-а-а. Ну… не знаю я. Следак сволочной попался, ну совсем сволочной. Потом… в камеру меня к тварям посадили. Ночью опустить хотели. И скрутили уже было, но вырвался, а потом…
Я увидел, как подался вперед хозяин и решил не врать.
- Потом не помню. Нет, помню, что вмазал им здорово. Помню, что в камере свет включили. Только зеленый почему-то. И все.
- Все? Нет, браток, не все. Вся эта команда очень здорово во что-то вляпалась. Следователь сошел с ума. Прячется под одеялом и дрожит мелкой дрожью. Пара конвоиров и те, кто свел с тобой знакомство в камере заболели чем-то страшным, пока неизведанным. Вначале на что-то типа проказы было похоже. А теперь… Гм… Не за столом будет сказано… Ладно, потом. И еще двое дежурных ослепли.
- Это, наверное, которые камеру открыли.
- Да, они.
- И вывод?
- Общее у них одно - все они касались тебя. Или ты их.
- Но я много кого касался.
- Кстати. Эти Тамарины знакомые - тоже.
- А она? А она?!!!
- Не кричи. Она - в порядке. Как ты уехал, в себя быстро стала приходить. Там еще вот что приключилось, - ее отец… Да сиди же ты! Он тогда слег с глазами, да? Так вот - прозрел!
- Ерунда какая-то, - перевел я дух. - Давайте лучше выпьем!
- Я не против. Но потом, может, объяснишь?
- И не подумаю. Потому, что не понимаю. Вы мне скажите - бусы зачем было…? И кто потом настучал?
Я уже чувствовал, что набрался. Да и вся эта информация наваливалась какой-то бредовой дичью. Но надо же разобраться! Вот… к примеру… эээ… бусы. Ведь, если бы я не поменял, ну, докопался бы Чума? И пусть бы… А то эти… каптерщики получат по вышаку. Нет по пожизненному.
- Нам надо будет вытаскивать ребят. А для этого нужны будут улики. Это - страховка. Ты знаешь, что все эти трассологические и одорологические экспертизы дали положительные результаты?
- Собака понюхала салон и потом облаяла этих обвиняемых?
- Вроде того.
- А вы за это время далеко продвинулись?
- Я все и про всех знаю. Но - бездоказательно. Знаешь, и это - не первый случай. И мы с тобой свершим свой праведный суд, а?
Он уже тоже заметно опьянел. Или притворялся? Хотя, мы уже на равных выкушали бутылку дорогого коньяка и когда Колобок, тьфу, Бычек, пошел к бару еще за одной, его здорово покачивало. Наполнив рюмки, хозяин поднял свою, посмотрел на свет и изрек:"Виновные будут наказаны, а невиновные спасены". Мы сделаем это?
- О чем речь!
- Значит, ты в команде?
- Ну, конечно!
- Хорошо. Где бусы?
- Завтра будут здесь. А почему такая особая важность? Я понимаю, что дорогие…
- Я же все объяснил. И доходчиво. Все. Завязали?
- Все.
- Жить будешь у меня. Ты же теперь, как это… Рыцарь, лишенный наследства? Извини, если задел. Пойдем, покажу где будешь спать.