Несколько секунд Тибольт тяжелым взглядом сверлил Соверена, только челюсть его двигалась, перемалывая закуску.
- Это одно и тоже, - сказал он, утерев губы.
- В смысле?
- Эта тварь появилась здесь где-то через два месяца после твоего увольнения. Пол-Престмута были уже в эфирных лампах, в игрушках этих… которые как живые…
- Я видел, - кивнул Соверен.
- Ага, - Тибольт дохлебал виски и, перегнувшись через подлокотник, поставил бутылку к ножке кресла. - Он попросил у меня разрешения открыть инкогнито наемную контору. Ему, мол, нужны люди. Причем, без разницы, молодые или старые, мужики или бабы. Работы, и разной, мол, всем хватит. В первый день пятьдесят человек взял. Во второй еще столько же. Расценки - три с половиной шиллинга в неделю. Многие тут и за пенс в глотку вцепятся… В общем, отбою не было. Только он пятьдесят возьмет и - на замок: извините, остальные завтра. Не могу тебе сказать, что он мне сразу не понравился. Понравился. Хваткий, это чувствуется. Жесткий, побитый жизнью, многое повидавший. Сам такой. Людей увозил в фургонах.
Тибольт встал из кресла и, качнувшись, подошел к окну, отдернул штору. Серый свет разгоревшегося дня растворил кабинетный сумрак.
- И что дальше? - спросил Соверен, когда молчание затянулось.
- Дальше? - Тибольт обернулся. - Дальше… Я вот смотрю на улицу, а люди уже не те… Дальше я обнаружил, что нанятые не возвращаются. Неттмор, конечно, та еще клоака, но в ней как-то живут, как-то устраиваются, и по сравнению с тем же Хэнсвудом или Бэргемом здесь не так уж и плохо. Пусть вши и крысы, но крыша над головой, пусть худые ночлежки, но для каждого. И вдруг это.
Тибольт задернул штору.
- Я не обольщаюсь, вес мой маленький. Слово мое кое-что значит здесь и в Догсайд, совсем немного в Сильвертоне, а уж ближе к центру… - он не сел обратно в кресло, прошел к шкафам, рассматривая корешки книг. Пальцы за спиной его были сложены в замок. - Этот Коулмен нет, не прост. Я спросил его, где мои люди. Он ответил, что у него. И им у него, представь себе, нравится. Странное это чувство, когда нечего возразить. Тогда я прикрыл его контору. Но сразу же прошел слух, что господин из "Эфирных механизмов" приглашает всех в новый, только что отстроенный район Пичфорд-Мейлин. Жилье без арендной платы и бобовая похлебка по вечерам. Так он стал мне врагом, а Неттмор за два дня лишился половины жителей.
Соверен присвистнул.
- Значит, Харви, Червяк и Гнутый…
- И многие другие, - кивнул Тибольт. - Их места, конечно, заняли новые люди. Наше благословенное Королевство притягивает достаточно сброда. Но, веришь ли, Джеймс, я скучаю по своим старым парням. Новые, вроде этого Паркера, ни дьявола не смыслят в делах. Должно быть он из Корнуолла или еще какой-нибудь дикой местности вроде Скотланда.
- И что в этом Пичфорд-Мейлин?
- Ты хочешь, чтоб я сказал тебе? - повернулся Тибольт.
- Да.
- Только не считай, что я тебе сказки рассказываю. Был я в этом Пичфорд-Мейлин. Не один пришел, с серьезными ребятами, все при "кольтах" да "адамсах". Хотел поставить на место этого ублюдка. Только оказалось, что Пичфорд-Мейлин находится под патронатом самого лорда-канцлера. Со мной позже поделились, что лорд-канцлер назвал район безупречным примером для всего Королевства.
- И вы отступили, - сказал Соверен.
- Нет, нас любезно выпустили за ограду. Ты знаешь, район огражден от всех стеной в семь футов. Кирпич и пики. Только перед тем, как отпустить, Коулмен, как добросердечный хозяин, провел меня по улице. Но я видел в его глазах, что если мы еще раз встретимся, в живых он меня не оставит.
- Сэр!
Улыбающийся до ушей Паркер возник на пороге кабинета. В руках он держал перевязанный бечевкой тюк.
- Давай сюда, - приказал Тибольт.
- Вот, босс, - Паркер, шмыгнув носом, опустил тюк на стол. - Портной этот, как услышал про Полпенса, так сразу в свои сундуки полез. Все себя спрашивал: неужели вернулся? Брюки, мундир, перчатки, ремень - все здесь.
- Нож есть? - спросил Тибольт, безуспешно попробовав развязать бечевку по затянутому узлу.
- Обижаете, сэр.
Простой деревянный нож с узким лезвием появился у Паркера в ладони. Бечевке хватило легкого движения, и она распалась на два хвостика.
- Одевай, - Тибольт кинул Соверену мундир. - Побудешь на время своего расследования моим подчиненным. А то в этом пальто…
Он скривился.
Соверен развернул мундир. Темно-синяя плотная ткань, пришитые снизу карманы, посеребренные пуговицы. Манжета на правом рукаве, как оказалось, вытерлась и распушилась.
- Что смотришь, Джеймс? - подмигнул Тибольт. - Твой это мундир, твой. Не инспекторский, конечно.
- Я и смотрю…
Соверен выложил на стол револьвер, расстегнул пальто.
- Так, Паркер, пошел вон, - сказал Тибольт. - Да, и скажи Расмусу, что я сегодня обедаю у него. Надеюсь, он найдет свежую баранину. У меня в кои-то веки хорошее настроение, чтобы сожрать его стряпню.
- Да, сэр.
Тибольт подождал, пока за подручным не сойдутся створки.
- Знаешь, - сказал он примеряющему мундир Соверену, - я рад, что ты снова здесь. Я рад, что ты нашел в себе силы жить. Конечно, такой удар. Я знаю, каково это, Джеймс, когда твои близкие уходят. Знаю это очень хорошо. Говорят, Анна сгорела за неделю.
- Чахотка, - сквозь зубы произнес Соверен. - Не стоит об этом.
- Извини.
Соверен зашел за ширму в углу у дверей и переодел брюки. В повешенном тут же зеркале отразился молодой полисмен в мундире со стоячим воротничком, хмурый, бледный, тонкогубый, с серыми пустыми глазами.
- Кто мне может рассказать, где теперь что? - спросил он.
- А возьми того же Паркера, - отозвался Тибольт. - Туповат, но исполнителен. По ночлежкам и доходным местам проведет.
Он тяжело опустился в кресло. Пальцы его вдруг отстучали мотивчик популярной песенки "О нет, Джон, нет!". Соверен с Анной когда-то даже пели ее на два голоса.
- А что там, в Пичфорд-Мейлин? Вы нашли своих? - спросил он, стягивая мундир ремнем.
Пальцы Тибольта замерли.
- Нашел.
- И что они сказали?
- Ничего. Сомневаюсь, что они вообще могли говорить.
Соверен нахмурился.
- Мертвы?
- Формально - нет. Коулмен провел меня по домам. В начале там чистенькие домики. Камины, кровати, два этажа, уютные мансарды. Он назвал их гостевыми. А дальше, чуть глубже - склады под эфирные батареи и бараки с земляным полом. Представь, Джеймс - длинные дощатые сараи. И в них - они.
- Кто?
Тибольт ответил тяжелым взглядом. Затем сказал:
- Они стоят там рядами, в мешковине, во тьме, без движения, как мертвецы. По сто, по двести человек. И запах тонкий, сладковатый.
- Запах разложения?
- Эфира, Джеймс. Они стоят, а пройдешь рядом со свечой - головы поворачиваются. Тихо, и лишь суставчики, позвонки, зубы - щелк-щелк.
Соверен прицепил револьвер на ременную цепочку.
- Мне сказали, есть такой театр мертвецов…
- Ты верно мыслишь. Дьявол! Именно мертвецы. Только какие мертвецы, если ходят? Коулмен сказал мне: спрашивай, хотят ли они обратно в Неттмор. А там спрашивать некого. Но лорд-канцлер, говорят, был в восторге. Он уже лет пять бредит войной с Пруссией. Пруссия поднялась! Пруссия строит паровые дредноуты! Паровые фабрики отливают новые пушки! Он думает, что Коулмен с помощью эфира сделает ему из людей идеальных солдат.
- А на самом деле? - спросил Соверен.
- Ты знаешь, чем пахнет сейчас Престмут? Тем же сладковатым запахом. Эфир повсюду. В лампах, и в куклах. И в машинах, которые используют эфирные колбы. Смог, и тот имеет зеленоватый оттенок. В семьях побогаче стало модным оживлять домашних любимцев.
Соверен вздрогнул.
- Что?
- Да-да, - кивнул Тибольт, - попавших под колеса пудельков и сдохших к дьяволу от старости канареек. - Он сжал пальцы, словно сдавил резиновую грушу. - Их оживляют, и они у владельцев как новенькие. Только время от времени знай подкармливай их эфиром. Но в моем районе, пока я жив, никакой эфирной дряни не будет!
- Они действительно оживают? - спросил Соверен.
- Не знаю. Мне такого в Пичфорд-Мейлин не показалось. Мне электричество понятней, чем эта зеленая гадость! Вращаются колеса, получается ток. Все честно. А ты знаешь, Джеймс, что эфироизвлекательные машины у этого ублюдка почему-то стоят аккурат у кладбищ?
- Я знаю про кладбище за Эмптон-роуд.
- Вот! Разве это не повод задуматься, что это за поганый эфир?
- Сэр, вы ищете во мне союзника?
- Да нет, - вздохнул Тибольт. - Какой ты к дьяволу союзник? Мне бы кого из правительства в союзники или из парламента. Из Палаты Лордов. Или самого короля. Потому что, сдается мне, не видят они, что делается у них под носом.
- Я пойду, - сказал Соверен.
- Да, конечно, - махнул рукой Тибольт и рявкнул: - Паркер!
В двери просунулось испуганное лицо.
- Пойдешь с мистером Стекполом, - объяснил ему Тибольт, - покажешь ночлежки и прочие места, что есть. Понял?
- Да, сэр.
- А у меня дела.
Порывшись в недрах стола, Тибольт извлек на свет короткорылый "бульдог" и короткую дубинку. Соверен потянул за створки застрявшего Паркера. Они спустились вниз.
- Первая ночлежка вон, через дорогу, - сказал Паркер, - миссис Мэнни сдает комнаты…
- Погоди, - остановил его Соверен, - пройдемся пока так, мне надо подумать.
***
Тучи над Престмутом сгустились, пошел нудный дождь, омывая булыжники мостовых, прибивая мусор, полный рыбьих костей и луковой шелухи.
Соверен щурил глаза, шагая по краю тротуара. Паркер семенил за ним, держа дистанцию - вроде как и рядом, но все же отдельно от блюстителя порядка. Район, знаете ли, такой. Не любят. Полисмены полисменами, а мы от них в стороне. Даже при том, что полиция на содержании у Тибольта. Разный народ. Новый.
Толпы на Кэфулл-стрит из-за дождя поредели, где-то раскрылись зонты, омнибус проплывал из мороси в морось, будто вестник из ниоткуда в никуда, люди прятались под козырьками и в кабаках или сидели на узких лестницах, жевали табак.
Значит, Коулмен меня обманул, думал Соверен. Или, возможно, не сказал всей правды. Не известно, в ссоре ли он с Корлисоном и Зиммерсом, но в Неттмор он боится заявиться совсем по другим причинам. Зачем же соврал? Знал, что я служил у Тибольта, и решил заранее не настраивать меня против себя?
К тому же, если лорд-канцлер так расположен к Коулмену, что ему стоит провести в Неттморе военную операцию от своего имени? Или у лорда-канцлера другие резоны? Своя игра? А, возможно, лорд-канцлер и вовсе не знает о сбежавшем инженере. Правда, и военная операция не даст никакой гарантии поимки Жефра - рядом стоки и канализационные выходы, куча народу копается там изо дня в день и знает все ответвления и рукава.
Что получается? Получается, Коулмен хочет все провернуть по возможности тихо, не ставя в известность своего патрона. Собственно, и решение Жефра скрыться именно в Неттморе таким образом не лишено логики. В районах побогаче он вряд ли смог продержаться больше двух-трех недель. Там и деньги нужны не малые, и о незнакомцах соседи сразу стараются известить полицию. Наверняка Коулмен и награду объявил.
А в Неттморе власть еще за Тибольтом, и всякие подозрительные движения, слушки, опросы жильцов не пройдут мимо него. Не давать же Жефра, как оружие, своему врагу. Куча нового народу тоже, кстати, не способствует, а вовсе наоборот.
Соверен хмыкнул, сообразив, что расчет на него, Соверена, в общем-то, верен. Если Коулмену был нужен заинтересованный одиночка.
Действительно, ему их дела побоку. Кладбища, театры, солдаты - Бог с ними. Ему они не интересны. Как не интересен и дележ между "паровиками", "электриками" и "эфирщиками". У него - Анна. И если Анну можно оживить, то наплевать ему на все остальное.
Несколько женщин в черных платьях вдруг выскочили к нему из темной арки. Грязные чепцы, грязные волосы, морщинистые лица. Одна попыталась схватить Соверена за рукав.
На мгновение ему показалось, что это смерть теперь забирает к себе таким образом.
- Мистер полисмен!
- Куда? Куда? - расставляя руки, бросился на его защиту Паркер. - Вы куда, слепые гусыни? За решетку захотелось?
- Сэр, мы с жалобой, - решительно сказала женщина с обветренным, вытянутым, едва ли не лошадиным лицом. - Раз вы полиция, то должны прислушаться.
- К чему? - спросил Соверен.
- К несправедливости.
- Какой?
Женщины загалдели разом. В галдеже присутствовали какой-то Бредфорд и арендная плата, больше ничего Соверену разобрать не удалось.
- Тихо! - гаркнул он. - Разорались!
В установившейся тишине за спиной Соверена в громе разболтанных колес прокатился кэб, взвился и угас в кашле хриплый бас: "Ножи! Точу но… кхе-кхе… кха!".
- Сэр, - сказала самая смелая, теребя в пальцах край фартука, - мистер Бредфорд уже в третий раз поднимает плату за комнаты, хотя по договору с миссис Мэй мы должны платить всего шиллинг и два пенса в неделю.
Спасаясь от дождя, Соверен позволил увлечь себя в арку. У стены кто-то пошевелился, разразившись ругательствами, что ему не дают поспать.
- А где миссис Мэй? Почему деньги вы отдаете мистеру Бредфорду?
- Миссис Мэй перебралась в Пичфорд-Мейлин, и с тех пор мы ее не видели. Мистер Бредфорд сказал, что она оставила его управляющим.
- Угу. Паркер! - позвал Соверен.
Назначенный Тибольтом помощник с опаской заглянул в темноту свода с улицы.
- Да, сэр.
- Стой пока здесь. Вспоминай приличные дома, где сдаются комнаты на одного. Ясно? Я приду, пойдем по адресам.
- Да, сэр.
- Так, женщины, - обернулся Соверен к просительницам, - ведите.
Ему пришлось пройти несколько десятков ярдов узким, вонючим проходом между домовых, черных от сажи стен. Вторые этажи нависали над первыми, выделяя престмутскому небу полоску едва с ладонь шириной. Кое-где и эту отраду прикрывали козырьки.
Женщины семенили впереди, оглядываясь, словно боясь, что Соверен улучит момент и нырнет от них в одну из многочисленных дыр, видимо, называемых переулками.
Ревел ребенок. Шебуршились в темноте люди, поплескивал свечной и ламповый свет, висело белье, плескала вода, кто-то черный, как уголь, мылся в бочке. Слева стучало, справа вжикала пила. Проходящая навстречу тень попыталась незаметно залезть Соверену за пазуху в поисках бумажника, но получила по лодыжке и со стоном привалилась к стене:
- Что ж вы, сэр, разве можно?
Свернув за женщинами, Соверен уткнулся в гнилые доски крыльца под дощатым навесом. Здесь было посветлее, крыши кроили из неба многоугольную фигуру, во дворе даже росло обдерганное деревце.
Дом был крепкий, но уже попорченный дождями и временем. Сырость пятнала фасад, остатки краски неровной, шелушащейся полосой белели над окнами второго этажа. Из десятка каминных труб дымила лишь одна, и Соверен догадывался, чья.
На перекинутой через чурбаки досочке сидели две совсем маленьких девочки и играли куклами из веточек и соломы.
- Сюда, сэр, - женщины столпились у лестницы, поднимающейся с торца к высокому боковому входу. - Он здесь.
- Ясно.
Соверен поправил ремень, проверил, все ли пуговицы застегнуты и легко поднялся к дверям.
От стука кулака в дерево, словно от знака свыше, просительницы, шурша платьями, разбежались по нишам и закуткам, и только женщина с лошадиным лицом осталась стоять на месте, сложив руки к груди.
- Кто? - раздалось из-за двери.
- Полиция, сэр.
За дверью расхохотались.
- Какая, к чертям, полиция?
- Муниципальная, сэр, - сказал Соверен. - Вы откроете сами или мне выломать замок?
- Что-о?
Послышались тяжелые шаги, затем провернулся ключ, и на пороге появился косматый человек в грязной рубашке и брюках, закатанных до колен. Лицо у него было грубое, заросшее, глаза смотрели свирепо и остро. В руке у него был ржавый железный прут, который, впрочем, он быстро спрятал за спину.
- Хм… - сказал он, окидывая Соверена взглядом. - То есть, вы действительно…
- Полисмен, - кивнул Соверен.
- Просто я не слышал, чтобы в этом районе… Бредфорд, - подал ладонь управляющий, - Майкл Ширтон Бредфорд, сэр.
- Старший сержант Стекпол, - сдержано представился Соверен.
От пожатия руки он уклонился.
- А-а, - протянул Бредфорд, заметив стоящую у ступенек женщину, - вас позвала эта тварь! Видит Господь, я ей это припомню!
- Не думаю.
Соверен, несмотря на то, что уступал в теле, напирая, заставил Бредфорда попятиться в квартиру. Квартира состояла из двух комнат, соединенных узким коридором, и маленькой кухни с выходящим на противоположную сторону окном.
Соверен отметил вытертые ковры и множество безвкусных вещиц на полках, горки заметенного в углы мусора и строй пивных бутылок у стены.
- Что вам все-таки нужно? - набычился Бредфорд.
- Поговорить.
Соверен деловито прошел в комнату, где, видимо, хозяин квартиры проводил почти все время. У не застеленной кровати лежала медвежья шкура, на низком столике в блюде темнели куриные кости в россыпи шпината с фасолью, жаром дышал камин. Под потолком висела лампа, излучающая зеленоватый эфирный свет.
- Итак, - Соверен сел на стул, предварительно скинув с него темный сюртук, - вы - владелец этого дома?
- Допустим.
Бредфорд, постукивая прутом о голень, прошел мимо Соверена и сел от него через стол, демонстративно выложив свое оружие на столешницу.
- Я слышал, что домовладелицей является миссис Мэй.
- Так и есть, - тряхнул гривой Бредфорд. - Я только собираю деньги.
- И пересылаете ей.
- Конечно, сэр. Все до последнего пенни.
Бредфорд растянул губы в улыбке, показывая крепкие, желтые от табака зубы. Во взгляде его было: попробуй-ка докажи, что это не так!
- У вас есть какой-нибудь документ, подтверждающий ваши слова? - спросил Соверен, привстав и прижав прут ладонью.
- Разумеется.
Бредфорд развернулся к пузатому комоду, выдвинул средний ящик и, порывшись в его глубинах, извлек простенькую резную шкатулку. Вставив в отверстие медный ключ, висящий на шейном шнурке, он откинул крышку и достал бумагу с сургучным оттиском.
- Пожалуйста, сэр. У меня все чисто.
В бумаге стряпчий по имени Джонатан Литтл Стаббз из конторы на Шеридан-авеню подтверждал своей подписью и печатью, что между миссис Маргарет Мэй и мистером Майклом Ш. Бредфордом заключено соглашение о найме Майкла Ш. Бредфорда управляющим дома номер сорок по Кэфулл-стрит с жалованием в двенадцать шиллингов в неделю и правом устанавливать и взимать плату с жильцов.
Соверен, правда, знавал конторы, в которых за четыре фунта можно разжиться королевским эдиктом о назначении епископа Йоркского с пропуском в имени нового священнослужителя. Но на первый взгляд все было гладко.
- Как давно вы виделись с домовладелицей? - спросил он, рассматривая подписи.