- Помогите мне отсюда выбраться. - Она заставила себя улыбнуться и почувствовала, как у уголков рта собрались морщинки: сказывалась усталость. - Я не могу попасть на этажи ограниченного доступа. Лифт меня не слушается.
- Удивительно, что Дюриан не вышвырнул вас в окно. - Стив вернулся в комнату и появился с сумками Анжевин. - Держите. - Он сунул Джени два пластиковых пакета и сгреб остальные. - Он даже одежду ей сам выбирает, - буркнул он, взглянув на содержимое сумок. - Оставим у охранника. Заседание в любом случае затянется не на один час.
Они вернулись к лифтам. Репортеры и камеры уже исчезли, лишь два охранника стояли у входа в актовый зал. Они подозрительно посмотрели на Джени, но расслабились, когда Стив подошел к ним и оставил им сумки.
- Что дальше? - спросил он, поравнявшись с Джени. Он открыл защитную крышку панели управления и набрал код.
- Я не ела ничего с тех пор, как приземлилась, а это было часов десять назад. Отведите меня куда-нибудь, где можно поесть.
- Поесть? - Стив просиял. - Ну, это мы запросто. На втором классный кафетерий, там все шишки обедают. - Двери лифта закрылись, и Стив удивленно хлопнул ресницами. - Что здесь, черт возьми, со светом?
Глава 7
Ни-Ро, ваше правительство пойдет на предложенные условия?
Тсеша спокойно восседал на своей низенькой лавочке, ощущая на себе вопросительные взгляды других присутствующих и откровенно неприязненный взгляд говорившего. Человеческие глаза. Прошло столько времени, пора бы уже привыкнуть к ним. Но в них так много белого, словно заглядываешь в глаза смерти.
Тсеша приложил к груди левую руку и медленно кивнул.
- С условиями полностью согласны, мистер Риджуэй, можете не сомневаться. - Он говорил грудным урчащим голосом и, как сам ощущал, совершенно без акцента. Тсеша гордился своим английским. - Олигарха беспокоит лишь проблема безопасности. Он опасается, как бы снова не повторился сбой.
Риджуэй, раздражаясь, покачал головой. Его раздражение было очевидно не только людям.
- Ни-Ро, - сказал он, - на этот раз даю вам слово, что подобного не произойдет.
Тсеша сохранил полную невозмутимость, но сидевшие за столом заерзали на своих стульях. Кто-то глубоко вздохнул. Тсеша открыто посмотрел на Риджуэя через овальный деревянный стол, но налившееся кровью лицо человека представляло собой малоприятное зрелище. Этот всегда легко краснел.
- Да, мистер Риджуэй. Но в прошлом году вы тоже давали слово. Месяц назад ваш офис дал слово от вашего имени.
Вы своим словом ручались, что тщательно проверите эту компанию, и не сделали этого. Какова же цена вашему слову, мистер Риджуэй, спросил бы я вас?
Все присутствующие единодушно вздохнули в ответ, и тогда заговорил человек, сидевший во главе стола, вице-премьер Лэнгли.
- В защиту Дюриана хочу отметить, что компания "Стаффель Миттейланген" застала нас врасплох, Ни-Ро. Она намеренно откладывала регистрацию, дожидаясь конца финансового года. Многие, начиная новое дело, так поступают, чтобы получить налоговое преимущество. "Стаффель Миттейланген" сделала это в надежде, что в потоке заявок мониторинговая комиссия, которую возглавлял Дюриан, не заметит, что Гизела Детмерс-Ньюман является одним из основных акционеров фирмы.
Тсеша открыто посмотрел в глаза исполняющего обязанности. Темный Лэнгли, темнее ночи. Если бы он принадлежал к народу идомени, то его глаза казались бы двумя бездонными черными колодцами. Он сидел прямо и неподвижно, и его сиденье было несколько выше скамейки Тсеши, как и у всех людей. Такое расположение стульев, собранность и внимание присутствующих должны были означать уважение к инопланетному гостю. Но здесь, в этой комнате, Тсеша не чувствовал ни дружеской доброжелательности, ни признания как достойного врага. Что же он чувствовал? Страх? Определенно. Неприятие? Пожалуй. Им не нравится мое присутствие. Тем хуже для них. Он здесь, и здесь он останется.
- Налоговое преимущество, мистер Лэнгли? - Тсеша опустил ладони на столешницу. Широкие манжеты его светлой, песочного оттенка мантии были отделаны красным кантом, будто на запястьях выступила кровь. На пальцах поблескивал знак отличия - рубиновый перстень, также напоминавший о пролитой крови.
- Да, Ни-Ро. - Густые черные брови Лэнгли слегка поднялись, но при этом не последовало никакого другого жеста или перемены в осанке, по которым можно было бы судить о том, что он в данный момент испытывал. Замешательство, удивление или, быть может, неловкость, вызванную заданным вопросом? Кто знает этих высокопоставленных представителей человечества? Их лица казались деревянными, а жесты, если они снисходили до того, чтобы сделать какой-нибудь жест, были пустыми и бессмысленными. - Налоговое преимущество, - повторил Лэнгли, - экономия денег.
- А-а… - Тсеша расправил пальцы. Сморщенные, покрытые возрастными пигментными пятнами. Он потрогал тонкий шрам у основания большого пальца на левой руке - напоминание о кровавой битве с достойным врагом, теперь давно почившим.
Алерин - ритуальное сражение, привселюдное объявление взаимной вражды. Сколько таких битв было у него за спиной, в которых он отстаивал свои убеждения. Его руки, грудь, плечи были сплошь усеяны шрамами. Со временем эти шрамы истончились и поблекли, как, впрочем, и он сам. Он очень постарел, ведь он так долго ждал.
- Да, - сказал он, сопровождая свои слова особым кивком, надеясь, что Лэнгли правильно поймет скрытый в нем смысл. - Я знаю, люди проявляют к деньгам немалый интерес. В прошлом они неоднократно демонстрировали это народу идомени.
По аудитории снова прокатился вздох, по причинам, известным всем, но не произносимым вслух. В попытке примирения Тсеша показал вице-премьеру зубы - улыбка, человеческий способ выражения самого доброго расположения. Что же они все так скривились?
- Все это мы уже обсуждали, Ни-Ро, - отвечал Лэнгли. Похоже, он и впрямь был очень задет. Играя желваками, он сжал подлокотники кресла.
- Действительно, мистер Лэнгли, обсуждали.
- Сегодня же мы собрались здесь, чтобы обсудить отказ Виншаро заключать контракты со "Стаффель Миттейланген" на установку коммуникационного оборудования в поселении хааринцев под Тсингтао.
- Совершенно верно, мистер Лэнгли.
- Посколькукомиссия мистера Риджуэя одобрила предварительную регистрацию "Стаффель Миттейланген", предоставив ее к рассмотрению на совет хааринцев, я пригласил его, чтобы…
- Подстроить для него ловушку, мистер Лэнгли. - Тсеша ронял свои слова медленно, осторожно, как камни в тихую воду. - И сбить с толку мистера ван Рютера.
Вот так раз! Риджуэй смотрел на него круглыми глазами, не зная, то ли благодарить судьбу, то ли умереть от страха перед тем, что может последовать.
Вот так раз! Лэнгли судорожно вздохнул, усилием воли собрав свой гнев в кулак.
Вот так раз! Остальные присутствующие сидели либо, вперив взгляд в стол, либо глядя поверх голов друг друга, тщательно избегая взглядов друг друга.
Тсеша старательно сжал губы, чтобы, не приведи Бог, они не подумали, что он улыбается. Как же ему нравилось выкладывать вслух очевидную правду, которой люди так тщательно избегают. Их это так шокировало.
- Ни-Ро, я бы сказал, что сейчас не время и не место, но все же…
Тсеша уже не слушал, не обращал внимания на монотонную речь Лэнгли, уж столько собраний кряду он выслушивал одно и то же. Все их аргументы он знал наизусть, как свои молитвы. Люди были бы очень удивлены, узнав, что, если бы выбор был только за ним, Тсеша позволил бы Детмерс-Ньюман и ее прихвостням сопровождать его в этот холодный город, сидеть здесь и слушать, что он говорит этой испуганной толпе. Когда наигранная открытость не помогла, она принялась вынюхивать, выслеживать, вы… вы… Тсешу подвел его английский. Но одно он знал наверняка: в этом случае, как и всегда, о себе заявила кровь. Гизела доказала, что она достойная дочь своего отца Рикарда, в этом нет никаких сомнений. И нет никаких сомнений в том, что он никогда не признает ее.
Он переводил взгляд с одного напуганного лица на другое и наконец остановился на девушке, сидящей рядом с Риджуэем. Как же здесь повела себя кровь? Он попытался внушить этой рыжеволосой девчонке, чтобы она взглянула на него, но она упрямо сидела, опустив ресницы. Анжевин. Что означает это странное имя? Не-дочь-Хэнсена? Как же Тсеше не хватало ее отца и его подруги, работавшей вместе с ним. Его зеленоглазой Джени.
Если б только они были здесь, мы бы показали, как надо проводить совещания! Но блистательного Хэнсена Уайла с его божественными волосами не было в живых, а дочь и в подметки отцу не годилась.
А Килиан… Тсеша опустил глаза на свои рябые от старости руки. Последнее время он часто задумывался о возрасте, смерти. Подобные мысли навевали все эти собрания; вся эта говорильня с трупоподобными людьми могла убить последнюю надежду у любого живого существа. Когда-то он был полон надежд, он видел будущее в своих юных помощниках, но один из них погиб, а другая, если верить его экспертам, которые уже начинали терять терпение, похоже, тоже не имела шансов на то, чтобы оставаться в живых.
Но они так и не нашли тела. И хотя его храм вознес молитвы во славу Джени Килиан, погибшей в огне, Тсеша все же тешил себя тем, что в рассказах человеческих Солдат, которые были свидетелями взрыва, он уловил нотки сомнения, и Тсеша ухватился за эту надежду, как за сухую ветку, торчащую из песчаной стены. Неужели огонь убил его девочку? Вера в то, что это не так, крепла с каждой сводкой новостей, которую он брал в свои старчески дрожащие руки. Он молился, чтобы это было не так, во время каждого из шести ежедневных причастий. Вкушая священную пищу, он просил богов, чтобы они вняли его молитвам. Прошу, верните мне мою Кьершу, горячо молил он, не обращая внимания на Лэнгли, бубнившего свои заученные фразы, верните, пока они не похоронили меня здесь.
А когда его капитан, его девочка вернется к нему… Вот тогда, тогда они еще побеседуют!
Глава 8
Джени прошла за Стивом в обеденный зал и молча ждала, пока он выбирал место. В подобных случаях она, как правило, не задумывалась. Если вы без сопровождающих, выбирайте одноместный столик в затененном углу и садитесь лицом к двери. В свое время дотошные инструктора тщетно пытались втемяшить эту непреложную истину в голову своей непутевой ученицы. Та же, как прирожденный инспектор, считала своим долгом садиться так, чтобы в поле зрения попадала касса и можно было наблюдать, как кассир обращается с деньгами.
Но за восемнадцать лет Службы это презренное правило стало ее второй натурой, данью постоянному ощущению опасности пусть не всегда острому, но прочно укоренившемуся в сознании Джени.
Тут же был особый случай. В отличие от длинных столов со скамьями, с которыми приходилось иметь дело в дешевых общественных столовых, здесь столики были небольшими, круглыми или квадратными, каждый накрыт серебристой скатертью и украшен вазой с живыми цветами. У каждого стола - не более восьми стульев с подвижными спинками. В этом богатом зале с многоярусным прозрачным потолком и широченными окнами в стенах легко разместилась бы тысяча человек. Сейчас он был наполовину заполнен, обычный для этого времени дня гул приглушала система шумопоглощения.
- Как тебе это все? - спросил Стив, подойдя к столику, стоявшему у самого окна. Открывавшийся из окна вид запорошенного снегом парка был просто великолепен, но Стив, похоже, имел в виду другие приоритеты. Усевшись спиной к окну, он кивнул Джени на стоявший поодаль столик, за которым сидели шишки из высших правительственных кругов. - Если тут зависнуть достаточно надолго, кого хочешь можно увидеть.
Между тем желудок Джени взывал к ее благоразумию громким урчанием: чего-нибудь, только сейчас. Джени села за стол рядом со Стивом и быстро проглотила одну за другой несколько вилок горячей снеди. Немного утолив голод, она по достоинству оценила аромат жареного лосося и приготовленных на пару свежих овощей и снизила темп. Подобная еда заслуживала уважительного отношения. Это вам не бутерброд в закусочной через дорогу от административного здания Северного Порта.
- Ну как? Есть можно? - спросил Стив через пару минут.
- М-м-м, - промычала Джени с набитым ртом. Проглотив, она спросила, указывая вилкой на океан голов сидевших за столиками людей. - Так кто эти шишки?
И Джени тут же получила краткую, но весьма содержательную характеристику начальников нескольких управлений и отделов. Когда же Стив Форел дошел до руководителей спецархива, Джени поняла, что светская газетенка, лежавшая у нее в сумке, намного отстала от времени.
- Прекрати! - Джени чуть не закашлялась от смеха, когда Стив решил попотчевать ее одной пикантной историей, благодаря которой начальник фермерского бюро едва не поставил крест на своей дипломатической карьере.
- Правда. - Широкая улыбка Стива выдавала радость рассказчика, угодившего благодарной аудитории. - В коридорах только об этом и говорят. Приехал один чувак из министерства сельского хозяйства и пригрозил, что если он не завяжет с этой штучкой, то его пошлют выгребать говно из-под подопытных кроликов. - Стив отодвинул опустевшую тарелку и подвинул ногой стоявший напротив стул так, чтобы его можно было использовать как подставку для ног. Затем он неспешно достал сигарету и скусил предохранительный наконечник. - Спасибо, что прикрыли нас с Анж, - сказал он, выпустив облачко пряного дыма. - Выручили.
Джени в свою очередь отставила пустую тарелку и, откинувшись на спинку стула, наблюдала за развернувшимся перед ней парадом высокопоставленных особ.
- Вы, конечно, отчаянные ребята: вокруг было столько людей, - сказала она.
- Да я тоже говорил, что не стоит. - Стив нахохлился, а его хорошее настроение, казалось, улетучивалось вместе с дымом. - Думаете, это моя идея была? Этакому похотливому молодому бычку вздумалось спустить пары прямо на письменном столе? - Он презрительно фыркнул. - Да у меня столик был заказан на сегодняшний вечер у Гайтана. Там сам министр финансов обедает. - Стив глубоко затянулся. Тоненькая полоска дозиметра поползла вверх по сигарете. - Я знаю, как себя вести. И умею показать себя, если подворачивается возможность.
Джени проводила взглядом группу каких-то важных типов в дорогих костюмах, которые быстро прошли мимо их столика.
- Для тебя это так важно? Представлять, что ты один из них, подлаживаться? - В памяти промелькнули неприятные сцены из ее служебного прошлого. - Или ты это делаешь потому, что боишься потерять работу?
Стив вспылил:
- Ничего я не подлаживаюсь! И с какой стати мне подлаживаться, если я и так ничем не хуже их.
- Они-то так не думают. - Джени принялась рвать в мелкие клочья свою одноразовую салфетку. Обычно она начинала кромсать, что под руки попадется, когда речь заходила об отношениях между Землей и колониями. - Ты разговариваешь иначе и поступаешь иначе, у тебя клеймо на языке и на всех остальных мыслимых и немыслимых частях тела. Их высочество, превосходительство и тому подобное проиграли Великую Войну, ты разве забыл? Вот почему на нас отыгрываются в первую очередь. Мы проблемные дети, так было и так будет. - Джени подобрала с тарелки веточку зелени и принялась жевать черенок. Стив поднял спинку стула.
- Ты рассуждаешь как сепаратистка, - пробормотал он, глазами провожая двух проходивших мимо высокопоставленных чиновников.
- Скорее как реалистка. И они не будут с нами считаться до тех пор, пока кровью не заплатят за то, что использовали наши промежуточные станции, за то, что вывозили наши богатства, за то, что запустили свои грязные руки в наш мозг, убедив лучших из нас в том, что они должны непременно приехать сюда, если хотят чего-нибудь добиться в жизни.
- Знаешь, а сепаратистов уже начали сажать.
Джени с удивлением заметила, что акцент у Стива резко ослабел.
- Ну и что? Сколько нас, а сколько их, - ответила Джени. - На всех тюрем не хватит.
Стив выдохнул короткий презрительный смешок.
- Ведьма. Мамуля предупреждала, чтобы я не связывался с такими, как ты, - он бросил на поднос использованную сигарету, - и я меняю тему. В этих разговорах о политике приятного мало. После них ощущение такое, будто только что в дерьме вывалялся. Анж сказала мне, как тебя зовут, только вот акцент никак не разберу. Откуда ты, Риза?
Какое-то мгновение Джени колебалась.
- Тай- это жозефанское имя. - J'suise Acadienne, en actual. Как давно она не произносила название своей родины, кем только она себя не называла все эти восемнадцать лет, только не аккадийкой.
- Никогда не был на Жозефани, - сказал Стив. - Слышал, что там красиво. Это ж надо, такая бунтарка, а работаете на министра. Все знают, что вы из его шпионов.
Вот это новость! Неужто? Джени окинула взглядом обеденный зал. Теперь он был заполнен примерно на три четверти, но, к своему огорчению, Джени заметила, что среди посетителей не было ни одного, чья одежда хотя бы отдаленно напоминала корабельную спецовку. Нравится ей это или нет, но придется одеваться поприличнее, чтобы не привлекать к себе внимания.
- Шпион - грубое слово, я же выполняю весьма тонкое и деликатное поручение.
- Ну да? И что же это за поручение?
- Расследование сугубо личного характера.
- Понял, вы не просто шпионите в общем и целом, а разнюхиваете какое-то интересное дельце. - Стив нервно двигал взад-вперед свой поднос. - Что же вы хотите разузнать?
- Вы у нас спец по сплетням. Что здесь обо мне говорят?
- Что вы интересуетесь подробностями смерти Лиссы ван Рютер. - Стив зажег еще одну сигарету. - Будто и так не ясно, что это был вовсе не несчастный случай.
- Всякое может быть.
- Так вы еще не выяснили?
- Наверняка - нет, пока у меня нет на руках всех данных в полном объеме.
- Данных? Можно подумать, речь идет о каком-то эксперименте.
- Для кого-то, быть может, так оно и было.
Джени внимательно следила за выражением лица Стива. Внешне он держался довольно непринужденно, но глаза оставались серьезными. Похоже, мальчику было чем поделиться.
- У нее были проблемы, - сказал наконец он. - Точнее, все знали, что у нее они есть, но она старалась виду не подавать.
Джени вспомнилось лицо с остекленевшим взглядом на обложке журнала.
- Все же фотографам удавалось ее подловить.
- Нет. - Стив вяло махнул рукой кому-то из сидевших за соседним столиком. - Боюсь, что проблема этой дамы заключалась прежде всего в том, что она не умела чувствовать момент.
- Похоже, она тебе нравилась. Стив задумался, подбирая слова.
- Мне с ней работать не приходилось.
- Но у тебя были друзья, которые с ней работали. Что они рассказывали?
- Она относилась к Роду. Единственный ребенок в семье, привыкла всегда быть центром мира - в общем, сами понимаете.