Народ разразился громкими криками. Я грустно покачала головой.
- Ну что же, - радостно заявил Плеттенлож. - Я присуждаю мистеру Гану все пять баллов за его мастерский уход от ответа плюс два бонусных балла за уход от датской темы. Увы, мистер Почтаар, вы получаете лишь один балл. Вы не только проявили гибкость, согласившись с отвратительной внешней политикой мистера Гана, но и дали честный ответ на вопрос, касающийся котят и щенков! Поэтому в конце третьего раунда мистер Ган вырывается вперед с семнадцатью баллами, а мистер Почтаар отстает от него на десятку. Следующий вопрос от мистера Веджвуда.
- Да, я хотел бы узнать, - прокряхтел престарелый дедушка в третьем ряду, - поддерживают ли участники ток-шоу переход корпорации "Голиаф" на вероподдерживаемую систему менеджмента?
В таком же духе мероприятие продолжалось целый час. Ган делал чудовищные заявления, а большая часть аудитории либо не замечала этого, либо не хотела замечать. Я была просто счастлива, когда программа подошла к концу, причем Ган победил с тридцатью восьмью баллами против шестнадцати Почтаара. Публика потянулась к дверям.
- И что теперь? - спросил Джоффи.
Я достала свой беллетрицейский Путеводитель и открыла его на странице с абзацем из "Меча зеновийцев", одной из многочисленных неопубликованных книг, используемых беллетрицией в качестве мест заключения. Оставалось только взять Гана за руку и прочесть абзац вслух.
- Я собираюсь забрать Гана назад в Книгомирье. Слишком опасно оставлять его здесь.
- Согласен, - сказал Джоффи, ведя меня туда, где канцлера ожидали два огромных лимузина. - Он наверняка захочет пообщаться со своими обожателями, так что у тебя есть шанс.
Мы отыскали поджидавшую канцлера толпу и протолкались в первые ряды. Оказалось, большинство зрителей тоже возжелали увидеть Гана вблизи, но с совершенно иной целью, нежели я. При появлении политика народ возбужденно загомонил. Ган спокойно улыбнулся и двинулся по проходу, пожимая руки, а ему пихали букеты цветов и подсовывали детишек для поцелуя. Рядом топал полковник Запритвор с фалангой телохранителей, которые озирали толпу, тщательно следя, как бы кто чего не выкинул. За их спинами маячил Стрихнен, по-прежнему цеплявшийся за красный портфель. Я спряталась за старую даму, размахивавшую флагом партии вигов, поэтому Ган меня видеть не мог. Мы с ним уже сталкивались, и он знал, на что я способна, так же как и я знала, на что способен он: в последнюю нашу встречу он пытался скормить меня и моих коллег Искомой Звери, адскому чудищу из самых глубин извращенного человеческого воображения. А раз уж он способен по желанию вызывать вымышленных тварей, стоит поостеречься.
Но когда маленькая группка подошла ближе, во мне вдруг шевельнулось странное желание не арестовывать Гана, а присоединиться к восторженным его поклонникам. Атмосфера была наэлектризована, и от Гана по толпе распространялось ощущение правильности. Джоффи уже подпал под чары, он размахивал руками и свистел. Я подавила сильное желание забыть о своих намерениях и прибегнуть в отношении Гана к презумпции невиновности. Он со свитой уже приблизился к нам. Протянул руку к толпе. Я внутренне подобралась, взглянула на начальные строки "Зеновийцев" и стала ждать подходящего момента. Мне придется крепко держать гада, пока я буду вчитывать нас в Книгомирье. Более всего меня беспокоило ослабление собственной решимости. Прежде чем магнетизм Гана окончательно сбил меня с толку, я глубоко вздохнула, схватилась за протянутую руку и быстро пробормотала:
- "В стране зеновийцев стояла мирная пора…"
Немного времени потребовалось мне, чтобы перенестись в Книгомирье. Через несколько мгновений гудящая толпа на парковке у студии "ЖАБ-ньюс" исчезла и сменилась теплой зеленой долиной, где под летним солнцем мирно паслись табуны единорогов. В голубых небесах кружились граммазиты, взмывая вверх на тепловых потоках, поднимавшихся от нагретой земли.
- Ну вот, - сказала я, оборачиваясь к Гану.
Меня ждало потрясение. Рядом стоял не Хоули, а пожилой мужчина с флажком партии вигов и не сводил глаз с бьющего прямо из земли хрустального ручья. Наверное, я схватилась не за ту руку.
- Где я? - спросил он, совершенно сбитый с толку.
Оно и понятно.
- Это предсмертные переживания, - брякнула я первое, что пришло в голову. - И как оно вам?
- Прекрасно!
- Вот и хорошо. Но не особенно увлекайтесь. Я возвращаю вас назад.
Я снова схватила его, еле слышно прошептала пароль и выпрыгнула из литературы - с этим у меня было гораздо проще. Мы материализовались за мусорными баками как раз в тот момент, когда Ган и его свита уже уезжали. Я подбежала к Джоффи, который все еще махал рукой ему вслед, и велела прекратить.
- Извини. - Он помотал головой. - Что с тобой случилось?
- Не спрашивай. Идем домой.
Легла я за полночь. Голова кружилась после пережитого почти гипнотического влияния Гана на толпу. Но кое-какие идеи все же имелись. Можно еще раз попытаться схватить его, а если не получится - использовать сотриголовку, которую я стянула из Книгомирья. Я не переживала, что стану виновницей его гибели. Уничтожив негодяя, я чувствовала бы себя убийцей не больше, чем писатель, нажавший на клавиатуре кнопку "Delete". Но пока Формби не дает Гану стать диктатором, у меня еще есть время выработать стратегию. Можно наблюдать и строить планы. Как говаривала мне миссис Словопутт: "Время, ушедшее на инсценировку, потрачено не впустую".
Глава 4
Город, похожий на Суиндон
ФОРМБИ ОТКАЗЫВАЕТ ГАНУ
Вчера, в ходе самых бурных за всю историю страны дебатов, президент Джордж Формби наложил вето на попытки канцлера Гана сделаться диктатором Англии. Для обретения статуса закона гановскому Биллю о неограниченной исполнительной власти, уже ратифицированному парламентом, недоставало только президентской подписи. Президент Формби, выступая в президентском дворце в Уигане, сказал репортерам: "Э нет, такому №#%& я и бакалейную лавку не доверю, не то что страну!" Канцлер Ган, разъяренный замечанием президента, заявил, что Формби "слишком стар, чтобы говорить от лица нации", что он "не в курсе дела" и вообще "плохой певец". Последнее замечание премьер был вынужден отозвать из-за возмущения публики.
"ЖАБ", 13 июня 1988 г.
На следующее утро после "Уклонись от ответа" я вопреки обыкновению проснулась раньше Пятницы, даром что плохо спала. Я валялась, глядя в потолок, и думала о Гане. Надо попасть на его следующее публичное выступление, прежде чем он узнает о моем возвращении. Я почти догадалась, почему нас с Джоффи едва не затянуло во весь этот гановский балаган, но тут проснулся Пятница и захлопал глазками, намекая, что не прочь позавтракать. Я быстро оделась и повела его вниз.
- Добро пожаловать на "Суиндонский завтрак с ЖАБом", - воззвал с телеэкрана диктор, когда мы вошли в кухню. - Со мной, Уориком Морозилло, и очаровательной Ли Насолитти.
- Привет!
- Два часа новостей и разных сюжетов, развлечений и викторин скрасят вам наступающий день. Спонсор "Завтрака с ЖАБом" - фирма "Аркрайт", лучшая дверная фурнитура в Уэссексе!
Уорик обернулся к Ли, выглядевшей чересчур гламурно для восьми утра. Та улыбнулась и продолжила:
- Сегодня мы поговорим с капитаном крокетной команды Роджером Хлоппоком о перспективах суиндонской команды в Суперкольце, а также с человеком, который утверждает, будто во время клинической смерти наблюдал единорогов. Дронт-сплетник из "ЖАБ-ньюс" готов в любой момент решить психологические проблемы ваших питомцев, вдобавок вас ждет четвертьфинал конкурса по чтению "Отелло" задом наперед. Затем его неподобие Джоффи Нонетот расскажет о завтрашнем вероятном воскрешении святого Звлкикса. Но прежде всего новости. Управление "Голиафа" объявляет, что цели покаяния могут быть достигнуты в рамках…
- С добрым утром, дочка, - сказала мама, входя в кухню. - Вот уж не подозревала, что ты у меня "жаворонок".
- Пока не появился малыш, я им и не была, - ответила я, указывая на Пятницу, пожиравшего глазами стоящую на плите кастрюльку с кашей. - Уж если он что-то и умеет, так это есть.
- В его возрасте у тебя это тоже получалось лучше всего остального. Да, кстати, - рассеянно добавила мама, - я должна тебе кое-что передать.
Она поспешно вышла из комнаты и вернулась с кипой конвертов официального вида.
- Это оставил для тебя мистер Хикс.
Брэкстон Хикс - мой бывший начальник по суиндонской сети ТИПА. Исчезла я весьма неожиданно, и, судя по началу письма, это его не слишком обрадовало. Меня извещали о понижении до литтектива-дознавателя и требовали вернуть жетон и пистолет. Второе письмо представляло собой пафосное уведомление об аресте по раздутому до крайности обвинению в присвоении небольшого количества контрабандного сыра.
- А сыр по-прежнему неоправданно дорог? - поинтересовалась я у мамы.
- Преступно дорог! - фыркнула она. - Накрутка больше пятисот процентов! Да если бы только сыр! Они обложили пошлиной все молочные продукты, даже йогурт!
Я вздохнула. Видимо, придется идти в ТИПА объясняться. Можно воззвать к милосердию, сдаться напрягометристам, заявить о посттравматическом душевном расстройстве, приступе зплкулкикассии или еще какой-нибудь ерунде и попросить восстановить меня в прежней должности. Возможно, если бы я освоила премудрость клюшек и лунок, мне удалось бы поладить с начальником-гольфанатом. Брать Хоули Гана или заставлять Хроностражу вернуть мне мужа гораздо удобнее в качестве ТИПА-сотрудника. Вдобавок это обеспечило бы мне доступ к базам данных ТИПА и полиции.
Я изучила остальные бумаги. Похоже, меня признали виновной в сырной афере и оштрафовали на пять тысяч фунтов, не считая издержек.
- Ты оплатила это?
Я показала маме судебное требование.
- Да.
- Значит, я верну тебе деньги.
- Не надо, - ответила мама и прежде, чем я успела возразить, добавила: - Я заплатила в счет твоего долга банку. Теперь он уже очень большой.
- Очень… предусмотрительно с твоей стороны.
- Пустяки. Яичницу с беконом хочешь?
- Да, спасибо.
- Сейчас будет готова. Не сходишь за молоком?
Я отправилась на крыльцо за бутылкой молока, но, как только я наклонилась за ней, мимо моего уха просвистела пуля и вошла в косяк. Я уже готова была захлопнуть дверь и схватиться за пистолет, и тут вокруг воцарилось спокойствие, словно нас накрыл внезапный штиль. У меня над головой завис голубь, кончики его маховых перьев торчали наружу, поскольку он находился в нижней точке взмаха. Мотоциклист на дороге замер в невероятной позе, прохожие сделались неподвижны, будто статуи. Даже Пиквик застыла на полушаге, накренившись в одну сторону. Время задержалось как минимум на мгновение. Я знаю только одного человека, способного подобным образом останавливать часы, и это мой собственный отец. Вопрос заключался в том, где он находится в данный момент.
Я осмотрела улицу в оба конца. Ничего. Поскольку меня чуть не пристрелили, мне показалось небесполезным выяснить, кто это сделал, и я направилась через дорогу в переулок, где вчера так неуклюже прятался де Роз. Именно там я и обнаружила отца, разглядывающего худенькую и очень симпатичную блондиночку пяти футов ростом, которую темпоральная пауза застала в момент разбора снайперской винтовки. Не старше тридцати, волосы стянуты в хвост резинкой с цветочками. С рассеянным изумлением я отметила, что к курку подвешен талисман - розовая меховая зверюшка.
На сей раз папа выглядел моложе меня, но я сразу же узнала его. Загадочная природа путешествий во времени приводит к тому, что оперативники живут нелинейно, и в каждую нашу встречу отец оказывался разного возраста.
- Привет, пап!
- Ты права, - отозвался он, сравнивая лицо застывшей женщины с фотографиями, - она и вправду убийца.
- Да отвлекись ты от нее на секундочку! - радостно отмахнулась я. - Как поживаешь? Я столько лет тебя не видела!
Он обернулся и уставился на меня.
- Девочка, мы же разговаривали всего несколько часов назад!
- Нет, пап.
- Правда-правда.
- Нет.
Он посмотрел на меня, затем глянул на часы, встряхнул их, прислушался и встряхнул снова.
- Возьми мой, - сказала я, протягивая ему свой хронометр.
- Очень мило, спасибо. А! Ошибочка вышла. Мы беседовали через три часа после сейчас. Так легко перепутать. У тебя появились какие-нибудь мысли по поводу того, что мы с тобой обсуждали?
- Да нет же, пап, - рассердилась я. - Этого ведь еще не случилось, забыл?
- Ты всегда так линейна, - пробурчал он, возвращаясь к снимкам и убийце. - По-моему, тебе следует расширять кругозор… Ага!
Он нашел снимок, в точности совпадающий с физиономией моей убийцы и прочел надпись на обороте.
- Высокооплачиваемая киллерша, подвизается в округе Оксфорд-Уилтшир. Выглядит хрупкой и изящной, но смертельно опасна. Работает под кличкой Доитель. - Он замолк. - Наверное, правильнее будет Вдовитель?
- Но я слышала, что Доитель бьет без промаха, - заметила я. - "Если ей тебя заказали, можно сразу заказывать гроб".
- Я тоже об этом слышал, - задумчиво ответил папа. - Шестьдесят семь жертв. Шестьдесят восемь, если это она пристрелила Сэмюэла Принга. Должно быть, она промахнулась умышленно. Это единственное объяснение. Кстати, ее зовут Синди Стокер.
Этого я не ожидала. Синди была замужем за Колом Стокером, оперативником из ТИПА-17, с которым я пару раз работала. Я даже давала ему советы, как поизящнее довести до сведения потенциальной супруги, что он зарабатывает на жизнь истреблением оборотней - не самая лучшая профессия для будущего мужа.
- Синди - наемная убийца? Синди - Доитель?!
- Ты ее знаешь?
- Не ее, а о ней. Она - жена моего хорошего друга.
- Не слишком-то умиляйся. Она трижды безуспешно попытается убить тебя. Второй раз - в понедельник, при помощи заложенной под твою машину бомбы, затем в следующую пятницу в одиннадцать утра, но промахнется. И в итоге ты решишь, что умереть следует ей. Мне не стоило тебе об этом рассказывать, но, как мы уже говорили, есть дела поважнее.
- Какие такие дела?
- Мой Душистый Горошек, - произнес отец, одарив меня суровым взглядом из серии "папа лучше знает", - я не собираюсь пересказывать все заново. Мне пора вернуться к работе. В Темных веках назревает темпураган, и, если его не погасить в зародыше, потом сто лет придется вылавливать анахронизмы из временного потока.
- Подожди! Ты что, работаешь на Хроностражу?
- Я ведь уже говорил тебе! Попытайся понять это и соберись. На следующей неделе тебе понадобится вся твоя сообразительность. А теперь иди домой, и я снова запущу мир.
Ему было явно не до разговоров, но поскольку мне предстояло увидеться с ним позднее и выяснить все, о чем сейчас шла речь, то в данный момент разглагольствовать не имело смысла. Я пожелала ему доброго пути и направилась к дому. Половина садовой дорожки осталась уже позади, когда время щелкнуло и двинулось прежним ходом. Голубь полетел дальше, движение возобновилось, все пошло как обычно. Пауза была настолько полной, что наш с папой диалог не занял времени вовсе. По крайней мере, мне теперь не придется постоянно оглядываться, поскольку я уже знала, когда она попытается убрать меня. Имейте в виду, я вовсе не предвкушала ее гибель от моей руки. Колу бы стало хреновее некуда.
Я вернулась на кухню, где мама все еще жарила мне яичницу. Для них с Пятницей я отсутствовала не более двадцати секунд.
- Что там за шум был на улице, Четверг?
- Похоже, автомобильный выхлоп.
- Забавно, - сказала она. - Я могла бы поклясться, что это высокоскоростная пуля попала в дерево. Два яйца или одно?
- Два, пожалуйста.
Я взяла газету, в которой на пяти страницах раскинулась сенсационная разоблачительная статья о том, что "датское" печенье на самом деле завезли в Данию в шестнадцатом столетии переселившиеся туда венские кондитеры. "И в чем еще, - громогласно вопрошалось в статье, - эти бесчестные датчане дурят нас"? Я грустно покачала головой и перевернула страницу.
Мама сказала, что присмотрит за Пятницей до чая, - я выбила у нее это согласие до того, как она полностью осознала весь смысл смены подгузника и увидела, как отвратительно малыш ведет себя за столом. Он орал: "Ut enim ad veniam!", что, по-видимому, означало: "Смотри, как далеко я могу бросить мою кашку!" - когда ложка овсянки летела через кухню к огромному удовольствию ДХ-82. Тот быстро усвоил, что ошиваться возле чумазых малышей во время еды - весьма полезное занятие.
Гамлет спустился к завтраку. За ним, после приличествующей паузы, явилась Эмма. Они поздоровались настолько недвусмысленно, что лишь серьезность их игры помешала мне расхохотаться вслух.
- Как вам спалось, леди Гамильтон? - спросил Гамлет.
- Прекрасно, благодарю вас. Видите ли, моя комната выходит окнами на восток.
- Ах! - подхватил Гамлет. - А моя - нет. Наверное, прежде в ней была кладовая. Там очаровательные розовенькие обои и ночник в виде канарейки Твити. Конечно, я не многое успел разглядеть, ибо крепко уснул.
- Да-да, разумеется.
- Пойдем, я кое-что тебе покажу, - сказала мама после завтрака.
Я последовала за ней в мастерскую Майкрофта. Алан продержал маминых дронтов в садовом сарайчике всю ночь и даже сейчас пытался клюнуть любого, кто не так на него посмотрит.
- Пиквик! - сурово сказала я. - Ты что, так и будешь позволять своему сыну терроризировать этих дронтов?
Пиквик отвела взгляд и сделала вид, будто у нее чешется лапа. Честно говоря, она справлялась с Аланом не лучше меня. Всего полчаса назад он, сердито пликая, выгнал из сада почтальона, что даже для почтальона было внове, как тот сам признался.