- И что же привело вас ко мне на этот раз, господин Штайнер? - улыбаясь, спросила Адатигава, держа бокал в отставленной руке. - Едва ли вы просили о встрече лишь для обмена любезностями.
- К сожалению, вы правы, моя госпожа. - учтиво кивнул я и, отставив бокал, положил на стол папку с фотографиями. Желтоватый свет люстры под потолком блестнул на золотистом четырёхлистнике на обложке.
Адатигава недоумённо воззирилась на папку, приподняв бровь. Её подручные недоумённо глянули на меня из-за спины хозяйки.
- Вчерашней ночью, - начал я, - была убита диспетчер Портовой Администрации. Убита на рабочем месте. - я раскрыл папку и легонько подтолкнул её Адатигаве. - Её зарезали виброножом. Никаких других следов убийца не оставила.
Адатигава подхватила одну из фотографий и поднесла поближе к себе, держа листок белыми кончиками своих изящных ногтей. Она внимательно рассмотрела её, и я заметил, что на секунду на бледном лице Адатигавы промелькнуло удивление.
Это было то, чего мне недоставало: Адатигава знала о Вишневецкой. Вряд ли владычицу мафии Титана-Орбитального, взошедшую на свой трон по трупам конкурентов, могло сильно удивить зрелище трупа с перерезанным горлом - даже настолько искромсанным. Десять лет тому назад "Монплезир" развернул настоящую войну с конкурирующей организацией, родом из округа: и хотя она шла вне поля зрения публики, искромсанные трупы полиция находила каждый день. Именно тогда мне и посчастливилось оказать Адатигаве определенного рода услугу, с которой начались наши отношения.
Поэтому дело было определенно не в трупе. Но она - через кого-то из младших сестёр-лейтенантов, само собой - и наняла Вишневецкую. Аванс наличными вполне вписывался в общую картину. А так как "Монплезир" занимается и контрабандой, то всё становилось на свои места.
Кроме одного. Зачем принимать контрабанду в Порту, где не стыкуются курьерские корабли?
Адатигава подняла глаза от фотографии. Её лицо вновь приобрело прежнее выражение, отстранённое и с каплей интереса. Она отложила фотографию.
- Как её звали? - спросила она.
- Хироко Вишневецкая. Она нездешняя.
- Правда? Право, как грустно. - скорбным тоном промолвила Адатигава. - Молодые люди со всей Гегемонии стекаются сюда, в наш прекрасный город, в поисках лучшей жизни… и лишаются её. Это возмутительно. - она откинулась в кресле, сплетя перед собой пальцы. - Я возмущена. У вас есть подозреваемые, господин Штайнер?
- Вообще-то, - я немного подался вперед, - я подозреваю вас, госпожа Адатигава.
Воцарилось гробовое молчание. Казалось, будто температура в комнате упала на несколько градусов ниже нуля.
Подручные Адатигавы, стоявшие позади кресла своей хозяйки, не переменили ни позы, ни выражения лица. Но теперь в них ясно читалась угроза.
Одно слово, и мне не выйти отсюда живым. После того обвинения, что я только что сделал, спасти меня могло только чудо.
И чудо случилось. Адатигава рассмеялась.
Оцепенение спало. Сёстры-мафиози позади кресла расслабились, отпустив рукоятки пистолетов и клинков, которые они только что готовы были пустить в ход.
- Знаете, что я больше всего ценю в вас, господин Штайнер? - отсмеявшись, спросила Адатигава. - Вашу откровенность. Но я хочу услышать больше. - она подалась вперед. - Так что вы мне скажете, господин Штайнер?
- Что вы убили Хироко Вишневецкую. - ответил я. - Сначала наняли её - вам нужна была диспетчер, чтобы пропустить курьерский корабль в Порту. Вы заплатили ей наличными - аванс, и всё остальное - по окончанию дела. - Адатигава с неподдельным интересом кивнула, и я продолжил: - Корабль прибыл двенадцатого марта. Три дня спустя Вишневецкую убили на рабочем месте, посредине смены. Перерезали горло. Я думаю, что это сделали вы.
- И зачем нам это понадобилось бы? - всё с тем же интересом спросила Адатигава.
- А зачем вам мог бы понадобиться курьерский корабль? - пожал плечами я. - Вам нужно было провезти что-то такое, о чём не должна была знать ни одна сторонняя душа. Поэтому, когда дело было сделано, вы убрали Вишневецкую. Нет человека - нет проблемы.
- Стройная теория. - кивнула она.
- Но мне не понятно только одно, - закончил я. - Как можно было убить Вишневецкую на рабочем месте, не оставить никаких следов и отключить все камеры на месте преступления? А главное, - я кивнул на фотографии, - таким способом?
Адатигава отстранилась, вновь сцепив пальцы. На её губах блуждала игривая улыбка.
- Благодарю вас, господин Штайнер. - проговорила она. - За вашу откровенность. - я склонил голову. - И я хотела бы быть с вами столь же откровенна: мы не убивали эту девушку. Ни я, ни кто-либо из моих сестёр. И вам же не хуже моего известно, что в Порту не стыкуются курьерские корабли. - она покачала головой, всё ещё продолжая улыбаться. - Право, зачем нам такие сложности, господин Штайнер?
- Я не знаю. - честно признался я. - Именно поэтому я и обратился к вам.
- Но вы были очень уверены в своих предположениях. - возразила она.
- Вы были самой вероятной подозреваемой, моя госпожа. - учтиво ответил я.
Адатигава вновь рассмеялась, деликатно прикрыв рот ладонью.
- Приятно слышать, что я ещё в чём-то подозреваюсь! - воскликнула она. - Право, вы мне льстите, господин Штайнер.
- Всего лишь правда и ничего кроме правды, госпожа Адатигава. - с улыбкой произнёс я. Адатигава улыбнулась мне в ответ.
- Мы не убивали госпожу Вишневецкую. - повторила она. - Мы не поступаем так с теми, кто помогает нашим делам. Так не принято.
- А госпожа Вишневецкая помогала вашим делам? - спросил я.
- О, господин Штайнер, - предостерегающе подняла ладонь Адатигава, - неужели вы думаете, что я вправе разглашать такие подробности?
- Да, боюсь, что нет. - признал я. Другого ответа я и не ожидал, но это была ещё одна часть нашего с Адатигавой ритуала.
- Смею вас заверить, - добавила она, - что кооператив "Монплезир" ведет свои дела исключительно законным путём. И что кооператив "Монплезир" не занимается крупнотоннажными перевозками. В конце концов, - она издала смешок, - если бы это было иначе, ваши коллеги давно узнали бы об этом, верно?
Я вежливо кивнул. Мы о многом бы узнали, но через наши системы просачивалось столь же многое. Адатигава вежливо давала мне понять, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут: ответ будет неизменным.
И что ни она, ни её люди не имели отношения к произошедшему в Порту. В это я готов был поверить… но меня не отпускало чувство, что Адатигава чего-то недоговаривала.
В конце концов, влияние "Монплезира" простиралось и на Порт, и на Дэдзиму. Что бы там не произошло, вероятно было, что подручные Адатигавы действительно были в этом замешаны.
Но как именно?
- Вы не против ещё одного бокала, господин Штайнер? - спросила Адатигава, подняв бокал.
- Разумеется. - кивнул я. Из-за кресла появилась Мишель - золотые волосы собраны в пучок на затылке, в руках - открытая бутылка вина. Она наклонилась, чтобы наполнить бокалы, и только тогда я заметил короткие ножны на её левом бедре, выглядывающие из-под полы жакета. - Если только вы не пожелаете выпить на швестершафт…
- Право, господин Штайнер! - подняла брови Адатигава. - Вы меня смущаете.
Я виновато кивнул и поднял бокал.
- За вас, моя госпожа. - произнес я. Адатигава улыбнулась.
Вино и на этот раз было превосходным.
- Вы уверены, что не хотели бы остаться на вечер? - спросила Адатигава, отставив бокал. Я покачал головой. - Жаль, очень жаль. Тогда, боюсь, мы вынуждены распрощаться?
- Боюсь, что так. - склонил голову я. - Благодарю, что уделили мне время, госпожа Адатигава.
Она вздохнула, - мне показалось, что по-настоящему грустно, - и придвинула лежащую на столике папку ко мне.
- Возможно, нам станет что-нибудь известно. - сказала она. - В конце концов, призвать эту неизвестную убийцу к ответу - наш гражданский долг.
- Я не смел сомневаться в вас, госпожа Адатигава. - встав с кресла, я поклонился и забрал папку с фотографиями. Ксения подала мне плащ. - Ещё раз примите мою благодарность за уделённое мне время.
- Что вы, что вы! - произнесла она. - Я всегда рада вам помочь. Ксения вас проводит.
Я едва дошёл до двери, когда Адатигава вдруг окликнула меня.
- "Дифенс Солюшенс", - сказала она; я обернулся, недоуменно глядя на неё. - Дэдзима, улица Ремонтная, 24. - она глянула прямо на меня. - Возможно, там вы найдёте ответы на свои вопросы, господин Штайнер.
- Благодарю вас, госпожа Адатигава. - учтиво сказал я. - Ещё раз хорошего вам вечера.
- И вам хорошего вечера, господин Штайнер. - кивнула Адатигава. В её голосе послышалась неподдельная печаль.
Я толкнул дверь и шагнул наружу.
* * *
Я оставил прокатный "Монаро" внизу, в гараже, на ходу продлив срок проката: верну завтра утром, да и тем более - не ехать же мне завтра на работу на троллейбусе, боги упаси? Можно было сесть на двадцать пятый, а там пересесть на двести девятый омнибус… нет уж, спасибо. Но раз Жюстина опять забрала наш с ней служебный "Муракумо", то что мне оставалось делать?
Заказ с продуктами дожидался меня в ящике в парадном; разложив его содержимое по холодильнику, я, наконец, стянул с себя надоевшую кружевную бестию и водворил её обратно в шкаф. Выбрав какую-то рубашку попроще, я вернулся на кухню и поставил греться остатки супа: борщу придётся подождать.
Пока суп грелся, я вызвал на оконное стекло новости и бегло пробежался по заголовкам в ленте. Про Вишневецкую - ничего (я выдохнул), но зато про мёртвого гайдзина посчитала своим долгом написать половина Титана-Орбитального. Причём по большей части - списав текст заметки друг у друга. Новостные каналы были не лучше: и если общенациональные НСС и DHK про гайдзина могли и не знать, то наше "Титанское обозрение" сняло целый сюжет. Я включил его и снял суп с плиты.
Журналисты, видимо, приехали уже после того, как наши эксперты забрали труп гайдзина: на тротуаре остался только светящийся контур лежавшего тела. Летающий дрон-камера снимал всё, что попало: забор с табличкой "Регенераторная, 9", городовые, слоняющиеся без дела, наши эксперты в чёрных мундирах, взгромоздившийся одним колесом на поребрик полицейский омнибус.
- Вызов был получен офицерами городской полиции участка по улице Эрфиндерштрассе, - говорил пресс-офицер, платиновый блондин в безукоризненном синем кителе с погонами старшего инспектора. - Дежурный офицер прибыла на место и, ввиду того, что погибший был иностранцем, уведомила сотрудников районного отдела. Руководством райотдела было принято решение сообщить о происшествии в Главное управление МВД округа. В данный момент проводится расследование силами сотрудников уголовного розыска Национальной полиции…
Я фыркнул и выключил новости. "Проводится расследование", надо же! Мне и без гайдзина забот хватает. Даже сейчас.
Доев, я заварил чай и ушёл к себе за рабочий стол. Пока он включался, я устроился поудобнее, отпил из кружки (вот, то, чего мне весь день не хватало), и задумался.
Адатигава знала о Вишневецкой. Она не сказала этого прямо - и едва ли скажет - но Вишневецкая была ей известна. При этом Адатигава утверждала, что не убивала её, и что её "Монплезир" не ведет дел в Порту - иными словами, что вся контрабанда "Монплезира" продолжает идти через Минбан, вместе с остальными курьерскими кораблями. Но, если Адатигава знала о Вишневецкой, и если её подручные наняли Вишневецкую, то для чего-то она им была нужна. Для чего, если не для контрабанды?
Контрабанда, которую доставляют на курьерском корабле-невидимке. Который в ИК-диапазоне выглядит, как курьер Е-серии с Луны-Лагранжа, а на радаре - как космический булыжник. Что за контрабанду могут везти на таком корабле?
Приходилось признать, что это было слишком даже для Адатигавы. Адатигава не будет кусать руку, которая её гладит - и не будет провозить в орбиталище то, за что ГСБ закатает её в банку лет на двадцать и глазом не моргнет. То, за что можно убить ни в чём не повинную (больше трёх лет лишения свободы я ей не дал бы) диспетчера, не оставив при этом следов…
Нет, поправил себя я. Какие-то следы у нас остались. Но с высокой вероятностью они ведут в никуда.
Я снова отпил чаю.
Всё, что я знаю на данный момент - то, что двенадцатого марта к четвёртому узлу на терминале Вишневецкой пристыковался неизвестный корабль; что Вишневецкой за это выдали аванс наличными в размере трёх её месячных зарплат (если Валленкур не преувеличивал); и что Вишневецкую убили не кинжалом и уж точно не дедушкиным штык-ножом. Виброклинок не столько режет, сколько пилит, хотя и очень быстро: надрез при этом расширяется, и полученный результат действительно немного напоминает цепную пилу. При достаточном размере клинка, естественно.
Значит, как сказала Маршан, не нож, а меч. Судмедэксперта, регулярно имеющую дело с такими ранениями, не обманешь, и причин не доверять её выводу у меня не было. Но расхаживать с мечом ещё сложнее, чем с ножом или кинжалом: одно дело держать дуэльный меч прабабушки (в деревянных ножнах, с рукояткой из клонированной кожи, с богато украшенной гардой, нужное подчеркнуть) дома под стеклом, а другое - парадный вибромеч, но только в исключительных случаях и в сейфе, под замком. У вибромеча должен был быть ещё и регистрационный номер - а значит, теоретически, я мог бы его найти.
Если знать, какой.
Кроме того, куда исчезла убийца и как? С мечом на поясе по городу не походишь - ношение холодного оружия в общественных местах запрещено. Военные и полиция - исключение, но последний раз полицейские носили мечи сто пятьдесят лет назад, как раз во времена Клериссо. Любую другую, кому вздумалось бы расхаживать по городу с мечом на поясе, на первом же перекрёстке повязали бы городовые.
Означает ли это, что убийца - военная… или, во всяком случае, может сойти за военную? Фудзисаки была права: привлекать ветеранов, а особенно - ветеранов спецназа, для громкого скандала было слишком даже для Конституционной партии: уж проще было просто зарезать Вишневецкую в подворотне и оставить следы, указывающие на гайдзинов - ведущие в "Ядерную лампочку", к примеру… Но ветераны? Ради одной-единственной диспетчера?
Да что же видела эта диспетчер?!
Отставив кружку, я послюнявил палец и приставил его к столешнице, открывая ящик с флешкой Вишневецкой. Меч, значит… Несколько минут я потратил на то, чтобы проглядеть содержимое флешки - опять фотографии, какие-то документы (служебные, судя по всему), книги, папка с новым сезоном какого-то сериала… По крайней мере, Вишневецкая была отнюдь не глупа: свою сделку с людьми Адатигавы она не доверила ни своему компьютеру, ни флешке, ни Валленкуру, а на бумаге - оставила набор букв и цифр, но кто пишет на бумаге?
И теперь никто даже понятия не имеет, что такого было на том корабле-невидимке, за что Вишневецкой сначала заплатили, а потом - перерезали горло, и зачем-то сделали это не ножом и не пилой, а мечом… и как заплатили. Мне вспомнилось, как Ямагата говорила что-то про взломанный банкомат… где ещё было взять наличные?
И "Дифенс Солюшенс" - наводка, которую мне дала Адатигава. Быстрый поиск сообщил, что "Дифенс Солюшенс plc" - частная военная компания, зарегистрированная на Луне… снимают офис и складские помещения в Дэдзиме. Я посмотрел адрес: улица Ремонтная, 24.
Адатигава сказала, что там, возможно, я найду ответы. Но не сказала, какие именно.
Я зло отхлебнул из чашки, чудом ухитрившись не обжечь горло, и тут раздался звонок. Я скосил глаза: звонила Ямагата.
Должно быть, это что-то важное.
- Штайнер! - громко воскликнула Ямагата, стоило мне снять трубку; я поморщился. - Ты не спишь? Я тебя не отвлекаю?
- На часы посмотри, - буркнул я, - восемь вечера всего… Не отвлекаешь. Что там у тебя?
- И нечего грубить. - заявила она. - Помнишь, мы тут копии записей с камер в архивах искали, да?
- Помню. Погоди, - удивлённо сказал я, - вы что, что-то нашли?
- А ты как думаешь? - фыркнула Ямагата. - Запись с телескопов терминала Уэно. Вечером пятнадцатого. Тебе ещё интересно?
- Шутишь. - пробормотал я; это было очень интересно. - Там много?
- Специально для тебя пятнадцать минут вырезала. Всё равно больше не пролезет, только флешкой нести.
- Что там?
- Сюрприз. - довольно заявила Ямагата.
Я призадумался.
- Давай её сюда. - сказал я. - И вот ещё. Помнишь, ты упоминала что-то про взломанный банкомат?
- Помню… - протянула Ямагата. - Три дня назад взломали и обчистили, выгребли где-то миллион марок наличными; больше там не было…
- А где он был? - спросил я. - Банкомат?
- Дай вспомню… на Арсено, возле конечной трамвая номер три, - ответила Ямагата, подумав самую малость. - А что с ним тебя так интересует?
- Да так, - сказал я, - просто вспомнилось… И, Тиэко, ещё раз спасибо. Что бы я без тебя делал?
- Да что бы вы все без меня делали? - хмыкнула она. - Держи!
Передо мной мелькнула иконка нового файла, и я отбросил её к столу. Стол тут же мигнул другой иконкой - файл загружен и дожидается своей участи.
- Получил. - подтвердил я. - Спасибо.
- Спокойной ночи! - хихикнула Ямагата и отключилась. Я покачал головой - восемь вечера всего, куда уж тут "спокойной ночи"?! - и развернул полученную видеозапись на весь экран.
На экране раскинулась панорама терминала Уэно, снятая с нескольких камер под потолком; камеры смотрели прямо на галерею стыковочного узла номер четыре - У-4, как сообщал висящий под потолком указатель. Как и вчера, когда мы были тут вдвоём с Еремеевым, иллюминаторы галереи были закрыты ставнями. Шлюз стыковочного коридора не подавал признаков жизни. Табло всё так же горело красным.
Отметка в углу экрана показывала 23:30. Я включил запись.
Поначалу ничего не происходило. Была ночь; в терминале было выключено основное освещение, и аварийные лампы скрывали стыковочную галерею в полумраке. На камерах были видны круги света вдоль стен терминала, где работали лампы - и сумерки сразу за их пределами.