Челленджер грузно развернулся и направился к дому. Он вновь попытался связаться с Холмсом, после собрался было предложить свои услуги военному министерству, но издерганные телефонные барышни не смогли соединить его ни с одним из номеров. С гневным рыком Челленджер повесил трубку.
Под звон церковных колоколов, доносившийся из окон, в кабинет Челленджера вошел Остин с газетным выпуском в руках. Кривые строчки плясали на листе под гигантскими, кричащими заголовками. В Серрэе, как сообщалось, упал третий цилиндр. Марсиане теперь быстро перемещались с места на место в боевых машинах; описания этих механизмов были туманны - говорилось только, что они представляли собой громадные, чрезвычайно сложные по своему устройству конструкции, которые передвигались на трех суставчатых ногах со скоростью железнодорожного экспресса. Далее говорилось, что посредством непостижимого теплового луча марсианские машины уничтожили ряд артиллерийских расчетов. Помимо этих обрывочных сведений, газета не содержала ничего членораздельного.
Ближе к вечеру Челленджер вышел на улицу, намереваясь подробнее расспросить беженцев из Серрэя. На ступеньках Энмор-парка устало сидел молодой человек в помятой одежде, весь мокрый от пота. По приказанию Челленджера, Остин вынес хлеб, холодное мясо и стакан эля. Молодой человек пребывал в очевидном потрясении, но сумел достаточно внятно рассказать о своих приключениях.
Он был клерком из адвокатской конторы и на выходных навещал друзей в их загородном домике в Серрэе. Ему довелось увидеть марсиан в деле, так что клерк считал себя счастливчиком, поскольку смог спастись и вернуться в Лондон. Марсиане, рассказал он Челленджеру, с легкостью и без всякой жалости уничтожали дома и целые деревни, но в первую очередь их внимание было обращено на транспорт и связь. Боевые машины планомерно разрушали железнодорожные пути и телеграфные линии.
- Иными словами, - подвел итог Челленджер, - они скорее стараются разрушить наш жизненный уклад, чем сразу нас уничтожить.
- Насколько я видел, так они и поступают, - ответил клерк, доедая бутерброд. - Благодарю вас, сэр, за вашу доброту. Мне нужно спешить, я снимаю комнату рядом с Примроз-хиллом.
Он снова пробормотал слова благодарности и ушел. Челленджер, склонив голову, медленно побрел по улице. Домой он возвратился к ужину и за столом оставался в задумчивости.
- Джордж, - не выдержала миссис Челленджер, - что мы будем делать?
- Я принял решение, Джесси. Наша совместная жизнь давно научила тебя полностью доверять мне в подобных вопросах. Завтра утром мы покидаем Лондон.
- Куда мы поедем, Джордж?
- Затрудняюсь сказать. Будь добра, собери для нас смену одежды и не забудь ценные вещи - украшения и так далее.
Ранний летний рассвет застал Челленджера на ногах. Он надел удобный твидовый костюм и плотно набил бумажник банкнотами; в карманы брюк Челленджер поместил двадцать золотых гиней и множество серебряных и медных монет. В холле мелькнула тень - Остин, как всегда бесшумно, поспешил на крик газетчика. Позавтракав, Челленджер вышел на улицу.
Лакей стоял на тротуаре с газетой в руке и тихо говорил что-то невысокому, плотному человеку с седыми бакенбардами; на круглой голове незнакомца плотно сидела кепка с длинным козырьком. Рядом терпеливо ждал пятнистый жеребец, запряженный в двухколесную повозку.
Остин протянул Челленджеру газету. Профессор стал просматривать первую полосу; спешившие мимо пешеходы то и дело толкали его. "Лондон в опасности" - гласили огромные черные буквы заголовка. Ниже следовал отчет о гибели воинских частей в Кемптоне и Ричмонде и значительных разрушениях в провинциальных городках и селениях. Говорилось также о новом смертоносном оружии марсиан, которое газета именовала "черным дымом" и описывала как "гигантские облака ядовитых черных испарений, выпускаемые при помощи ракет".
Остин, повысив голос, о чем-то спорил с человеком в кепке.
- Я не могу уйти без разрешения профессора Челленджера, - решительно сказал он.
- Уйти? Куда это? - осведомился Челленджер.
- Я старый приятель Остина, сэр, - сказал незнакомец. Он притронулся к козырьку своей кепки, словно отдавал честь. - Когда-то мы вместе работали на железной дороге. Поездные команды, знаете ли, отказываются сейчас работать. Собираем добровольцев, хотим перевезти всю эту кучу испуганного народа на север.
- Моя обязанность - оставаться с вами и миссис Челленджер, профессор, - заявил Остин, но Челленджер лишь отмахнулся.
- Иди с ним, Остин, поскольку уж ты ему нужен. Ты пригодишься в поезде. Но… - обратился он к человеку с железной дороги, - раз вы забираете Остина, придется вам оставить коня и повозку.
Челленджер оглядел жеребца. Это был мерин лет восьми на вид, чуть коротконогий, но казавшийся здоровым и сильным.
- Как его зовут?
- Даппл, сэр. Простите, будет не очень-то нормально, если…
- Ерунда! - возразил Челленджер так громко, что оказавшийся рядом пешеход в испуге обернулся. - Быть может, вы видите хоть малейший признак нормальности в нашем сегодняшнем положении? Времена нынче исключительно ненормальные, друг мой. Такие времена, само собой понятно, требуют не совсем нормальных действий. Вам нужен Остин, мне - конь и повозка. Обмен, я считаю, более чем справедливый!
Властный голос Челленджера перешел в могучее рычание. Человек с железной дороги съежился и робко протянул вперед мозолистую ладонь.
- Хорошо, сэр. Скажем, десять фунтов?
Челленджер вытащил из бумажника банкноту.
- Иди, собери вещи, Остин, - сказал он лакею. - Заберешь кухарку и Джейн, горничную. Удачи вам всем. Надеюсь, вы окажетесь в безопасности.
- Миссис Челленджер не поедет с нами, профессор? - спросил Остин.
- На переполненном, дряхлом поезде, который ведет команда добровольцев? - рявкнул Челленджер. - Я слишком ценю ее для этого. Да, попроси ее выйти ко мне. Поторопись, Остин.
Лакей метнулся в дом. Через мгновение показалась миссис Челленджер. Профессор приветствовал ее торжествующей улыбкой.
- Представляю экипаж, на котором мы совершим небольшую загородную прогулку, - сказал он. - Мне необходимо оставаться здесь с нашим новым другом Дапплом, иначе кому-нибудь может вздуматься его угнать. Дорогая, не принесешь ли наши саквояжи? Захвати заодно мою соломенную шляпу и альпийские ботинки. Если тебя не затруднит, собери корзинку с припасами. На сегодня - холодное мясо. Далее, нам понадобятся консервы - думаю, колбаса, сардины и соленья. Быстрее, быстрее, дорогая, мы должны торопиться.
Миссис Челленджер послушно исчезла в доме. Почти тут же вышел Остин с видавшей виды дорожной сумкой на плече, в сопровождении двух служанок; попрощавшись с профессором, они ушли, а с ними и человек с железной дороги. Челленджер осмотрел двуколку - легкий и простой экипаж, в каких на станциях развозили багаж и срочные бандероли. Повозка была застлана соломой, на сиденье могли поместиться двое. Он потрепал пятнистый нос Даппла, тот ответил тихим ржанием.
- Вот мы с тобой и познакомились, - сказал профессор.
Несколько минут спустя появилась миссис Челленджер, нагруженная плетеной корзинкой для пикника. Челленджер встретил ее на ступеньках, забрал корзину и отнес припасы в повозку.
- Должен попросить прощения за то, что заставляю тебя носить тяжести, - сказал он. - Я никак не могу оставить без присмотра наш транспорт.
Он указал на шумный, все увеличивающийся поток пешеходов.
- Тебе ничего не грозит? Вдруг кто-нибудь захочет отнять повозку?
- Пусть только попробуют! Но мне не нравится, что тебе приходится перетаскивать тяжелые вещи.
- Извинения мне не нужны, - сказала она. - Я всегда стараюсь поступать так, как ты скажешь.
- Тому есть причины, - ответил он, поощряюще улыбаясь. - В этом мире есть мужья, дорогая, чей совет может принести одни беды, но Джордж Эдуард Челленджер к ним не относится. Так, осталась одежда.
- Я все уже собрала. Сейчас принесу.
Она возвратилась в дом. Челленджер наклонился и с благородным достоинством исследовал содержимое корзины. Здесь имелись бутерброды, фрукты, разнообразные банки с консервами и две бутылки вина. Миссис Челленджер вынесла саквояж, вернулась в дом и принесла второй. Крепкие альпийские ботинки полетели в повозку; на голову Челленджер водрузил круглую, жесткую соломенную шляпу с яркой лентой. Его жена была одета в коричневое дорожное платье и крепкую обувь для ходьбы. На плечи она набросила плащ, на шляпку - вуаль, которую завязала под подбородком. По указанию мужа, миссис Челленджер снова направилась в дом, где наполнила водой глиняный кувшин вместимостью в галлон.
- Теперь мы полностью готовы, я полагаю, - сказал профессор, размещая кувшин среди остальных припасов и багажа. - Забирайся, моя дорогая. Кажется, не катал тебя лет пять, если мне не изменяет память.
Он помог ей забраться в повозку и грузно опустился рядом на сиденье. Пружины заскрипели под его весом.
- Но-о, Даппл, - воскликнул Челленджер, щелкая кнутом.
Двуколка тронулась. Они сидели рядом, точно громадный дрессированный медведь и изящная газель. На перекрестке пришлось остановиться: шла плотная толпа, мелькали ноги и искаженные страхом лица. Улучив минутку, Челленджер выехал на Аксбридж-роуд. Они двинулись на запад, но движение на тротуарах и мостовой становилось все оживленнее и ехать приходилось крайне медленно. Челленджер осторожно правил, его большая волосатая рука легко и уверенно сжимала поводья. Солнце взошло уже высоко, и толпы казались все более густыми. Кое-где на перекрестках стояли полисмены, пытаясь направлять людскую реку, но и сами они выглядели растерянными и испуганными.
- Рискну предположить, что наши марсианские гости приближаются к Лондону, - заметил Челленджер. - Что бы они ни делали, это лишь вызывает желание держаться от них подальше.
Он придержал Даппла и наклонился к какому-то человеку из толпы.
- Что слышно? Какие новости? - спросил он.
- С армией покончено, - тяжело дыша, ответил тот. - Марсиане сжигают все вокруг тепловыми лучами и топят все в черном дыме.
Собеседник Челленджера, не дожидаясь других вопросов, опрометью бросился вперед и перебежал через улицу. Челленджер повел мерина быстрой рысью.
- Тепловые лучи, - прорычал он. - Черный дым. Лучи я видел, о черном дыме кое-что слышал. Холмс считает, что в арсенале марсиан может находиться и куда более смертоносное оружие. Похоже, на сей раз пессимизм Холмса вполне оправдан. Что ж, придется, по всей видимости, отказаться от поиска судна на Темзе. Выедем из города. Может быть, нам удастся миновать этот затор.
- Останься мы в Лондоне, Джордж…
- Неужели ты захотела бы оставаться в горящем доме, Джесси, а то и того хуже?
Ее большие черные глаза превратились в два круглых блюдца.
- Ах, Джордж! О чем только думали ученые Англии?
- Не знаю, о чем они думали, дорогая Джесси, но могу в точности сказать тебе, о чем они думают сейчас. Впрочем, это понятие является чрезмерно лестным по отношению к их убогим мыслительным процессам. Они думают, что вновь ошиблись, что Джордж Эдуард Челленджер снова оказался прав - и еще они лелеют надежду, что не начали размышлять слишком поздно.
- Слишком поздно? - повторила она, запинаясь от ужаса. - Человечеству угрожает катастрофа?
Челленджер направил Даппла на середину мостовой, огибая какого-то человека в поношенной одежде, который толкал перед собой ручную тележку.
- На этот вопрос, милая Джесси, никак нельзя отвечать поспешно и необдуманно. Вполне очевидно, что человечество проиграло первое сражение и бросилось в паническое бегство. Однако я вспоминаю, что такое уже случалось в истории войн минувших эпох. Фридрих Великий бежал с поля своей первой битвы. Шерман, американский генерал, вынужден был отступить под Булл-Ран. Тем не менее, оба они впоследствии оказались победителями.
- Впоследствии, - задумчиво повторила миссис Челленджер. - Впоследствии.
- Что ж, поглядим, что случится впоследствии. Думаю, в настоящий момент пример других блестящих тактиков должен подвигнуть нас к стремительному и упорядоченному отступлению.
Но на запад, к Клеркенуэллу, они продвигались без особой стремительности. Толпы людей заполняли тротуары, мостовые превратились в нескончаемый поток кэбов, карет, повозок, фургонов и велосипедов. Воздух дрожал от грохота колес и шума людских голосов. Выскочив из толпы, какой-то жирный, обвисший складками человек в шляпе-дерби ухватился было за их повозку и попытался вскарабкаться внутрь, но Челленджер перетянул его кнутом по лицу. Миновав Клеркенуэлл, они въехали в Шордич и наконец, когда солнце достигло зенита и на раскаленном голубом небе не осталось ни облачка, оказались на Майл-Энд-роуд, оставив центр Лондона позади.
- Хороший конь, - сказал Челленджер. - Даппл, ты вел себя доблестно. Сколько же тебе лет, а? Джесси, до восточного побережья, где мы будем в безопасности, пятьдесят с лишним миль. Готовься к долгому путешествию.
- С тобой я везде в безопасности, дорогой Джордж.
- И тому есть веские причины. Впрочем, нечто подобное я сегодня уже говорил, если не ошибаюсь.
Хотя они давно выехали из центральной части города, двигаться здесь пришлось еще медленней. Над землей высоко поднималось густое облако белой пыли. Дорога казалась одним слитным, клокочущим потоком лошадей и экипажей и все они, мешая друг другу, пробивались на восток.
Миниатюрная фигурка миссис Челленджер испуганно прижалась к мощному торсу профессора.
- Надеюсь, эта толпа путешественников вскоре рассеется, - сказала она.
- Напрасные надежды, Джесси, - мрачно ответил он. - Погляди-ка вперед.
Впереди вся дорога казалась сплошным потоком грязных, толкающихся людей, сливавшихся в единую массу, полускрытую облаком пыли. Они шли так плотно, что Челленджер пустил мерина шагом. Люди несли мешки и узлы, толкали ручные тележки и катили детские коляски, нагруженные пожитками. Челленджер, стараясь никого не задеть, осторожно направлял Даппла.
Позади внезапно раздался конский топот - их настигала карета, запряженная двумя лоснящимися гнедыми; двуколка чуть было не перевернулась, однако Челленджер с неимоверной быстротой обернулся и хлестнул одну из лошадей кнутом. Животное испустило удивленное, жалобное ржание и отпрянуло, в свою очередь едва не перевернув карету. Челленджер, пробившись сквозь толпу на открытое место, резко свернул направо и погнал повозку по узкой дороге, поросшей по обочинам травой.
- Куда ты нас везешь? - воскликнула миссис Челленджер. - Там опасно!
- Напротив, дорогая моя, мы сможем передвигаться быстрее, - ответил профессор. - На главной дороге повсюду толпы, того и гляди начнется совершенное столпотворение. Лучше нам ехать проселками.
Он проехал около мили, прежде чем снова свернуть и направиться на восток; повозка миновала несколько стоящих отдельно домов, которые свидетельствовали о близости селения. Как и предполагал Челленджер, окольный путь был посвободней, но впереди все же виднелись экипажи. Люди, стоявшие кучкой на обочине, принялись что- то кричать и проситься в повозку, но Челленджер не обратил на них никакого внимания.
Он вынул из кармана часы. Три часа дня; не такие уж плохие успехи. Интересно, где находятся сейчас марсианские захватчики? Преследуют ли беженцев из Лондона? Нужно достать кристалл и…
- Проклятье! - послышался крик - то ли вопль ярости, то ли стон неизбывной вины. - Я оставил его в кабинете, в старой чайной коробке!
- В кабинете, Джордж? - с любопытством переспросила миссис Челленджер. - Оставил что?
- Ах, теперь это не имеет значения, - хрипло ответил он. - Полагаю, даже величайший, превосходно развитый интеллект может порой страдать забывчивостью.
- Джордж, не забывай, ты ведь спасал меня.
В его бороде, словно луч солнца в темном лесу, сверкнула улыбка.
- Твоя безопасность, Джесси, превыше всего. Не думай больше об этой маленькой неприятности.
Впереди показался зеленый луг с огороженным цветником. Челленджер повернул повозку.
- Остановимся здесь, - сказал он. - Бедный Даппл честно трудился, ему необходимо отдохнуть. Как и мне, впрочем. Итак, если нам обоим нужно отдохнуть, логично будет заключить, что отдохнуть не мешает и тебе.
- Может, поедем дальше, Джордж?
- Не стоит, право, иначе наша прекрасная лошадка не довезет нас до моря.
Она замолчала, зная, что спорить в мужем в подобных случаях было бесполезно. Профессор, с трудом переставляя затекшие ноги, выбрался из повозки и потрепал Даппла по холке. Ему ответило тихое ржание.
- Хорошо, что мы с тобой на дружеской ноге, - сказал Челленджер, выпрягая мерина.
Он привязал коня к колесу повозки. Даппл, недолго думая, тут же принялся объедать пышную июньскую траву.
- Мы с раннего утра не ели, Джесси. Приятный обед на открытом воздухе нам никак не повредит. Я поищу воду для Даппла.
Челленджер направился к цветнику. За ним виднелась крыша коричневого домика. Миссис Челленджер тем временем достала из корзинки скатерть в синюю клетку и расположила на ней две тарелки, несколько бутербродов и фрукты. Не успела она открыть бутылку бургундского, как рядом раздались грузные шаги Челленджера - он возвращался. В руках профессор нес два ведра, через мощное плечо была перекинута смятая темная ткань.
- Дом брошен, - сообщил он. - Умные люди - бежали, не дожидаясь приближения опасности. Я обнаружил колодец; вот вода для нас и Даппла.
- А это что?
- Пара одеял. Они сушились на веревке. Придется заночевать здесь, а ночь в это время года может быть прохладна.
Он отнес благодарному Дапплу ведро с водой, уселся на траве, скрестив ноги, и принялся с аппетитом уничтожать припасы. Миссис Челленджер не смогла заставить себя последовать его примеру; она лишь откусила кусочек бутерброда и проглотила несколько виноградин. Челленджер уговорил ее выпить вина.
- Тост, имеющий отношение к нынешнему положению дел, - провозгласил он, поднимая свой бокал. - Да будет наше путешествие счастливым, и пусть разброд и шатание постигнут непрошеных гостей!
Госпожа Челленджер молча потягивала вино, охваченная мрачными предчувствиями.
- Сколько уже произошло несчастий, Джордж, - тихо сказала она наконец. - Я все думаю о тех ученых, про которых ты рассказывал. Мистер Стэнт и мистер Оджилви умерли так ужасно. Я верю, ты также скорбишь, тем более что сейчас люди могли бы воспользоваться их знаниями и советом.