Теперь Матильда и мой отец стояли по бокам от него, тоже раскинув руки, и из груди у них тоже струилась кровь.
Острая боль - тяжкое горе - пронзила мне сердце. Я прошептала их имена.
- Женевьева... - эхом отозвались у меня в голове призраки их голосов.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Я проснулась с криком и обнаружила, что лежу у себя дома, в постели, укрытая до самого подбородка. Потом до меня дошло, что в комнате я не одна, - и меня сковал страх. Я замерла, поспешно опустила веки и затаила дыхание.
- Брось прикидываться, Джен, - сердито сказал у меня над ухом Финн, - я вижу, что ты не спишь.
Страх тотчас отпустил. Я выдохнула и натянула простыню на голову.
- Тоже мне, можно подумать, ты пробуешься на роль Серого Волка в "Красной Шапочке"! - пробормотала я.
- Нет, на роль строгого папочки, - парировал фавн. - Так что изволь меня слушаться, я твой начальник.
"Ну уж нет, и не надейся", - подумала я. Однако вслух предпочла ничего не говорить. Незачем сейчас злить Финна и перечить ему, сначала надо выяснить, что он тут делает и в какой такой переплет я попала на сей раз.
Высунув нос из-под простыни, я украдкой бросила взгляд на циферблат будильника. Так, проспала я пять часов, в два раза дольше, чем мне обычно требовалось, чтобы оклематься после вылазки в СОС-таун. Но, по крайней мере, чувствовала я себя просто отменно, а учитывая, какая порция яда мне перепала, самочувствие это растянется на целую неделю, при условии, что мне удастся не обращать внимания на сны и призраки на задворках сознания. Я со вздохом потянулась. Почувствовала, что меня явно успели отчистить от грязи, - спасибо Финну, не иначе. А еще раздеть.
Я перевернулась на живот и уставилась на Финна. Тот сидел на полу, привалившись к стене, сложив руки на груди и вытянув длинные ноги. Рожки у него сейчас были, как и обычно, маленькими - почему же, когда мы целовались, мне померещилось, будто они длинные и острые? "Проклятие, Дженни, ты же обещала себе о шурах-мурах с Финном даже и мысленно не заикаться". Рядом с Финном на полу стоял пенопластовый стаканчик, в каких в кафе "Рози Ли" продавали напитки навынос, и над ней курился легкий кофейный парок. Похоже, Финн здесь уже давно.
Я села, завернувшись в простыню и обхватив колени.
- Чем обязана такому раннему визиту, начальничек? - самым ровным тоном поинтересовалась я. - На работу мне часа через два-три, не раньше.
Мшисто-зеленые глаза Финна на миг встретились с моими, но он тут же опустил взгляд, и стало ясно, что неряшливая куча туфель и ботинок под кроватью ему не понравилась.
- Да я зашел потолковать насчет Агатиной магии, - наконец выговорил он, роняя руки на колени. - Мне кажется, есть один способ, который позволил бы тебе излить ее наружу.
Я уставилась на него, не веря своим ушам. И ни слова о том, как он меня нашел, где и в каком состоянии?! Поймите меня правильно, мне вовсе не доставило бы радости вдаваться в объяснения, но что-то слишком уж легко мне все это сошло с рук.
- Агатину магию? - тем же ровным тоном спросила я.
- Да, - кивнул Финн, и желвачок у него на щеке дернулся. - Видишь ли, иногда так учат маленьких ведьм.
Отлично, теперь меня еще и перевели в детскую!
- Это проще простого. - Финн сжал кулаки, что явно противоречило его ровному голосу. - Представь какой-нибудь небольшой предмет, что находится поблизости от тебя, и слей на него магию. А потом призови этот предмет в руку, как призываешь магию. - Он говорил так, словно читал по бумажке или словно прилагал все усилия, чтобы не сорваться и не заорать.
- Ладно, спасибо, - выговорила я. Не самый быстрый выход из положения, но...
Финн поднялся и расправил затекшие плечи:
- Вот и чудесно. Тогда до встречи на работе, - И он повернулся, чтобы уйти... так и не взглянув на меня!
Я в задумчивости наморщила лоб и побарабанила пальцами по коленке. Что происходит? Такое самообладание совсем не в стиле Финна, но, может статься, все эти шуточки, флирт и прочее лишь внешний, поверхностный слой, а подлинного Финна я и не знаю, потому что изо всех сил старалась избежать сближения с ним. Сейчас я четко осознавала лишь одно: нотка подавляемой ярости в голосе фавна лишь верхушка огромного страшного айсберга.
Какой-то неясный порыв - я предпочла не вникать какой - заставил меня заговорить, прежде чем Финн успел выйти.
- Нет, мне все-таки любопытно, ты так и не поинтересуешься, где я была и что со мной вообще стряслось?
Финн замер, не выпуская дверную ручку. Все так же не глядя на меня, ответил:
- А тебе хочется расспросов?
Вот в этом я совсем не была уверена. Боялась, что сработает принцип домино: начну объяснять, что делала на крыше в таком виде, а там ка-а-ак посыплется... А всю правду я ему рассказать не могу, хоть убейте.
- Раз молчишь, значит, не хочется. - Дверь скрипнула. - А я не готов ждать, пока ты придумаешь, как отовраться.
- Я фея, Финн, - бросила я. - Ты же знаешь, мы, волшебный народ, органически не можем лгать.
- Не уметь лгать и говорить всю правду - не одно и то же, верно, Джен?
Верно, чего уж там.
Финн распахнул дверь:
- Увидимся на работе. - Казалось бы, после этих слов ему бы и уйти, но он медлил и даже вернулся к моей постели.
- Никак передумал? - съязвила я. - Решил все-таки послушать, как я отвираюсь?
Застывшее лицо Финна смягчилось, глаза потемнели от тревоги, он наклонился и нежно провел пальцем по моей щеке.
- Ты плакала во сне, Джен. - Это был почти что вопрос.
Сумрачная, печальная тень на миг всколыхнулась на горизонте моего сознания, всплыв из забытого сна, и я отвернулась, пряча от фавна глаза.
- Адово пламя! - ругнулся Финн. Нетерпеливо вздохнул и добавил: - Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.
Он постарался затворить за собой дверь как можно тише. Я оперлась подбородком о колени и задумалась. Воспоминание, навеянное сном, растаяло, едва возникнув. На смену ему пришли замешательство и непонятное чувство оторванности от всего на свете. Может, у меня что-то вроде шока? Все-таки ночные приключения дают о себе знать, и неудивительно. А может, это побочный эффект от ударной дозы яда? Я рассеянно уставилась на акварель, висевшую над кроватью.
Пейзаж изображал утро на Темзе - дымка тумана над серой водой, тусклое зимнее солнце пробивается сквозь облака, все размыто, как на полотнах Тернера, и с картины так и веет холодом и одиночеством. Полотно принадлежало кисти Тавиша, трехсотлетнего кельпи, который опередил Тернера лет на семьдесят, и акварель эту Тавиш подарил мне сам. Он был единственным представителем волшебного народа, с которым я общалась; уже тогда по совету Хью я старалась не слишком сближаться со своими. И все-таки, хотя мы так и не познакомились поближе, я искренне расстроилась, когда десять месяцев назад Тавиш навек отправился за море, на Острова Блаженных.
Однако от близкого общения с сородичами меня удерживали не только наставления Хью, но и моя причудливая родословная, тайна моего происхождения. Я полукровка. Мама-то у меня была сида, но вот отец (не знаю, жив он еще или нет) принадлежал к вампирам. Вот о чем так настойчиво напомнил мне сегодняшний сон. Именно на латентные вампирские гены я списывала то, что чары - фальшивое обличье вампирши, которое я принимала время от времени, - сработали так хорошо. Но теперь... теперь у меня появились причины усомниться в этом.
Неужто Малик оказался прав и я и впрямь напялила ворованное тело какой-то вампирши по имени Роза? Может, именно поэтому мне так отчаянно хотелось укусить Финна? Может, Роза, моя альтер-вамп, пыталась одолеть меня? От таких мыслей меня прошибла испарина. Я усилием воли задвинула все свои сомнения и предположения в самый дальний угол сознания. Не буду думать об этом сейчас.
Я перевела взгляд с акварели на свои руки, сложенные поверх простыни, и увидела, что левую кисть по-прежнему украшает браслет из синяков, оставленных Маликом. А ведь они давно должны были сойти вместе с прочими ранами, когда чары спали с первым лучом солнца. Я поспешно пощупала шею, проверяя, остались ли и следы от укуса. Следы клыков Малика. На ощупь определить не получалось, я опрометью кинулась к платяному шкафу, распахнула его и посмотрелась в зеркало. Нет, на шее ни царапины. И тут мне вспомнились слова Графа, обращенные к Малику: "Я не испытываю потребности метить добычу, как жестокий хищник".
Малик пометил меня как свою добычу, как свою собственность. Тоже мне новость, что здесь такого особенного?
Эту мысль я запихнула подальше, к остальным, и направилась к буфету. Пора проверить идею Финна насчет Агатиной магии и посмотреть, сумею ли я избавиться от нее, прежде чем она подстроит мне еще какие-нибудь неприятности. По крайней мере сейчас мне есть чем заняться, и эта задачка на какое-то время отвлечет меня от других, посложнее.
Я открыла огромную банку лакричных конфет, которую держала прямо на кухонной стойке, - такими банками конфеты выставляют на витринах кондитерских магазинов. Запустила руку внутрь, вытащила четыре красные конфеты. Одну зажала в зубах, остальные выложила на стойку, полезла в холодильник за бутылкой "Столичной" и замерла, потому что взгляд мой упал на пластиковую коробку, что стояла на нижней полке. Я тряхнула головой, налила себе стакан водки и залпом опрокинула его. В желудке вспыхнуло ледяное пламя.
Прикрыв глаза, я сосредоточилась и заглянула магическим зрением внутрь себя. Магия домовой томилась внутри меня, точно разноцветное варево на медленном огне, колыхалось, побулькивая и переливаясь, вздымая клубы радужного пара. А на дне горошинками черного перца лежали какие-то черные жемчужинки, и я не сразу вспомнила, что это. Приворот, который я отобрала у Кудряшки, вернее, слущила с ее заколдованного браслета.
Проклятие! С этими чарами разбираться - еще больше мороки. Не иначе, придется окунуться в Темзу, чтобы приворот унесло проточной речной водой. Остальные способы слишком опасны.
- Ну что ж, - пробормотала я, открывая глаза, - посмотрим, старушка, получится ли у тебя то, что по силам любой четырехлетней крохе-ведьмочке.
Я мысленно зачерпнула волшебное варево поварешкой и равномерно полила им выложенные на стойке конфеты. Но поварешка упорно превращалась в шумовку, и магия вытекала обратно быстрее, чем я успевала зачерпнуть новую порцию. Это было все равно что носить воду в решете: на конфеты капали лишь отдельные капельки. Но я упорно продолжала черпать и поливать, хотя по спине у меня уже ползли струйки пота. Наконец задуманное все-таки получилось, и конфеты удалось полностью потопить в магии. Я облегченно выдохнула и отдала им магический приказ. Конфеты приподнялись над стойкой на какой-нибудь дюйм, а потом магия стекла с них обратно.
Да что же это такое! Может, три - слишком много? Я повторила ту же процедуру с одной конфетой, и на этот раз она сдвинулась дюймов на шесть. Я заскрежетала зубами и предприняла третью попытку. Конфета, окутанная магией, ответила на зов и понеслась прямо ко мне. Я радостно улыбнулась и протянула руку, чтобы схватить ее, и тут конфета взорвалась, обсыпав меня тончайшей сладкой пыльцой. Я вздрогнула и отшатнулась.
Плечи у меня поникли сами собой. Измоталась я так, словно пробежала миль десять, не меньше, а гордиться нечем - ничего не получилось. Что ж, значит, мне не по зубам то, с чем справляются маленькие ведьмы, первый урок окончен, и на второй у меня просто не хватит сил - я и так уже как выжатый лимон. И почему, почему это так трудно? Не иначе, все-таки придется прибегнуть к магическому кругу. Выбора нет. Я открыла холодильник и сунула водку обратно.
Пластиковая коробка терпеливо поджидала меня на полке.
Внутри у меня все сжалось. Ох, не надо этого делать, особенно после таких снов, особенно учитывая, что порожденные ими тени не желают отступать. Я медлила, а из холодильника веяло стужей, и кожа у меня покрылась пупырышками, я ведь так и стояла голышом. "Ладно, решила так решила, давай, Дженни, а то передумаешь". Я взяла коробку с полки, и, прикусив губу, открыла плотную крышку.
Внутри лежал нераспечатанный кусок мыла с ароматом гардении, в вощеной бумажной обертке. Рядом с ним на листке папиросной бумаги покоилась тонкая косичка, сплетенная из синевато-белых волос.
Ни к тому, ни к другому я не притронулась, лишь наклонилась и втянула ноздрями трепещущий и сладкий аромат мыла.
Закрыв глаза, я увидела Тильди - такую же, как во сне: длинные белокурые локоны, встревоженные синие глаза и колье из черных опалов, прикрывающее след от укуса на шее.
Я была графской дочкой, русской малюткой-принцессой, что ждала своего принца, как и полагается в сказках. И когда принц наконец явился за мной, счастью моему не было предела, ведь он казался таким юным и могучим. В свой четырнадцатый день рождения мне предстояло принять от него Дар, связаться с ним кровными узами, получить вечную жизнь и магическую силу, которой он будет впредь повелевать, и навеки стать его спутницей.
Я всем сердцем ждала этого дня и старательно готовилась к торжеству. У меня даже имелась подружка невесты, Салли, - просто загляденье какая хорошенькая со своей голубоватой кожей и синевато-белыми волосами. Прабабушка Салли была Синей Каргой из Кайлиак Баэр. Но Салли недоставало магии, чтобы считаться одной из нас, и в ее жилах текло слишком много крови волшебного народа, чтобы сойти за человека. Она никому не была нужна, кроме вампиров, а уж те охотно приняли ее.
Тильди подарила мне Салли на двенадцатилетие. Предполагалось, что мы станем неразлучными подружками и будем расти вместе, но Салли была на три года старше меня и не желала дружить, по крайней мере со мной, - разве что ей требовался слушатель, чтобы похвастаться очередной амурной победой.
А потом прибыл мой принц, и Салли решила, что наконец-то получила главный охотничий трофей. Но когда принц прознал, что Салли разболтала мне все кровавые подробности того, что случилось между ними, исход был предсказуем и неизбежен.
Мой принц убивал ее целых пять дней.
А меня заставил стоять рядом и смотреть, как он это проделывает.
И в его глазах я прозрела свое будущее.
Он пытал Салли потому, что был облечен властью, и потому, что ему нравилось ее терзать, но, хотя в ней было больше от фей, чем от человека, Салли оказалась слишком хрупкой, и надолго ее не хватило. Однако для принца Салли была всего-навсего пикантной закуской; мне, и только мне предстояло превратиться в его главное яство, в вечное пиршество, ведь я сида, а значит, никогда не умру, даже если очень захочу, и уж тем более не умру и не угасну после того, как по собственной воле свяжусь с ним кровными узами.
Острая боль полоснула меня по нервам. Я распахнула глаза и уставилась на свою окровавленную ладонь. А, понятно, я раздавила стакан и порезалась. Резкий запах алкоголя и крови заглушил аромат гардений. Я отшвырнула стакан и сунула руку под струю холодной воды. Подождала, пока тонкий порез не затянется и не зарубцуется. К вечеру он бесследно исчезнет. Затем, стараясь не встряхнуть содержимое, я плотно закрыла крышку коробки и задвинула ее поглубже на полку холодильника.
Я вся взмокла от усилий, и к тому же кожа у меня покрылась липкой сахарной пудрой от взорвавшейся конфеты. В ванную, в ванную! Стоя под душем, я попыталась поразмыслить об уговорах, убийстве и вампирах и прикинуть, как быть дальше. Но страхи и сомнения, загнанные в дальний угол сознания, норовили выплыть обратно, и, в отличие от мыла и косички, их в коробку не запрешь и в холодильник не упрячешь.
Верно ли то, о чем говорил сон? Неужели и впрямь он всколыхнул во мне самые давние воспоминания и самый главный страх, который я старалась забыть все эти годы? Что тогда случилось? Что означало мое бегство - что Тильди и отец погибли? На глаза навернулись слезы. Я запрокинула голову и понадеялась, что вода смоет не только слезы с лица, но и тяжесть с души.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Я распахнула дверь в нашу контору сразу после полудня. Интерьер был выдержан в нейтральных тонах: кремовые стены, светлое дерево и хром в сочетании с толстыми коврами песочного цвета - все это было призвано помочь нашим клиентам-людям избавиться от неловкости и напряжения, которые, как правило, сопутствуют неприятностям магического толка. Девизом Стеллы были спокойствие и профессионализм, и безмятежный фон это подчеркивал. Даже в вазах у нас вместо цветов стояли сухие коричневые веточки.
Тони, наша администраторша, захлопала на меня из-за стойки новенькими накладными ресницами, розовыми с лиловым. Наряд ее полностью соответствовал броским ресницам: серовато-лиловый костюм, ярко-розовая блузка, лиловые замшевые лодочки и розовые, лиловые и фиолетовые пряди в длинных светлых локонах. Эта прическа живо напомнила мне фейерверк на тролльем празднике Новолуния.
Я бы так ни за что не оделась - на меня и так все пялятся из-за сидовских глаз, - а вот на ней наряд смотрелся просто отлично. Моя одежда была куда консервативнее: обычные черные льняные брюки и любимый зеленый льняной пиджак. Пиджак был для вящей уверенности в себе при неизбежной встрече с Финном. Правда, я не представляла, что мне при этой встрече говорить.
- У тебя классный новый имидж, Тони. - Я поправила веточки в вазе. - Шестая радикальная перемена за год.
- Седьмая! - разулыбалась Тони. - Я решила, что образ Ледяной Блондинки очень уж сливается с обоями.
Если учесть, что образ Ледяной Блондинки предполагал палевое льняное платье на пуговках, она была права.
- А что сказала Стелла, когда тебя увидела?
- Да ладно тебе! - Тони разулыбалась еще шире. - Сказала, все лучше, чем Кельтская Поселянка.
Я не без труда сумела сохранить серьезное лицо:
- Что ты говоришь!
- Ага. На самом деле она сказала, что согласна на что угодно, лишь бы я не разрисовывалась синей краской с ног до головы.
- А, я так и думала. - От ее шевелюры у меня рябило в глазах: мелированные пряди блестели, будто стеклянные. - Опять бегала к гоблинам?
- Эта мадам Метанида просто чудо! - Тони кокетливо потеребила розовый завиток. - И берет недорого. Сходи к ней!
- Чтобы я подпустила гоблинов к своим волосам?! - Я поежилась. - Да они же все подряд мажут этой своей улиточьей слизью - фу, гадость!
- Тебе все равно придется нарастить волосы. Зря ты их не отпускаешь, честное слово, было бы просто шикарно! - Она пригляделась ко мне повнимательнее. - А ты у нас похорошела, пчелка-лапочка. Вид у тебя не такой надутый. А зеленый пиджачок отлично смотрится с твоим цветом лица. - Тони отмахнулась от моих благодарностей и сменила тему: - Я тебе тут звонила, но сразу попала на автоответчик.
- Ну да, защитные чары кончились. Думала, хотя бы кристалл уцелеет.
- Ты его только три дня назад купила, а предыдущий продержался всего неделю. - Она задумчиво нахмурилась. - У тебя какие-то магические непонятки, да?
А ведь так оно и есть. Мне почему-то стало труднее обычного управлять окрестным волшебством - и как это прикажете понимать? Обычный всплеск или что-то другое?
- Дай-ка мне телефон, - продолжала Тони. - Попробую починить.