- О, вы хорошо знаете этого человека... - рассеянно проговорил сэр Стрит, поднимаясь из-за стола и выдвигая его боковой ящик. - Извините, уважаемый, - торопливо добавил он, вытаскивая из ящика допотопный барабанный револьвер. - Кажется, меня грабят...
* * *
- Фигня какая, - прошептал лопоухий. - Повымерли они тут все, что ли?
В Стриткасле и впрямь стояла мертвая тишина. Не бывает в домах, где проживает хоть одна живая душа, такой тишины. И лопоухий чувствовал эту странность ситуации не умом, а неким шестым чувством, которого, по всей видимости, не был лишен.
Толстяку такая чуткость восприятия была чужда. Он только пожал плечами.
- Тебе хочется аплодисментов и криков "браво!"? Мне- нет.
Ступая как можно тише, оба взломщика продолжили восхождение по винтовой лестнице, на середине которой лопоухого так не вовремя одолел страх тишины.
Замки и запоры, с которыми им пришлось иметь дело в этот раз, могли только насмешить специалиста по "работе" с подобными устройствами. Оно и понятно: к чему замки и даже щеколды, если Магия сама защищает своих хозяев от краж и насилия?
Повертев в руках меч и полюбовавшись в лунном свете туманным узором на его клинке, лопоухий засунул его обратно в ножны и пожал плечами.
- Вещь на вид, конечно, дорогая, но лучше бы этак вот хозяин хранил наличные... А они ведь у него имеются... Орден Дорог не бедненький...
- А вот я, по-моему, знаю, где у хозяев "шуршики" сложены, - глубокомысленно изрек толстяк.
- Ну так какого же ты телишься? - раздраженно воззрился на него лопоухий.
Толстяк молча, с любовью во взоре, указал глазами на неприметную, под цвет каменной кладки выкрашенную дверцу в отдаленном углу комнаты.
- Видишь? Все шкафы здесь заперты просто порядка ради - на дерьмовенькие замочки из магазина скобяных изделий. А вот тот шкафчик и в стену вмурован, и дверца у него вполне для сейфа подходит...
- Думаешь, прямо здесь? - с некоторой опаской спросил лопоухий.
- А чего думать? - пожал плечами его напарник! - Сейчас посмотрим. Я такие штуки на раз ломаю...
Оба приятеля двинулись к заветной дверце.
Она поддалась на усилия инструментария из сумки толстяка без особого сопротивления. К несчастью для данных участников событий, система сигнализации, которой был оснащен стенной сейф Коннетабля, была куда надежнее, чем его замок.
И к тому моменту, как партнеры по разбойному ремеслу убедились, что содержимое сейфа не имеет ни малейшего отношения к денежной наличности, сам Коннетабль, отвлеченный сигналом тревоги от содержательной беседы с достопочтенным менялой, терпеливо дожидался в дверях своей сокровищницы, когда же партнеры эти обратят на него свое внимание.
- Страсть господня! - удивленно вымолвил толстяк, возмущенно уставившись на открывшееся его взору бесконечное множество склянок, коробочек, шкатулок и флаконов, заполнявших полки и отделения сейфа. - Что это он хранит здесь?
Он поднес к носу маленький коробок и попытался открыть его.
- Не делай этого, парень, - посоветовал низким добродушным басом Коннетабль. - От большей части этих настоек и субстанций можно окочуриться. Как-никак магические рецептуры. Потому они у меня и под запором... Так что положи-ка коробок на место и давайте выходите по одному и без фокусов!
Громадный револьвер в руке хозяина Стриткасла придавал его словам нужную убедительность.
- Давай-ка вещь сюда, недоумок! - распорядился сэр Стрит. - Отродясь не встречал идиота, который бы надумал приобретать предмет Магии кражей!
Лопоухий, действительно чувствуя себя полным идиотом, протянул меч Коннетаблю. Тот принял возвращаемое ему имущество, сурово нахмурясь.
И в этот момент в ноги ему кинулся, словно выпущенный из пращи булыжник, толстяк.
Вслед за этим, в считаные секунды произошло много всякого.
Коннетабль, охнув от неожиданности, грянулся спиной в открытую дверь сокровищницы, вылетел из нее и налетел на хлипкие и довольно низко расположенные перила винтовой лестницы. Те многозначительно затрещали. Чтобы удержаться от падения в пролет и в то же время удержать в руках меч, сэр Стрит выпустил из рук револьвер и освободившейся рукой вцепился в ненадежные перила.
Действуя по наитию, лопоухий коршуном кинулся на завертевшийся по полу ствол, схватил его и вскинул перед собой. Некоторое время они так и смотрели с Коннетаблем друг на друга - через мушку прицела. Потом лопоухий нажал на спуск и определил пулю точно между глаз противника. Сэр Стрит, продолжая сжимать меч и обломок перил, обрушился в пролет лестницы.
Страшный грохот! И наступила тишина.
Оба грабителя молча застыли, глядя друг на друга.
- Может, мне померещилось, - наконец тихо произнес толстяк, - но, кажется, ты вышиб Коннетаблю мозги...
- А что? - очумело отозвался его приятель. - Лучше было бы, если бы он мне голову в задницу засунул? Какого черта ты...
- Сейчас сюда сбежится весь замок! - рявкнул мгновенно окрепшим голосом толстяк. - Делаем ноги! Быстро!
Они посыпались вниз по лестнице, едва удерживаясь на ногах.
Внизу у начала ступенек, они налетели на распростертого там с вывернутой под неестественным углом шеей хозяина замка. Толстяк, не задумываясь, перескочил через него, а лопоухий нагнулся было, чтобы вытащить меч из коченеющей руки Коннетабля, но его остановил дикий вскрик приятеля. Лопоухий поднял глаза и заорал от ужаса и сам. Точнее, заверещал, как заяц в зубах у настигшего его волка.
Второй сэр Стрит стоял в проеме двери, ведущей в коридорчик, соединяющий площадку у подножия лестницы с кабинетом хозяина. Шея у второго Коннетабля была точно так же свернута набок, как у первого. И точно так же жутко чернела во лбу дыра. Второй сэр Стрит укоризненно держал палец у губ, покачивая головой.
И слегка светился.
Оба незадачливых грабителя кинулись прочь, продолжая один - верещать, а другой - голосить. Топот их ног разнесся по коридору, ведущему в хозяйственное крыло замка. Там они выпрыгнули в открытое ими с помощью обыкновенной стамески окно и исчезли, растворясь в ночной тьме.
Когда издаваемые грабителями звуки стихли вдали за шумом рушащегося с небес ливня, в Стриткасле снова воцарилась мертвая тишина. И это было странно, если учесть, что на ночь в здании оставалось, не считая самого хозяина, еще не менее полудюжины человек. Двойник покойного Коннетабля между тем стал постепенно менять облик. Тот, кто сподобился бы наблюдать за происходящим, сначала увидел бы свободного предпринимателя и менялу Апостолоса Челлини, потом - Страшного Коннетабля Ордена "Своих" сэра Лео Байера. Потом промелькнуло еще два-три взятых напрокат образа и, наконец, их место занял тот облик, в котором Палач впервые явился роду людскому (а именно Еноту). Облик, словно срисованный с портретов Савонаролы. Но только сейчас худощавый, суровый субъект был облачен не в профессиональный свой наряд, а в строгий костюм адвоката или коммивояжера.
Он перестал светиться. И сделал шаг в сторону, чтобы пропустить к останкам сэра Стрита нервно сопевшего за его спиной Челлини. Тот торопливо нагнулся над покойным Коннетаблем, перекрестился и побелевшими губами пробормотал:
- Господи! Господи, где же все?! Где все застряли?! Господи боже мой! Зачем вы это сделали?!
Палач поморщился.
- Да вы решительно не в себе, мистер Челлини. Разве это было в моих интересах - прикончить этого чудака за считаные секунды до того, как он назвал бы имя нового хозяина Джокера?
- Но ведь вы же прикончили в конце концов беднягу Паркера? - возразил Енот. - Этого вы не станете отрицать?
Он почти машинально взял в руки меч, выпавший из руки Коннетабля, и уставился на него, словно в нем крылась отгадка всех одолевавших его вопросов.
Если бы бритвы могли улыбаться, их улыбки очень напоминали бы, наверное, ту, которая покривила на секунду-другую узкие, плотно сжатые губы Палача.
- Во-первых, я прикончил его только после того, как он назвал мне на тот момент местонахождение Джокера - Стриткасл... Во-вторых, он был уничтожен только потому, что стал опасен. Он предал меня. Подчинился воле Байера и его людей... И при этом слишком много знал. Мог ли я поступить иначе?
Енот уклонился от ответа на этот вопрос.
- Вы слышали наш разговор? - спросил он. - Я не знал, что вы последовали за мной...
- Любое решение моих задач я стараюсь дублировать... - пояснил Палач. - Как видите, и этого оказалось мало. Его, - он кивнул на тело сэра Стрита, - прикончили двое грабителей. Вы еще могли бы их увидеть, если бы не прятались в кабинете. А слышать их - вы уж наверняка слышали. Я, кажется, здорово напугал их. На этом закроем тему. Среди тех, кого мне пришлось прикончить в этом замке, сэр Стрит не значится.
- В-вы... - Голос Енота дрогнул. - Вы сказали, что кого-то прикончили здесь? Я ослышался? Или как?
- Вы правильно меня поняли. Или вам хотелось бы, чтобы вас застукали сейчас - со мною вместе. Вам не следует вообще фигурировать в этом деле.
- Собственно, почему? - высоко поднял плечи Енот. - Разве на меня может пасть подозре...
Он запнулся.
- Вы вспомнили то мнение, которое сложилось о вас у сэра Байера? Вот то-то и оно... Сейчас - по возвращении в город - постарайтесь обеспечить себе пристойное алиби. Такое, чтобы сэр Байер, во всяком случае, не смог его опровергнуть... А я займусь уничтожением следов вашего пребывания здесь.
- Откуда, скажите мне на милость, - все так же, с поднятыми до ушей плечами, спросил Енот, - у вас такая забота обо мне?
- У меня нет времени отыскивать еще одного человека, на которого могу положиться, - сухо ответил Палач. - Так что, пока вы выполняете мои небольшие просьбы, вы находитесь под моей надежной опекой.
- И получается... - упавшим голосом произнес Енот больше для себя, чем для своего собеседника. - Получается, что ради моей репутации вы кого-то убили?
- Видите ли, еще немного, и в замке поднялась бы тревога. Крики. Эти люди помешали бы мне выполнить мою задачу. И погубили бы в конечном счете и себя самих, и всю вашу цивилизацию. А чего стоят несколько жизней в сравнении с безопасностью всего Человечества? Пришлось заставить их молчать. Лишить возможности кричать и говорить. А чем люди кричат и говорят? Головой... Как теперь у вас говорят, "башкой".
Вопросы языкознания волновали его явно больше, чем вопросы морали. На последние Палач, очевидно, знал все ответы наперед.
- К сожалению, - все тем же упавшим голосом отозвался Енот, - теперь я ровно ничем не могу вам помочь. Вы сами слышали, что теперь у Джокера новый хозяин...
- Вы его найдете для меня, - сообщил ему Палач. Енот тупо уставился на меч, который держал в руках. "С паршивой овцы - хоть шерсти клок", - подумал он.
* * *
Что-то обеспокоило Шишела, когда он снова садился в свой "лендровер". Что именно - он сообразил не сразу. А когда сообразил, озадаченно уставился на обитателя своего рюкзака. Тот не был уже скульптурным шаржем на Коннетабля.
Он был теперь... Ну, он очень походил на компьютер. Старый, допотопный комп с громоздким экраном и какой-то нелепой клавиатурой. По бокам экрана выпирали, надо полагать, динамики - во всяком случае, какие-то выступы, забранные решеточками. Клавиатура вызвала у Шишела оторопь. Сроду он не видел такого причудливого расположения клавиш. И таких букв, что были на этих клавишах изображены. Брезентовый рюкзак почти полностью свалился со странной штуковины и сполз на коврик под ногами водителя.
Первая мысль, возникшая у Шишела, была: "Сперли вещь! А что за рухлядь сюда подбросили?" И только то, что "рухлядь" была неимоверно странна на вид, заставило его вспомнить слова Коннетабля: "Еще позавчера эта штука была чем-то вроде кофемолки. А с неделю назад - креслом... Понимаешь, меняется она. То стоит, стоит себе - и ничего ей не делается. А потом р-раз!"
Он осторожно высвободил странную штуковину из объятий рюкзака и опасливо принялся поворачивать на сиденье из стороны в сторону. Вздохнул тяжело и меланхолически осведомился у Джокера:
- Ну и что мне с тобой делать?
- Отдавать приказания, - четко выговаривая слова, ответила штуковина.
Шишел онемел. Потом потряс головой и попросил:
- Повтори, пожалуйста.
- На вопрос: "Ну и что мне с тобой делать?" я дал ответ: "Отдавать приказания", - охотно выполнила его просьбу штуковина.
Голос у нее был нейтральный, не то чтобы лишенный эмоций, а просто раскрашенный совершенно банальной, всем понятной гаммой чувств голос ведущего ток-шоу.
На экране "компьютера" их диалог высвечивался немыслимо уродскими буквами. Однако их можно было узнавать и читать.
Шишел решил быть крайне осторожным. Он огляделся, стараясь не высовываться из кабины. Улица и крохотная стоянка у часовни были пусты. Это было хорошо: нет лишних глаз. Но это было и плохо: он оставался один на один с предметом, от которого можно было ждать чего угодно.
- Значит, ты умеешь разговаривать? - резонно предположил он.
- Да, я это умею, - признала штуковина.
- Так какого ж... Так почему ты до сих пор молчал? Когда был у Коннетабля.
- Он меня ни о чем не спрашивал, - ответил Джокер.
* * *
В комнатушке Гринни было накурено так, как, наверное, бывает накурено в аду для некурящих. То есть до невероятия. Так что чертям, явись они сюда, вне всякого сомнения, стало бы тошно. Микаэлла, уж на что привычная к крепкому табаку, и то закашлялась, спускаясь по каменным ступенькам в затянутую сизым туманом комнату. Курили все трое приятелей. Тимоти по-пижонски - массивную, дорогую на вид трубку. Гринни - местные "самопальные" сигареты. Особо потряс Микаэллу вид Сяна, спазматически затягивающегося неумело сделанными самокрутками из жутко крепкого "черного" табака. Курящим Сяна она видела впервые.
Еще на столе перед собратьями по несчастью стояли початые бутылки виски и стаканы. Закуска была представлена солеными орешками и жевательной резинкой. Но все трое вовсе не выглядели пьяными - должно быть, виски не брало их. Да и выпили друзья, судя по состоянию содержимого бутылей и стаканов, не так уж и много.
- Решила проверить, не поперевешались ли мы тут все с горя? - осведомился Тимоти. - Заходи, присаживайся. Если есть настроение выпить, наливай себе...
- Есть идея, - хмуро бросила Мика, не присаживаясь к столу, а просто прислонясь к стене.
- Спасибо, - невесело усмехнулся Тимоти. - Их у нас навалом, идей... Сян, ты у нас ведешь учет - под каким номером запишем Мику?
- Это будет семнадцатая идея, - покорно отозвался Сян. - Господи, что я делаю тут с вами? Мои братья сходят с ума... В ресторане - в такой дождь - готов пари держать, набилось народу как... А я сижу и выдумываю, как за неделю сделать чуть ли не миллион баксов! Ха!
- Не вижу ничего смешного, - подал голос мучимый угрызениями совести и затянувшимся похмельем Гринни.
- Смешно то, что вообще мы о такой глупости думаем, - объяснил ему Сян. - Если бы в природе существовал способ за неделю сделать миллион баксов, то тогда в этой природе не существовало бы таких голодранцев, как мы с вами, друзья...
- Ты верно говоришь, - нервно дернул головой Гринни. - Не о том думаем. Надо думать, куда "делать ноги". И "делать" их - поскорее...
- И бросить здесь все? - мрачно предположил Тимоти. - Я не собираюсь бросать свой бизнес...
- Конечно же нет, - язвительно согласился с ним Гринни. - Ты его прихватишь с собою на тот свет, этот свой бизнес. Он очень тебе там пригодится. Я говорю, ребята: что, если завербоваться на работы на Южный континент...
- Тогда уж точно не потребуется никакого Секача и никакого Мочильщика, чтобы отбросить коньки, - закончил за него Тимоти. - Тамошняя погода и тамошние зверушки все сделают за них. Нет! - Он вдруг грохнул костлявым кулаком по столу. - Я не собираюсь сдаваться! Должен быть выход!
- Правильно, Тимми, - согласилась с ним Микаэлла. - Вот если вы ребята мне подскажете, кого в Городах зовут Буфалло Биллом...
- Такой бык, вечно в свитере и при каблуках? - осведомился Сян. - Слегка фраер. "Грезник" по всем Грибным Местам толкает... И кое-что покруче. Не сам, конечно. Под ним целая команда ходит... Его несколько раз хотели притянуть еще и за вооруженный грабеж, но тип отвертелся.
- Я этого типа в лицо не знаю, - остановила его Микаэлла. - Но как будто похоже.
- Других Буфалло Биллов здесь не водится, - успокоил ее Тимоти. - А каким боком этот бандюк нам сдался в нашем положении?
- Типа штаб-квартира у него есть? - иронически подражая Тимоти, поинтересовалась Микаэлла.
- Есть вроде офис... - пожал плечами тот. - Типа он фирму содержит... По заключению сделок. И всякое-разное такое...
- Тогда, - пожала плечами Микаэлла, - я знаю, где будут лежать деньги и как их взять...
- Ты что?! - первым догадался Сян. - Собралась грабануть Билли?
Микаэлла посмотрела на него оценивающим взглядом и слегка поморщилась.
- Ограбление грабителей, Сян, - пояснила она, - преступлением не считается. Я так думаю...
* * *
- Что?! - прохрипел Секач, поднимаясь из-за стола. - Что ты сказал?
Мочильщик молча развел руками. Потом, собравшись с силами, повторил то единственное, что мог сказать о случившемся. Секач сверлил его взглядом с такой ненавистью, что то, что во лбу у него не объявилась дымящаяся скважина, было в общем-то необъяснимым феноменом природы.
- Я так понимаю, - наконец произнес Секач, - что эти уроды... Эти уроды, которых ты нашел, не знаю, на какой помойке... - На секунду он захлебнулся бешенством, но довольно быстро смог взять себя в руки. - Что эти уроды, вместо того чтобы попросту провернуть простейшую форточную операцию, устроили в замке этого сраного сэра черт-те какое мочилово. И притом еще и самого Коннетабля завалили. Ты понимаешь, что это значит?
Вопрос был чисто риторическим. Все умственно вменяемые лица в Закрытом Мире понимали, что убиение Коннетабля одного из Доблестных Орденов - это далеко не то событие, которое останется без последствий. И притом последствий, весьма далеко идущих.,
- По-моему... - осторожно начал Мочильщик.
- Уродов - у-нич-то-жить! - отрубил Секач. Он прошелся взад-вперед по кабинету, присел на край своего огромного стола и озадаченно поскреб подбородок.
- Но нужно от них избавиться по-умному... - бросил Секач задумчиво. - Но... прежде всего...
Тут он запнулся и уставился на собеседника невидящими глазами.
- Вот что, - заговорил он наконец. - Прежде всего они должны отдать меч. И... И только тогда их надо аккуратно убрать. Так, чтобы никакой связи между нами не прослеживалось. В этой истории замазанным быть - на фиг нужно...
- Так что на первом месте? - попытался уточнить Мочильщик. - Меч или... э-э... Или чтоб не замазаться?
Секунды две-три они переглядывались, словно подозревая друг друга в полном идиотизме.
- Меч, - определил Секач.