Хофбург – а это восемнадцать дворцов, больше пятидесяти лестниц и почти три тысячи залов и комнат – вот подходящая резиденция для Лисандра. А поскольку сама императорская резиденция ему принадлежать не могла, Лисандру пришлось довольствоваться подвалами. Это могло бы показаться смешным тому, кто незнаком с Лисандром. Но Джиллиан знал его даже слишком хорошо и при мысли о нем холодел от страха.
Пригнувшись, Джиллиан шагал по сводчатой галерее, в центре которой журчал ручеек. Свет его лампы скользил по стенам. Где-то в конце галереи будет шахта, ведущая прямо в старый погреб Хофбурга. Ходили слухи, что погреб больше не используется, но Джиллиан не знал наверняка.
Дверца люка нашлась сразу, но с первой попытки не поддалась. Джиллиан был ловким и быстрым, но ему недоставало силы из-за его двойственной природы. Если бы понадобилось, например, выломать дверь, он бы не справился.
Немного пошарив, Джиллиан обнаружил потайной механизм: крохотный ржавый рычажок. Постучал по нему фонарем, рычажок повернулся, и железная дверца легко отворилась. Скрипнули петли. Джиллиан тихо выругался: здесь, внизу, эхо непредсказуемо – неизвестно, где отзовется звук.
Пробравшись через люк, он потянул дверцу, и засов снова защелкнулся. Путь назад был отрезан. Оставалось надеяться, что убегать не придется.
Внизу узкий тоннель заканчивался еще одним люком. Сдвинуть крышку хотя бы наполовину стоило Джиллиану немалых усилий. И когда он поднялся по лестнице и отряхнулся от ржавой пыли, закрывать люк не стал.
Джиллиан осмотрелся. Его надежды оправдались: погреб был заброшен. Очевидно, им никто не пользовался многие годы, хотя помещение было впечатляющее. Круглое, около пяти шагов в диаметре и метров десять в высоту. Вверху – кромешная темнота. В закругленных стенах пустые ниши – прежде в них хранили продукты. С наступлением зимы погреб заполняли льдом из Дуная, который на такой глубине не таял круглый год. Продукты умели хранить месяцами и шестьсот лет назад, когда закладывали подвалы Хофбурга. Теперь ниши зияли черными провалами в обветшалых стенах. Кое-где слышался крысиный писк.
В центре погреба-ледника висела веревочная лестница – должно быть, она крепилась к стене под люком. Джиллиан прицепил фонарь к поясу и подергал деревянные перекладины, проверяя их на прочность. Дощечки потрескались от старости, и Джиллиан сомневался, выдержит ли лестница его вес. К тому же веревка, похоже, насквозь прогнила.
Он стал осторожно подниматься, хватаясь за облепленные паутиной перекладины. Оказалось, лезть наверх не так уж сложно. Лестница слегка раскачивалась, разок даже перекрутилась, но все же выдержала. С каждым шагом он поднимался все выше. Пять метров, шесть… Джиллиан старался смотреть только вверх, на люк, едва различимый в тусклом свете переносного фонаря. Тень Джиллиана наверху принимала причудливые очертания, скрывая свод подвала подобно грозовой туче.
Через крышку люка пробивался слабый свет. Лезть оставалось не больше двух метров. Как вдруг люк открылся. В тусклом желтоватом свете показались двое. Заглянули в отверстие.
Джиллиан оцепенел. Ему вдруг показалось, что если он сорвется, то пролетит не шесть-семь метров, отделявших его от пола, а будет падать и падать, как в бездонную пропасть.
Над краем люка кто-то держал свечу. Воск капал Джиллиану прямо на щеку. Пламя свечи освещало два совершенно одинаковых серых лица – щеки впалые, волосы белые как снег. Определить возраст невозможно. Впрочем, они ничуть не изменились с тех пор, как Джиллиан впервые их увидел. Близнецы Штык и Клык – слуги Лисандра. Никто не знал, где Лисандр их откопал и откуда взялись прозвища. Может, близнецов когда-то и звали по-другому, но они сами этого не помнили.
Тот, который держал свечу, – Джиллиан догадался, что это Штык, – заговорил первым, скривив в ухмылке тонкие губы.
– Да это, никак, гость к хозяину!
– Как же он сюда попал? – Клык тоже ухмыльнулся. – Удобную дорожку выбрал, нечего сказать.
Джиллиану было ясно: долго он на руках не провисит. Надо бы поскорее спуститься, но он боялся лезть вниз, догадываясь, что учинит тогда эта парочка. Об их намерениях догадаться было нетрудно.
Штык поднес свечу к прогнившей веревке. Еще чуть-чуть, и она вспыхнет как фитиль.
– Как думаешь, ему понравится? – спросил он брата.
Клык ехидно усмехнулся:
– Кто знает, кто знает…
– Прекратите валять дурака! – крикнул Джиллиан. – Лисандр хотел меня видеть. Так помогите мне подняться!
– Правда, хотел, – подтвердил Штык.
– А он говорил, что хочет видеть его живым? – решил уточнить Клык.
– Не припомню такого.
– Плохо у тебя с памятью.
– И не говори.
Джиллиан вышел из себя. Поднявшись на две ступеньки, он закричал:
– Играйте в свои игры с кем-нибудь другим! Я пришел к Лисандру!
– Но не той дорогой, которой должен был, – заметил Штык, как всегда, обращаясь к брату.
Эти двое говорили только друг с другом или со своим хозяином – такая уж у них была привычка. А еще братья славились своим садизмом.
Штык поднес свечу к веревке. Малейший сквозняк – и ветхую пеньку охватит пламя. Капли воска по-прежнему падали Джиллиану на лицо.
– Некоторые мальчики очень плохо себя ведут, – снова заговорил Штык.
– Так ведь он не мальчик, – возразил Клык.
– Но и не девочка!
– Ни то ни се. Полумальчик-полудевочка.
– Именно. Полу…
– Может, попросим его раздеться?
– А что, посмотрим хоть, как это выглядит, – согласился Штык.
– А грудь у него есть?
– Если и есть, то плоская.
– А борода?
– Что-то не вижу.
– А есть у него, интересно… – и оба глупо захихикали, что никак не вязалось с их мрачными лицами.
Мысли Джиллиана путались. В безвыходных положениях он оказывался не раз, но никогда не имел дела с такими дураками.
Он хотел что-нибудь сказать, пока эти ненормальные не подожгли лестницу, но его кто-то опередил:
– Штык! Клык! – произнес тихий голос. – Джиллиан вам не игрушка.
Возмущенно фыркнув, Штык убрал свечу. Братья протянули Джиллиану руки. Прикасаться к ним он брезговал, но это был самый быстрый и безопасный способ выбраться.
Близнецы были одеты в ливреи с воротником-стойкой и черные жилеты и напоминали каких-то шустрых насекомых с длинными тонкими конечностями.
Люк выходил в каморку со стенами из бурого кирпича. Помещение освещали лишь свеча в руках у Штыка и фонарь Джиллиана. Старая деревянная дверь криво повисла на петлях.
Пройдя следом за близнецами через множество коридоров и пустых погребов, Джиллиан очутился в большом зале. Стены были обшиты деревянными панелями, на полу множество ковров. Зал освещали свечи в подсвечниках, повсюду висели картины. Некоторые полотна Джиллиан узнавал, поскольку иногда бывал в картинных галереях. Лисандр никогда бы не опустился до подделок. Значит, все картины – подлинники.
Своим вмешательством Лисандр спас Джиллиану жизнь, а после, видимо, ушел вперед. Джиллиан не увидел его ни возле люка, ни в подземных коридорах.
Лисандр стоял на небольшом возвышении в дальнем конце зала. Отвернувшись от Джиллиана и близнецов, он занимался полотном на мольберте. Рядом, на другом мольберте, Джиллиан разглядел картину итальянца Джузеппе Арчимбольдо, служившего когда-то при Венском дворе. На картине под названием "Зима" было изображено фантастическое существо – получеловек, полудерево; из его головы, причудливо переплетаясь, тянулись ветки.
Лисандр был одет в ослепительно-белый костюм. Спина чуть сгорблена. На шее – меховая накидка. Когда все трое вошли, Лисандр даже не обернулся – Джиллиан видел только его седой затылок – и делал вид, что полностью погружен в работу. Он писал копию с картины Арчимбольдо, но, как всегда, в другом ракурсе. Была у Лисандра такая странная причуда: повторять сюжет той или иной знаменитой картины, как бы становясь с обратной стороны ее и, таким образом, обнаруживая невидимые прежде детали.
Джиллиан заметил: оригиналы, украденные из венских галерей, висели на правой стене зала, а соответствующие копии с обратного ракурса, созданные Лисандром, – на левой.
Джиллиана и Лисандра разделяло метров десять – двенадцать. Джиллиан шагнул было вперед, но близнецы преградили ему дорогу.
– Мне что, и подойти нельзя? – возмутился Джиллиан, высвобождаясь из рук близнецов.
– Нельзя.
Голос Лисандра прозвучал, как всегда, мягко. Удивила Джиллиана старческая хрипотца – в прошлый раз ничего подобного не было. Не мог же Лисандр так сильно постареть за то время, что они не виделись!
"Простудился, наверное", – мелькнуло в голове у Джиллиана. Долго ли подхватить простуду в этом подземелье, пусть и пышно обставленном. Нипочем не догадаешься, что все эти залы находятся под землей. Разве что окон не хватает.
Лисандр негромко откашлялся, но хрипотца – простудная или старческая – осталась.
– Ты явился откуда не ждали. Что ты пытаешься мне доказать? – спросил он.
– Просто хотел убедиться, что нюх у твоих псов не ослаб. Как видишь, я не зря старался.
Услышав слово "псы", Штык и Клык засопели – к немалому удовольствию Джиллиана.
Лисандр по-прежнему стоял к нему спиной.
– У меня для тебя задание.
"Еще бы, – подумал Джиллиан, – я же здесь не просто так".
– Скажи, пожалуйста, – вежливо начал Лисандр, – знакома ли тебе картина… третья справа в нижнем ряду?
Удивленный вопросом, Джиллиан повернулся к стене с оригиналами, отыскивая нужное полотно. Он увидел скалистый остров, окруженный спокойными водами изумрудного моря. Среди скал росли деревья: похоже, кипарисы. К острову подплывала лодка, в ней стоял человек в белом облачении. Скрестив руки на груди, он смотрел на остров.
Этой картины Джиллиан прежде не видел.
– Нет, не знакома, – ответил он.
– Я заказал ее почти семнадцать лет назад во Флоренции одному швейцарцу по фамилии Бёклин, – объяснил Лисандр, кладя на холст еще несколько мазков. – Заказ я передал через близкую знакомую, графиню фон Ориола. Кстати, эта молодая дама замечательно разбиралась в искусстве. Вернее, тогда она была молодой. К тому же, позволю себе уточнить, только что овдовела.
Джиллиан не понимал, к чему он клонит.
– Графиня изложила Бёклину нужный мне сюжет, и художник написал эту замечательную картину. Несомненный шедевр. Ему передали и другую мою просьбу – назвать работу "Остров мертвых". С тех пор Бёклин написал еще несколько вариантов этой картины, но ни один не сравнится с моим, с первым.
– Лисандр, знаю, ты знаток искусства, но…
Не торопись, друг мой. Я полагаю, терпение – необходимое для твоего ремесла качество. Картина, которую ты видишь, для меня очень символична. "Остров мертвых" – название о многом говорит, не так ли? – Лисандр тихо засмеялся, положив на холст еще один широкий мазок. – Остров на картине, друг мой, отдаленно напоминает один реально существующий остров на севере Пруссии. – Лисандр вдруг усомнился. – Название "Пруссия" еще в ходу? Впрочем, неважно. Ты отправишься туда и позаботишься о том, чтобы название картины, которую Бёклин нарисовал по моему заказу, оправдалось.
– Кого придется убить на этот раз?
– Ты его не знаешь. Нестор Непомук Инститорис. Давний враг. Мягко говоря.
Джиллиан не припоминал этого имени. "Давний враг".
Он пожал плечами.
– Я больше этим не промышляю, Лисандр. Уже много лет.
– Что ж, – усмехнулся Лисандр, даже не отложив кисти, – значит, вернешься к старому промыслу. Ради меня.
Никто не осмеливался спорить с Лисандром. Но Джиллиан все же возразил:
– Половина подземного мира Вены и бог знает кто еще платит тебе дань. И среди всего этого сброда не нашлось того, кто выполнил бы твое задание?
– Многие взялись бы, – согласился Лисандр. – Сотни людей, наверное. Но я хотел бы поручить это тебе. Я неохотно нарушаю традиции. И хорошо плачу.
– Ты же знаешь: твоих денег мне не нужно.
– Я и не говорю о деньгах. Вознаграждением будет твое спокойствие, Джиллиан. Больше я тебя не потревожу.
Лицо Джиллиана исказилось.
– Это я уже однажды слышал.
– Разве я не оставил тебя в покое на шесть лет? – Лисандр тяжело вздохнул. – Даю слово: это задание будет последним.
Джиллиан знал, что выбора у него нет.
– Расскажи поподробнее, – устало сказал он. – И если можно, повернись, пожалуйста, ко мне лицом.
– Ни в том ни в другом нет необходимости. – Кисть Лисандра оставляла коричневые и зеленые мазки, штрих за штрихом, веточка за веточкой. – Мои помощники передадут тебе письмо по дороге на вокзал. Там написано все, что тебе нужно знать.
– По дороге… на вокзал? – У Джиллиана вдруг пересохло во рту.
– Ехать надо сейчас же, – сказал Лисандр. – Твой поезд в восемь десять. Штык и Клык расскажут, когда и где делать пересадку. – Помолчав, он добавил: – Путь неблизкий, возьми с собой что-нибудь почитать…
– Но я не могу так просто исчезнуть! – сопротивлялся Джиллиан. – У меня есть дела в Вене, договоренности… Я не хочу, чтобы другие…
Кисть замерла.
– Другие? О ком это ты? – Нет сомнений, Лисандр поручил бы устранить любую помеху.
Джиллиан постарался унять свой гнев.
– Ладно, – нехотя согласился он. – Хорошо, я еду.
– Я в этом не сомневался.
Джиллиан ощутил непреодолимое желание воткнуть Лисандру его чертову кисть прямо в глаз.
"Однажды я обязательно это сделаю", – поклялся он про себя.
Штык и Клык снова взяли его под конвой и повели к выходу.
Уже в дверях Джиллиан вновь услышал голос Лисандра:
– Прежде чем убьешь Нестора, передай ему кое-что.
– Послание мертвецу? Зачем?
– Он поймет. Запомни слово в слово.
Гермафродит пожал плечами и кивнул.
– Говори…
На мгновение в зале повисло молчание. Затем Лисандр тихо произнес:
– Передай Нестору, что у сеятеля новое колесо.
Глава
2
По тускло освещенным витражам гостиной Кристофер догадался, что солнце почти зашло. В замке было трудно определить время без часов: через витражные окна ничего не разглядишь, а открыть хоть одно из них у Кристофера так и не получилось. Даже в отведенной ему комнате.
Семья собралась к ужину. Все, кроме отца, спустились в гостиную на первом этаже восточного крыла. Шарлотта заняла место в конце длинного стола. По одну сторону сели Аура и Даниэль, напротив них – Кристофер и Сильветта. Место во главе стола пустовало. Нестор Непомук Инститорис предпочитал есть в одиночестве у себя на чердаке. За полтора дня, проведенных в замке, Кристофер ни разу его не встретил. Сильветта сказала, что и сама в последний раз видела отца недели три или четыре назад, случайно столкнувшись с ним в одном из коридоров в западном крыле. На дочь он даже не взглянул.
Высоко над столом висела огромная люстра, вся в гирляндах из стеклянных бусин. Они легонько позвякивали всякий раз, как открывалась дверь. Звук напоминал Кристоферу шепот в спальне приюта.
У западной стены гостиной, между витражными окнами, стояли роскошные часы, метра два с половиной в высоту. Циферблат блестел золотом, на стрелках мерцали рубины. Корпус из темного полированного дерева был украшен изысканной резьбой. Две витые полуколонны были вырезаны по бокам высокой дверцы, за которой вертелись шестерни и пружины. Изнутри доносилось размеренное тиканье.
Сильветта, ткнув Кристофера локтем в бок, кивнула на часы и начала было о них рассказывать, но Шарлотта резко оборвала ее, заметив, что подобные истории за столом неуместны.
За все время ужина Аура и Даниэль не проронили ни слова, молча ковыряя гусиное жаркое с овощами. Утром, во время занятий со старым учителем из деревни, Кристофера представили сводному брату, однако тот не выказал к нему никакого интереса. Юноши пожали друг другу руки, обменялись дежурными фразами, но Даниэль сразу дал понять: друзьями они не станут. Кристофера это огорчило: он-то надеялся подружиться с другим приемным сыном Инститорисов. Даниэль явно был о себе высокого мнения – по крайней мере, так показалось Кристоферу.
Впрочем, холодность сводного брата – это еще полбеды. Куда больше Кристофер ждал приветливого взгляда или теплого слова от Ауры. Сегодня ее волосы были собраны в хвост, достававший ей до лопаток. Кристофер то и дело украдкой посматривал на нее за ужином, но, увы, безответно. Аура на него даже не взглянула. Кристофер заметил, что она сегодня особенно печальна.
Он уже слышал, что через три дня девушка уезжает в интернат куда-то в Швейцарию. А вдруг она думает, что это из-за него? Что новичок претендует на ее место в доме?
Одна лишь маленькая Сильветта отнеслась к Кристоферу с большим участием. Весь день она болтала без умолку. От недоверия, с которым девочка поначалу встретила юношу, не осталось и следа. Она много рассказывала о сестре, кое-что – о Даниэле, иногда упоминала об отце, хотя знала о нем очень мало. Уже много лет Нестор почти не спускался с чердака и жил там отшельником. Еду ему носили слуги, ночевал он там же. Кристофер попытался туда заглянуть, но его ослепили солнечные лучи, преломлявшиеся в стеклянной крыше над центральной частью замка. Похоже, Нестор устроил там что-то вроде оранжереи.
После десерта – винного мусса, который Кристофер из вежливости съел, хотя вкус ему не понравился, – семья собралась в гостиной. Аура попыталась уйти под благовидным предлогом, но Шарлотта одернула ее: дескать, хватит вести себя как ребенок, пора бы вспомнить о приличиях. Даниэль, напротив, молча присоединился к остальным. Он уставился на пламя в камине и время от времени потирал запястья. Кристофер впервые заметил у него под манжетами тугие повязки.
Шарлотта прикладывала множество усилий, чтобы вовлечь в разговор всех четверых, как вдруг в дверях появился слуга с ошеломившим всех известием:
– Мадам, прибыл барон фон Везе.
Шарлотта требовала, чтобы ее называли "мадам" – Кристофер заметил это, когда та представляла его слугам. Подобным вещам его приемная мать придавала большое значение.
Лицо ее просияло.
– Фридрих? Боже мой! Он уже здесь?
Слуга отступил, и в комнату стремительно вошел высокий мужчина. Шарлотта вскочила и, позабыв о приличиях, с ликованием бросилась гостю на шею. Тот сердечно ее обнял, а слуга тем временем удалился.
Кристофер заметил, что с появлением незнакомца лицо Ауры помрачнело еще больше. Она и не подумала приветствовать барона. Даниэль поднялся и пожал ему руку, а Сильветта даже обняла. Кристофер тоже встал и нерешительно подошел к незнакомцу.
– Это Кристофер, – представила юношу Шарлотта, не сводя глаз с гостя. – А это близкий друг нашей семьи. Лучший друг, я бы сказала. Барон Фридрих фон Везе.
Кристофер протянул барону руку. Тот ответил крепким рукопожатием.
– Значит, ты и есть новый член семьи, – дружелюбно сказал он. – Шарлотта написала мне длинное письмо о тебе. Тогда она еще не знала, приедешь ты сюда или нет. Я очень рад, что все получилось!