- Прискорбно. - Она встала и прошлась по ковру. - Еще до моего отъезда накопилось много неотложных дел. Клиенты могут поднять шум, а то и расторгнуть контракты. Подумал об этом?
- Не до них было. Ты понимаешь - речь идет о судьбе моего приемного отца.
- Понимаю. - Джин взяла сигарету. - Но не следует забывать о главном, о репутации конторы. Только и не хватало, чтобы кто-то остался недоволен нашей деятельностью. Уж не воображаешь ли, что заказчики придут в восторг от этой волокиты и, захлебываясь от филантропии, повысят нам гонорар. - Она щелкнула зажигалкой. К потолку потянулась струйка дыма.
- А мне начхать. - Грег действительно чихнул.
- Ну-ну. Мы сейчас в самом расцвете. Имеем массу выгодных предложений, и неосмотрительно бросаться, очертя голову, в какую-то сомнительную авантюру. Она же не даст нам ни цента.
- Эта, как ты говоришь, авантюра может избавить моих близких от беды.
- А нас от денег? - Она стояла перед ним, откинув руку с сигаретой в сторону, другую уперев в бедро.
- Удивляюсь, как это ты до сих пор не стала во главе "Гуппи", клянусь, порядка было бы больше.
- Э-э нет, дорогой. - Она стряхнула пепел в перламутровую раковину. - Каждый хорош на своем месте, мое счастье. Кроме того, я женщина.
- Ну и что?
- А то, - Джин разогнала ладонью дым. - Ты видел когда-нибудь обаятельную белую даму, которая бы посягала на мужские обязанности?
- Видел, малышка, и не только видел, но и…
- Не перебивай. Не дурачься, я серьезно. Мужские привилегии необходимы цветным, дурнушкам и неудачницам. Пусть работают.
- А ты злая, Джинни. - Грег попытался зубами схватить ее палец.
- Не придирайся.
- Я констатирую факт; ты эгоистка по отношению к людям, которые этого не заслужили.
- Я рационалистка. У меня свое мнение о месте мужчины и женщины. Надо довольствоваться тем, что определено богом.
- Бога нет.
- Не юродствуй. Когда надо, он есть.
- Когда тебе выгодно?
- Мне выгодно быть за мужем и за богом, как за каменной стеной. В моем понятии для этого-то они и существуют. Должны обеспечивать нас, один материально, другой морально. Ничем иным я заниматься не собираюсь. Жизнь коротка - надо наслаждаться ею.
- Но получается, слабый пол не должен трудиться или участвовать в общественной жизни? Не будет ли это оскорбительно? Не уронит ли достоинство женщин?
- Отнюдь нет. - Она покачала головой.
- Ну а любовь?
- Любовь? - Джин как-то загадочно улыбнулась. - В идеальном варианте можно одарить своего избранника и любовью, если он того достоин.
- А если нет? То есть не оправдает твоих надежд на то самое материальное благополучие?
- На нет и суда нет.
- Это аморально. Жить с нелюбимым.
- По-твоему, морально жить с бедным неудачником?
- Ладно. Но не будет ли женщине скучно ничего не делать? Говорят, от безделья даже миллионеры стреляются.
- Она станет помогать карьере супруга, способствовать его процветанию на общественном и служебном поприще. Быть украшением. И блистать среди избранных. Ты против?
- Я-а-а? Упаси господь. Кто же станет возражать, когда ему способствуют, продвигают, украшают. Но что делать тем, у кого нет твоей внешности, цвета кожи и достатка? И наконец, - он ударил себя кулаком в грудь, - такого мужа, как я?
- Не воображай, - она тихо засмеялась. - Не передергивай.
- Но ведь я обязан помочь Кребсу и его семье. Дело архиважное, им грозят непоправимые бедствия. Я обязан. Понимаешь? Обязан. - Фрэнк уставился на девушку.
- Не фарисействуй. Поменьше пафоса. Ты никому и ничем не обязан. А если станешь вести себя как мальчишка, то нас ждут неприятности ничуть не меньшие. - Джин побарабанила пальцами по скатерти.
- Но, любимая, как ты не поймешь? Мы рискуем потерять лишь часть дохода, а отец окажется в безвыходном положении, он и так в долгах по горло.
- Это, конечно, прискорбно. Помоги ему в меру сил, но не манкируй делами фирмы. Впрочем, хватит болтать, завтра все обсудим на свежую голову. Я пойду оденусь, а то бегаю, как на пляже, даже неудобно. Наряжусь, и куда-нибудь завалимся развлечься.
Грег отвернулся и, вздохнув, произнес с надеждой:
- Но я намеревался сегодня поработать. Потом сообщить Кребсу о результатах расследования - они весьма обнадеживающие. Если он отправится к своему начальству и, ссылаясь на мои выводы, выхлопочет, скажем, несколько суток отсрочки - уверен, все кончится сравнительно благополучно.
- Поработать сегодня? - Джин нахмурилась. - Ты хочешь сегодня работать? Не-ет. - Губы ее возмущенно задрожали. - Не-ет, уж этого, мой дорогой, не случится. Да, да, да. Не для того я, как глупенькая девчонка, летела сюда, чтобы после стольких дней разлуки сидеть и, пуская пузыри умиления, взирать, как он работает. Добро бы на себя, а то на какого-то дядю. Понятно?
- Но, крошка, у нас с Кребсом совсем не останется времени, - слабо возразил он. - И потом я же тут, с тобой.
- Хорошо. Мы никуда не пойдем. Видишь, я тебе уступаю, но уж к делам своим ты не притронешься. Учти. - Взгляд ее сделался колючим, слегка затрепетали ноздри.
- Ладно, согласен, но…
- Вот и умница, - она не дала ему договорить и хлопнула по плечу.
- Однако, Джинни, я хотя бы должен позвонить отцу и предупредить, вселить надежду, он же ждет, - вяло произнес Фрэнк.
- Ты никому и ничего не должен. - Она отдернула руку. - А следовательно, и не приблизишься к телефону. Знаю я эти штучки. Тебя уговорить ему ничего не стоит, ты мямля. Впрочем, я сама позвоню. Но только не Кребсу, а в ресторанчик за углом. Прикажу, чтобы сюда доставили шикарный ужин. Согласен?
- Звони, - буркнул Грег и махнул рукой, будто отогнал муху.
- Сейчас. - Она пошла к аппарату. - А потом телефон отключу, чтобы никто нас не беспокоил.
Последних ее слов Фрэнк не расслышал.
Грег судорожно проглотил слюну. Несколько секунд сидел, опустив веки. Затем встряхнулся и продолжил:
- Мы собирались пожениться, но непредвиденные события - преступления в районе, где служил Кребс, - кто-то мастерски раздевал людей - спутали планы.
- Я это помню, - перебил Эдерс. - Газеты трубили взахлеб. Чего только не понавыдумывали - и грех и смех.
- Кому смех, а кому и смерть. Начальство отца срочно потребовало найти виновных. Раздевали самых именитых и почтенных граждан. Я подключился частным порядком и уже вышел на верный путь. Но не успел сообщить Кребсу. Джин тогда не включила телефон, и отец не мог дозвониться. - Он прикрыл глаза, сжал челюсти, прошептал: - Кребс в припадке отчаянья застрелился. Остались вдова, малыш-внук и куча долгов. - Немного помедлил и добавил тихо: - Я разыскал преступника. Правда, вряд ли к нему применимо такое слово. Это был гений. Да, большой ученый. Автор исключительных открытий в медицине, физике, биологии, химии. Он сообщил мне, где находятся материалы изобретений, а сам отравился. Когда я возился с его аппаратом, произошел взрыв - мне оторвало кисть и выбило глаз. Остальное: как попал к вам в клинику, как за лечение внес деньги Мартин - он получил наследство после кончины шефа - вам известно. Гения того звали Роберт Смайлс. Он когда-то работал в научно-промышленном синдикате Дональда Робинсона, потом случилась темная и запутанная история, и Смайлс уехал в экспедицию профессора Эдвина в Египет. Там-то я, кстати, и напал на его след, и он привел меня сюда. Вот в общих чертах и вся моя биография.
Несколько минут они молчали. Затем Эдерс, будто стесняясь, спросил вкрадчиво:
- А вдова и внук Кребса?
- Еще будучи владельцем "Гуппи", я помог им расплатиться с долгами, дал денег. Сейчас живут более-менее терпимо на проценты от вклада в банк.
- Вы опустили в рассказе судьбу вашей пассии, эксцентричной Вирджинии О'Нейли?
- Она исчезла.
- То есть как исчезла? - Доктор недоуменно вскинул брови.
- Сразу после моего ранения словно в воду канула. А перед этим пропала рукопись Бартлета - капитальный труд о преступлениях в промышленных кругах, их связях с мафией, коррупции и прочих гнусных делишках. Мартин говорил, будто бы Джин и похитила ее.
- Но для чего?
- Шеф был человеком умным и дотошным, много знал о разных махинациях в концернах, собрал солидное досье. Подобные разоблачения могли стать весьма опасны. Очевидно, О'Нейли и собиралась шантажировать кого-либо, за ценой они бы не постояли.
- А не пытались разыскать бывшую невесту? Ведь вы как-никак сыщик. Потом, меня бы, например, это просто заинтриговало.
- Пытался. Но безрезультатно. Да и мои возможности были ограничены: я стал почти нищим, не владел конторой, оборвались и связи в этом мире. Многие просто перестали меня замечать. Вероятнее всего, получила изрядную сумму, покинула страну и скитается по Европе. Ослепленный любовью, я не замечал, что эгоизм и авантюризм превалировали в ее характере. Все она хотела получить сразу, как азартный игрок.
- Каковы сейчас ваши планы на будущее? Чем собираетесь заниматься?
- А-а, - махнул ладонью Грег. - Чем заниматься. В одиночку ничего не сделаешь.
- Но ведь должны же быть какие-то устремления, мечты?
- Хотелось бы все-таки разыскать материалы Роберта Смайлса, даже, знаете ли, из чисто человеческого любопытства.
- Хе, любопытства. - Доктор фыркнул. - Это может позволить себе человек обеспеченный, которому некуда девать деньги. Но думается, было бы заманчиво предпринять попытку без лишнего шума завладеть этими тайнами. Хотя бы для того, чтобы посмотреть, заслуживают ли они действительно внимания. Вы же не специалист и не в состоянии объективно оценить их значение, а в предсмертной исповеди ваш Роберт Смайлс, несмотря на свою ученость, мог и изрядно поднапутать. Не так ли?
- Разумеется. Поэтому я и предлагал вам разделить компанию. Вы же врач. Да и прихватить еще одного-двух компетентных в других вопросах спутников. Взять с собой также моего друга Мартина, он прекрасный человек, верный товарищ.
- Признаюсь, ваши идеи начинают меня увлекать. Вероятно, вы, Грег, как детектив, обладаете способностями заинтриговать человека, особенно такого простодушного, как я.
- Вы меня переоцениваете, доктор.
- Ничуть. Но что бы вы ответили, если бы с нами отправился и мой теперешний приятель, тот самый пациент, о котором я вам говорил? Он физик-математик, специалист по электронике и еще по чему-то весьма заумному, я в этом слабо разбираюсь.
- Вы так говорите, будто уже окончательно приняли мое предложение?
- А если да?
- Буду рад и польщен, доктор.
- Считайте, принял. Давайте попробуем, - он развел коротковатыми руками, - риск благородное дело, а любознательность - двигатель прогресса. Я сейчас так же, как и вы, безработный. Из клиники меня бесцеремонно, я бы сказал, даже нагло, поперли - заменили иммигрантом из Европы.
- Как это понимать?
- Их дипломы у нас недействительны. Следовательно, числиться врачами не имеют права. Оформляются санитарами, а фактически исполняют обязанности докторов. Для владельцев дешево и сердито. Деньги-то платят как санитару. Но бедолаги и тому рады-радешеньки - какая-никакая, а работа. Видите, как все просто. Короче, от меня избавились. Кое-что я скопил на черный день, не так уж много, но на годик хватит, а там посмотрим.
- Чем занимается ваш друг физик? Сотрудничает в частной фирме? В институте?
- Нет, что вы, - Эдерс заразительно расхохотался. - Подвизается всего-навсего мусорщиком в моей бывшей клинике. Он выходец из России.
- Русский? - удивился Грег.
- Русский, - кивнул Эдерс. - Из тех, чьи предки эмигрировали еще до революции. Сейчас дворник. Научные исследования в приватных лабораториях его, видите ли, не устраивают.
- А мусорщиком в клинике?
- Там он отрабатывает стоимость своего лечения. Вы же знаете, как накладно попадать в больницы. Когда выплатит - тоже выгонят в три шеи. Подыщут цветного - расходов меньше.
- Странный тип, - хмыкнул Грег. - Стоило изнурять себя учебой, чтобы потом возиться в разном хламе. Странный тип.
- Очень, - подтвердил доктор. - Но, как мне кажется, человек хороший и вроде бы способный ученый. Интеллектуал.
- Что привело его к вам?
- Об этом сам расскажет. На мой взгляд, парень стоящий.
- Как его звать?
- Уваров Мишель. Университет окончил в Сорбонне. Помыкался по свету и вот притулился у нас.
- А не скрывается ли он от ответственности? Не натворил ли чего?
- Нет-нет, - Эдерс отрицательно затряс головой. - Уголовника из него не получится - животных любит и детей.
- Слабый аргумент.
- Какой есть. - Доктор вывернул ладони. - Чего гадать - встретимся, поговорим и решим. Может, он и не захочет ввязываться.
- Логично. - Грег задумался. - Мы в конце концов ничего не теряем. Когда вы его приведете?
- Хоть сейчас.
- Он живет в гостинице?
- Что вы! - Эдерс рассмеялся. - У себя приютил - спит на тахте.
- Позвоните, пусть приходит. Автомат у подъезда, направо.
Доктор стал подниматься. Открылась дверь. Вернулся Мартин. В руках пакеты с покупками. Он сложил их за занавеской и, выглянув, спросил:
- Будут гости?
- Скорее всего пожалует молодой человек - русский.
- Господи, - встрепенулся негр. - Сроду не общался с русскими.
- Что купили вкусненького?
- Бифштексов и камбалы. Немного овощей - салат состряпаю.
- Пиво найдется?
- Есть. Правда, вчерашнее, осталось от воскресенья.
- Мы с доктором прогуляемся-позвонить.
- Хорошо. Не задерживайтесь.
- Обещаю. - Грег легонько хлопнул негра по плечу.
Они надели пиджаки и вышли.
Когда возвратились, стол был накрыт. Пахло жаренной на оливковом масле рыбой, корицей, укропом и чесноком. На стеклянной сковороде, прикрытые сверху мелко нарезанной картошкой, шипели в сале, источая пряный аромат, розовые, сочные бифштексы.
- А гость? - полюбопытствовал Мартин.
- Скоро появится. Облачается в парадный костюм, натирается благовониями и смокинг гладит, - усмехнулся Эдерс.
- Вы раздевайтесь и присядьте к столу, - сказал Мартин. - Кофейку выпьете.
- Ничего, потерпим. - Грег повернулся к Эдерсу и спросил: - Он говорит по-английски?
- Еще как, почти без акцента. Правда, с некоторыми особенностями - часто употребляет слова в уменьшительном значении, ну там, ножонки, ручонки. Внешне на русского, в нашем представлении, похож мало. То есть не в красной рубахе, не бородатый и не клыкастый. - Добавил удовлетворенно: - Не пьет и не курит.
2. НОВОЕ ЛИЦО
В коридоре раздались неторопливые шаги. Кто-то остановился и затем тихонько постучал. Все повернули головы к входу.
- Войдите! - крикнул Грег.
Дверь отворилась. На пороге появился высокий молодой человек в очках в прозрачной оправе. Бросалась в глаза худоба. Нервное овальное лицо у короткого носа усыпали веснушки. Одет в вытертые техасы и поношенную спортивную куртку. На ногах тоже далеко не новые теннисные туфли.
- Здравствуйте, - произнес нерешительно и окинул присутствующих взглядом. - Судя по тому, что здесь доктор Эдерс, я не ошибся адресом.
- Все правильно. - Грег поднялся. - Заходите, пожалуйста. Здравствуйте, - он протянул руку. - Знакомьтесь. Это Мартин, я Грег, остальных, как говорится, вы знаете.
Мартин встал и пожал гостю руку.
- Мое имя Мишель Уваров, - представился вошедший.
- Снимайте куртку и присаживайтесь. Милости просим.
- Благодарю. - Он сбросил куртку, повесил на вбитый в стену гвоздь.
Грег сел и сказал:
- Теперь, кажется, все в сборе. Давайте поужинаем, потом я сообщу причину нашего собрания в столь представительном составе. Командуйте, Мартин.
Негр разложил по тарелкам салат и пригласил к столу.
- Дальше каждый ухаживает за собой сам. Ешьте на здоровье сколько хотите. При надобности приготовлю еще.
Они принялись за еду, время от времени бросая незаметно друг на друга внимательные взгляды. Чувствовалось, пришелец вызвал живой интерес. Уваров был, несомненно, голоден, видно, нечасто приходилось есть то, что было на столе. Но ел неторопливо и явно стеснялся.
С холодными закусками разделались быстро, и Мартин пододвинул сковородку с мясом, не преминув напомнить: далее каждый заботится о себе сам.
Эдерс отрезал кусочек бифштекса, пожевал и подмигнул по-приятельски Мартину, закачал плечами: ох, ох, ох. В знак оценки его кулинарных способностей потряс руками с ножом и вилкой, в восхищении закатил глаза.
После того, как с жарким покончили, Грег вытер бумажной салфеткой губы и произнес:
- Теперь налейте себе пива. Затем я проинформирую, зачем мы, собственно, встретились. Если есть желание - курите. - Он щелкнул зажигалкой и выпустил струйку дыма.
- Мне думается, сначала вас надо ознакомить с открытиями Роберта Смайлса и его отца. О них я рассказывал когда-то доктору.
- Может быть, прежде Уваров поведает о себе? - перебил Эдерс.
- Нет, по-моему, лучше начать с работ Смайлса. Я не сведущ в науках, о которых он говорил. На мой взгляд, исследования уникальны, я в этом убежден, так как наблюдал частичное их воплощение в практику. А вдруг остальное не стоит выеденного яйца и мистер Уваров не согласится участвовать в нашей экспедиции? Да и вы тоже, доктор.
- Но мне известно об открытиях, - возразил Эдерс.
- Правильно, известно. Но вам о них сообщил дилетант. Я мог что-то исказить, перепутать, заменить термины, ибо не разбираюсь в этих вещах. Я хочу, чтобы вы все услышали из первых уст, от самого автора.
- Интере-есно, - протянул, усмехнувшись, доктор. - Вы что, как спирит, вызовете пред наши очи дух покойного?
- Почти. Его вы, разумеется, не увидите, но услышите. Я прокручу пленку предсмертного разговора с ним. Она смонтирована так, что не имеющее отношения к открытиям вырезано, и получился, правда, не очень связный, но последовательный рассказ, а главное - подлинный.
- Здорово! - восхитился Эдерс.
- Кое-где, конечно, остались мои реплики, но они не собьют вас. Учтите - сперва он ведет речь об отце, профессоре медицины. Сейчас прослушаем. А мистер Уваров расскажет о себе после того, как сделает заключение о работах Смайлсов. Согласны?
- Да, - ответил за всех Уваров, - только у меня к вам и остальным просьба. Ради бога не называйте меня мистером - мне это неприятно и даже противно.
Эдерс бросил взгляд на Грега, словно хотел сказать: "Видите, со странностями парень".
- Я думаю, мы примем предложение ми… э… Мишеля Уварова, - Грег засмеялся и повернулся к стоящему на тумбочке магнитофону. - Начинаю, слушайте внимательно. Если желаете, бумага и ручки на подоконнике. Впрочем, пленку можно крутить сколько угодно.
Грег нажал клавишу. Завертелась катушка, послышался слабый голос. Говорил несомненно больной человек, иногда он переходил на шепот, дыхание прерывалось.