Тот остановился.
– Понимаете, я здесь проходил обследование и… – говорил я, глядя в очередное лицо в белой маске.
Не дослушав меня, врач запустил руку в карман халата и извлёк оттуда портативный оптический сканер. Поднёс его к моей щеке, и прибор щёлкнул. Затем меня просканировали как купленный овощ в супермаркете. Медик приблизил прибор к своим глазам. Слеповат? Странно. Не ставит глазной имплант, работая здесь…
На его идеально белой маске отразились блики с экрана: тот выдал результаты поиска по посещениям клиники. Врач внимательно и серьёзно посмотрел на меня.
– Там что-то ещё, кроме щетины? – зачем-то съязвил я.
Врач оглядел меня с головы до ног и принял вызов:
– Кожа. Кости… Имплант, замаскированный под… – он не стал продолжать фразу. – Пойдёмте.
Ладно, проехали. Бывает.
Мы вошли в лифт, он ткнул в голограмму и выскользнул из кабинки. Мы с двойником на поверхности металлической двери отправились на повторный приём. На извилистом пути нам попадались случайные попутчики. Они уходили, вежливо посылая нас дальше. Длился этот цирк, по ощущениям, минут пять или дольше.
О галлюцинациях и собственном состоянии я старался не думать. Не вспоминать.
В конце концов, кабинка остановилась, двери открылись, и внутрь никто не вошёл. Приехали? Я вышел в коридор. Вроде сюда.
– Извините, – я подскочил к женщине-медику, которая стояла рядом и читала текст на стеновой инфопанели. – Можно вас?
– Да, – донеслось из-под маски. Получилось так, будто это "да" сказали её красивые глаза. Цвета морской волны.
– Я тут… уже был час назад. Или около того. Где-то здесь, и…
Она извлекла из кармана халата сканер, а я послушно подставил щёку.
– Что там, доктор? – спросил я, осторожно глядя в её полузакрытое лицо и любуясь им.
– Вам лучше побриться.
– Это такая процедура, да? Если у вас, то…
– "Это" лечится амбулаторно. Расслабьтесь, больной, – она указала рукой в сторону нужного мне кабинета и отвернулась к инфопанели. Но я успел заметить, что, отворачиваясь, она улыбнулась. Украдкой, пряча улыбку под непрозрачной белой маской… Или мне так хотелось?
– Как говорил терминатор, я ещё вернусь, – будто бы сторону сказал я, в пол-оборота становясь к симпатичной медсестре.
Та не смогла сдержать смех.
– Уже поняла, – она кашлянула, стараясь прийти в норму. – Но это тоже лечится.
Кажется, она ждала продолжения.
– Вы здесь работаете?
– Как видите, – она провела рукой по халату.
– Я вернусь, чтобы… почитать с вами эту чудесную инфопанель.
– После того как мой муж выпишет вас.
М-м…
– А это не тот… – я запнулся.
– Нет, не робот, – она демонстративно отвернулась к стене, на которой уже висела дежурная заставка. Плавающая среди волн фигурка акулы.
– Простите.
Она развела руками.
– Нет, правда. Глупо.
Она утвердительно кивнула: "Глупо". И принялась водить рукой по инфопанели, прогнав с неё акулу, вызвав на экран бесконечный поток документов.
– Мне туда?
Она кивнула: "Ага".
Понятно, что, когда меня выпустят, её тут не будет. Разве что напишет колкость на панели, посоветует пену для бритья или нечто подобное. Хотя… не стоит приписывать другим своё понимание юмора. Если бы все шутили так же, то город бы спал в бронежилетах.
В кабинет я заскочил отчего-то довольным собой… Отчего? Из-за того что могу позволить себе нарываться? Надо с этим завязывать. С медиками лучше не шутить.
То ли врач, то ли техник, в медицинском халате зеленоватого цвета, стоял на стремянке и с отвёрткой в руках ковырялся в участке потолка, что висел над креслом-кушеткой.
– Это вы? – спросил он, не поворачиваясь.
Я не удержался и хмыкнул:
– Дайте подумать.
– Мне только позвонили. Сейчас настрою глазок. Раздевайтесь.
Я снял плащ и повесил его на вешалку. Стянул туфли.
– А где… железный дровосек?
– Ассистент? – врач слез и собирал стремянку. – Да, вид непривычный, – он открыл в стене дверцу и убрал лестницу в нишу. Я заметил, что оттуда отсвечивает болван, металлическим блеском.
– Ну, представьте сами: возвращаешься чёрте откуда, хочешь увидеть нормальных людей, а сталкиваешься с… Можно заикой остаться.
– А вы отнеситесь к этому с юмором. В нашей больнице нельзя по-другому.
Пояснять свою фразу он не стал.
Мне представилась возможность осмотреть комнату и сравнить увиденное с первыми впечатлениями. Вроде обычная медицинская палата, чистая, с белым кафелем и строгой функциональной обстановкой. Изменилось то, что в глазах перестало резать.
– Одна из первых моделей, собранных силами клиники, – продолжил врач. – Неудачная, согласен. Но мы к ней привязались. Жалко бедолагу. Он как талисман.
Мы посмотрели друг на друга.
Ладно… Талисман, так талисман. У каждого свои причуды. Нет проблем. Я вот вижу галлюцинации, что не мешает работать следователем. У нас в отделе есть несколько бывших наркоманов, и это называется толерантностью. А парень врач. Работает в клинике. Так что мы квиты. Вокруг больной мир. Но к нему быстро привыкаешь. Главное, не делать из него проблемы. О галлюцинациях я старался не думать.
Доктор кивнул в сторону кушетки, затем посмотрел в потолок, на оптический порт, с которым только что возился.
– У дровосека было ко мне деловое предложение, – сказал я, устраиваясь на ложе.
Мужчина всплеснул руками:
– Надо им заняться. Всё не до него… Он даже мне это предлагает.
– Он опасен?
– Нет, – врач настраивал подачу аэрозоля в маске. – Свои прямые обязанности выполняет от и до. Просто со временем копятся ошибки. Они приникают… В общем, надо почистить. Но тогда он станет обычным болваном, так что… – он не договорил.
Я ощутил его руки у своих висков.
– Так. Видно, порт?
– Да.
На потолке прямо передо мной пульсировал дежурным огнём квадратный нео-wi-fi, кусочек стекла, тёмно-синего цвета, размером около сантиметра. Врач подогнал крепления и зафиксировал голову так, чтобы сигналы проходили даже с полузакрытыми глазами.
– На всякий случай – радиоканал у вас в норме?
– Вроде работал, – я нащупал языком зуб. – Мы с дровосеком проверяли.
Захотелось узнать ещё кое-что. Перед тем, как мне наденут дыхательную маску.
– А вот та девушка… стояла в коридоре…
– Какая?
– С зелёными глазами.
– Тут много таких. Даже мой робот бывает зеленоглазым, когда захочет.
– Только него глаз нет.
– Именно.
Ладно. Надевай маску, умник.
К лицу подплыла телескопическая штанга с прозрачной дыхательной маской на конце. Она опустилась и плотно прижалась к коже.
Я потянулся к переключателю, что был утоплен в ложе рядом с рукой, но врач вернул её на место. Он сам нажмёт на кнопку смещения восприятия?
Вот и первый вдох. Показалось, что смесь совсем не имеет запаха. Показалось…
* * *
Облачная имитация Парижа-3
Выполнение просьбы Жанны
Личное, субъективное время может растягиваться относительно того, что идёт внутри часов. Это часто используется в гипнозе. Врач внушает пациенту, что тот отдыхает на море, и что отдых длится целый месяц. И когда пациент просыпается после получасового сеанса, то описывает отпуск в подробностях, каждый день отдыха на море. Все дни, которых никогда не было.
На схожем эффекте основан и трюк, который Жанна просила меня исполнить.
Невольный курьер сейчас сидит в одном кафе. Если так, то рядом обязательно порт. Скрытый. Радио или оптика… Неважно. Главное, у них есть особенность, о которой знают немногие. Через такие порты можно взламывать электронные устройства, подправлять содержащуюся в них информацию – что от меня и требовалось.
Процесс взлома занимает секунды, в течение которых "клиент", по возможности, должен быть отвлечён или обездвижен. Оптика предоставляет и эту возможность. Для курьера взлом покажется двух-трёх секундным выпадением из реальности. Он немного посидит с отсутствующим "стеклянным" взглядом и быстро забудет о моменте, когда его осознание кто-то незаметно затенил. А этот кто-то успеет сделать что хотел.
Даже для самого хакера – меня, почти так же замершего на кушетке – пройдёт немного времени. Процесс взлома автоматизирован. Жанна уже переслала нужную программу. Возможность быстрого и эффективного взлома обеспечена тем, что в памяти, находящейся внутри носимых устройств, хранятся только ярлыки. Маршруты к информации. Сама информация содержится в облачных сервисах. Таким образом, подделка данных на физических носителях минимальна, основная часть правок вносится уровнем выше, на том уровне, о котором клиент привык не задумываться…
Итак, надо мной вновь чистота голубого неба и совсем немного белоснежных, клубящихся облаков. Я вернулся в электронную среду, в которой симулируются декоративные облака и солнце.
Вокруг много света. Ни намёка на дождь. Чистенько так. Район верхнего яруса, который и нужен. Его узнаешь сразу. Особая архитектура, какая приобретает смысл только в симуляции. Меняющие форму здания – не просто следование моде и завлекаловка для облачных туристов, а эффективное инженерное решение.
На верхнем этаже этого города самая высокая и стабильная освещённость, поэтому вращение блоков, восприимчивых к солнечному теплу, помогает экономить энергию. Солнечные батареи, следуя за светилом, вырабатывают электричество. Даже с учётом затрат на дополнительные приводы и сложность конструкций всё оправдано. Район потребляет минимум энергии из общегородских сетей.
Кварталы напоминают производственные цеха и складские помещения. Основой конструкций, несущими элементами, являются гигантских размеров балки, на сотни и сотни метров. Каждый квартал как отдельный цех. По балкам передвигаются специальные сооружения – мосты и краны, в том числе карусельного типа, которые предназначены для перемещения зданий в соответствии с положением солнца.
С мостов свешиваются причудливые корпуса домов, из-за чего конструкция напоминает ветки дерева с гроздьями плодов. Того же винограда, например. Хотя правильнее было бы сравнивать дома с ульями ос. В том и другом случае в ульях должны обитать трудолюбивые живые существа.
Краны имели возможность передвигать корпусы с одного места на другое. Потому здесь не попадалось особенно высоких небоскрёбов, дома были не выше тридцати этажей. В основном, в пределах двадцати.
Со стороны всё выглядело предельно рационально, а в инженерном, техническом, смысле даже изящно. Пространство использовалось максимально эффективно, ощущения тесноты не возникало. Но именно подобное совершенство не давало забыть – вокруг компьютерная имитация. Тот же район в реальном городе ощущался иначе.
Создание домов с изменяемой формой имело смысл лет пятнадцать назад, когда в Париже-3 было много солнечных дней. Смена климата обесценила техническую идею. Двигающиеся здания остановились, увязнув в сумраке и пелене дождей.
В реальности тот же самый район с высоты полёта напоминал умирающий коралловый риф, распадающийся, неестественный, неправильный, от которого веет упадком. А если смотреть на него изнутри, то может показаться, будто ты попал внутрь старой проржавевшей игры "тетрис", и что какой-то сумасшедший понаставил никуда не годные блоки без разбора. И что этот гигант был пьян или оказался неспособным играть.
Один раз я видел похожее место в джунглях соседнего континента: во всеядном вечнозелёном аду организовали свалку космических кораблей. Их старым корпусам оставалось гнить под натиском тропических ливней, превращаться в мёртвую бурую массу и обрастать голодной зеленью.
Если сравнивать облачный район и реальный, то имитация выглядела лучше. Имитация это город, каким он должен был стать, а реальный – тот что получился.
С одной стороны, замершая в сумраке и дожде реальность, а с другой – подвижная, светлая, чистая имитация.
Странно. В данном случае Олимп не пытался приблизить имитацию к действительности. Видимо, ему нравилась идея вращающихся зданий со сниженным энергопотреблением. Она была правильной, рациональной, и облачный район продолжал движение, подставляя ненастоящие стены под лучи ненастоящего солнца.
Впрочем, для копов наличие в Париже-3 зданий с изменяемой геометрией означало большую свободу действий. Например, во время спецопераций можно управлять геоархитектурой. Иногда очень полезно. Преградить человеку путь к отступлению, не дать ему увидеть нечто важное, развернув стену дома…
Заведение, куда пришёл курьер, представляло собой небольшое уютное кафе на окраине района, в тупике малоприметного переулка. По стилю оно не очень подходило к рациональному и технологичному окружению, к исполинским несущим балкам и подвижным, угловатым корпусам зданий. И именно по этой причине кафе пользовалось популярностью.
Ретро-стилистика позволяла людям отвлечься. Проявлений преступности в округе не наблюдалось, несмотря на некоторую обособленность района и реноме несостоявшегося проекта. Здесь не торговали нелицензионной наркотой, не грабили. Предпочитали договариваться. Как-никак верхний ярус города. Тихий уголок района с уютными частными заведениями никто не трогал. Люди ценили место, где можно вернуться в небольшое пространство, привычное человеку.
Правда, сейчас, в имитации, кафе пустовало. Возможно, из-за этого оно походило на небольшой ресторан. Я шёл среди незанятых столиков к бару, оглядывая по пути интерьер. Из динамиков, скрытых в чёрном зеркальном потолке, лился приятный блюз, без электронных красивостей. Только реальные инструменты и женский вокал. Должно быть, настоящая певица, а не фонограмма с проекцией.
Со стороны винтажной сцены, обустроенной в стиле сороковых годов прошлого века, доносились те же звуки. Только на сцене никого не было. Ни певицы за микрофоном, ни музыкантов.
Ударная установка и стул у пианино пусты, а начавший играть сольную партию саксофон лежал на стульчике. Гитара и контрабас прислонились к барабанам.
Софиты вокруг сцены работали явно не на полную мощность. Они почти не светили, а вновь придавали красивую форму сумраку, в котором понемногу растворялось пространство.
Я задержался у сцены, пытаясь осознать, что не так с моими ощущениями… Всё выглядит по-человечески, без намёка на засилье техники, и в то же время вокруг ни одного человека. Я вздохнул и продолжил движение к бару.
Первое, что обращало на себя внимание – массивные светильники с золотистыми и зеленоватыми абажурами, с плавными формами и завитушками. И под стать им столы со стульями. Основательные и в тоже время изящные, из дорогого по нынешним временам дерева.
Судя по уровню освещения, главным в светильниках была их форма. Они освещали далеко не всё. Везде много теней. Мягкий полумрак и полутона.
В кафе разрешалось курить. Повсюду витали сизые клубы дыма, их аромата не ощущалось, поскольку Облако не умело имитировать запахи. Сборы за курение обычного табака не смогли убить заведение. Наоборот, хозяин получил постоянных клиентов и неповторимый шарм.
За барной стойкой никого не было. Только строй разнокалиберных бутылок с бокалами, сверкая, поглядывал на одинокого облачного посетителя. Меня.
Выпить, что ли? Однако вкуса не будет. Имитация вкуса в очереди на воплощение. Ресурсы Облака пока что тратятся на визуальные образы.
– Эй, приятель, – произнёс я в пустое место перед собой.
В ответ, как показалось, только скрипнул бокал, который протирался под стойкой.
– Слушай, я к тебе обращаюсь. Как тебя там?
Молчок. Разве что опять скрипнул бокал.
– Ну и сервис… Кто учил тебя манерам? Я сейчас бутылки разобью.
Напротив меня возникла фигура бармена. Он же местный домовой, электронный божок, инструмент Облака. Но на вид – бармен как бармен, строгий костюм с бабочкой-галстуком. Аккуратные зачёсанные назад волосы. Как настоящий. Только в почти чёрных глазах что-то блестит. Сильнее обычного.
– Пить твою гадость не имеет смысла? Лучше не рисковать, да?
Не отвечает. Я взял пустой бокал и повертел перед собой, глядя на сверкающие грани.