- Вот и хорошо, - заключил Кузьма, - теперь давай по пунктам. Я привел ее к тебе, потому что ты сам сказал, что нуждаешься в рекламе: бизнес чахнет. Я уже о твоих подвигах писать не могу: статус не тот. И я тебе не мамочка, чтобы всю жизнь грудью кормить. Это раз. Второе: кто тебя тянул за язык рассказывать о своих дружках в органах? Я давал тебе такой совет? Ах, ты хотел впечатлить девушку! Да ты ей подарок сделал! Она пришла к тебе с уже готовым мнением, а ты ей только знаки препинания помог расставить. Откуда у Ангела, посланника Божия, могут быть контакты со спецслужбами? Пошевели своими куриными мозгами!
Теперь о третьем. Тебе сколько лет, а? У тебя какая по счету жена? А ей двадцать два? Ты когда станешь думать головой, а не членом? Зачем к журналистке лез? Если уж хотелось, то сначала возьми, а потом рассказывай! А после того, как ты все выложил, ей какая радость? Или до сих пор думаешь, что ты Ален Делон? Подойди к зеркалу и посмотри! Только брюхо не забудь втянуть, а то из штанов вываливается!
И последнее. Американцы говорят: плохое паблисити - тоже паблисити. Ты хотел рекламы - ты ее получил. Гарантирую приток клиентов. Многие придут из любопытства, но тут уж твое дело дать им понять, кто прав. Ясно?
Голос в наушнике зазвучал гораздо тише, и Кузьма некоторое время слушал. Затем прервал:
- Звонить ей не надо! Даже затем, чтобы сказать, что она б… И что курва… Она и без тебя знает. У тебя есть ее домашний и сотовый? Продиктуй! Я сам позвоню…
Кузьма взял квадратный листок из пластмассовой коробочки, быстро набросал цифры и, не прощаясь, кинул трубку на аппарат. Какое-то время задумчиво смотрел на бумажку, затем резко скомкал ее и чуть было не выбросил в урну, но передумал - расправил и сунул в карман.
"Хорошо, что Маша с Викой уехали, - подумал, вздыхая, - этот бы и их достал. Вот уж счастье на мою голову…"
Он взял уже почти погасшую трубку и опять закурил…
* * *
Телефон зазвонил, когда до конца рабочего дня оставалось меньше часа. Его рабочего дня - сотрудники давно ушли. Кузьма не любил, когда ему в это время мешали. Но телефон не умолкал, и он со вздохом снял трубку.
- Алло! Кузьма Иванович? Это вы?
Мужской со странной хрипотцой голос был ему незнаком, и Кузьма некоторое время помедлил, а потом нехотя подтвердил:
- Да, я.
- Слава Богу! Застал. Кузьма Иванович, я хотел бы с вами поговорить.
- Говорите! - предложил Кузьма, уже жалея, что снял трубку.
- Этого по телефону не скажешь, - возразил голос, - надо встретиться.
- Вообще-то я занят… - начал было Кузьма.
- Поверьте, это очень важно. И для меня, и для вас.
- Вам, наверное, нужен Ангел? - Кузьма все еще надеялся уклониться. - Его здесь нет, а я журналист и практикой не занимаюсь. Сейчас продиктую его телефон…
- Я был у Ангела, - сказал голос. - Мне нужно встретиться с вами. Я на машине и буду быстро. Поверьте, вы не пожалеете. Только скажите, как доехать.
- Записывайте, - вздохнул Кузьма.
Он положил трубку и придвинул рукопись, но работа не пошла. Ничего хорошего от предстоящей встречи Кузьма не ждал. К нему часто приходили люди, отягощенные ворохом неразрешимых проблем. Обычно он переадресовывал их Ангелу, но, случалось, что неудовлетворенные работой Ангела люди возвращались к нему. Это было неприятно вдвойне. Одна половина таких посетителей нуждалась в помощи психиатра, а другая - предъявляла Кузьме, как автору публикаций об Ангеле, рекламации. С последними было сложнее всего: они скандалили, а как-то даже набросились с кулаками.
Поэтому, когда в дверь офиса позвонили, Кузьма весь подобрался, готовясь к худшему. Но, едва взглянув на гостя, он успокоился. Даже в сгустившемся полумраке было видно, что человек, стоявший у порога, болен. И болен тяжело. Землистого цвета лицо, обмякшая фигура… Кузьма посторонился, пропуская гостя внутрь, и закрыл за ним дверь.
Войдя в кабинет, незнакомец тяжело опустился на стул и устало оперся плечами на его спинку. Он был молод, лет тридцати пяти лет, но болезнь добавила ему возраста: жесткий "ежик" волос густо побила седина, а по строгим правильным чертам лица словно прошлись точильным бруском; заострив их.
- Что, хорош? - вдруг спросил гость, слегка раздвинув в улыбке тонкие серые губы. - Диагноз поставите?
- Если хотите, - пожал плечами Кузьма. Он решил не церемониться, - Рак, третья или четвертая стадия. Скорее всего, началось с мозга, потом метастазы, судя по хрипотце, пошли в гортань. Ну и лимфатические узлы поражены, наверное…
- Точно! - подтвердил гость. Еще печень и поджелудочная.
- Если вы пришли за помощью, то вынужден вас разочаровать: тут я бессилен, - сказал Кузьма. - Я вообще не знаю кого-либо, кто смог бы помочь.
- А вот Ангел ваш брался, - хрипло хохотнул гость, - сказал, что за десять тысяч поставит меня на ноги. Клоун! Зачем вы вообще его на свет божий вытащили? Уж лучше бы сами…
Кузьма промолчал.
- Ладно, извините, - продолжил гость, - я, собственно, не за этим… Простите, но разговор будет долгим. Очень уж всего…
Зовут меня Александр, полностью: Александр Сергеевич Ломтев. Вам, вижу, это ничего не говорит, но семь лет назад обо мне писали все газеты. Вот! - гость расстегнул принесенную с собой маленькую сумочку, которую, войдя в кабинет, водрузил на стол, достал и выложил на стол ворох газетных вырезок. - Помните ограбление инкассаторского фургона осенью 1996 года?
- Припоминаю… - оживился Кузьма. - Я тогда в газете "День страны" работал. Преступник - один из инкассаторов, одного напарника убил, второго тяжело ранил, а сам скрылся. Пропало что-то около полутора миллиона долларов.
- Миллион шестьсот девяносто две тысячи в пересчете на доллары, - уточнил Ломтев, - если верить газетам. Проверить самому не было времени.
- Так это?..
- Я, - подтвердил гость, - Все не удалось тогда унести, баул тяжеленный. Взял одну сумку, а там шестьдесят две тысячи. Фунтов стерлингов. Намучился я потом с ними…
- Но газеты писали, что у вас был сообщник, который ждал в машине. Поэтому милиции и не удалось задержать…
- Идти на такое дело с сообщником - это провалить все, - наставительно сказал Ломтев, отодвигая в сторону вырезки. - Не было никого. Я и один еле ноги унес - повезло.
- Как?
- Вот! - Ломтев вытащил из лотка стоявшего на столе принтера листок бумаги, достал из кармана ручку и стал набрасывать схему. - Здесь я свернул на фургоне в лес: колесо прострелили… Затем вернулся назад, перешел шоссе и по тропинке вышел к каким-то дачам. Оттуда автобусом до станции… Несколько месяцев скрывался, потом за хорошие деньги сделал загранпаспорт, еще красненький, советский, и уехал в дальние страны. А деньги… Они там. Если хотите, можете отыскать. Вот схема, - он придвинул листок Кузьме. - Место сами отыщете, за такое - можно и постараться.
- Не жалко?
- Не жалко, - подтвердил Ломтев, - мне уже не понадобятся. Да и не деньги это - мне куда больше давали…
- Зачем вы мне пришли? Рассказали все? - удивился Кузьма. - Зачем вообще сюда приехали? Не боитесь? Ведь ищут…
- Бояться мне уже нечего, - отозвался Ломтев, ничуть не удивившись лавине вопросов, - искали меня первые пару месяцев, вот тогда и было опасно. А сейчас если только вдруг задержат случайно, пальцы откатают да по учетам пробьют… Одна примета особая была, но и той больше нет, - гость указал пальцем ниже левого глаза, и Кузьма заметил там еле заметный крохотный шрамик, - я в милиции до инкассации служил, все это знаю. Постараюсь пока не попадаться. По крайней мере живой, - Ломтев едва заметно улыбнулся. - Сюда приехал по делу. Как вы думаете, сколько мне еще осталось?
Он пристально глянул на собеседника, и Кузьма решил не врать.
- Неделя, может, две.
Гость молча кивнул.
- Боитесь? - не удержался Кузьма.
- Отбоялся, - хрипло отозвался гость, - ожидание смерти страшнее ее самой. Я это теперь точно знаю. Эти сны…
- Я вообще поражаюсь, как вы на ногах держитесь, - сочувственно сказал Кузьма, - другие в таком состоянии уже не встают.
- Сейчас покажу как.
Ломтев стащил с себя куртку, затем поочередно закатал рукава джемпера. Кожа у локтевых сгибов была сплошь в синяках от уколов.
- Держусь на этом… Столько лет дурь возил, а сам ни разу не пробовал. Теперь вот пришлось. И еще вот! - он достал из сумочки плоскую темную бутылку. - Виски. Раньше я считал, что лучше нашей водки нету. Ерунда! Хороший виски - это и вкус, и кайф, и лекарство. Хотите? Понемногу?
- Давайте.
Кузьма достал из офисного шкафа два темно-зеленых бокала.
- Что это? - воскликнул Ломтев. Изменившись в лице, он уставился на бокалы.
- Интересные, да? Еще с советских времен. Дизайн, видимо, слизали с какого-то старинного образца. Смотрите: ножка широкая и плавно переходит в чашу. Мне нравится. И графин оригинальный - вон он, в шкафу. Мне на день рождения подарили, а жена не любит цветную посуду. Принес сюда. Было шесть бокалов, один недавно разбили…
- Действительно, похож на старинный, - подтвердил гость, - и чаша в половинку апельсина…
- Меньше.
- Это сейчас апельсины крупные, в древности они были мельче. Говорите: было шесть, а теперь пять? - почему-то уточнил Ломтев.
- Ну да!
- Не зря я к вам пришел, - непонятно заключил гость, и Кузьма мог поклясться, что голос его повеселел, - тем более стоит выпить!
Он плеснул в бокалы из темной бутылки, и они молча выпили. Кузьма не жаловал виски, но вкус этого был не сравним с теми, что он пробовал раньше, мягкий, с пикантным ароматом дыма и чего-то еще… Чуть позже он ощутил, как по всему телу разлилось тепло, а в голове приятно потяжелело.
- А? Что я говорил?! - довольно заключил Ломтев, и поставил свой бокал на стол. - Ну вот, теперь можно рассказывать.
За границу я перебрался не сразу. Пока лежал на своем дне… А… что скрывать… У женщины одной три месяца жил, из дому не выходя. Любила она меня. Я ей наврал, что на фургон по пути бандиты напали, я сбежал, а теперь боюсь, что на меня все свалят. Она поверила… Это она все настригла, - Ломтев пошевелил вырезки на столе. - Я обещал потом вызвать ее к себе, обманул… - он помолчал. - Вчера у нее был, денег дал, забрал вырезки, хранила она, хотя и замужем давно… Так вот, в газетах я не только про себя прочитал. Узнал, что в некоторых странах Карибского моря можно за пятьдесят тысяч долларов легально стать гражданином и ездить потом свободно по всему миру. Когда у меня паспорт появился, зашел в одну турфирму в Москве: они подтвердили. Оставшихся денег хватило, чтобы пятьдесят тысяч долларов положить на счет в банке, а на жизнь почти нечего… Но наши люди нигде не пропадают. Особенно те, кто работы не боится. И не только работы… Пять лет я дурь возил по разным странам. Платили хорошо, но и стреляли нас… Кого не застрелили, за решетку закрыли… Но мне везло… Накопил денег, думал купить дом под пальмами на берегу моря и жить спокойно. Об этом мечтал и когда в фургоне стрелял… Уже и купил почти… Но тут эти появились. Сам не знаю, как меня нашли, они из Европы, а не из Америки. Наверное, слава помогла, в определенных кругах меня хорошо знали. И то, что я больше дурью не занимаюсь. Так бы они не пришли, побоялись хозяев… Дело пообещали нетрудное, а деньги… Этот миллион семьсот, о котором я никогда не забывал, мелочь по сравнению… Люди серьезные: "лимон" авансом наличными сразу выдали и расписки не попросили.
Потом я узнал, что этот ледник охранялся, и до меня четверо на него ходили. Ни один живым не вернулся. Кто б мог подумать: центр Европы, ледник в горах и такое… Но я как чувствовал: взял с собой двоих. Они прикрыли. Но и остались там. Ящик мы легко нашли, ну а дальше…
Когда я оттуда, потрепанный, ушел, любопытство заело. Думал из-за чего это мочилово? Драгоценности, наверное, там какие, чего гробят всех? Эти-то мне объясняли: реликвия, древняя очень, им для ордена очень нужно, но я не поверил. Открыл - и вправду. Таблички какие-то каменные и эта… Хотел сразу же отдать, как договаривались, но… Не смог. Позже вы поймете, почему. Стал теперь от всех бегать. Они бы меня вовек не нашли, но тут болезнь… Это я потом прочитал, что когда эта реликвия у человека неправедного, то через год его настигнет смерть. Какой я праведный? Вот и сбылось…
Поэтому решил домой вернуться. Умирать лучше на родной земле. Ну и дело сделать одно. Хрен им всем теперь будет, а не реликвия! Оботрутся и пойдут! Нету…
Ломтев замолчал и плеснул себе в бокал из бутылки. Налил и Кузьме. Молча выпили. Кузьма поставил бокал на стол и поднялся.
- Вы куда?
- Жалюзи прикрыть. У нас же первый этаж, низкий… к тому же, ходит кто-то за окном. Мальчишки, наверное. Они любят подсматривать.
- Это не мальчишки, - заметил Ломтев, обернувшись к окну, - это здоровые пацаны. Но тоже любопытные.
- Вот и все, что я хотел вам рассказать, - сказал гость, после того, как Кузьма вернулся к столу, - а потому я вас побеспокоил, Кузьма Иванович, что искал человека… Который… ну, может выслушать и понять. Вот и нашел. Спасибо!
- Пожалуйста! - отозвался Кузьма и бросил выразительный взгляд на часы.
- Пора! - согласился Ломтев и встал. Накинул на плечи куртку. - Кузьма Иванович, не в службу, а в дружбу, принесите воды! Что-то плохо мне…
Когда Кузьма, сердито бормоча про себя: "Тоже мне - друга нашел!", вернулся в кабинет с полным бокалом (минералка кончилась, пришлось набирать из-под крана), Ломтев уже стоял, застегнутый на все пуговицы. Принесенную воду он едва пригубил и поставил бокал на стол.
- Оставляю это здесь, - показал на вырезки, листок со схемой и недопитую бутылку, - мне это больше не понадобится, а вы, быть может, статейку сделаете.
- Куда вы теперь? - не удержался Кузьма.
- Думаю, что недалеко, - ответил Ломтев и взял со стола сумочку, - проводите?
За порогом он вдруг схватил Кузьму за руку.
- Жалею, что не успел обсудить, но я думаю, что Пьер-Роже де Марпуа вам понравится больше остальных. Мужик! Знаете, у этой реликвии есть еще одно свойство. Избранным она дает быструю и легкую смерть. Пришло время проверить. Прощайте!
И с этими странными словами он шагнул в темноту…
3
Выйдя из офиса, Ломтев побрел к стоянке, где его ждало такси. Уже стемнело, но вдоль улицы горели фонари, и поэтому водитель заметил его издали. Вспыхнули фары автомобиля. Ломтев, ослепленный их светом, почти на ощупь открыл заднюю дверь, опустился на заднее сиденье. И вдруг перед его глазами возник подрагивающий черный кружок. За ним тянулся ствол, который перетекал в руку в кожаной перчатке, принадлежащую человеку, сидевшему на месте водителя. Но это был не прежний водитель Ломтева - средних лет грузный мужик, а молодой рыжий громила. Свет уличного фонаря падал в лобовое стекло, поэтому лица его не было видно.
Из-за спинки соседнего переднего сиденья появился второй чужак - щуплый и темноволосый. Он молча пересел к Ломтеву и ткнул ему в бок пистолет. Громила повернулся к рулю, и машина тронулась.
За ближайшим светофором автомобиль свернул на узкую разбитую дорогу, и вдоль боковых стекол поплыли старые деревянные дома и покосившиеся заборы. Свет в окнах домов не горел, по всему было видно, что в них никто не живет. Видимо, этот квартал ждал снос.
Автомобиль остановился в конце улицы, водитель зажег в салоне свет и повернулся к пленнику. Ломтев увидел квадратное, словно вырубленное топором лицо. Глаза были светлыми, почти без ресниц. Громила вновь вновь приставил пистолет к лицу Ломтева. Темноволосый взял с колен пленника сумочку и вывернул содержимое на сиденье. Осмотр вывалившихся вещей не устроил его: он смел их на пол и полез в боковой карман пленника.
Ломтев резко сунул правую руку за обшлаг куртки. Рыжий отреагировал мгновенно: в салоне сверкнуло и щелкнуло, и пленник мягко уткнулся лбом в спинку переднего сиденья.
- Scheie! Дерьмо! (нем.)
Темноволосый схватил упавшего за плечи и откинул на спинку сиденья. На лице пленника вместо глаза чернела дыра, из которой уже показался и начал медленно стекать по щеке тонкий красный ручеек.
- Scheie! Дерьмо! (нем.) - повторил темноволосый. Он быстро и профессионально обыскал труп и повернулся к рыжему.
- Hier ist nix. Und auch keine Waffen. Er hat uns verarscht. Ничего нет. И оружия тоже. Он нас провел. (нем.)
Рыжий виновато пожал плечами.
- Wir mЭssen zurЭck. Lassen wir ihn hier. Das Auto auch. Надо возвращаться. Оставим его здесь. И машину. (нем.)
Рыжий выключил в салоне свет и заглушил двигатель. Темноволосый тем временем затолкал тело убитого между подушками передних и задних сидений. Когда они вышли из машины, рыжий закрыл ее и зашвырнул связку ключей далеко за забор. Оба подняли воротники курток и быстро зашагали по скользкой разбитой дороге…