Большую часть пола покрывал персидский ковер со множеством живописных деталей. Вроде бы когда-то на нем можно было летать, но уже никто не помнил Слов, активирующих его, так что он оставался простым ковром. Тем не менее, стоя на нем, я всегда очень тщательно подбирал слова. По комнате были разбросаны всякие разные предметы, которые я собрал за много лет, часто как часть платы за расследование или даже вся плата. Некоторые из них являлись Объектами Силы, несколько старинных вещей имели интересную историю, и еще целая куча безделушек, которые однажды могли бы оказаться ценными или полезными.
Музыкальная шкатулка играла двадцать лучших хитов за тридцать будущих лет. По большей части чепуха... Запечатанный в колбе помет Тираннозавра Рекс с ярлыком: "Для того момента, когда все старое дерьмо не поможет". Медная голова, которая предположительно могла предсказывать будущее, хотя я никогда не слышал от нее ни слова. И одинокая кроваво-красная роза в длинной стеклянной вазе. Ее не нужно было поливать, и она зло шипела на каждого, кто приближался слишком близко; так что по большей части я оставлял ее одну. Но она добавляла комнате красок.
Лежа на самом верхней одеяле своей гигантской кровати, слушая ветер, бьющийся о стены дома, и чувствуя себя в тепле и уюте, я часто думал, насколько далеко я ушел с того времени, когда вернулся в Темную Сторону. Еще не так давно я пытался жить нормальной жизнью в нормальном Лондоне, и мне это потрясающе плохо удавалось. Я жил в однокомнатной конторе, находившейся в здании, которое давно надо было снести, и спал на койке, прижатой к стене. Ел только еду на вынос и прятался под столом, когда в дверь звонили кредиторы... Я сбежал из Темной Стороны, чтобы почувствовать себя в безопасности. И еще потому, что боялся превратиться в чудовище. Но есть вещи и похуже. Ужасный вкус холодной пиццы и повторно используемых пакетиков для чая, а также знание, что ты никому не можешь помочь, даже самому себе.
Больше я никогда не уеду из Темной Стороны. При всех ее грехах это мой дом, я принадлежу ему. Вместе с всеми другими чудовищами. И, конечно, со Сьюзи Стрелок. Моей Сьюзи.
Я с некоторым трудом встал с постели и пошел вниз посмотреть, чем она занимается. Мы любили друг друга, как только могли, но именно я был тем, кто протягивает руку. Сьюзи... не могла. Но я знал, на что иду. Так что я прошел по узорчатому ковру и спустился по лестнице - как будто переместился из одного мира в другой. Сьюзи была не тем, кого называют домашняя хозяйка.
Этот этаж выглядел почти так же, как ее старый дом - полный беспорядок. Грязный и вызывающий отвращение, с намеками на всяческие ужасы. Чуть более гигиеничный, потому что я настаивал. Как всегда первым в меня ударил запах - ее этаж тяжело пах женщиной на грани лихорадки. Я мимоходом взглянул через дверь в спальню, оказавшуюся пустой, не считая напоминающую гнездо груду одеял в центре. По меньшей мере одеяла были чистые. Поскольку ее там не оказалось, я вошел в гостиную, сначала осторожно постучав в дверь. Сьюзи плохо реагирует на сюрпризы.
Сьюзи распласталась на ее единственной мебели, длинном диване, обтянутом темно-красной кожей. "На нем не будет видно крови", сказала она в ответ на мой вопрос, и больше я не спрашивал. Она смотрела местные новости по более скромному телевизору и не обратила на меня внимания. Комната, мрачная и пустая, никогда не переставала портить мне настроение. Голый деревянный пол, голые отштукатуренные стены, не считая гигантского постера в натуральную величину с изображением Дианы Ригг в роли миссис Эммы Пил из старого телевизионного сериала "Мстители". Сьюзи нацарапала под портретом слова "Мой идол" чем-то подозрительно похожим на засохшую кровь.
Ее ДВД лежали грудами около одной из стен: фильмы с Брюсом Ли и Джекки Чаном, много раз просмотренные копии "Беспечного ездока" и "Девушки на мотоцикле" с Марианной Фейтфул. Кроме того она неровно дышала к "Чужим" Джеймса Камерона и его же "Терминатору". А еще целая стопка "Диких Ангелов" Роджера Кормана - этот фильм Сьюзи всегда называла комедией.
На ней была ее любимая футболка с изображением Клеопатры Джонс и вконец изношенные джинсы, и она рассеянно чесала голый животик, торчащий между ними обоими, одновременно поглощая комки зажаренных во фритюре кальмаров из кулька. Я сел рядом с ней и мы вместе посмотрели местные новости. Невероятно красивый ведущий рассказывал историю о грозящей Ночной Стороне забастовке ассенизаторов, требовавших огнеметы побольше и может быть даже базуки. Вероятно гигантские муравьи могут стать настоящей проблемой.
Открылся новый временной сдвиг там, где их никогда не было. Члены клуба "По-настоящему опасный спорт" уже мчатся к нему, чтобы броситься в сдвиг и первыми обнаружить, куда он ведет. Никто не пытается остановить их. Люди в Темной Стороне твердо верят, что каждый имеет право выбрать свою дорогу в ад.
И, напоследок, в Темной Стороне объявился фанатичный друид-террорист с завернутой в омелу ядерной бомбой за спиной. К счастью, у него был длинный список требований; он начал их высказывать и успел дойти только до середины, когда Уокер, используя свой командный Голос, заставил его съесть бомбу, кусок за куском. Люди уже делают ставки: сколько времени террорист продержится перед тем, как плутоний разъест ему внутренности.
Не отрываясь от экрана, Сьюзи протянула левую руку и легонько коснулась моего бедра. Я сидел очень тихо, но она все равно почти немедленно отдернула руку. Она пыталась изо всех сил, но никак не могла научиться переносить прикосновения, или дружески коснуться кого-нибудь. Еще ребенком ее развратил собственный брат, и у ней остался психологический шрам. Я бы убил этого брата, но Сьюзи сделала это много лет назад, опередив меня. Мы рассчитывали решить проблему, со временем. Мы уже были близки, как только возможно.
Так что я очень удивился, когда она не спеша отложила в сторону кулек с кальмарами, повернулась ко мне и положила обе руки мне на плечи. Она приблизила свое лицо к моему. Я почувствовал на губах ее ровное дыхание. Ее холодное, уверенное выражение лица совсем не изменилось, но я чувствовал, как руки, лежавшие на моих плечах, все больше напрягаются от огромного усилия, которое она вложила в такой маленький жест. Она резко оторвала от меня руки и, повернувшись ко мне спиной, тряхнула головой.
- Все в порядке, - сказал я. Потому что должен был что-то сказать.
- Совсем не в порядке! И никогда не будет! - Она все еще не глядела на меня. - Как я могу любить тебя, когда даже не могу коснуться?
Я положил свои руки ей на плечи, так нежно, как только мог, и повернул ее лицом ко мне. При моем прикосновении она напряглась, несмотря на все свои усилия. Какое-то мгновение она решительно глядела на меня, потом бросилась вперед, прижала меня спиной к дивану, уперлась мне в грудь обоими руками и с болезненной яростью стала целовать. Она целовала меня так долго, как только могла, затем оторвала себя от меня, спрыгнула с дивана и, отойдя от меня, обняла себя так крепко, как будто боялась, что улетит. Я не знал, что говорить или делать.
Так что звонок в дверь раздался очень вовремя. Я пошел ответить, и увидел Уокера, стоявшего перед моей парадной дверью. Того самого человека, который сейчас управлял Темной Стороной, поскольку кто-то должен, или может. Щегольски одетый джентльмен средних лет в элегантном костюме, дополненном старомодным галстуком, котелком и сложенным зонтиком. Вы можете по ошибке принять его за обычного человека в Городе, безымянного функционера, который поддерживает колеса бизнеса или выполняет постановления правительства. Но достаточно всмотреться в его спокойные внимательные глаза, как вы сразу понимаете, насколько он опасен, или может быть опасен. Уокер властвует над жизнью и смертью в Темной Стороне, и это заметно. Он слегка улыбнулся мне.
- Ого, - сказал я. - Очень... неожиданно. Я не думал, что вы посещаете кого-то на дому. Я вообще не был уверен, что вы знаете, где мы живем.
- Я знаю где живет каждый, - ответил Уокер. - Часть работы.
- Кстати, просто интересно, - сказал я. - Как вы прошли через все эти мины, ловушки и кумулятивные заряды, которые мы установили, чтобы отбить у папарацци охоту заявляться сюда?
- Я - Уокер.
- Конечно. Вам лучше войти.
- Да, - сказал Уокер.
Я привел его в гостиную Сьюзи. Он был явно шокирован, но слишком хорошо воспитан, чтобы что-нибудь сказать. Поэтому он безмятежно улыбнулся, приподнял котелок, приветствуя Сьюзи, и без видимого колебания уселся на диван. Я сел рядом с ним. Сьюзи оперлась спиной о ближайшую стену, сложила руки на груди и стала неотрывно глядеть на Уокера. Если его это и волновало, он даже виду не подал. К моему удивлению он не перешел сразу к делу, которое привело его в мой дом в первый раз в жизни. Вместо этого он завел светскую беседу, вежливую, интересную и даже очаровательную, но скоро я почувствовал, что еще немного и взорвусь. От Уокера ты всегда ждешь чего-нибудь страшного. Обычно он всегда говорит со мной только тогда, когда нет другого выхода: когда он хочет нанять меня, или обещает убить меня, или бросает меня в какой-нибудь переплет. А этот новый дружественный подход... это не Уокер. Но я подыгрывал ему, кивая в нужных местах, а Сьюзи так свирепо хмурилась на нас, что у нее должен был заболеть лоб.
Наконец у Уокер иссякли городские сплетни и он внимательно посмотрел на меня. Он собирался перейти к чему-то серьезному - я это чувствовал. Так что я решил заговорить о других делах, хотя бы для того, чтобы показать свою независимость.
- Ну, - сказал я, - вы уже отправили всех пациентов Салона обратно в их измерение?
- Боюсь, что нет, - ответил Уокер. - На самом деле меньше половины. Многие из них не выжили после отключения оборудования, поддерживавшего их жизнь. И еще больше умерло от шока, узнав, что с ними сделали. Еще несколько находятся в таком физическом или ментальном состоянии, что их невозможно никуда послать. Сейчас о них заботятся, в надежде, что их состояние улучшится, но врачи... не слишком надеются на успех.
- Меньше половины? - сказал я. - Значит я прошел через ад только для того, чтобы спасти меньше половины!
- Ты спас столько, сколько смог, - сказал Уокер. - Это всегда было моей работой - спасти столько, сколько возможно.
- Даже если вам приходилось пожертвовать по дороге вашими людьми? - спросил я.
- В точности, - ответил Уокер.
- Почему именно ты решаешь, кому жить, а кому умереть? - спросила Сьюзи.
- Не я, - ответил Уокер. - Власти.
- Но они мертвы, - сказал я. - Мы оба были там, когда их убили и съели чудовищные дети Лилит. Так что кто... в точности... сейчас дергает за веревочки?
- Новые власти, - приятно улыбаясь ответил Уокер. - Вот почему я здесь. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной и встретился с новыми Властями.
Я задумчиво посмотрел на него.
- Вы очень хорошо знаете, что я никогда не лажу с любыми властями.
- Это люди... они другие, - сказал Уокер.
- Почему именно сейчас? - удивился я.
- Потому что в Темную Сторону в конце концов пришел Идущий Человек, - сказал Уокер.
Я выпрямился на диване и Сьюзи отклеилась от стены. Уокер, как всегда, говорил холодным спокойным голосом, но некоторые утверждения имеют силу сами по себе. Я мог бы поклясться, что в комнате внезапно похолодало.
- Откуда ты знаешь, что это действительно он, а не какой-нибудь подражатель? - спросила Сьюзи.
- Моя работа - знать вещи вроде этой, - ответил Уокер. - Идущий Человек, гнев Бога в мире людей, самый могущественный и опасный из посланников Бога, наконец пришел в Темную Сторону, чтобы наказать виновных. Все в городе убежали за горизонт, забаррикадировались, вооружились до зубов или потеют, спрятавшись под одеяло. И каждый из них смотрит, что сделают новые власти.
Сьюзи принялась шагать по комнате, сердито нахмурившись и заложив большие пальцы за пояс джинсов. Она могла беспокоиться, могла получать удовольствие от вызова, но никогда не боялась. Ее невозможно было испугать или запугать. Такое случалось только с другими людьми, обычно из-за нее. Потом резко села на край дивана, рядом со мной. Очень близко, хотя и не касаясь меня. Я понял, что Уокер заметил это, и он медленно кивнул.
- Так близки, - сказал он. - Во всех отношениях, кроме одного.
Я взглянул на него своим знаменитым тяжелым взглядом, но, к его чести, он даже не моргнул.
- Есть что-нибудь, что вы не знаете? - спросил я.
Он слегка улыбнулся.
- Ты бы удивился.
- Это не твое дело, - сказала Сьюзи. - И если ты скажешь кому-нибудь другому, я тебя убью.
- Ты бы удивилась, узнав, сколько людей уже знают или догадываются, - сказал Уокер. - В Темной Стороне трудно держать что-то в тайне. Я просто... беспокоюсь.
- Почему? - тупо спросил я. - Кто мы такие, для вас? Кем я всегда был для вас? Угрозой для вашего драгоценного статус-кво или не представляющим ценности средством для решения некоторый задач, слишком опасных или слишком грязных для твоих людей? И теперь, внезапно, вы беспокоитесь о мне. Почему, бога ради?
- Потому что ты мой сын, - сказал Уокер. - Во всем, что имеет значение.
Он удивил бы меня меньше, если бы вынул револьвер и выстрелил в меня. Сьюзи и я растерянно посмотрели друг на друга, потом опять на Уокера, но все в нем указывало, что он не шутит. Он только слегка улыбнулся, всем своим видом излучая чувство собственного достоинства.
- Мы ведь никогда не говорили по-настоящему, верно? - сказал он. - Мимоходом высказанные угрозы и оскорбления... или обсуждение деталей дела, над которым мы должны поработать вместе. Все очень быстро и по-деловому. Ты не можешь позволить себе сблизиться с тем, кого, как ты знаешь, тебе, может быть, придется убить. Но сейчас все по другому, во многих отношениях.
- Мне кажется, что у вас есть два сына? - сказал я, не зная что еще сказать.
- О, да, - сказал Уокер. - Они хорошие мальчики, оба. Мы не разговариваем. О чем нам говорить? Мне стоило немалого труда добиться того, что ни они, ни их мать даже не подозревают о том, каким образом я зарабатываю себе на жизнь. Они не знают ничего о Темной Стороне или об ужасных делах, которые я делаю, чтобы сохранить здесь спокойствие. Я бы не вынес, если бы они узнали. Они стали бы смотреть на меня, как на какое-то чудовище. Я привык отделять две мои жизни, и делаю это хорошо. Две жизни, два Уокера, и я изо всех сил стараюсь уделять обоим одинаковое время. Но Темная Сторона - ревнивая любовница... и тем, что обычно является моей настоящей жизнью, моей нормальной и разумной жизнью, надо пожертвовать ради блага этого города.
Мой мальчики, мои замечательные мальчики... чужие для меня. Ты все, что у меня есть, Джон. Единственный сын моего старинного друга. Я уже забыл, как много это значит для меня, пока не встретил твоего отца во время войны Лилит. Счастливые дни нашей юности... Мы думали, что нам предстоит изменить мир; к сожалению мы это и сделали. Теперь твой отец опять ушел, и ты, Джон, - все, что у меня осталось. Возможно ты ближе всех к настоящему сыну, которого у меня никогда не будет. Единственный сын, который может надеяться понять меня.
- Сколько раз вы пытались убить меня? - спросил я. - Прямо или косвенно?
- Так выражают родственные чувства, - сказал Уокер. - В Темной Стороне.
Я долго глядел на него.
- Не слушай его, - вмешалась Сьюзи. - Ему нельзя верить. Это Уокер.
- Манипуляция словами и эмоциональный шантаж, вот что приходит мне на ум, - сказал я. - И это так внезапно, Уокер.
- Я знаю, - спокойно сказал он. - Я сам прошел через это во время кризиса среднего возраста.
- И где это все оставляет нас? - спросил я.
- В точности там, где мы находились раньше, - сказал Уокер. - Мы, скорее всего, закончим тем, что однажды убьем друг друга. Нет сомнений, что для этого будут замечательные веские причины. Но это значит... что мне разрешено беспокоиться. О тебе, о Сьюзи. И нет, ты не обязан что-то говорить по этому поводу.
- У нас все отлично, - сказала Сьюзи. - Мы продвигаемся.
И она небрежно положила руку мне на плечо. Надеюсь, что только я почувствовал, каких усилий это ей стоило.
- Давайте поговорим об Идущем Человеке, - сказал я. Все остальное может подождать, мне нужно время, чтобы обдумать все это дело. - Раньше он никогда не приходил сюда. Почему сейчас?
- В прошлом уникальная природа Темной Стороны не давала проникнуть в нее прямым агентам Неба и Ада, - сказал Уокер. - Но с тех пор, как Лилит опять изгнали, с Темной Стороной стали происходить легкие, малозаметные изменения, и многое из того, что раньше было невозможно, происходит с прискорбной регулярностью.
- Значит здесь могут объявиться любые агенты Бога, - сказал я.
- Или Зла, - добавила Сьюзи.
- Да, действительно, - прошептал Уокер. - Как будто здесь и так все не запутано до предела...
- И все-таки, - упрямо сказал я. - Что привело Идущего Человека сюда именно сейчас?
- Похоже он не одобряет новые власти, - сказал Уокер. - Группу людей, чьи интересы я представляю.
- Так вот почему вы здесь! - сказал я. - Если они в опасности, то и вы тоже!
Уокер улыбнулся и ничего не сказал.
- Кто они? - спросила Сьюзи. - Эти новые власти? Старые были кучкой безликих бизнесменов, которые управляли Темной Стороной только потому, что владели ее большей частью. Неужели мы говорим об их семьях? Следующее поколение? Встретиться с новыми боссами, такими же, как старые, чтобы их опять не трахнули?
- Наследники? - сказал Уокер и фыркнул. - Они хотели. Мы привезли их сюда. Один быстрый взляд на то, что здесь происходит на самом деле, и они стали продавать свои местные владения, хотя и не смогут продать их достаточно быстро. Нет... Некоторые песонажи Темной Стороной собрались вместе, чтобы защищать свои основные интересы. Сейчас, по существу Темная Сторона управляет собой сама.
- Кто в точности? - спросил я. - Кто эти совершенно-новые сами-себя-назначившие власти? Я их знаю?
- Некоторых, безусловно, - сказал Уокер. - И все они знают тебя. Вот почему я здесь.
- Как вы можете служить народу Темной Стороны? - спросил я, по-настоящему заинтересованный. - Вы никогда не скрывали своих чувств по отношению к нам. Вы всегда говорили, что лучше всего взорвать здесь ядерную бомбу и уничтожить все это чертовое шоу уродов раз и навсегда.
- Я смягчился, - сказал Уокер. - Крове того, возможно, новые власти смогут изменить это место, действуя изнутри. Я бы хотел увидеть это прежде, чем умру. А теперь пойдем со мной и встретимся с новыми властями. Послушаешь, что они скажут; узнаешь, что они собираются сделать. Прежде чем Идущий Человек выследит и убьет их всех.
- И что они хотят от меня и Сьюзи? - спросил я.
Уокер поднял бровь.
- Мне кажется, что это очевидно. Они хотят, чтобы ты, используя свой дар, нашел Идущего Человека, а затем нашел способ остановить его. Пошли?