- Ничего, - обратился к ней Будро. - Не можете же вы ее запереть в стеклянной витрине, верно? Просто с ней надо глядеть в оба, вот и все. А для этого у вас есть я.
Особенного облегчения Элизабет не ощутила. Мистер Рингволл рассчитывает, что его подчиненная должна самолично предотвращать все угрозы. И теперь Элизабет опасалась, что не очень-то справляется. Хотя, конечно, Борей - отличный помощник.
Наконец-то уложив подопечную спать и наложив на дверь все возможные заклятия, Элизабет позволила Будро увести себя в ресторан отеля ради долгожданного ужина.
- Пойдемте-пойдемте, - твердил Будро. - Ночной повар - мой знакомый. Мы вас сейчас на ноги поставим.
В практически пустом зале, за фантастически вкусной джамбалайей и великолепным кофе они разговорились об амулетах и материальных компонентах заклятий - словом, обо всем, что Элизабет могла обсуждать, не нарушая ни обещаний бабушке, ни служебной подписки о неразглашении.
Как и подозревала Элизабет, бесчисленные карманы Будро были набиты всякой всячиной. Совсем как бюро о сотне крохотных ящичков, стоявшее в гостиной ее бабушки. С каждой фразой он выуживал наружу что-нибудь новое: моточек ниток, перо, ручку, камень или даже сушеную ящерицу. По большей части за ординарной внешностью этих вещей не скрывалось ничего неординарного, но кое-какие полуистлевшие конверты и грязные узелочки испускали интригующий - конечно, видимый лишь посвященным - свет. В духе миролюбивого "рукопожатия над водами Атлантики" Элизабет тоже дала ему посмотреть кое-что из своей сумочки, но служебный арсенал придержала при себе. Вероятно, Будро поступал так же.
- А знаете что: раз уж нам предстоит работать в паре, зовите меня лучше Бобо, а? - произнес американец, неловко засовывая в карман пару амулетов от неуклюжести (медная проволока, оплетенная белой ниточкой).
Элизабет жадно глотала кофе, чувствуя, что потихоньку оживает.
- Ну, если вам так нравится, Бобо.
- А я вас буду звать "Лиз", - продолжал он. И, как бы споткнувшись о ее суровый взгляд, заулыбался. - "Элизабет" слишком длинно произносить. Тем более если придется срочно звать на помощь.
- Мне это представляется не совсем уместным, - возразила Элизабет. Чуть не проболталась, что это первое серьезное задание в ее жизни, но успела прикусить язык. В конце концов руководство операцией возложено на нее. Признавшись в своей неопытности, она упадет в глазах коллеги. - Для меня это очень важная миссия. Я не могу так просто… расслабиться.
- Вы сейчас в Новом Орлеане. Расслабиться вы просто обязаны, - сразил ее Бобо неопровержимым аргументом. - Не переживайте из-за всякой ерунды. Дышите ровнее. Все пройдет легче, чем вам кажется.
- Ну, хорошо, - с сомнением протянула Элизабет. Произнесла на пробу: - Лиз. - Впрочем, имя ей скорее понравилось. Так кратко ее не называли со времен университета. - Ладно, так и быть.
- Правильной дорогой идете, - заявил Бобо, откинувшись на спинку кресла. - Думаю, мы с вами закорешимся просто класс.
Элизабет решила, что пришло время поговорить всерьез.
- При том условии, если вы сознаете, что за проведение операции отвечаю я. Дело Фионны Кенмар было поручено мне.
Синие глаза Бобо полыхнули ей в лицо своим фирменным лазерным огнем, но его голос оставался кротким:
- Невежливо поправлять дам, но здесь, мэм, вы вне своей юрисдикции и без моего позволения ничего не можете.
- Что-о? Мое правительство попросило вас помочь - а не перехватывать руль! - Услышав, как ее слова эхом отразились от стен пустого зала, Лиз продолжала на пониженных тонах: - Это мое задание.
- Ну, знаете ли, нельзя же забывать о суверенитете Соединенных Штатов, - возразил Бобо. - Ладно бы все происходило в британском посольстве - тогда бы я и слова не сказал. Но мы находимся в моем городе. Если вы хотите вернуться домой ближайшим самолетом, рейс завтра после обеда. Конечно, тогда вы на концерт не попадете, а это большая жалость. - Его синие глаза так и пылали. Лиз осознала, что это не пустые угрозы. Если ее вышлют в Англию, мистера Рингволла удар хватит. Она тяжело вздохнула.
- Простите меня, пожалуйста, мистер Будро.
- Бобо, - поправил он. Морщины на его узком лице разгладились. - Не стоит нам ссориться, Лиз. Мы оба хотим одного и того же.
"Во-во, - подумала Лиз. - Мы оба хотим власти".
- Да, верно, - произнесла она вслух, срываясь на зевок. - Ой! Извините! - И обнаружила, что раззевалась всерьез.
- Нет, это вы меня извините. Вы, наверно, вконец замучились. Ну как - мир? - спросил Бобо, предупредительно отодвигая ее кресло, чтобы Элизабет могла выбраться из-за стола.
- Определенно мир, - отозвалась Элизабет с улыбкой. Нет, он вообще-то милый. А битву за господство она возобновит утром, когда у нее снова голова заработает.
* * *
Перед дверью ее номера, на прощание, Бобо извлек из своего кармана еще один сюрприз.
- Берите, пригодится, - сказал он, положив ей на ладонь сотовый телефон размером с пачку жевательной резинки. - Подарок от Дяди Сэма. Ваши тут наверняка не работают. Можете даже домой по нему звонить, но прежде всего он нужен для связи со мной. - Он включил телефон, показал, как пользоваться клавиатурой. - Мой номер на автонаборе. Просто нажмете вот это и "единичку". Доброй ночи, мэм.
* * *
Лиз покосилась на часы и произвела в уме кое-какие вычисления. Звонить в Лондон и отчитываться пока рановато - рабочий день еще не начался. Она надела ночную рубашку, выключила лампу и блаженно разлеглась на мягких, чистых, прохладных простынях. Сон, по идее, должен был сморить ее внезапно, но она поймала себя на том, что просто лежит и смотрит на темный потолок. У Элизабет вырвался стон. Ох, не надо было пить кофе. Или лучше было выпить еще галлон и вообще сегодня не ложиться.
Конечно, Фи Кенмар - избалованная стерва, но это еще не повод убивать ее или калечить. За что на нее так взъелся таинственный враг? Этот вопрос крутился в голове у Лиз всю ночь, не давал ей спать, будоражил еще сильнее, чем кофе. Может быть, Фи не ошибается, и магия тут очень даже ПРИ ЧЕМ? Отчаявшись избавиться от навязчивых размышлений, Элизабет включила телевизор. Но это не помогло. Прыгая с канала на канал, она остановилась на ток-шоу, где ведущий и зрители с большим азартом оскорбляли участников - группу геев, а слушать их доводы не желали. Когда ведущий ничтоже сумняшеся вскочил с места и закатил одному из участников такую пощечину, что тот растянулся на полу, Элизабет с отвращением щелкнула кнопкой пульта.
И, обняв подушку, провалилась в неспокойный сон. Перед ней мелькали искаженные воплем лица с ненавидящими глазами.
* * *
Угрюмый диктор взглянул прямо в объектив.
- САТН-ТВ, "Глас разума, вопиющего в пустыне" завершает вещание на сегодня. Спасибо за внимание. А теперь послушаем национальный гимн.
Под известный назубок рев тромбонов старший инженер аппаратной Эд Челински начал заранее рассовывать по машинам пленки для утреннего эфира. Ночное ток-шоу ничем не отличалось от трехсот шестидесяти пяти таких же передач, сделанных другими телекомпаниями. Ничем, кроме одной, но важной детали. С такими привычными, усыпляющими бдительность участников и аудитории вещами, как мягкие кресла, столик ведущего и трибуны для зрителей, соседствовал размещенный прямо на сцене алтарь в форме свиньи. Ее кроваво-красная спина украшалась перевернутым пентаклем, расколотыми крестами, разбитыми звездами и щербатым полумесяцем. На алтаре горели черные свечи. Задачей ток-шоу было разжигание кровожадной розни. Почти каждый эфир кончался дракой.
Полиция наконец-то выволокла из студии сегодняшних борцов. У некоторых еще не пропал азарт. Одного из участников - заранее намеченную жертву, сказал бы Эд - грузили на носилках в "скорую" с переломанной шеей. Ведущий живого эфира, Ник Трентон, со своим обычным самодовольным видом встал, утер с подбородка кровь, поправил галстук и величаво вышел из комнаты. "Много же он успел за одну смену", - подумалось инженеру. Трентон ушел, даже не оглянувшись на спровоцированное им побоище. "Зато рейтинг передачи все растет и растет", - мрачно подумал Эд.
Дождавшись ухода операторов и осветителей, Эд выключил софиты. Вот медленно потух последний из них, освещавший задник с огромной фотографией (рок-группа на концерте, предводительствуемая девицей с зелеными волосами). "Следующая на очереди жертва", - подумал Эд не без сочувствия. Щелкнул тумблером аудиомонитора. Тут в аппаратную вошел главный человек в телекомпании - Аугустус Кингстон, владелец и гендиректор в одном лице.
- Ну что, все работает? - поинтересовался он у Челински.
- Да, сэр, - ответил инженер. - Картинка с частоты не сбивалась. Все прошло без помех.
- А как с приемом на особом канале вещания?
- Пока никак. Новый Орлеан пока вестей не подавал.
- Да и не подаст еще день-два, - пробурчал седовласый Кингстон, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. - Пусть обоснуются на новом месте. Пусть постепенно нарастает.
Кингстон достал сигару. Инженер скривился, опасаясь за здоровье аппаратуры. Босс выпустил в потолок струю едкого густого дыма.
- Да, ваша милость, это все равно как отпустить хлеб свой по водам, - от всей души расхохотался он. - Понимаешь, Эд? Тому, кто отпустил хлеб свой по водам, воздастся сторицей. Вот начнем отпускать этот самый хлеб жизни, - он ткнул сигарой в сторону аппаратуры, - и соберем богатую жатву. Этим безбожным язычникам против нас не устоять, а?
- Не устоять, сэр, - подтвердил инженер, сглатывая подступивший к горлу комок.
Старик помедлил, как следует затянулся, с довольным видом уставился на горящий красным огнем кончик своей сигары.
- Да. Им не устоять. Небо справедливо: они сами затянут себе петлю на шее.
Глава 7
Утром Элизабет, еле сдерживая нетерпение, дожидалась, пока Найджел Питерс и Лора Мэннинг поднимут Фионну с постели. Ее давняя подруга завалилась спать, не смывая макияжа, и теперь легко затерялась бы среди массовки монстров в финальной сцене самого жуткого фильма ужасов. В дверь номера заглянул Бобо. На фоне Фионны даже он, в своей нетленной охотничьей куртке, казался прилизанным щеголем.
- Она сможет встать? - обеспокоено спросил агент ФБР.
- Ну разве что ее краном за шиворот подцепить, - прошептала Элизабет, посторонившись, чтобы коллега все увидел собственными глазами.
- Ножками, ножками двигай, голубка моя, - нежно уговаривал Найджел, помогая гримерше тащить сонную певицу из ванной назад в спальню. Они усадили ее на кровать и принялись беседовать между собой, игнорируя Фионну, точно несмышленого ребенка. Звезда, полуприкрыв глаза, тупо сидела между ними.
- Может, то, зеленое, из акульей кожи? Как по-твоему, Лора?
- Да что ты, она же в нем изжарится, - отвечала Лора, рассматривая висящие в шкафу вещи. - Ты еще нос на улицу не высовывал сегодня?
- Пока нет. Предвкушаю с ужасом, - проворчал директор. - Ну ладно, черное газовое. Отлично оттенит твои волосы, Онна, детка моя. А теперь украшения - и побольше. - Он ткнул в шкатулку, стоящую на столе.
- Я подам, - произнесла Элизабет, радуясь возможности под невинным предлогом прощупать личные вещи Фионны. Вынула из шкатулки несколько ожерелий и браслетов, проверяя каждое на защитные характеристики. Оказалось, все это амулеты-обереги - что ничуть не удивило Элизабет. Значит, Фионна тоже поработала со специальной литературой - молодец. И вполне в ее стиле - ибо, пока ее звали Фебой, она была отличницей. С научной работой знакома не понаслышке - и результат налицо. Содержимое шкатулки подтверждало: Фионна и впрямь считает, что ей угрожает серьезная опасность. Конечно, эту интуитивную догадку не вставишь в рапорт для мистера Рингволла - и все же хорошо, что Фионна не ломает комедию. Лиз передавала Лоре по одной серебряные цепочки с символами безопасности и покоя, а та надевала их Фионне на шею. Все это следовало оживить каким-то цветным пятном. Лучше всего к платью Фионны подошло бы массивное сердоликовое ожерелье - но сердолик притягивает огонь. Не лучшее предзнаменование. Правда, этот камень работает не только на прием, но и на передачу астрального сигнала… Лиз наполнила энергией добра оранжевую деревянную подвеску, прикрепленную к ожерелью, и тут же Лора Мэннинг забрала украшение у нее из рук.
- Ты у нас сегодня как картинка, голубка моя, - произнес Найджел, когда ожерелье застегнули у Фионны на шее. Оно ярко выделялось на фоне серебряных цепочек и черного с матовым отливом платья. Положив безвольную руку Фионны себе на плечи, Найджел поднялся, заставляя певицу встать. Она встала - и тут же начала оседать на кровать. Ноги у нее подгибались. - Ну, хорошо, Онна, встали. И пошли. Через двадцать минут у нас встреча с публикой.
Только волшебное слово "публика" вдохнуло в Фионну жизнь. Элизабет, усмехаясь про себя, наблюдала, как за десять минут пути от отеля до радиостудии эта жалкая тряпичная кукла превратилась в стремительную суперзвезду. В лимузине к ним присоединились Ллойд Престон и Патрик Джонс. Исполин-телохранитель, одетый во все черное - вылитое чудовище Франкенштейна, - косо посмотрел на Элизабет, усевшись рядом с Фионной в заднем салоне лимузина, но в течение поездки не проронил ни слова. Фионной занимались Патрик и Лора: первый репетировал с ней сегодняшнее интервью, а Лора, устроившись с другой стороны, доводила до кондиции дикарскую раскраску на лице певицы. Бобо и Элизабет теснились на мягкой откидной скамейке напротив директора. Сиденье рядом с ним было завалено аппаратурой и кассетами.
- С тобой будет беседовать ди-джей Верона Ламберт, - зачитывал Патрик Джонс, раскрыв свою потрепанную папку. - На этой станции она работает уже десять лет. Она твоя горячая поклонница. Тут у меня пачка фотографий для нее и ее команды, которые надо подписать. Сделай милость, не пропусти ни одной, хорошо? - Он протянул Фионне пухлый конверт.
- Ладно, - произнесла Фионна. Выжидающе протянула руку. Патрик вложил в ее пальцы несмываемый фломастер. Фионна достала из конверта несколько черно-белых фотографий, изображавших ее самое в обнимку с микрофоном. Выглядела она там драматично - глаза, губы, скулы, подчеркнутые умелым макияжем. Лиз одобрительно кивнула: отличный подарок поклонникам. Фионна ставила росчерки в правом верхнем углу, так, чтобы заглавная "Ф" приходилась на "кладдахский" перстень (руки, сжимающие увенчанное короной сердце), который украшал ее указательный палец. - Верона Ламберт. А других как зовут, у тебя записано?
Патрик принялся зачитывать свой список. Фионна подписывала фотографии каждому отдельно. Лиз, читая ее надписи вверх ногами, обнаружила, что каждое посвящение Фионна формулирует чуть-чуть по-другому. "Вот это профессионализм", - подивилась она про себя. Нет, в случае Фионны внешность определенно обманчива. "Изумруд в огне" - это хорошо отлаженная машина, а Фионна - ее главный, безотказный агрегат.
Но и другие тоже молодцы. Искренне переживают за Фионну, но дело ставят на первое место и работают слаженно. Фионна попросила у Найджела сигарету - тот достал пачку, но держал ее на отлете, пока певица не согласилась выпить омерзительный на вид, густой и розовый, коктейль.
- Подкорми мозги, дорогая, прежде чем легкие коптить, - уговаривал он, поднося стакан к самому носу звезды. - Ну ради меня. Как ты выдержишь час в эфире на пустой желудок? Повар из "Сонесты" это специально для тебя приготовил.
- Фу, ну и гадость, - прошипела Фионна, покончив с коктейлем за три глотка. Жадно схватила сигарету, прикурила у Найджела - тот уже предупредительно достал зажигалку, - глубоко затянулась. Лиз ощутила запах свежей клубники, который вскоре заглушила табачная вонь. - Батюшки, вы меня такой дрянью поите, что даже никотин вкуснее кажется. Одно счастье, курить в этом городе пока разрешено. Я уж боялась, что тут - как в Сан-Франциско. - Фионна выдула из уголка рта струйку дыма. - Ну, Пэт, что еще мне надо знать?
- Про станцию я уже все сказал, - ответил Патрик Джонс, сложив руки, точно алтарный служка. - Концерт Верона сама объявит. А твое дело - говорить о себе самой. И помни, Фи, - ни слова о нападениях. Их не было и нет, ясно?
Набрав в грудь воздуха, Фионна одной рукой схватилась за свое сердоликовое ожерелье, а другой нащупала пальцы Ллойда. Тот с хозяйским видом стиснул руку певицы, злорадно уставившись на Лиз. Агент Мэйфильд осталась бесстрастна. Пусть Ллойд защищает Фионну на своем плане бытия. Дело Лиз - разбираться с Незримым, а не со Зримым.
- Ну, ладно, пошлепали, - распорядилась Фионна.