– Так чем же питаются сианатские пары? – спросила она.
По щекам доктора Шефа пробежала неистовая дрожь. Хоть и не знакомая с его анатомией, Розмари почувствовала, что это было выражение отвращения.
– Этой жуткой питательной пастой! Только ею одной, тюбики, тюбики и тюбики, переправленные из родного мира сианатов!
– Эй, ты ведь не знаешь, – возразил Дженкс, – быть может, она очень даже вкусная.
– Нет! – отрезала Киззи. – Мерзость страшная! Я как-то умыкнула один тюбик, просто чтобы попробовать.
– Киззи! – укоризненно воскликнул Эшби.
– Представьте себе что-то с консистенцией сухого, холодного арахисового масла, но только абсолютно без вкуса, – не обращая на него внимания, продолжала Киззи. – Я попробовала намазать пасту на тост, но лишь загубила вполне приличный тост.
Эшби вздохнул.
– И это от женщины, которая устраивает истерику, если кто-нибудь лишь взглянет на ее пакет огненных креветок!
– Послушай, – ткнула в него вилкой Киззи, – огненные креветки – это редкий деликатес, договорились?
– Дешевая закуска! – заметила Сиссикс.
– Дешевая закуска, которую можно достать только в моей колонии, что превращает ее в редкий деликатес. В грузовом отсеке целые ящики с тюбиками пасты Охана. Я знала, что он не заметит, если я возьму один на пробу. Спрос и предложение.
– Спрос и предложение означает совсем другое, – сказал Дженкс.
– Ну конечно!
– "Спрос и предложение" вовсе не означает "пожалуйста, тащите мое дерьмо, сколько вам захочется, потому что его тут полно".
– Ты хочешь сказать, вот так?
Быстро протянув руку, Киззи стянула у Дженкса с тарелки булочку, запихнула ее целиком в рот и принялась хватать из корзинки хлеб.
Не обращая внимания на войну за выпечку, Эшби повернулся к Розмари:
– Итак, Розмари, а теперь давай поговорим о тебе. У тебя на Марсе остались родные?
Розмари спокойно отпила глоток воды. От этого вопроса у нее заколотилось сердце, но все будет в порядке. Она уже работала над этим.
– У меня есть старшая сестра, но она живет на Хагареме. (Правда.) Работает на руководство ГС. В бюро распределения ресурсов. Ничего особенного, просто перебирает бумаги. (Правда.) Но мы с ней не очень близки. (Совершенная правда.)
– Где вы родились?
– Во Флоренции. (Правда.)
Дженкс оторвался от борьбы с Киззи за булочки.
– Это же очень престижное место! – присвистнул он. – Должно быть, у твоих родителей имелись деньги.
– Не совсем. (Ложь.) Просто у папы там была работа. (Правда.) В каком-то смысле.
– Я была во Флоренции один раз, – вмешалась Киззи. – Когда мне было двенадцать лет. Мои отцы все откладывали, откладывали и откладывали деньги, чтобы мы смогли отправиться туда на День Памяти. О звезды, я никогда не забуду, как все выпустили над этим большим открытым пространством воздушные фонарики.
Розмари сообразила, что она имела в виду площадь Нового Мира, расположенную в самом центре столицы. Обширное пространство, вымощенное булыжником, с возвышающимся посредине памятником женщины, давшей городу имя, Марчеллы Флоренции, первого человека, ступившего на Марс.
– Все эти огоньки, поднимающиеся все выше и выше подобно крошечным кораблям, – продолжала Киззи. – Мне тогда казалось, что я в жизни не видела такой красоты!
– Я тоже там была, – сказала Розмари.
– Быть не может!
– По-моему, вся Флоренция была на фестивале Всех Преданий, – рассмеялась Розмари.
Больше того, ее отец был главным спонсором праздника, но она решила, что об этом лучше не упоминать. День Памяти был человеческим праздником в честь того дня, когда последние фермеры улетели с Земли, последние люди покинули свой негостеприимный родной мир. Первоначально этот праздник отмечался одними исходниками, но затем День Памяти быстро набрал популярность как в Солнечной республике, так и в колониях за пределами Солнечной системы. А фестиваль Всех Преданий был устроен по случаю двухсотлетия Дня Памяти, и все связанные с ним события организовывались совместно официальными лицами Солнечной системы и Исхода. В нем приняла участие практически вся Диаспора, вплоть до самого последнего торговца и чиновника. Фестиваль должен был продемонстрировать дружбу и единство расколотого человеческого вида, стать признанием того, что, несмотря на непростое прошлое, люди могут работать сообща во имя светлого галактического будущего. Однако на самом деле ничего путного из этого не вышло. Диаспора по-прежнему не имела в парламенте ГС никакого веса. У хармагиан были деньги, у аэлуонцев была военная мощь. Аандриски владели искусством дипломатии. У людей были одни только разногласия. И никакой фестиваль, каким бы пышным он ни был, не мог этого изменить. Но по крайней мере сам праздник получился великолепный.
– Может быть, ты видела мой фонарик, а я – твой, – улыбнулась Киззи. – О! А ты пробовала там мороженое? Настоящее молочное, в вафельном стаканчике, облитое ягодным джемом и посыпанное шоколадной крошкой?
– Фу, это должно было быть очень сладким, – пробормотал доктор Шеф.
– Если не ошибаюсь, я их съела два, – сказала Розмари.
Она улыбнулась, надеясь скрыть этим тоску по дому, стиснувшую ей грудь. Она так напряженно трудилась, чтобы уехать, преодолевала столько преград, провела столько бессонных ночей, опасаясь, что ее схватят, и вот… и вот на тарелке перед ней лежат жуки, у нее под ногами искусственная гравитационная сеть, а рядом за столом сидят совершенно чужие существа, которым никогда не суждено будет узнать, что она оставила позади. Теперь она в открытом космосе, далеко от всего знакомого и привычного.
– Кстати, о сладком, – решительно отложил вилку доктор Шеф. – Кто хочет десерт?
Хотя набитый желудок Розмари уже грозил лопнуть, она без труда нашла в нем место для трех "весенних пирожных", как их назвал доктор Шеф, – нежных, сочных, чем-то напоминающих миндаль, посыпанный какими-то восхитительными специями, которые девушке не удалось определить. Конечно, не совсем мороженое с ягодным джемом по случаю Дня Памяти, но, с другой стороны, с тем ничто не сможет сравниться.
Эшби помог убрать со стола, после чего устроился на скамейке в укромном уголке сада. Достав скриб, он откусил кусок последнего весеннего пирожного. Прерогатива капитана.
Махнув скрибом, он настроился на канал заказов транспортного управления. "Установление связи", – появилось на экране. "Проверка кода доступа". Пока пульсировали значки, отображающие статус процесса, Эшби оглянулся на кухню. Доктор Шеф стоял у стойки, объясняя Розмари, как ставить грязные тарелки в посудомоечную машину. Девушка вроде бы внимательно слушала его, но все же чувствовалось, что мысли ее витают где-то далеко. Эшби улыбнулся. Первое время всегда приходится тяжело.
К нему приблизилась Сиссикс с кружкой чая в руке.
– Ну? – негромко спросила она, кивая в сторону кухни.
Покачав головой, Эшби предложил Сиссикс сесть рядом.
– Пока что все хорошо, – тихо произнес он. – Она кажется вполне дружелюбной.
– У меня насчет нее хорошее предчувствие, – сказала Сиссикс, опускаясь рядом с ним.
– Вот как?
– Да. Я хочу сказать, она немного… о звезды, в клиппе нет для этого подходящего слова. Иссик. Ты знаешь, что это означает?
Эшби покачал головой. Он кое-как понимал рескиткиш, если на нем говорили медленно, однако словарный запас у него был крайне ограниченный.
– Буквальный перевод – "мягкое яйцо". Как кожа у только что вылупившегося младенца.
– Так, понимаю. Значит, она… неопытная?
Аандриска задумчиво покачала головой.
– Да, но не только. Это также говорит о том, что со временем она окрепнет.
Окинув взглядом ее толстую чешую, капитан кивнул.
– Уверен в этом.
– Что ж, вот что значит быть иссик. Если твоя кожа не станет прочной…
Высунув язык изо рта, Сиссикс изобразила, будто задыхается. Она рассмеялась.
– Ты говоришь о детях, – хитро усмехнулся Эшби.
Сиссикс вздохнула.
– Млекопитающих, – устало произнесла она.
Положив голову Эшби на плечо, Сиссикс накрыла его колено своей рукой. Для человека подобный жест был бы интимным, однако капитан "Странника" уже привык к такому поведению Сиссикс. Это была ее версия непринужденности.
– По-прежнему пытаешься найти для нас предложение? – спросила она, кивая на скриб.
Связь была установлена, на экране появилась аккуратная таблица с деловыми предложениями.
– Просто смотрю, что там.
– С этим каналом предложений ты далеко не уйдешь.
– Почему?
– Потому что это перевозки высшего уровня. – В ее голосе прозвучало веселье. – Ты устал.
– Нет, – возразил Эшби. – Я просто… смотрю. – Он предпочел бы ограничиться этим, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, однако Сиссикс вопросительно смотрела на него, ожидая продолжения. – За любое из этих предложений дают больше, чем мы заработали на трех предыдущих заказах вместе взятых.
– Большие корабли получают большие деньги, – заметила аандриска. – Так обстояло всегда.
– Корабль необязательно должен быть большим. Достаточно, чтобы он был хорошо оснащен. – Эшби обвел взглядом сад: старые ящики, подобранное на свалке окно, подержанная гидропоника. – После правильной модернизации мы сможем бороться и за такие заказы.
Сиссикс собралась было рассмеяться, но остановилась, увидев его лицо.
– Ты это серьезно?
– Не знаю, – сказал Эшби. – Я гадаю, быть может, я так уютно устроился в этой нише, что перестал задумываться о большем. Но теоретически нам это по силам. Народ у нас толковый. И способный.
– Согласна, – медленно промолвила Сиссикс. – Но тут речь идет не о нескольких новых электронных блоках. Нам нужен новый бур, а он будет стоить столько, сколько нам не заработать и за целый стандарт. Я бы не отказалась от новой навигационной панели, потому что та, которая у нас есть, иногда барахлит. Еще нам понадобится более просторный трюм, больше стабилизаторов, больше буйков… извини, я не хотела так жестоко растоптать твои мечты. – Она дружески почесала ему колено когтями. – Ладно, предположим, ты отложил достаточную сумму, мы переоснастимся по полной и сможем браться за столь крутые заказы. И что ты тогда будешь делать?
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, зачем тебе это нужно, если только не брать в расчет, что слова Йоси запали тебе в душу?
– Как ты узнала? – подняв брови, усмехнулся Эшби.
– Это только догадка, – рассмеялась Сиссикс.
Эшби задумчиво почесал бородку. А действительно, зачем ему это нужно? Покинув столько лет назад родной дом, он порой задумывался о том, не пора ли ему вернуться во Флотилию и завести своих детей или обосноваться в одной из колоний. Но он был насквозь пропитан космосом и не мог представить себе жизни без постоянных перелетов. С годами мысли о том, чтобы завести семью, приходили все реже и реже. Ему всегда казалось, что смысл семьи – это счастье привнести во вселенную что-то новое, передать свои знания и опыт, увидеть, как частица тебя самого входит в жизнь. Но постепенно Эшби пришел к выводу, что жизнь в космосе лично для него удовлетворяет все эти потребности. У него есть экипаж, который всецело полагается на него, есть корабль, продолжающий расти, и есть тоннели, которые останутся еще на многие поколения. Для Эшби этого было достаточно.
Но достаточно ли этого для него сейчас? Да, он удовлетворен, но он мог бы добиться большего. Мог бы совершить что-нибудь более значительное, предназначенное для большего количества людей. Он мог бы быть щедрее по отношению к членам своего экипажа, о чем давно мечтал и чего они несомненно заслуживали. Эшби не разделял высокомерие Йоси, но не мог отрицать, что мысль о человеке-капитане, выполняющем работу, которая традиционно доверялась исключительно видам-основателям, вселяла в него гордость. Он мог бы…
– О, не для того, чтобы сменить тему, но я хотел с тобой поделиться, – сказал Эшби. – Вчера я получил видеопакет от Тессы. Кай уже начал ходить.
– Это же замечательно! – обрадовалась Сиссикс. – Передай сестре мои поздравления. – Она помолчала. – Ну хорошо, скажу честно: я постоянно забываю, что вы, ребята, так медленно учитесь ходить. Думая о твоем племяннике, я мысленно представляю, как он бегает.
– Скоро будет бегать! – рассмеялся Эшби.
И это действительно так, Кай скоро будет носиться за своей старшей сестрой, расшибать в кровь коленки, ломать кости, сжигать постоянно растущее количество калорий. Тесса всегда ругалась, когда Эшби переводил ей деньги, но в то же время никогда от них не отказывалась. Как и его отец, у которого здорово ухудшилось зрение, несмотря на несколько операций на глазах. На самом деле старику требовался оптический имплантант, точно так же как Тессе была нужна более здоровая пища для своих детей, чем то, что она могла позволить себе, работая в грузовом терминале Флотилии.
Он может добиться большего.
Технические детали
День 130-й, стандартный год ГС 306
Направляясь по коридору в двигательный отсек, Дженкс слышал нарастающий глухой стук. Гулкие звуки отражались от наполненных жидкостью труб под потолком. Дженкс спешил на шум барабанов, тростниковых труб, скрежещущих струн, завывания толпы хармагиан – и одной бесстыдно фальшивящей женщины-человека, голоса которой не было на оригинальной звукозаписи.
Он вошел в просторную мастерскую. Это было логово Киззи, ярко освещенное помещение, заставленное верстаками с горами запасных деталей, всевозможных ящичков и коробочек, подписанных от руки, и забытых развлечений. У входа подобно часовому стоял шкаф с инструментом, заполненный всеми мыслимыми устройствами и приспособлениями. Два зеленых кресла, лысеющая обивка которых была заделана заплатками, занимали стратегические позиции рядом с теплыми трубами, перекачивающими отработанное топливо обратно в подготовительные резервуары. Между креслами стояла мековарка, хитроумно подключенная к одному из силовых кабелей главного двигателя. Она очень нуждалась в том, чтобы ее помыли.
Сама техник-механик стояла на стремянке, засунув голову и руки в отверстие в подвесном потолке. Ее бедра покачивались в такт ударам барабана. Работая, Киззи фальшиво подпевала музыке.
– Дай им в рожу! Обезьянам это тоже нравится!
– Привет, Киззи! – окликнул Дженкс.
– Я проглотила губ… ную гармошку! Эти носки… в тон… моей шляпке!
– Киззи!
На пол с грохотом упал инструмент. Музыка усилилась до бурного крещендо. Стиснув кулаки, Киззи танцевала на шаткой стремянке, по-прежнему просунув голову в потолок.
– Носки! В тон… моей шляпке! Носки! В тон… моей шляпке! Ну же… давай… сладкую… булочку! Носки! В тон… моей шляпке!
– Киззи!
Вынырнув из отверстия в потолке, Киззи нажала на застегнутый на запястье регулятор, убавляя громкость звуковой колонки.
– В чем дело?
– Ты хоть представляешь себе, что это за песня? – вопросительно изогнул брови Дженкс.
– "Носки в тон моей шляпке", – недоуменно заморгала Киззи.
Она снова скрылась в отверстии, затягивая что-то руками в перчатках.
– На самом деле она называется "Ношк втона маэ шлака". Она запрещена в Хармагианском протекторате.
– Мы сейчас не в Хармагианском протекторате.
– Ты знаешь, о чем эта песня?
– Тебе же прекрасно известно, что я не говорю наханто.
– В ней поется о свержении хармагианской королевской династии. В восхитительных подробностях.
– Ха! О, теперь мне эта песня нравится еще больше.
– Считается, что именно она в прошлом году спровоцировала беспорядки на Сошике.
– Гм. Ну, если эта группа так ненавидит общепризнанный порядок, сомневаюсь, что кто-нибудь будет возражать против того, что я сочинила свои собственные слова. Никто не сможет требовать от меня исполнять "правильный текст". К черту систему! – Киззи закряхтела, борясь с прикипевшим клапаном. – Так в чем дело?
– Мне понадобился аксиальный разветвитель, а я понятия не имею, где они у тебя лежат.
– В шкафу слева.
Дженкс посмотрел по сторонам.
– Слева от меня или от тебя?
– Слева от меня. Нет, подожди. Слева от тебя.
Подойдя к шкафу, Дженкс придвинул пустой ящик, взобрался на него и заглянул внутрь. Отдельные груды всякого барахла, наваленного в шкафу, соединились вместе, образовав одну мегагору размером со звездную туманность. Дженкс порылся в ее недрах. Отрезок трубки топливопровода номер три. Наполовину пустой пакет с огненными креветками ("Опустошительно горячие!" – гласила этикетка). Целый набор грязных кружек. Несколько комплектов технических схем с добавленными от руки подписями и рисунками. Нераспечатанная коробка с… Оторвавшись, Дженкс выкрутил шею и посмотрел на Киззи.
– Чисто из любопытства, – сказал он. – Чем ты там занимаешься?
Киззи показала ему свои ладони. Рабочие перчатки были покрыты густой зеленой слизью.
– Засорился топливный фильтр.
Дженкс перевел взгляд обратно на коробку в шкафу.
– Ты справилась бы с этим за три тика, если бы воспользовалась ремонтоботами.
– У меня нет ремонтоботов.
– Гм! В таком случае что в этой коробке, которую я держу в руках?
Голова Киззи снова вынырнула из отверстия. Техник-механик заглянула в шкаф.
– А, эти боты…
Она снова исчезла в потолке.
Дженкс провел пальцем по крышке. Коробка была покрыта толстым слоем пыли.
– Ты ее даже не открывала. – Под пылью открылся логотип компании-производителя. – Твою мать, Киззи, это же боты "Тарчска"! Ты хоть представляешь себе, какие они крутые?
– Боты – это очень скучно, – пробормотала Киззи.
– Скучно?
– Ага.
– Когда-то человеческая раса готова была убить за вычислительную мощь, спрятанную в этих малышах, – убить в буквальном смысле, – покачал головой Дженкс, – а ты их хранишь среди пакетов с недоеденной закуской. Зачем они тебе вообще нужны?
Здоровенная капля зеленой слизи стекла по краю потолочной панели и сорвалась на пол.
– Если мы когда-нибудь окажемся в такой долбано-мудреной ситуации, что ты не сможешь мне помочь, а Лови не сможет все отключить, они мне понадобятся. К счастью, этого никогда не произойдет. – Достав из-за пояса инструмент, Киззи приподнялась на цыпочках. Что-то металлическое протестующе застонало. – О, твою мать, работай же, глупый ублюдок…
Отложив в сторону пустой пакет из-под клея, Дженкс нашел разветвитель. Он пристегнул его к поясу.
– Кстати, воздушный фильтр готов. Пойду проверю его с помощью Лови. Не хочешь перед сном заглянуть ко мне?
Ответ прозвучал, но он потонул в металлическом лязге, ругани и звуках капающей слизи. Хмыкнув, Дженкс покинул мастерскую. Киззи осталась в потолке, вся перепачканная, не переставая сквернословить. Дженкс понял, что она прекрасно проводит время.