- Что ж, ищите. А я, с вашего позволения, пойду переоденусь. Не хочу опаздывать, девица Хризштайн и так будет всю дорогу ныть.
В спальне я намеренно не закрыл дверь, чтобы иметь возможность в зеркале видеть край злополучного диванчика. Чистой рубашки не оказалось, а на той, что на мне, по милости этой сумасшедшей, были оборваны верхние пуговицы. Я задумался, колеблясь, стоит ли оставить рубашку или поискать менее грязную, и почти пропустил момент, когда к диванчику подошел служка Виль. Он засунул руку между подушкой и подлокотником, на его лице было написано злорадное предвкушение. Я сощурил глаза и затаил дыхание. Глумливое торжество сменилось удивлением, он засунул руку еще глубже, потом с раздражением отшвырнул подушку, стал лихорадочно шарить. Теперь служка уже не ухмылялся, в глазах застыло недоумение, что быстро сменилось ужасом. Он хрипло прикрикнул на послушников:
- Ищите лучше, болваны! Все здесь обыскать.
Он наткнулся на мой внимательный взгляд, его лицо еще больше перекосилось, а я спокойно накинул мантию поверх изуродованной рубашки.
- Про спальню не забудьте, - спокойно посоветовал я, выходя к непрошеным посетителям. - К сожалению, вынужден вас покинуть. Госпожа Хризштайн ждать не будет.
Епископ удивленно воззрился на меня.
- Вы, что, уходите?
- Когда закончите здесь, скажете привратнику, он запрет дверь. Мне все равно скрывать нечего. Вот если бы у меня было столовое серебро, тогда я бы не был столь спокоен. Кто ж вас знает…
Лицо епископа стало вконец багровым, от духоты и негодования. Он бросил мне в спину:
- Вы спокойно едете развлекаться с этой девкой? Вы должны землю рыть, Завет искать, искать отступника, что осмелился на такое… Вы забыли Асад?
Я отпустил дверную ручку и обернулся к церковнику.
- Я до конца своей жизни не забуду Чорногерию. Однако… Позвольте напомнить, что сейчас я занят в дознании по делу колдовского убийства и также не могу пренебрегать своими обязанностями. Или вы всерьез полагаете, что я должен стоять на таможенном посту и собственноручно обыскивать обозы или торговые судна? Предпочитаю заняться тем, в чем действительно могу принести пользу!
Служка Виль со сжатыми кулаками накинулся на послушника, браня беднягу за то, что он пропустил стопку книг на сломанном стуле. Ветхие фолианты беспомощно рассыпались на полу, а я напоследок бросил.
- И сделайте одолжение, приберите за собой.
Я рывком распахнул дверцу экипажа, уселся рядом с Лидией и отрывисто скомандовал:
- Тень, оставьте нас с госпожой. Пересядьте к извозчику на козлы.
Лидия ехидно передразнила меня:
- А с каких пор, господин инквизитор, вы позволяете себе распоряжаться чужими невольницами? Вы и так себе слишком много давеча позволили.
- Тень, выйдите, пожалуйста, - я неотрывно смотрел на Лидию, не собираясь уступать взгляд.
- Госпожа? - бедная женщина умоляюще смотрела на своенравную хозяйку.
- Ладно, иди, подышишь воздухом, - сказала Лидия, впрочем, взора от меня не отвела. - Вели извозчику трогать.
Стоило остаться наедине, как я тут же потребовал:
- Немедленно верните документы! Вы даже не представляете, во что влезли!..
- И не подумаю, - она сидела, нахально закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. - Их ведь украли. А я нашла. И если Святой Престол обратится…
Нервное напряжение бесконечного дня, наполненного выматывающими поисками, подозрениями, взаимными обвинениями, грубым вмешательством в мою жизнь, подозрением, наконец вырвалось из-под контроля. Я грубо схватил Лидию за плечо и попытался силой вытащить у нее Завет. Но плотно затянутый корсет не дал мне возможности нащупать даже край манускрипта. Я не боялся его порвать, если уж артефактное происхождение апокрифа Пяти сберегло ему целостность во время большого пожара в священной столице. Лидия, не ожидавшая подобной бесцеремонности, опомнилась и стала вырываться, чем разозлила меня еще больше. Я заломил ей руку за спину и повалил на сиденье экипажа лицом вниз, прижав всем телом. Свободной рукой попытался ослабить шнуровку, потом плюнул и просто дернул, оборвав завязки. Мерзавка исхитрилась резко откинуть голову, ее затылок сильно врезался мне в челюсть. Я взвыл от боли, схватил ее за шкирку, поднял с сиденья и запустил руку в приспущенный вырез платья. Мгновенный стыд от прикосновения к нежной груди кольнул меня, но трусливо капитулировал, стоило ухватить плотный край манускрипта. Я торжествующе вытащил сверток, развернул бумагу и пробежал глазами знакомые запретные символы. Удовлетворенно вздохнул, поднял суровый взгляд на Лидию, что сидела злющая, растрепанная, с размазанной помадой по щеке, и сказал:
- Запомните, вы этого документа никогда не видели! Если об этом станет известно, поверьте - церковная больница для душевнобольных покажется вам лучшим на свете местом.
Лидия яростно молчала, растирая запястье, и я насмешливо добавил, ощущая привкус крови во рту:
- И приведите себя в порядок…
Она процедила сквозь зубы:
- Я спасла вашу шкуру, а вы… вы еще пожалеете о своем поведении, господин инквизитор, - и полезла в сумочку за зеркалом.
Я отвернулся, поискал платок, вспомнил, что одевался второпях, поэтому вытер кровь с разбитой губы тыльной стороной запястья.
- Вы понятия не имеете, во что ввязались. Я не шучу. Напомнить вам Церковные изложения, пункт 13? Отлучение от Церкви за одно только упоминание апокрифов. А за их прочтение - смертная казнь. Без судебного приговора, заочно.
Лидия прищурилась и придвинулась ко мне.
- А их можно прочесть? Мне они показались беспорядочной кашей из букв…
- Что?!? Когда вы успели заглянуть в манускрипт?
Она презрительно вскинула подбородок:
- Вы забыли? У меня абсолютная память. И даже мельком брошенного взгляда у вас дома мне было достаточно…
Я схватился за голову. Что же делать? Моя обязанность в данном случае - немедленно арестовать ее и… Я встряхнул ее за плечи.
- Забудьте все, что видели, понятно? Если об этом станет известно, вас арестуют и без суда предадут смертной казни, слышите? Даже одного подозрения, что вы могли ознакомиться с его содержимым, будет достаточно для приговора.
- А что в таком случае будет грозить вам? - Лидия насмешливо улыбалась, в ее светлых глазах зарождалось такое знакомое безумное сосредоточие.
Я отпустил ее и отодвинулся, рукой нащупав успокоительную тяжесть бумажного свертка за пазухой.
- Допуск к апокрифам есть только у членов Ордена Пяти. В лучшем случае я лишусь сана.
- Но тот, кто подложил вам этот документ, рассчитывал на худший вариант развития событий, верно?
Я не ответил, не собираясь обсуждать внутренние дрязги Святого Престола, но Лидию это не остановило. Она опять придвинулась ко мне и игриво провела рукой по моей щеке.
- Хватит! - я перехватил ее ладонь. - Не надо пытаться…
- У вас здесь помада, господин инквизитор, - безумие в ее глазах пылало, мне сделалось по - настоящему жутко.
- Дать вам зеркало? - ее тон стал вкрадчивым. - А хотите, я расскажу, кто к вам приходил домой, когда вас не было? И кто подбросил вам Завет?
Я стал яростно растирать щеку, отказавшись от зеркала.
- Сделайте такое одолжение, госпожа Хризштайн. Только откуда вам это может быть известно?
Лидия облокотилась на мое плечо локтем, подперев голову, и мечтательно протянула:
- Вот если бы вы дали себе труд хотя бы изредка заглядывать к нам на завтрак, или на обед…
Я досадливо сбросил ее руку со своего плеча. Она не унималась.
- Мне интересно, третья часть сборного ключа от хранилища у вас, отца Валуа и епископа, да?
Откуда, демон ее раздери, она об этом знает?
- А когда отстранили кардинала Ветре, его часть ключа изъяли? У него ведь по логике тоже был ключ?
Лидия спокойно улыбнулась, глядя на мое вытянувшееся лицо, потом взяла под руку и опять прислонилась ко мне.
- Знаете, я удивлена, что ваши апокрифы сохранились до сих пор. С такими мерами безопасности им давно уже пора обретаться в какой-нибудь частной библиотеке. Но все-таки, что за язык, на котором они написаны?
Я выдернул руку, потом за плечи отсадил ее от себя подальше, нащупал сверток за пазухой, выдохнул злость. Глупо беситься, это целиком моя вина, это я не проверил и не подумал о такой возможности. Мне и в голову не пришло, что кардинал Ветре пойдет на такое. У него оставалась часть ключа, и если он подкупил или запугал одного из стражников, то вполне мог вынести Завет.
- Кто приходил ко мне домой?
- Отец Бульвайс, - Лидия задумчиво разглядывала меня, словно пыталась прочитать мысли. - А с ним мелкий мошенник по кличке Косой. А еще у вас на замке следы царапин. - Она вываливала на меня все эти факты и наблюдала за реакцией. Я глубоко втянул воздух и сказал:
- Я признателен за вашу помощь и сведения, однако впредь попрошу не вмешиваться в дела церковные. Я сам разберусь.
- Неужели? И что же вы намерены делать? Подкинуть Завет обратно в хранилище? Словно ничего не случилось? Или обвинить кардинала, который не покидал своего дома? Только ведь Завет у вас, а не в его доме. Или вы подсунете документ на какой-нибудь злосчастный торговый корабль, чтоб потом его триумфально обнаружить? Кстати, последний вариант вполне ничего…
- Не беспокойтесь, вас это не касается. Мы, кажется, приехали.
- Да, но увы, опоздали. По вашей милости, заметьте. Корсет!
- Что? - я недоуменно воззрился на нее.
- Корсет затяните, или мне выйти в таком виде?
Привратник не узнал меня в инквизиторской мантии, зато подобострастно поклонился Лидии. Она кивнула ему, а потом обратилась к Тени, протягивая ей альбом:
- Возьми, твои рисунки должны быть безупречны, ты меня поняла? И отправь извозчика домой, пусть заберет из дому мой бурнус, погода начинает портиться. Не хочу мерзнуть.
Лидия повела плечами, словно от холода, хотя одуряющая духота еще не спала.
- Проходите, милости просим, только представление уже началось… - привратник взял пригласительные и широко распахнул перед нами дверь.
Из темноты мгновенно возникла экономка, как если бы поджидала нас за дверью. Приветственно кивнув нам, она попросила следовать за ней и провела нас на второй этаж. Тяжелая смесь пряных сладких ароматов оглушила меня, начали слезиться глаза, я позорно расчихался.
- Проходите, вот ваша ложа, - экономка открыла дверь, и мы оказались на маленьком балкончике, что вмещал удобный диванчик и столик, на котором стояли фрукты и вино.
- Мило, - улыбнулась Лидия, кивая на обстановку. - Моя невольница пусть пока внизу побудет, а в перерыве поднимется.
Экономка положила ключ на стол и ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Лидия беззаботно уселась на диванчик и похлопала на место рядом с собой:
- Присаживайтесь, господин инквизитор. У вас опять насморк? - в ее голосе явственно звучала непередаваемая смесь издевки и сочувствия.
Диван был настолько узок и тесен, что я оказался почти бок о бок с Лидией, тем более что она ухитрилась занять большую его часть. Между тем, на сцене полуобнаженная темноволосая девица надрывно голосила по загубленной любви, складывая ладони в молитвенной просьбе к Единому. Я поморщился - какое святотатство! Сценой оказалась та самая зала, где нам в прошлый раз предлагали девушек. Только теперь она была дивным образом изменена, открывая пространство рядом с фонтаном, искусно подсвеченное газовыми светильниками из разноцветного стекла. Их причудливые блики добавляли фееричности происходящему, что еще больше усиливалось хитроумным расположением системы зеркал, дублирующим свет и увеличивающим образы. Поэтому худосочные прелести девицы в отражении зеркал казались совсем рядом, я отвел взгляд, но наткнулся на предательски сползший вырез платья Лидии. Маленькая родинка на правой груди беззастенчиво выглядывала из декольте, я отвернулся.
- Приведите себя в порядок, госпожа Хризштайн, - попросил я недовольно.
- Интересно, каким образом? По вашей милости шнуровка корсета порвана, так что уж потерпите, - в ее голосе не было ни тени смущения. Зараза.
Я представил ее в таком виде на людях, и меня прошиб холодный пот. Огляделся вокруг в поисках веревки или чего-то похожего на тесьму и заметил шторки, которыми можно было закрывать ложу от любопытных взглядов извне. Шнур для них вполне подойдет. Я выдернул его и повернулся к Лидии.
- Вставайте, будем исправлять ваш наряд.
- Еще чего! Вот этим портить платье? Я не буду…
- Развернитесь да поживей! - я повернул Лидию, откинул с ее спины некстати распущенные волосы и стал освобождать ненужную больше тесьму из корсета, удивляясь про себя тому, что я вообще здесь делаю.
- Знаете, господин инквизитор, я бы вас, пожалуй, в прислугу не взяла. Вы слишком…
- Замолчите уже, - тесьма запуталась, я досадливо поморщился. - Вот чего вы добиваетесь? Зачем сюда приехали? Смотреть на эту нелепую пародию искусства? Чем это может помочь в дознании?
- Никогда не знаешь, где можно получить подсказку, - судя по голосу, она улыбалась. - Я уверена, что среди сегодняшних клиентов будет убийца. Или вы всерьез думаете, что три раза подряд выбрав себе в жертвы девку, что играла Лорелей, убийца сделал это просто так? Совпадение? Я не верю в них. Категорически. Да сколько уже можно возиться?
Порванную тесьму я наконец вынул, а вот с чего начинать шнуровать новой, категорически не представлял. В носу немилосердно свербело.
- То есть вы полагаетесь исключительно на удачу, госпожа Хризштайн? Вместо того, чтобы использовать результаты вскрытия, опрос свидетелей, сбор улик, вы просто сидите и ждете, пока придет видение и шепнет на ушко, кто убийца, так? - я уже разобрался в системе и стал затягивать шнур в петли.
- В этом вся ваша Церковь, - в голосе Лидии звучала горечь. - Что мне толку от вскрытия? "Смерть наступила предположительно от обильной кровопотери и повреждений внутренних органов неизвестного характера. Рана была нанесена колюще-режущим оружиемнеизвестного происхождения". Неизвестного! Сколько раз это слово встречается в отчете, а?
Я ошеломленно опустил руки, она процитировала дословно фрагмент. Резко развернул ее к себе и заглянул в глаза:
- Откуда вы знаете, что в отчете?
- Да отцепитесь уже! - Лидия раздраженно отвела мою руку. - Мне несложно заплатить и узнать что угодно. Или вы полагаете, это такой большой секрет? Вы не зашнуровали до конца! Сколько можно чихать! Будьте здоровы!
Она повернулась и поторопила меня.
- Возможно, в отчете по второй жертве будет больше подробностей, - я не собирался уступать.
- Знаете, ваши хваленые ученые мужи Академии только и делают, что забивают умы людей разными глупостями. А Церковь поощряет подобные вещи. Ну вот скажите, на милость, зачем эти нелепые трактаты про вращение солнца вокруг земли? Кому они нужны, от них больше вреда, чем…
Я сокрушенно прервал ее, поражаясь.
- Не солнце, а земля вращается вокруг солнца. Мне стыдно за ваше невежество.
Она развернулась ко мне и зашипела, словно взбесившаяся кошка.
- А мне стыдно за вас! Неужели вы всерьез думаете, что крестьянину, что пашет на земле с утра до вечера, или мелкому лавочнику, что едва сводит концы с концами, есть хоть какое-то дело, что там вокруг чего вращается? Или вам, вам есть до этого дело? Вам это поможет в дознании, укажет на убийцу?
- Прекратите, - я не собирался с ней спорить. - Повернитесь. Человеческий разум вечно пребывает в поиске истины, это величайший дар Единого. Кто-то ищет убийцу, а кто-то стремится познать тайны мироздания. И не важно…
- Важно! - Лидия дернулась, но я предусмотрительно придержал ее за плечо. Шнуровка казалась бесконечной, как и терзавший меня насморк. - Церковь намеренно поощряет такие вот нелепые изыскания вместо того, чтобы… - она осеклась.
- Вместо чего? - я стянул шнуровку и завязал последний узел. В полутьме зала мне были видны другие ложи, где смутно угадывались силуэты сидящих в них гостей. На секунду представил, насколько недвусмысленно выгляжу рядом с Лидией, и поразился тому, что мне в сущности это уже безразлично.
- Вместо того, чтобы заняться познанием тайн человеческого разума! Исследовать, почему вот здесь, - она развернулась и тыкнула указательным пальцем мне в висок. - Здесь зарождается безумие, что двигает человеком, когда он преступает черту, почему творит зло.
Лидия замолчала. Девица на сцене перестала голосить и стала карабкаться на импровизированную скалу, с которой собиралась прыгнуть в бушующие воды и покончить с собой.
- Посмотрите, господин инквизитор! - Лидия кивнула на страдалицу, выудила кинжал, взяла персик со столика и разрезала его на несколько частей. - От несчастной любви топиться собралась. Знаете, что произойдет дальше? - она протянула мне половину. Я покачал головой.
- С ума сойдет и превратится в колдунью. И где же была ваша Церковь? Почему не предупредила? Не излечила ее душу? Как допустила?
- Вы не правы, Святой Престол поощряет исследования душеведов.
- И что, есть успехи? - пробурчала Лидия, расправляясь с ароматным лакомством.
Я не успел ответить, в зале зажегся свет, объявили перерыв, и хозяйка пригласила дорогих гостей в залу размять ноги.
- Пойдемте, господин инквизитор, - Лидия вытерла руки платком, взяла меня под локоть и потащила к выходу. - Надо пообщаться с гостями.
Рядом с Лидией возникла Тень, что заговорщицки кивнула хозяйке, достала альбом и забилась в угол зала. Среди гостей не было женщин, за исключением Лидии, поэтому на нее косились, некоторые откровенно глазели, кто-то украдкой бросал сальные взгляды. Неужели ее это ни капли не смущает? Похоже, что нет. Она с интересом разглядывала гостей, улыбаясь и стреляя глазками. Я притянул ее за локоть и прошептал:
- Что вы поручили рисовать своей невольнице?
- Всех, кого увидит, и кто покажется ей необычным. У Тени потрясающий дар изображать внутреннюю сущность людей.
- Неужели? Интересно. А ваш портрет она рисовать не пробовала?
Лидия недоуменно на меня посмотрела, потом в ее прозрачных глазах мелькнула тень.
- Свежая мысль, - она легко улыбнулась. - Надо будет попросить. Самой интересно.