Калейдоскоп лиц, кривых ухмылок и осуждающих взглядов подхватил мою память. Я точно знала тогда, что у меня под сердцем дочь. Даже знала, какого у нее цвета глаза. Я кричала. Когда меня тащили к лекарке, я кричала, вырывалась, царапалась, кусалась и выла. Дитя вытравливали по-живому, не особо церемонясь. Я кричала от боли. Но в какой-то момент жестокая решимость Единого дала трещину, и мое сознание померкло, забрав с собой страдания и надежду. Ровно для того, чтобы через несколько часов низвергнуть меня обратно, в тщетность бытия. Немыслимое ощущение пустоты под сердцем, каменное лицо бабушки, что поджав губы, смотрела на меня, ее слова:
- Мы избавили тебя от греха, слава Единому! Надеюсь, твой брат продолжит род великих воягов….
Лицемерная ухмылка мачехи, такой самодовольной суки, с грудью, полной молока, что оставило пятна даже на платье из плотной ткани…
Я расхохоталась. Бабушка отпрянула, а с лица мачехи сползла усмешка.
- Не беспокойтесь, воягиня! Этот выродок уж точно продолжит, ведь в нем нет ни капли вашей дурной крови! Впрочем, как и вашего сына, что овощем лежит, сколько себя помню!
Звонкая пощечина, перекошенные злобой лица. Я плюнула в мачеху и взвилась на кровати, норовя вцепиться ей в лицо:
- Проклинаю тебя! Сдохнешь! Ты и твой ублюдок!
Я кричала. Кричала и билась в руках церковников, пока сознание вновь не померкло.
Я кричала…
Глава 2. Инквизитор Тиффано
Что опять за спектакль она устраивает? Лидия осматривала труп без малейшей капли брезгливости, даже не поморщилась. А теперь разыгрывает испуг? Она застыла, уставившись в темноту, потом отпрянула, оступилась, наконец упала на колени. Я даже не подумал сдвинуться с места, не собираясь потакать ее выходкам. Но когда она схватилась за голову, сообразил, что творится неладное.
- Принесите ей воды, господин Скоридж, - кивнул я управителю, намеренно отсылая его, чтобы избежать лишних вопросов.
Склонившись над ней, я резко сказал:
- Прекратите паясничать, госпожа Хризштайн! Немедленно встаньте!
Ее лицо было перекошено, в глазах плясало безумие, и вдруг она страшно закричала, подхватилась с колен и бросилась к выходу. Я опешил и после секундного замешательства кинулся за ней, перехватив ее уже возле двери. Схватил за плечо и развернул к себе, заглянув в глаза в тщетной попытке понять, что она задумала. Взгляд был безумным, полным ужаса и отвращения, лицо искажено в болезненной гримасе, она вырывалась и пыталась зажать уши руками, отгородиться от чего-то, слышимого только ей. Я затряс ее и тут же отпрянул. Ведь клялся себе, что не прикоснусь к ней больше никогда, до сих пор еще греховные желания терзали меня иногда по ночам, невзирая на епитимью, покаянные молитвы и строгий пост. Лидия зло прошипела:
- Здесь воняет колдовством! Так что вам теперь с этим разбираться!
Она развернулась и дернула за ручку, но я прижал дверь рукой:
- Объяснитесь, или вы думаете, что я поверю на слово? Или вам опять мертвые девочки повсюду мерещатся? - сказал и тут же пожалел, потому что ее лицо опять исказилось, Лидия дернулась, словно намереваясь ударить меня, но потом передумала, глубоко вздохнула и сделала угрожающий шаг в мою сторону:
- А вы поинтересуйтесь у вояга, где тела остальных жертв.
Я попятился, ошеломленно провожая ее взглядом. На лестнице нас уже ждал управитель со стаканом воды, протягивая его Лидии, но та в ярости ударила по нему, стекло полетело на пол и противно затрещало под ее каблуками. Я поклонился управителю:
- Простите ее выходку. Наверное, запоздалая реакция на потрясение, нервы сдали…
- Что скажете, господин инквизитор? - Вояг с надеждой взглянул на меня, а я смотрел на Лидию. Она сидела с каменным белым лицом, и мне вдруг вспомнилась наша первая встреча. Тощая и бледная, помнится, тогда она вызвала у меня жалость, но сейчас ее бледность граничила с прозрачностью кожи ровно настолько, что казалось, еще чуть-чуть, и можно будет изучать по ней кровотоки и вены. Что же она увидела в темноте ледника, что так испугало ее?
- Господин инквизитор? - мое молчание уже становилось неприличным, поэтому я соизволил перевести взгляд на вояга и спросить:
- Ваша светлость, где тела остальных жертв?
Вояг вздрогнул всем телом и сурово посмотрел на меня. Я затаил дыхание, молясь заступникам, чтобы он опроверг сказанное. Вояг поднялся и подошел ко мне, угрожающе нависая надо мной:
- Откуда у вас информация? Кто вам доносит? Вы копаете под меня?
Я опешил от неожиданности, но встал, чтобы быть вровень с воягом.
- Ваша светлость, вы говорите в моем лице со Святой Инквизицией, на полтона ниже, пожалуйста. Почему вы скрыли, что были другие жертвы?
Вояг отступил на полшага, но видно было, что он все еще в гневе.
- Я расскажу, но прежде я хочу быть уверенным в вас, господин инквизитор. Что заставило вас предположить наличие других жертв?
Я сел обратно и кивком указал воягу на кресло напротив:
- Присядьте, ваша светлость. Вы можете быть уверенным только в одном. В том, что я сделаю все, чтобы найти и наказать виновного. Кто бы это ни был.
Вояг медленно опустился на кресло и кивнул:
- Да, конечно. И все-таки, откуда вам это стало известно?
Я секунду помедлил, потом кивнул в сторону Лидии, которая задумчиво ковырялась в сумочке.
- Мне об этом сообщила госпожа Хризштайн.
Вояг вопросительно уставился на Лидию:
- Госпожа Хризштайн, объяснитесь, откуда вы узнали?..
Лидия подняла голову и скривилась:
- А я просто предположила. И как видите, не ошиблась…
Вот зараза! Я стиснул зубы и процедил:
- Про колдовство вы тоже предположили? Чтобы втянуть меня в это дело?
- Господин инквизитор, если бы вы дали себе труд тщательно провести осмотр, не сомневаюсь, что пришли бы к подобным выводам.
- Так поделитесь своими соображениями, не тяните время.
Лидия деланно вздохнула, встала с кресла, высыпала содержимое сумочки на стол, стала его перебирать:
- На теле имеется всего одна обширная резаная рана, в живот. От такой не умирают немедленно. Кроме того, уверяю вас, ранение в живот крайне болезненно. Но вы же помните лицо жертвы, господин инквизитор? - Лидия наконец обернулась ко мне, в ее руке был зажат кинжал. - Оно не искажено посмертной мукой, на руках и плечах нет синяков или ушибов, кроме незначительных ссадин на запястьях. Жертва не сопротивлялась? Не чувствовала боли?
Я открыл рот, пытаясь возразить, но Лидия обошла кресло и склонилась ко мне, приставив кинжал к животу.
- А еще, господин инквизитор, представьте, что я ударила вас в живот, фонтаном хлещет кровь… Что же вы сделаете? Инстинктивная реакция любого человека будет пытаться зажать рану, остановить кровь, позвать на помощь. Нет? Только руки жертвы - без малейших следов крови, свидетельств борьбы нет, ногти не сломаны.
Ее волосы щекотали мне шею, я стиснул кулаки и изо всех сил пытался быть невозмутимым.
- Жертву могли опоить, она могла не понимать, что происходит.
- Возможно, - неожиданно легко согласилась Лидия, оставляя меня в покое. - Вот только… Если бы в момент нанесения раны ее мышцы были расслаблены, как бывает при обмороке или забытьи, то рана бы выглядела несколько иначе. Так что, уверяю вас, господин инквизитор, она все чувствовала…
Желудок опять попытался взбрыкнуть, я глубоко вздохнул.
- А теперь подумайте еще над тем, куда делись ее внутренности? И сколько по вашему надо было времени убийце, чтобы выпотрошить ее? Я уже не говорю про…
Я резко встал:
- Довольно! Вы утверждаете, что эти странности можно объяснить только колдовством? Хорошо, пусть будет так. Я поверю вам и начну дознание.
Лидия отступила и церемонно поклонилась воягу:
- Тогда позвольте мне покинуть вас, ваша светлость. - Лидия ровным шагом отправилась к двери, а я судорожно пытался понять, блефует она или нет. Так просто отказаться от участия в дознании? Тем более, в деле, в котором заинтересован такой влиятельный вельможа.
Положение спас сам вояг:
- Постойте, госпожа Хризштайн! Я прошу вас помочь господину инквизитору. Ему наверняка придется столкнуться с препятствиями, хотя бы в лице капитана Лунтико. Ваша помощь будет неофициальной, конечно.
Лидия остановилась и обернулась с довольной улыбкой. Я мысленно застонал: а чего я, собственно, ждал?
- Вы понимаете, ваша светлость, я сейчас довольно занята, дела наследования отнимают почти все свободное время… - протянула она выжидающе.
Вояг понимающе кивнул и сказал:
- Безусловно. Я не останусь в долгу. Со своей стороны обещаю полную поддержку в городском совете в случае судебного разбирательства. Думаю, что господин инквизитор также не останется в стороне…
- Увольте меня от ваших политических игрищ, - прервал я их. - Мне нужно побеседовать с помчиком Прошицким, также я хочу услышать про остальных жертв: сколько их было, обстоятельства гибели, результаты вскрытия, если есть, а также кто вел дознание по факту их смерти.
Вояг пожал плечами:
- Боюсь, я ничем не смогу вам помочь. Встретиться с помчиком Прошицким будет проблематично, он сейчас в городской тюрьме, даже меня к нему не пустили. Капитан Лунтико закусил удила и упрямо гнет свою линию, подозреваю, что он заинтересован в том, чтобы ослабить мои позиции в совете. Что же касается остальных жертв, - вояг сделал паузу и кивнул на управителя. - Думаю, господин Скоридж вам сможет больше помочь.
Управитель снял очки, опустил глаза и очень тихо сказал:
- Мне известно про еще две гибели девушек от подобных ран. Вскрытия не было, как и дознания, смерти тут же замяли. Обе девушки были… мм… из борделя госпожи Розмари. Тело первой девушки я даже не видел, ее освидетельствовали без меня, и, насколько я знаю, быстро кремировали. Три месяца назад это было, а вторую же… Я видел рану, понимал, что смерть насильственная, но… - управитель развел руками. - Вы же понимаете… Никто не заявил в громаду для проведения дознания, а сама госпожа Розмари была сильно напугана и обмолвилась, что теряет уже вторую рабыню подобным образом… Я пытался выяснить подробности, но она отказалась говорить… Тело предали земле, снова без вскрытия, хотя я пытался настоять…
Лидия прервала управителя:
- Последняя девушка, Ивонна, из того же борделя?
Управитель кивнул.
- Как удобно, - протянула Лидия, подмигнув мне. - Ну что, господин инквизитор, придется наведать одно богопротивное заведение?
Я отмахнулся от нее, потрясенный их равнодушием:
- Господин Скоридж, я не понимаю, вы видели, что смерть насильственная, но не предприняли ни единой попытки?.. Вы же могли сами заявить просьбу о проведении дознания! Могли предотвратить последнюю смерть!
Управитель покаянно вздохнул:
- Господин инквизитор, наверное, вы не знаете, что из себя представляет заведение госпожи Розмари. Это очень дорогой бордель, самый лучший в городе. Клиенты там непростые, вельможи да богатые купцы, словом власть имущие. Разное может произойти с девочками, бывает, погорячился клиент, руки распустил, кто ж на него пойдет заявлять? Откупаются обычно, миром все улаживают. Не знаю, как там все было, думаю, вам действительно стоит поговорить с госпожой Розмари. Если только она согласится говорить…
- Вы просто решили не наживать себе неприятностей, господин управитель. Только вам, вам и госпоже Розмари, отвечать потом перед Единым за свои поступки. Не в моей власти изменить сложившийся порядок, но я сделаю все, чтобы не допустить подобного в будущем.
Я поднялся, показывая, что разговор закончен. На душе было мерзко.
Я догнал Лидию только на выходе из больницы, окликнув ее на крыльце:
- Постойте!
Она остановилась и нехотя развернулась ко мне, прищурившись от яркого слепящего солнца, бьющего ей прямо в глаза. После отвратительного холода ледника была невероятно приятно окунуться в полуденную жару.
- Что вы увидели там, в темноте ледника?
Она проигнорировала мой вопрос, продолжая молча разглядывать меня. Когда молчать стало совсем неприлично, а некоторые посетители больницы стали коситься на нас, застывших друг против друга на лестнице, я сказал:
- Я намерен отправиться к епископу Талериону, чтобы получить у него разрешение на дознание. Прошу вас до этого момента ничего не предпринимать.
Лидия поднялась на пару ступенек, протянула ко мне руку и задумчиво пропустила между пальцев воротник моей мантии. Я довольно резко оттолкнул ее ладонь, но она проигнорировала предупреждение.
- Вы, господин инквизитор, можете отправляться куда угодно. Я же… поеду прямиком в тюрьму, чтобы побеседовать с помчиком Прошицким.
- Вы не слышали, что сказал вояг? Вас к нему не пустят! - меня злило ее самоуверенное упрямство.
- Меня, - подчеркнула она. - Меня пустят.
- Вы не можете допрашивать его!
- Отчего же? - она склонила голову набок, ее светло-серые глаза в солнечном свете стали пугающе прозрачными. - Господин инквизитор, если хотите отправиться со мной, то так и скажите…
Я заскрипел зубами от негодования, прекрасно понимая, что она опять играет со мной, намеренно ставя в зависимое положение и направляя дознание по выгодному ей пути. Я мог плюнуть, развернуться и уйти. Наверное, так и стоило поступить…
Дежурный стражник с непроницаемым лицом взирал на нас:
- Пускать никого не велено.
- Вы сейчас препятствуете дознанию Святой Инквизиции, - я угрожающе навис над стражником, что был на полголовы ниже, но тот даже глазом не повел.
- Никого не пускать. Личное распоряжение капитана Лунтико.
Я попытался отодвинуть упрямца с дороги, но он набычился и положил ладонь на эфес клинка.
- Вам приказывает капитан, верно? - голос Лидии был непривычно ласковым и нежным, с легкой хрипотцой. Я недоуменно оглянулся на нее, она улыбалась стражнику.
- Да, - и снова пустой взгляд сквозь нас.
Лидия подошла ближе, так что мне пришлось посторониться.
- Капитан приказал вам сторожить, верно? - Лидия теперь заглядывала стражнику в лицо.
- Да, - кивнул стражник, упрямо поджав губы.
Она сейчас пытается его очаровать, что ли? Ведь и так понятно, что этот осел нас не пустит!
- Капитан вам доверяет, верно? - теперь Лидия смахивала невидимую пылинку с его плеча.
- Да, - на лице стражника промелькнуло самодовольство.
- Вы же хотите помочь своему капитану, верно? - Лидия провела рукой по его волосам, поправляя прическу. У меня возникло странное ощущение нереальности происходящего.
- Да, - глаза стражника странно затуманились.
- Капитан разрешил сделать для нас исключение нас, верно? - ее тон был вкрадчивый, она говорила уже почти шепотом.
- Да, - стражник расплылся в глупой улыбке.
- Вы позволите нам пройти, верно? - Лидия кивнула мне, практически затащив в камеру к помчику. Стражник стоял с глупым недоуменным видом.
- Да идите же быстрее, - поторопила Лидия, закрывая за мной дверь.
Помчик Прошицкий поднял голову от подушки и тут же подхватился на кровати.
- Кто вы такие? - вид у него был нездоровый и потрепанный, в глазах плескалась тревога.
- Инквизитор Кысей Тиффано, - представился я, щурясь в темноте на бледный овал его лица. - Я буду вести дознание по делу смерти девицы Ивонны. Расскажите, пожалуйста, что произошло.
Помчик задрожал всем телом, закрыл уши руками и стал монотонно раскачиваться, причитая:
- Я не виноват, не виноват, не виноват!.. Не виноват я, это не я, не я, не я!
- Прекратите! - я брезгливо созерцал это жалкое зрелище. - Мне нужно узнать…
Лидия шумно выдохнула позади меня, подошла к помчику, рывком поставила его на ноги и влепила ему звонкую пощечину. Голова помчика дернулась, глаза на мгновение приобрели осмысленное выражение, он тихонько заскулил.
- Вытрите сопли, господин Прошицкий. Если кто и может вам помочь, то это мы. Нас прислал ваш сюзерен, вояг Хмельницкий. - Лидия преспокойно уселась на его лежанку, сложив руки на коленях, словно примерная школярка. - Или вы хотите тут сгнить? Кстати, а правда, что здесь находят некоторых арестантов мертвыми, обглоданными голодными крысами? Вы видели здесь крыс, а, господин Прошицкий? Они правда такие громадные?
Помчик перестал скулить, только сглотнул судорожно, закрыв рот руками.
- Вот и отлично, - Лидия чуть склонила набок голову, разглядывая помчика, потом резко спросила. - Это вы убили шлюху?
- Нет, - помчик яростно замотал головой. - Не я, Единым клянусь!
Лидия встала, подошла к нему ближе, испытующе заглянула в глаза помчику, потом кивнула:
- Я вам верю.
Я опешил:
- Верите? Вот так просто? Господин Прошицкий, я требую, чтобы вы рассказали все по порядку.
Помчик перевел на меня затравленный взгляд и шмыгнул носом:
- Когда я пришел, она уже была… Сидела в кресле перед зеркалом, я ее окликнул, а она…
Похоже, у него сейчас опять начнется истерика.
- Она была уже мертва, понимаете! Когда она встала, я увидел, что она вся в крови, эта жуткая дыра в ее животе. Я хотел убежать, а эта в меня вцепилась, понимаете? Вцепилась и стала танцевать, я ей руки отцеплять, а она не отпускает! Висит на мне! Я такого ужаса натерпелся, а меня еще и арестовывают!..
Я подошел к нему ближе, присел на корточки, разглядывая кровавые потеки у него на рубашке и штанах, даже на дорогих замшевых сапогах были порыжевшие пятна. Я бесцеремонно стукнул его по колену, заставив поднять ногу и рассматривая подошву. Похоже, он стоял в луже крови, подошва была ею полностью пропитана. Я перехватил его запястье, разглядывая руки: под ногтями не было следов крови, не было царапин и ссадин.
- Что вы делали в комнате погибшей? - мой вопрос привел помчика в недоумение.
- Как что? Пришел, как обычно, ночь провести… Ивонна новенькой была, милая девочка, ласковая. Такие фокусы выделывала, штучный товар, хоть и дорого. Вы сможете добиться, чтобы меня выпустили?
Интересно, я смогу когда-нибудь привыкнуть к человеческой мерзости, относиться к ней также обыденно и не удивляться, как это получается у Лидии? Она сидела со скучающим видом, покачивая носком сапога в такт неслышной мелодии. Хотя нет, почему же неслышной? Она напевала про себя что-то, я прислушался и с удивлением узнал колыбельный мотив. Я и забыл, с того злосчастного приема у бургомистра, где она влезла подпевать барду, какой у нее удивительно чарующий, грудной голос. Уже открыл рот, чтобы осадить блудливого помчика, без стеснения признающегося в своем грехе, только он вдруг опять задрожал всем телом, прикрыл уши руками и закричал:
- Прошу вас, перестаньте! Не надо!
Лидия послушно прекратила пение и спросила:
- Вам понравилось, как пела мертвая Ивонна? У нее был такой же хороший голос, что и при жизни?
Помчик с ужасом смотрел на Лидию:
- Откуда в-в-вы узнали?
- Или такие фокусы вам уже не нравятся, помчик Прошицкий? - Лидия вскочила на ноги и прижала несчастного к стене. - Она сделала еще что-то, про что вы нам не говорите? Например, просила вас подержать ее вывороченное нутро?