Через два дня я уже исчерпала все варианты расстановки мебели, но, к счастью, Тэмворт позвонил. Он сказал, что занял наблюдательный пост и я нужна ему на месте. Я поспешно записала адрес и через сорок минут была уже в Ист-Энде. Искомый дом нашелся на убогой улочке между складами, заброшенными лет двадцать назад по причине ускоряющегося разрушения. Я потушила фары и вышла, спрятав все ценное и тщательно заперев машину. Мой потрепанный "понтиак" был достаточно старым и помятым, чтобы не выделяться среди мрачного окружения. Осмотрелась по сторонам. Кирпичная кладка крошилась, жирные мазки зеленой слизи пятнали стены там, где некогда были трубы. Стекла грязные, много треснутых и битых, стены первого этажа разрисованы граффити, а местами закопчены недавним пожаром. Ржавая пожарная лестница зигзагом шла по стене, бросая ступенчатую тень на усеянную выбоинами дорогу и несколько сгоревших автомашин. Следуя инструкциям Тэмворта, я пробралась к боковому входу. Внутри в стенах зияли огромные трещины, запах сырости и пыли мешался со смрадом бытовой химии и ароматами из лавочки специй на первом этаже. Неоновый свет все время мигал, и я разглядела в темном проеме двери несколько женщин в мини-юбках. Местное население представляло собой любопытную мешанину. Недостаток дешевого жилья в Лондоне и окрестностях привлекал сюда представителей всех слоев населения, от подонков до профессионалов. Последних с точки зрения закона и порядка было немного, но это все же позволяло ТИПА-агентам работать здесь, не вызывая подозрений.
Я поднялась на седьмой этаж. На площадке два молодых фэна Генри Филдинга менялись наклейками от жвачек.
- Меняю твою одну Софию на одну Амелию!
- А ху-ху не хо-хо? - презрительно ответил его приятель. - За Софию ты мне вместе с Амелией отдашь Олворти и Тома Джонса!
Второй, осознав ценность Софии, неохотно согласился. Сделка была заключена, и они побежали вниз по лестнице искать бутылочные крышки. Я сверилась с номером, продиктованным Тэмвортом, и постучала в дверь, покрытую полу-облупившейся краской персикового цвета. Мне с опаской отворил человек лет восьмидесяти с гаком. Он прятал лицо, прикрывая его морщинистой рукой. Я показала ему бэдж.
- Вы, должно быть, гость, Нонетот, - сказал он слишком бодрым для своих лет голосом.
Я пропустила древнюю шутку мимо ушей и вошла. Тэмворт с помощью бинокля следил за окнами в здании напротив. Он, не оборачиваясь, махнул мне рукой. Я снова посмотрела на старика и улыбнулась:
- Зовите меня Четверг.
Ему понравилось, он пожал мне руку.
- Я Орешек, можете звать меня Младший.
- Орешек? - переспросила я. - Вы не родственник Филберта?
Старик покивал.
- Филберт… ах да, - прошептал он. - Хороший парень, добрый сын своего отца.
Филберт Орешек был единственным мужчиной, который хоть ненадолго заинтересовал меня, после того как десять лет назад я бросила Лондэна. Орешек служил в Хроностраже. Он отправился на задание в Тьюксбери и не вернулся. Мне позвонил его начальник и объяснил, что парню пришлось задержаться. Я поняла так, что у него завелась другая девушка. Какое-то время было больно, но Филберта я не любила. Я знала это твердо, поскольку уже любила раньше - Лондэна. Если хоть раз был влюблен, то узнаешь любовь с первого раза, как картину Тернера или западный берег Ирландии.
- Значит, вы его отец?
Орешек направился в кухню, но я не собиралась его отпускать:
- Как он? Где сейчас живет?
Старик возился с чайником.
- Мне трудно говорить о Филберте, - сказал он наконец, промокая угол рта носовым платком. - Это было так давно!
- Он умер? - спросила я.
- О нет, - прошептал старик. - Он жив. Я думал, вам сказали, что ему пришлось задержаться?
- Сказали. Я просто решила, что он встретил другую.
- Нам казалось, вы должны сообразить. Ваш отец состоял - или состоит, я полагаю, - в Хроностраже, и мы прибегли к обычному… как бы это… эвфемизму.
Он многозначительно посмотрел на меня. Ясные голубые глаза сверкали сквозь густые ресницы. Мое сердце гулко колотилось.
- О чем вы говорите? - растерянно спросила я.
Старик собирался сказать что-то еще, но вместо этого погрузился в молчание, постоял немного и пошаркал в гостиную надписывать наклейки на видеокассетах. Тут явно крылось нечто более сложное, чем девушка в Тьюксбери, но время было на моей стороне. С расспросами можно не торопиться.
А пока что стоило осмотреть комнату. Стол на козлах у сырой стены был заставлен оборудованием для слежки. Катушечный магнитофон "Ревокс" соседствовал с микшером, который выводил все семь "жучков" и телефонную линию на восемь различных звуковых дорожек. Фотоаппарат с мощным телеобъективом, рядом видеокамера, ведущая низкоскоростную запись на десятичасовую кассету.
Тэмворт все-таки оглянулся:
- Привет, Четверг. Подойдите и гляньте.
Я посмотрела в бинокль. В квартире напротив, менее чем в тридцати ярдах отсюда, я увидела хорошо одетого мужчину лет пятидесяти с худым задумчивым лицом. Мне показалось, что он разговаривает по телефону.
- Это не он.
Тэмворт улыбнулся:
- Знаю. Это его брат, Стикс. Мы узнали о нем нынче утром. ТИПА-14 собиралось его брать, но наш человек - рыбка куда крупнее. Я позвонил в ТИПА-1, и они вмешались, решив дело в нашу пользу. Теперь Стикс наш подопечный. Послушайте-ка.
Он передал мне наушники, и я снова посмотрела в бинокль. Брат Аида сидел за большим ореховым столом и листал справочник "Продажа автомобилей. Лондон и окрестности". Пока я наблюдала, он нашел нужную страницу и набрал номер.
- Алло? - сказал Стикс в трубку.
- Алло? - ответил голос женщины средних лет на том конце провода.
- У вас есть на продажу "шевроле" семьдесят шестого года?
- Он покупает машину? - спросила я у Тэмворта.
- Не отвлекайтесь. Это происходит каждую неделю в одно и то же время. Как часы.
- У нее всего восемьдесят две тысячи миль пробега, - говорила дама, - работает хорошо. Налоги выплачены до конца года.
- Звучит просто замечательно, - ответил Стикс. - Я хотел бы заплатить наличными. Не придержите ее для меня? Я подъеду примерно через час. Вы ведь в Клепхеме находитесь, правильно?
Женщина согласилась подождать и продиктовала адрес, который Стикс даже не удосужился записать. Он подтвердил свою заинтересованность, повесил трубку, тут же набрал новый номер и стал расспрашивать про совершенно другую машину, в Хаунслоу. Я сняла наушники и включила динамик, чтобы мы оба могли слушать хрипловатый гнусавый голос Стикса.
- И сколько времени он будет этим заниматься?
- По отчетам Четырнадцатого - пока не надоест. Часов шесть-восемь. Он не один такой. Любой, кто занимается продажей машины, рано или поздно сталкивается с телефонным мерзавцем вроде Стикса, хотя бы раз. Вот, возьмите, это для вас.
Он протянул мне коробку с патронами, снаряженными высокоскоростными пулями с мягкими головками, предназначенными для того, чтобы наносить максимальные повреждения.
- Это на кого? На быка, что ли?
Тэмворт даже не улыбнулся.
- Четверг, мы имеем дело с чем-то принципиально отличным от всего, что вам известно. Молитесь Богу, чтобы вам никогда не пришлось пустить их в ход, но если придется - стреляйте не раздумывая. Наш клиент не дает второго шанса.
Я вынула обойму из своего автоматического пистолета и заменила патроны в ней, а затем и в запасной. Последним в обойме я использовала стандартный патрон - на случай, если ТИПА-1 взбредет в голову провести внеочередную проверку. А в квартире напротив Стикс уже звонил по следующему номеру, в Руислип.
- Алло? - ответил несчастный автомобилевладелец на том конце провода.
- Я видел ваше объявление о продаже "форда-гранады" в сегодняшнем выпуске, - продолжал Стикс. - Он еще не продан?
Стикс вытребовал адрес владельца, пообещал приехать минут через десять, положил трубку и ликующе потер руки, по-детски хихикая. Затем зачеркнул объявление и принялся названивать дальше.
- У него даже нет прав на вождение, - сказал Тэмворт через всю комнату. - Он проводит время, воруя шариковые ручки, подстраивая поломки электроприборов до истечения срока гарантии и царапая диски в музыкальных магазинах.
- Прямо как дитя малое.
- Я бы сказал, - ответил Тэмворт, - что он одержим злом. Но до брата ему далеко.
- И какая же связь между Стиксом и похищением рукописи "Чезлвита"?
- Мы подозреваем, что рукопись у него. Согласно отчетам ТИПА-14 он принес домой какой-то сверток вечером того дня, когда был ограблен Гэдсхилл. Я первый соглашусь, что мы стреляем наугад, но это лучшее указание на его близкое присутствие за последние три года. Примерно тогда он засветился после своей смерти.
- Он уже потребовал выкуп за рукопись? - спросила я.
- Нет, но еще рано. Процесс может оказаться не таким простым, как хотелось бы. Наш клиент имеет ай-кью сто восемьдесят, так что просто вымогать деньги для него - слишком скучно.
Орешек вошел в комнату, сел, чуть дрожащими руками взял бинокль, надел наушники и отключил динамик. Тэмворт взял ключи и протянул мне книгу.
- Я должен встретиться с моим коллегой из ТИПА-4. Вернусь где-то через час. Если что стрясется, кидайте на пейджер. Мой номер - "перезвонить" и единица. Устанете - почитайте.
Я посмотрела на книгу. Это была "Джен Эйр" Шарлотты Бронте в красном кожаном переплете.
- Кто вам сказал? - резко спросила я.
- О чем сказал? - ответил Тэмворт с искренним удивлением.
- Просто… я часто читала эту книгу. Когда была моложе. Я очень хорошо ее знаю.
- Вам нравится финал?
Я немного подумала. Вконец испорченная кульминация романа была результатом горького разочарования Бронте в своих близких. Практически все соглашались с тем, что, если бы Джен вернулась в Торнфильд-холл и вышла замуж за Рочестера, книга стала бы намного лучше.
- Никому не нравится финал, Тэмворт. Но книга великолепна, невзирая на концовку.
- Тогда перечитать ее еще раз будет особенно полезно, не так ли?
В дверь постучали. Тэмворт открыл, и вошел мужчина, голова которого плавно переходила в плечи, минуя шею.
- Минута в минуту! - сказал Тэмворт, глядя на часы. - Четверг Нонетот, это Колымагги. Он здесь временно, пока я не пришлю замену.
Улыбнулся и был таков.
Мы с Колымагги пожали друг другу руки. Он улыбнулся, хотя нынешнее задание ему явно не слишком-то нравилось. Сказал, что рад знакомству, затем подсел к Орешеку и заговорил о результатах скачек.
Я побарабанила пальцами по обложке "Джен Эйр", которую оставил мне Тэмворт, и сунула книгу в нагрудный карман. Собрала кофейные чашки и отнесла их на кухню, к потрескавшейся эмалированной раковине. В дверях появился Колымагги.
- Тэмворт сказал, что вы - литтектив.
- Тэмворт правильно сказал.
- Я тоже хотел быть литтективом.
- Да? - ответила я, пытаясь найти в холодильнике хоть что-нибудь купленное позже, чем год назад.
- Да. Но мне сказали: знаешь, парень, прочитай сначала парочку книжек.
- Это помогает.
В дверь постучали, и Колымагги инстинктивно схватился за пистолет. Он был куда более настороже, чем казалось.
- Спокойно, Колымагги. Я открою.
Он подошел со мной к дверям и снял пистолет с предохранителя. Мы обменялись короткими понимающими взглядами.
- Кто там? - спросила я, не открывая двери.
- Здравствуйте! - послышался ответ. - Меня зовут Эдмунд Капиллари. Вы никогда не задавались вопросом, действительно ли именно Шекспир написал все эти чудесные пьесы?
Мы облегченно вздохнули, и Колымагги снова поставил пистолет на предохранитель, выругавшись себе под нос:
- Чертовы бэконианцы!
- Спокойно, - ответила я, - законов он не нарушает.
- А жаль.
- Тсс.
Я отворила дверь, не снимая цепочки, и увидела маленького человечка в мешковатом вельветовом пиджаке. Вежливо, с нервной улыбкой, приподняв шляпу, он держал перед собой удостоверение с загнутыми уголками. Бэконианцы были чокнутыми, но по большей части совершенно безобидными. Их жизненной целью было доказать, что величайшие пьесы, написанные на английском языке, принадлежат перу Фрэнсиса Бэкона, а не Уилла Шекспира. Бэкон, согласно их вере, не получил заслуженного признания, и теперь они без устали восстанавливали справедливость.
- Здравствуйте! - радостно поздоровался бэконианец. - Могу ли отнять у вас немного времени?
Я медленно отчеканила:
- Чтобы вам удалось заставить меня поверить в то, что юрист мог написать "Сон в летнюю ночь", я должна быть намного ненормальнее, чем кажусь.
Но отшить бэконианца с маху не получилось. Он явно любил спорить и не смущался слабостью своих аргументов. Наверное, по жизни он работал страховым агентом.
- Но не настолько ненормальной, чтобы предположить, будто бы школяр из Уорвикшира почти без образования мог написать произведения, вошедшие в вечность!
- Нет никаких свидетельств тому, что у него не было формального образования, - спокойно возразила я, вдруг ощутив удовольствие от ситуации.
Колымагги намекал, чтобы я отделалась от гостя, но я проигнорировала его жестикуляцию.
- Согласен, - ответил бэконианец, - однако я утверждаю, что Шекспир в Стрэтфорде и Шекспир в Лондоне - разные люди.
Интересный подход. Эдмунд Капиллари воспользовался паузой и бросился в атаку. Он на автопилоте затараторил заранее отрепетированную речь:
- Стрэтфордский Шекспир был богатым зерноторговцем и покупал дома, тогда как лондонского Шекспира преследовали кредиторы за мелкие долги. В тысяча шестисотом году кредиторы проследили его аж до Суссекса, но почему они не трогали его в Стрэтфорде?
- Понятия не имею.
Он был на коне!
- Никто в Стрэтфорде не подозревал о его литературных успехах. Никто не видел, чтобы он хотя бы раз в жизни купил книгу, написал письмо или сделал что-нибудь кроме как торговал - мешки с зерном, мешки с солодом, одни сплошные мешки!
Человечек прямо лучился от сознания собственного триумфа.
- Ну а Бэкон-то тут при чем? - спросила я.
- Фрэнсис Бэкон был елизаветинским писателем, которого семья заставила стать юристом и политиком. Поскольку связь с таким низменным делом, как театр, осуждалась, Бэкону пришлось прикрываться личиной бедного актера Шекспира, а историки ошибочно связали двух Шекспиров, чтобы придать значимость истории, которая в противном случае имела бы под собой мало оснований.
- А доказательства?
- Холл и Марстон, оба сатирики елизаветинского времени, были твердо уверены в том, что именно Бэкон - истинный автор "Венеры и Адониса" и "Обесчещенной Лукреции". У меня с собой есть памфлет, который глубже раскрывает этот вопрос. Множество новых подробностей вы можете узнать на наших ежемесячных заседаниях. Обычно мы собираемся в ратуше, но на прошлой неделе радикальное крыло "Новых марловианцев" забросало нас зажигательными бомбами. Так что я не знаю, где состоится заседание на будущей неделе. Однако если вы оставите мне имя и телефон, мы сможем связаться.
Лицо его стало серьезным и довольным - он был уверен, что поймал меня. Я решила выложить козырную карту:
- А как же завещание?
- Завещание? - занервничал Капиллари. Он явно надеялся, что я о нем не упомяну.
- Да, - продолжала я. - Если Шекспиров и правда было двое, то почему тогда стрэтфордский Шекспир упомянул в завещании коллег по театру лондонского Шекспира - Конделла, Хеминга и Бербеджа?
Бэконианец поник.
- Я надеялся, что вы не спросите, - вздохнул он. - Я напрасно потратил время, да?
- Боюсь, что да.
Он что-то пробормотал себе под нос и пошел прочь. Задвигая щеколду, я слышала, как он стучит в соседнюю дверь. Может, там ему повезет больше.
- А что вообще тут делает литтектив, Нонетот? - спросил меня Колымагги, когда мы вернулись на кухню.
- Я здесь, - медленно ответила я, - потому что знаю клиента в лицо. Я не постоянный сотрудник. Как только я ткну в него пальцем, Тэмворт вернет меня на место.
Я вылила в раковину свернувшееся молоко и вымыла посуду.
- Может, это и слава богу.
- Мне так не кажется. А вы? Как вы связались с Тэмвортом?
- Я обычно по антитеррористическим операциям работаю. ТИПА-9. Но у Тэмворта проблемы с набором персонала. А он меня спас от удара сабли. Я ему жизнью обязан.
Он опустил взгляд и несколько мгновений теребил кончик галстука. Я тщательно осмотрела шкафчик в поисках посудного полотенца, наткнулась на какую-то мерзость и быстро захлопнула дверцу.
Колымагги достал бумажник и показал снимок слюнявого младенца, ничем не отличающегося от всех остальных слюнявых младенцев.
- Я теперь женат, так что Тэмворт знает, что я не могу остаться. Все в жизни меняется, вы же знаете.
- Симпатичный малыш.
- Спасибо. - Он убрал снимок. - Вы замужем?
- Нет. И не пыталась, - ответила я, наполняя чайник.
Колымагги кивнул и вытащил из кармана номер "Быстрой лошади"
- Вы никогда не играли на скачках? Я тут сделал необычную ставку на Малабара.
- Нет. Извините.
Колымагги кивнул. Разговор заглох.
Через несколько минут я сварила кофе. Орешек и Колымагги обсуждали результат Челтенхэмских скачек на золотой кубок.
- Значит, вы знаете, как он выглядит, мисс Нонетот? - спросил дряхлый Орешек, не отрываясь от окуляров.
- Он читал у нас лекции, когда я училась в колледже. Правда, описать его трудновато.
- Среднего телосложения?
- Когда я в последний раз его видела, да.
- Высокий?
- По меньшей мере шесть футов шесть дюймов.
- Черные волосы зачесаны назад, седина на висках?
Мы с Колымагги переглянулись.
- Да-а…
- Похоже, он здесь, Четверг.
Я переключила звук с наушников на динамик.
- Ахерон!!! - послышался голос Стикса. - Братик, дорогой, какой невероятный сюрприз!
Посмотрев в бинокль, я увидела Ахерона в квартире Стикса. Он был одет в широкий серый пыльник и выглядел точно таким же, каким я запомнила его много лет назад. Он не постарел ни на день. Я невольно содрогнулась.
- Черт! - прошептала я.
Орешек уже звонил на пейджер Тэмворту.
- Комары кусают голубого козла, - прошептал он в трубку. - Спасибо. Повторите, пожалуйста, и отошлите сообщение дважды.
Мое сердце забилось быстрее. Ахерон, возможно, не собирается задерживаться… Передо мной замаячил шанс выбраться из литтективов. Если я возьму Аида, не заметить этого просто не посмеют.
- Я иду туда, - почти небрежно сказала я.
- Что?!
- Вы слышали. Оставайтесь здесь и вызовите вооруженное подкрепление из Четырнадцатого. Только пусть обойдутся без шума. Скажите, что мы внутри, и пусть окружат здание. Подозреваемый может быть вооружен и крайне опасен. Понятно?
Орешек улыбнулся - мне так нравилась эта улыбка в его сыне - и потянулся к телефону. Я повернулась к Колымагги:
- Вы со мной?
Колымагги немного побледнел.
- Я… я… с вами, - немного дрожащим голосом ответил он.
Я распахнула дверь и побежала вниз по лестнице, в вестибюль.
- Нонетот!
Это был Колымагги. Он не двигался. Его била дрожь.
- В чем дело?