Войдя в состояние, описываемое широкой категорией "нормально", Звигунов первым делом включил Айфон, чуть– чуть, еле уловимо взгрустнув о разбитом его стекле, сразу ринулся в Интернет. Там было хорошо. На вполне приличной скорости серфинг по сайтам напоминал то же по морским волнам. Умея быстро схватывать суть информации с одного только брошенного на экран взгляда, Звигунов устремлялся туда, где было самое интересное. Еще это можно было сравнить с так называемым "верхним чутьем" у розыскных собак, которые не вынюхивают что-то у поверхности земли, а просто знают, куда нужно бежать, чтобы найти то, что нужно.
Возможно, "верхнее чутье" Интернет-серфинга и удивительная способность Звигунова знать стороны света и путь, куда надо, имели в нем одну природу.
Собрав урожай новостей самого разного плана, он перешел к ревизии почтовых ящиков. Писем снова не было, за исключением одного вчерашнего, по виду напоминающего спам. Упрекнув себя за то, что поленился удалить его сразу же Звигунов, попытался это сделать, но Айфон вдруг заглючил, видимо, после удара и в результате трещины. Произнеся еще раз упомянутое уже междометие, но в другом ключе, Звигунов что-то неловко нажал, и Айфон вовсе погас – пришлось перезагружать.
Утро – время ритуалов. У Звигунова был один важный утренний ритуал – завтрак. Сначала чай – обычный зеленый чай, но с медом. Потом кофе с лимоном, яичница, бутерброд с маслом и сыром. Если чего-то не хватало или появлялось лишнее, Звигунов всегда чувствовал какой-то дискомфорт, особенно когда проходило некоторое время, и либо хотелось есть, если чай был без меда, либо чувствовалось переедание, если к завтраку добавлялась простая конфетка. Движимый базовой потребностью, Звигунов двигался в подвал гостиницы, где ее хозяин оборудовал столовую для гостей.
По дороге он остановился на минутку у тумбочки, на которой лежал большой, размером с тарелку, старинный компас. Звигунов постучал пальцем по стеклу и понял, что компас действующий и показывает верное направление на север – на севере, за домом, была гора. Он огляделся по сторонам, никого не обнаружил, и строго посмотрел на стрелку. Стрелка дрожала. Затем она стала еле заметно колебаться из стороны в сторону. Вот она уже раскачивается все больше и больше, и вот делает полный оборот, другой, вращаясь все быстрее. Раскрутив стрелку до сплошного фиолетового круга – известно, что красный и синий, смешиваясь, дают фиолетовый – Звигунов продолжил путь в подвал. Этому фокусу научил в детстве дед – тот еще кудесник! Звигунов не знал, как это работает, но строго соблюдал наказ деда не показывать этот фокус налево и направо, иначе перестанет получаться. На самом-то деле это может каждый.
В столовой никого не было, но горел свет, и работали приборы – кофеварка светилась огоньком, тостер и чайник включены в розетки. Под стеклянными колпаками, вызывая реакцию академика Павлова, лежали разные вкусные вещи вполне в баварском стиле – сардельки, сосиски и колбаски. В масленке было масло, наверное, от альпийских коров. В сырнице был сыр, наверно, от альпийских овец. Настроение опять стало зашкаливать в сторону радужного. "Куда…!" – прикрикнул на него бдительный хозяин настроения, и оно послушалось, выпуская пар.
Выбрав среди посуды чайную чашку тонкого фарфора, – только из таких нужно пить чай, иначе вкус заметно беднеет – Звигунов обдал ее кипятком, затем засыпал чайную ложку зеленого чая и залил порцией кипятка. Этой же ложкой он зачерпнул меда из довольно большой банки с пчелой на крышке и, опустив ложку с медом в чашку, стал энергично размешивать все это. Неправы те, кто кидает чай в кипяток, чтобы наблюдать танец чая. Чай нужно как следует погонять по чашке, выбивая из него всю дурь. В чае действительно есть наркотикоподобные вещества – кофеины и теины. Однако еще одно вещество – танин – подобно дубильному красителю затягивает клетки желудка пленкой, не давая тонизирующим частям усваиваться слишком быстро. Именно поэтому чай не так торкает, но долго бодрит. В чае в самом по себе предостаточно собственной магии – химической, поэтому– то Звигунов и начинал утро с чашки чая. К магам всегда притягивает все магическое.
С чашкой в руке, правой руке – никто не должен пить что– либо из посуды в левой руке, – Звигунов начал обход столовой. Она была действительно оформлена стильно. Колесо от телеги, рыболовные сети, какой-то сельскохозяйственный инвентарь на стенах, часы с кукушкой и прочие мелочи, слагающие весьма оригинальный дизайн. В дальнем углу Звигунов увидел и узнал такое, что это вызвало одобрительную и уважительную улыбку. На стене висел холст с изображением котла и огня под ним. Узнаваемая картина безо всяких сомнений должна была завершиться потайной дверью за холстом – все, как в каморке Папы Карло из приключений Буратино. Ну как тут удержаться! Звигунов скользнул к холсту и откинул его, как полог. Если бы там ничего не было, он бы это понял, но там была дверь, и оправдавшиеся ожидания вызвали восторг. Два попадания. Теперь третий шаг. Звигунов дернул за ручку двери. Дверь скрипнула, но не открылась. Бывают такие фальш-двери, за которым ничего нет. Но это была настоящая дверь. Звигунов поднес руку к замочной скважине – из нее дуло холодом. Это настоящая дверь.
Настоящей дверью называют не каждую дверь. Двери не просто разделяли разные пространства, например, комнаты и улицы, двери служат переходами из одного пространства в другое. И не только с улицы домой. Некоторые двери служат переходами между мирами. Перейдя в другой мир, человек становится другим человеком – собой, но другим собой, таким собой, каким он был и есть, и должен быть в другом мире. По этой причине люди, вернее, те из них, которые способны к таким переходам, то есть маги, не любят заходить в другие миры без нужды и без осторожности. Есть определенная вероятность встретить самого себя, и что из этого выйдет, никогда заранее не известно. В лучшем случае, в другом мире этот человек не проживает, и гость из другого мира просто становится другим собой. В худшем получится конфуз. Рассказывают самые разные небылицы. Например, сведущие люди считают, что определенное число пропавших без вести людей просто перешли в другой мир и не смогли, а может, и не захотели возвращаться.
Даже самые обычные двери могут оказаться переходами. Однако только в том случае, если будут активированы. Таким своеобразным ключом служат магические заклинания. Это очень надежный запор, получше любого электронного замка или даже замка банковского сейфа. Звигунову вновь пришли из памяти детства слова деда: "Что с матом закроешь, то без мата не откроешь!" Разумеется, имеются в виду специальные магические заклинания. Может быть, проходя через дверь, кто-нибудь зацепится, бывало, за ручку или ударится неловко об косяк, выскажется в сердцах – вот и готово заклинание. Человек проходит через дверь, не подозревая ничего, а входит уже совсем не в тот мир, в который собирался. Именно поэтому нужно выходить молча, а еще лучше задом наперед – считается, что так сохраняется коридор для возвращения. И тем не менее, это все равно опасно.
Звигунов отпустил ручку двери и привычно выразил удивление в духе: "Ох и ничего себе!", и если бы он сказал именно так, то все бы ничего, но он же был один – и не стал сохранять приличия. Его "ничего" прозвучало по-другому, совершенно по-магически. Дверь подалась вперед, открывая Звигунову вид на лестницу ведущую вниз. "Подвал!" – опознал Звигунов. За его спиной послышался шум. Решив, что это хозяин или кто-то из постояльцев, Звигунов поспешно потянул дверь на себя, послышался щелчок, и дверь закрылась. "Вот так…!" – добавил он утвердительно и удовлетворенно.
* * *
Клаус услышал какой-то грохот внизу, в подвале, догадался, что кто-то из постояльцев уже в столовой, и поспешил туда. В дальнем углу комнаты он увидел русского, того самого, о котором его предупредил федеральный министр, и который умел открывать дверные замки, не прикасаясь к ним. Похоже, двери и замки были, в некотором роде, специализацией русского – он стоял у бутафорской двери, которую Клаус сделал с намеком на итальянскую сказку о Пиноккио. Постоялец откинул полог и, видимо, рассматривал саму дверь за ним, поэтому не видел Клауса. Через мгновение русский шевельнулся, и Клаусу послышался звук захлопнутой двери. Этого, конечно, быть не могло, и Клаус поспешил на помощь постояльцу – объяснить, как получится, о том, что это за дверь.
Русский увидел Клауса, заулыбался, залопотал что-то, перемежая исковерканную немецкую, английскую и, наверное, свою русскую речь. Глаза русского светились восхищением. Конечно, Клаус этого заслужил. Это он и придумал сделать дверь в духе той самой в каморке, где из полена был вырезан любимых герой всех детей. Клаус снял с гвоздя старинный ключ, открыл дверной замок и потянул дверь на себя. За дверью была кирпичная кладка. Это всегда приводило в изумление любопытных постояльцев. Однако реакция русского была, мягко говоря, совершенно необычной. Он открыл рот и глядел на стену в дверном проеме, словно ожидал там увидеть что-то совершенно иное. Клаус расценил это как крайнюю степень удивления и отнес к необычности самого русского, о котором было известно, что он маг, и хозяин гостиницы уже в этом убедился.
Русский же вернулся к жизни, осторожно закрыл бутафорскую дверь, все время что-то бормоча, затем вдруг с силой толкнул дверь от себя. Что-то произошло, и в подвале вдруг погас свет – такое бывает в горах. Клаус обернулся ко входу в столовую, который подсвечивался лампой где-то на лестнице. В затылок ему дохнуло холодом и подземельной сыростью. Не находя этому объяснения, Клаус вновь обернулся к бутафорской двери и услышал клацанье замка – русский хлопнул дверью. Свет вновь загорелся – такое бывает в горах. Лицо русского сияло, будто он выиграл в споре. Продолжая что-то лопотать, русский хлопнул Клауса по плечу и подмигнул.
На лестнице загрохотали шаги – в столовую на завтрак спускались постояльцы гостиницы. Кореец с кореянкой, скорее всего, муж и жена, две девушки, скорее всего, любовницы, а также шесть здоровых мужиков – отцы и сыновья, путешествующие вместе, – так было написано у них на одинаковых майках. Кореянка, завидев русского, остановилась, а затем почтительно поклонилась ему, удивив мужа-корейца. Однако после того как она что-то пошептала ему на ухо, тот тоже согнулся в поклоне. Русский в свою очередь тоже ответил им поклоном, но, скорее, прикалываясь и шутя, нежели всерьез. Шумные немецкие отцы с сыновьями вскоре захватили внимание Клауса. В столовой стало живо и весело. Запахло жареными колбасками, горчицей, яичницей, кофе и пивом – начинался очередной обычный день хозяина маленькой гостиницы в Баварских Альпах. Почти обычный, если не считать последних событий – встреча с федеральным министром, знакомство с русским магом, который, судя по всему, вовсе не опасен, хотя наблюдать магию воочию было все же жутковато. Клаус решил позвонить министру – наверное, это было бы верным. Он набрал номер и ждал соединения. Стрелка старинного компаса, лежащего на телефонном столике, неспешно делала обороты вокруг своей оси. Удивлению Клауса не дано было продлиться – по телефону ответил федеральный министр иностранных дел.
* * *
Федеральный министр иностранных дел перед этим говорил по телефону со своим русским коллегой, стараясь держаться бдительно или, как говорят сами русские, "держать ухо востро". Для этого было достаточно оснований. Это только новичкам и дилетантам международных отношений русские могут показаться простыми и открытыми. В их манерах странным образом сочетались европейская дипломатическая изощренность и азиатское коварство. Среди акул дипломатии всего мира отношение к русским всегда было особым. Общаться с русскими было неприятно, потому что ничего в их поведении не говорило об истинных замыслах и планах. Безупречная вежливость и радушие русских вызывали глухую тоску, поскольку все знали, что этому верить нельзя, но не было ни малейшего просвета в попытках понять, чего же они в очередной раз затеяли. Если же после встреч или телефонных переговоров долгое время ничего не происходило на мировой арене или в отношениях между странами, подчас становилось жутковато.
Скорее всего, дело было в особенностях этнической разновидности магии, которую практиковали русские. Следует заметить при этом, что на дипломатической работе состоят исключительно маги, иначе было бы невозможно скрывать до поры до времени шаги дипломатии во имя решений глав государств. Ни один телепат не прочитал бы мысли даже рядового дипломата. Дипломатическая молодежь часто злоупотребляет этим, бессовестно обманывая своих дипломатических руководителей. Однако общение с русскими всегда оставляло неприятное чувство, что они-то как раз умеют считывать мысли даже из голов опытных дипломатов.
Вот и сейчас русский определенно врал, но этому не было ни малейшего подтверждения – ни логического, ни поведенческого. А речь шла о чрезвычайно важных вещах. На кону была судьба не только Германии, но и всего Европейского Союза, дела которого, как известно, давно идут неважно. Сначала старушка Европа благодарно откликнулась на идею объединения. Все стало проще и экономнее. Новая валюта оказалась устойчивой и надежной. Впереди замаячило светлое будущее. Однако что-то пошло не так, и у старушки начались проблемы. Экономики в прошлом благополучных стран стали вдруг сдавать, как зрение, слух или суставы стареющего организма. Деньги словно вылетали в трубу, и понять, как именно это происходит, так и не удавалось. Уверенно держалась лишь Германия, хотя она вовсе не была спокойна и уверена в себе. Деньги имеют свойство кончаться. И они кончались. Оставалась лишь надежда на особый резерв. О нем и шла речь в телефонном разговоре с русским министром иностранных дел, который определенно врал.
Русский убедительно утверждал, что обещанный российской стороной специалист отправлен в Германию, но то, как вел себя этот специалист, вызывало серьезные сомнения и в том, что он специалист, и в том, что он будет делать для немецкой стороны именно то, о чем стороны договорились. Русским это было более чем выгодно, и немецкий министр не понимал, почему ему кажется, что его "динамят". Русские получали десять процентов от этой необычной операции – это колоссальная сумма, многократно превышающая бюджет России. Они не настаивали на пересмотре своей доли, но, похоже, имели какие-то основания затягивать исполнение обещанного. Вместе с тем то, насколько уверенно русские заявляли, что легко справятся с задачей, говорило и о том, что они вновь себе на уме, и о том, что лучше бы на их месте оказался бы кто-то другой, хотя бы и соизмеримо хитрый.
А дело все было в Альпах, тех самых горах, которые украшают сразу несколько европейских стран; они – словно бриллиант в обрамлении Германии, Австрии, Швейцарии, Франции, Италии, Чехии, Словении, Монако и Лихтенштейна. С давних пор повелось прятать в горных пещерах то, что принято называть золотым запасом. Это было очень похоже на банковское хранение, но с одним необычным обстоятельством. Банкирами были цверги.
Люди давно знают о цвергах – жителях гор в параллельной реальности и даже научились с ними общаться и строить отношения. Это могли делать только маги, поскольку приходилось либо перемещаться в реальность цвергов, либо быть способными видеть их и говорить с ними, если цверги перемещались в реальность людей. Необычный "банковский" секрет хранения в горах золотого запаса сводился к тому, что золото перемещалось в мир цвергов и надежно хранилось там. За это цверги получали определенный процент, и ни разу за тысячи лет взаимовыгодного сотрудничества не обманули людей – просто они так не по-людски устроены.
Однако более полувека назад произошла более чем крупная неприятность – цверги потеряли способность перемещать золото обратно в мир людей. Их магия, оправдавшая себя в веках, перестала действовать. Обе стороны сошлись во мнении, что причиной тому послужили события конца второй мировой войны. Во всем винили русских, которые наложили непреодолимое заклятие на банковские операции с цвергами. Предполагаемая сила магии была такой, что исполнителя относили либо к богам, либо к кому-то из сильных магов, которых иногда, крайне редко, используют боги очень высокого разряда. Из года в год, начиная сразу с послевоенных лет, цвергам удавалось перемещать в человеческую реальность все меньшие партии золота. Да и это удавалось только через большие промежутки времени.