* * *
Завершив свою экскурсию по замку, Звигунов прилично устал – находился и взопрел в треклятых своих кальсонах. Он было вновь решился их снять, зайдя в туалет, но подумал, что, вспотев, он выйдет на холод и может простудиться. Оставшись в этом парниковом приспособлении, он двинулся с горы вниз, к железнодорожной станции. Впереди был еще целый день, и нужно чем-то его занять. Поезд повез Звигунова дальше.
Безотчетно доверяясь своему чувству географической ориентации, наш герой вышел там, где к выходу направилось сразу большое число пассажиров, которые заспешили куда-то, в какое-то место, и это место было для всех почему-то привлекательным, раз влекло к себе столько людей. Люди привели на большой луг за деревней, где были расставлены столики и палатки, вокруг которых все и толпились. Подойдя ближе, Звигунов догадался – это рынок. На прилавках было выложено всякое старье – блошиный рынок, догадался он еще раз. Старые вещи Звигунов любил – это вещи с историей, своей собственной и историей своих владельцев. Где-то в каких-то книжках он читал что-то о магии старых вещей – магических артефактах. Якобы, завладев такой волшебной вещью, и сам становишься волшебником. Не то чтобы веря в это, но в известной степени превращая в игру, Звигунов стал искать что– нибудь такое, что можно было бы купить себе на память. Вот, например, чашечки, блюдца, ложечки и прочая посуда. Почему бы не купить себе чайную пару? Весьма древние старик и старуха как-то подозрительно жались друг к другу и смотрели на Звигунова с необъяснимой опаской. Он долго перебирал чашки, вертел их в руках, прикладывал к губам, как бы выпивая их содержимое – куражился и шутил, короче. А как иначе, если его немецкий немцы не понимали?
Купив чашку, блюдце и ложечку, Звигунов не успокоился и продолжил поиски чего-нибудь еще. Он двинулся вдоль рядов и не видел, как старик, продавший чайный комплект, засеменил куда-то в сторону, и его перемещение сопровождалось каким-то волнением и шепотом других продавцов подобно тому, как болотный зверь или птица, продираясь через заросли камышей, вызывают их шевеление и шелест.
Звигунов не знал немецкого языка и не узнал о том, что в нем опознали мага, и теперь эта весть облетела торговцев блошиного рынка. Известно, что большинство из них маги, специализирующиеся на сборе и продаже магических артефактов. И хотя магами они были слабенькими, а волшебные предметы обычно продавали из разряда "так себе", сильного мага узнали сразу и спешили оказать ему уважительное почтение, что является правилом хорошего тона среди магов. Есть даже мнение, что можно рассчитывать на мизерную долю силы мощного мага, если вступить с ним в контакт и обменяться чем-нибудь, например, получить от мага деньги за какую-нибудь магическую безделушку. И все же маг, сила которого была физически ощутимой, вызывал, кроме интереса и уважения, какое-то тревожное опасение, и потому выражения лиц продавцов блошиного рынка были смешными.
Наш герой искренне потешался над стариками и старухами, потому что по-прежнему не понимал их речи, но что-то улавливал в их странной мимике. Иногда ему казалось, что его принимают за кого-то другого. Решив не разочаровывать всех их, Звигунов брал в руки штуковины, которые ему протягивали торговцы, рассматривал их, вертел в руках, кивал головой в ответ на непонятную речь. А вещицы были и впрямь замечательные. Дрогнув душой, он решился на покупку старых, но продолжающих идти настенных деревянных часов, чем осчастливил их бывшего владельца почти до потери сознания. Звигунов продолжил путь, рассматривая часы, почему и не увидел, как этого продавца словно ударило сильным электрическим разрядом, и он повалился наземь. Однако бросившиеся к нему соседи были вовсе не испуганы этим, а выражали что– то вроде зависти и, похоже, с чем-то поздравляли несчастного, тряся его руки. Он же, придя в себя, стал хвастаться тем, что не пожалел для неизвестного мага, неизвестно как оказавшегося на их рынке, старинных часов весьма высокой магической силы, за что и был вознагражден пополнением своего магического баланса. И словно в подтверждение своих слов, старик достал из спичечного коробка спичку, строго посмотрел на нее, и она вдруг вспыхнула пламенем. Все вокруг заохали, некоторые тихо зааплодировали. Повезло же старику!
Звигунов двинулся к деревне. В большой современный туристический автобус грузились туристы. Он остановился у дверей, чтобы прислушаться к их речи и догадаться, на каком языке они говорят, стало быть, узнать из какой они страны. Им владело приятное благодушие. Туристы же залопотали что-то, явно обращаясь к нему, жестами приглашая внутрь автобуса. И такие они были радушные, что Звигунов подумал, что проехать с туристами до какого-нибудь их следующего пункта маршрута будет вполне приемлемым – и для него, и для иностранцев, черт его знает из какой страны, возможно из какой-нибудь Швеции. Приятные старики были внимательны, его усадили на переднее сиденье – чтобы было хорошо видно дорогу, а одна старушка даже налила ему в бумажный стаканчик кофе из своего термоса. Звигунов благодарно раскланялся с ней. Другая старушка, спешно включив свой Айпад, отправила в Твиттер: "Неожиданно встретили мага. Он хорош:)". Сообщение прочитали шведские фанаты древних троллей и тут же перепостили своим друзьям, комментируя это событие догадками, что в Германии затевается что– то необычное, договорившись следить за развитием событий.
Автобус, попетляв по красивым горным дорогам, остановился в долине ввиду красивой церкви. Туристы потянулись к ней, не упуская из виду Звигунова, озорно поглядывая на него и временами даже подмигивая. Звигунов вместе со всеми шел к красивому религиозно-культовому сооружению. Внутри оказалось еще красивее – все в золоте. Пофотографировав внутреннее убранство церкви, Звигунов, подобно другим, присел на одну из скамеек – католики не стоят в церкви, как в случае православного варианта христианства. Заиграл орган, запел хор. Красиво! Наш путешественник почувствовал себя невероятно благостно, заулыбался, зевнул, добавив мысленно умеренно сильный эпитет к происходящему, и уснул.
Хорошее настроение всегда понижает бдительность, и Звигунов, несмотря на то, что прежняя профессия должна бы обеспечить автоматический мониторинг обстановки вокруг него, не видел, что за автобусом всю дорогу следовал черный "Мерседес", что один из пассажиров последовал за Звигуновым в церковь и сел на скамейку сразу позади него. Тренированным движением, стараясь делать это незаметно, человек навинтил насадку на грозный инструмент своей работы, посчитав, что в церкви исполнение задания будет уместным и даже символичным. На руку было и то, что объект, похоже, сейчас заснет, поэтому никто не обратит на него внимания какое-то время, и можно будет незаметно уйти.
Объект, кажется, зевнул. Тип сзади откликнулся на зевок объекта своим сладким зевком, и когда его зажмуренные глаза вновь открылись – буквально через доли секунды – Звигунова и след простыл. Сорвавшись с места, неудачник выбежал из церкви, но не нашел Звигунова, побежал к своим, те тоже всполошились, стали рыскать вокруг, но, похоже, безуспешно.
Увидев происходящее своими глазами, служитель церкви, специально приставленный следить за вошедшим внутрь русским магом, поспешил в служебную пристройку, запер дверь, открыл узкое окно, увидел черный "Мерседес" и бегающих вокруг людей в черном, прищурился, силясь разглядеть номер, но не сумел. Чертыхнувшись, он достал из шкафа винтовку с оптическим прицелом и, направив в нужную сторону, прочел номер машины, набрал одной рукой кого-то по мобильному телефону, продиктовал цифры и буквы, прокомментировал происходящее, кивнул утвердительно головой, отложил телефон в сторону, затаил дыхание и нажал на спусковой крючок. Винтовка дернулась. Служитель удовлетворенно оценил результат – черная машина осела на одно колесо.
Звигунову же снился странный сон, как будто он вовсе и не спит, а идет по коридору под церковью – наверху слышались орган и хор. Знакомое чувство пространственной ориентации говорило, как голос навигатора, что он правильно идет – туда, куда надо. Коридоры, похожие на лабиринт, петляли и пересекались с другими, но Звигунов поворачивал, когда знал, что это нужно сделать. Повернув очередной раз за угол, Звигунов подвергся нападению.
Гномики, карлики или какая другая мелочь, количеством около десятка ринулись к нему. Они пронзительно верещали, корчили страшные рожи, короче, вели себя недружелюбно и даже агрессивно. В первое мгновение естественные реакции вызвали испуг, ужас, волосы шевельнулись на голове, порываясь подняться дыбом, глаза раскрылись широко. Однако впрыснутый надпочечниками адреналин дал силу мышцам и энергию организму – лицу вернулся красный оттенок. Кортизолы, наоборот, дали спокойствие и уняли дрожь. Звигунов знал наперед, что именно так отреагирует его естество на опасность – мобилизация произойдет в один миг. Так всегда бывало в бою.
Вдруг мозг пронзила отчетливая мысль – это же сон! Значит, мне ничего не грозит. Значит, я могу сам направлять свой сон туда, куда захочу. И Звигунов вспомнил все, что читал о так называемых "управляемых сновидениях", которыми, как весьма странной практикой, увлекаются некоторые люди, склонные ко всякой там эзотерике. Этот поворот мыслей дал ему такой неожиданный прилив энтузиазма, что он даже заулыбался от мысли о том, что он сейчас сделает с этими уродами. "Что…! О…ли, что ли, гопота! На кого…, руку подняли! Испепелю, на…! Руки ваши кривые поотрываю…! Ну…! Кто самый смелый, на…?" – Звигунов ревел, как реактивный двигатель на форсаже.
Уже с самым первым междометием хватка чужих рук заметно ослабла, и слабела с каждым его крепким словом. После угрозы испепелить в воздухе явно завоняло палеными волосами и горелой плотью. Гномы заверещали и завертелись, словно получили ожоги. На обещании оторвать руки некоторые схватились за плечи, словно кто-то выкручивал плечевые суставы. Крик усилился, и в нем звучала настоящая боль. После проявленного интереса к тому, кто из нападавших самый смелый, Звигунов просто строго глянул на самого крупного гнома, и тот, вскрикнув, осел, оставшись лежать без движения. Это маленькое происшествие привело в замешательство других – они даже перестали орать. Звигунов применил еще один старинный прием: рванул вперед, стараясь напугать их этим резким движением. Обычно на это реагируют, просто отшатнувшись от испуга. Но не в этот раз – это же сон, и Звигунов, похоже, обладал во сне поистине волшебной силой. Гномов, оставшихся стоять на ногах, просто сдуло прочь, как если бы кто-то дунул на них, как на хлебные крошки, оставшиеся на столе. Даже лежащего без признаков жизни "смелого" гнома немного протащило по полу. Вот она, боевая магия в действии!
Через некоторое время сон Звигунова продолжился – гномы стали приходить в себя и собирались у дальней стены в пугливую кучку. Они что-то обсуждали шепотом, словно собираясь с духом для чего-то. И вот один из гномов сделал шаг от коллектива в сторону Звигунова, потом еще шаг, потом, осмелев, подошел на расстояние, все же безопасное для него.
"Брат… брат, не сердись…" – пролепетал гном. "Ого! – подумал Звигунов, – вот это сон! Только что "Гоблин" не озвучивает. Прямо "реальные пацаны" какие-то. Южное Бутово рулит!"
"Иди сюда, , не бойся, больше не трону!" – убедительно пообещал Звигунов. "Он знает наш язык!" – обернувшись к своим, обрадованно крикнул гном. "Конечно…! – подумал Звигунов. – Это же сон – возможно все!"
"Слышь, ты…! Что за дела…! Это что такое, на…!" – решил поддерживать строгий тон общения Звигунов. Гном-парламентер вздрагивал в такт каждому междометию в строгой речи человека. "Брат! – заискивающе попросил гном, – Ты не мог бы не колдовать? Мы будем вести себя хорошо. Мамой клянусь!"
"Чего вам надо? – строго, но уже без междометий спросил Звигунов. – И чтобы как на духу…!" Гном опять тряхнул головой в такт слову, как от подзатыльника. "Все как на духу, брат! Только не колдуй. Больно же! – взывал к жалости гном. – Короче, мы хотели тебя украсть…" Потом гном понес какую-то ахинею про золото, каких-то цвейгов, какое– то заклятие. Звигунов не запомнил подробностей этой части сна – видимо, спал беспокойно. Только один эпизод был более или менее ярким. Устав от галиматьи из уст гнома, Звигунов вроде бы даже рассердился, и, рявкнув: "Да пошли вы на…!!!", проснулся на скамейке в церкви, где и задремал.
"Неудобно получилось!" – застыдил себя Звигунов, заметив служителя церкви, который таращил на него глаза, не мигая. "Наверное, осуждает меня", – подумал виновато Звигунов, извинился, сказал еще что-то, стараясь оправдаться тем, что устал, выслушал от служителя что-то в духе "не беспокойтесь, все нормально, ничего страшного, не стоит извинений". Потом Звигунов спросил у служителя, как добраться до железнодорожной станции и где можно пообедать. Служитель подробно рассказал ему о пути на станцию и порекомендовал гаштет при церкви, где сегодня на обед луковый суп и традиционные жареные колбаски. Он также добавил, что хозяин ресторанчика раньше работал в этой церкви поваром, и его теперешняя кухня каким-то образом сохранила опыт церковного рациона и в некотором смысле можно считать то, что он готовит, духовной пищей. Звигунов признался служителю, что и сам любит готовить, например, плов – пришлось объяснять, что это такое. Поговорив, он направился обедать.
Служитель дождался, пока Звигунов удалится, и спешно куда-то позвонил, докладывая, что русский маг прямо на его глазах пропал прямо со скамейки в церкви, а потом также и появился на ней же через два часа. Происшествию с людьми, следящими за Звигуновым, он также посвятил несколько минут доклада, покивав при этом головой, видимо, получая указания. В завершении добавил, как бы кстати, что русский говорит по-немецки совершенно без акцента, вернее, на баварском диалекте. Потом подумал и робко попросил отгул – после того, как он увидел материализацию мага из воздуха, требовалась обычная психотерапия: шнапс.
* * *
Верховный цверг нижних цвергов или Нижний Первый Цверг, за глаза называемый НПЦ (произносится НиПеЦ), словно побитый пес, был еле живой – перенести такое не под силу даже таким мощным цвергам, как он. А пережил он ни много ни мало, но смерть и воскрешение. Даже осознание этого приводило цверга в уныние – русский маг, которого они попытались похитить, чтобы шантажировать верхних цвергов, оказался такой силы, что был способен убить своей магией и ей же воскресить. Для захвата Звигунова собрали самых крутых нижних цвергов с опытом боевых действий против верхних цвергов. Все они владели изощренной боевой магией, подобно тому, как в наших Японии или Китае учителя школ боевых единоборств развивают каждый свою линию. Операцию возглавил лично НиПеЦ.
Когда маг был остановлен мощным коллективным ударом группы захвата, и все признаки победы над ним были налицо – волосы дыбом, бледная физиономия и широко раскрытые от ужаса глаза, казалось, что осталось только связать его, допросить и спрятать куда-нибудь на время переговоров. Нижние цверги подумывали даже убить мага – невелика потеря и невелик риск. Но маг оказался еще тот боец – в одно мгновение он сбросил с себя опытных цвергов, а на НиПеЦа только посмотрел, и все… Сознание старого цверга померкло, и о том, что было потом, он узнал только после своего воскрешения. Да, НиПеЦ был убит магом в самом начале операции. Хорошо, что маг не поубивал всех – он больше никого не тронул.
Заместитель НиПеЦа – ЗаНиПеЦ – сдал магу все тайны, и о золоте, и о планах похищения мага с последующим шантажом верхних цвергов, и вообще обо всем, что касалось отношений между верхними и нижними цвергами. ЗаНиПеЦ клялся, что договорился с русским, уломал его пойти навстречу многострадальному нижнецвергскому народу и оставить золото на хранении у верхних цвергов хотя бы еще на пару сотен лет, пока не будут достроены и доукрашены личные апартаменты цверговского руководства и некоторые увеселительные заведения. Маг подтвердил свое согласие заклинанием "Г… вопрос!" Правда, пришлось посулить ему десять ведер золота, и ЗаНиПеЦ торговался, как лютый зверь, если только можно верить этому прохвосту и жулику. Уж если тот и договорился с магом, то определенно за откат не меньше половины – это пять ведер. Нужно будет потом проверить и отобрать – все экономия.
Своего воскресения НиПеЦ не помнит, но было больно, больно и сейчас. Очень. Умереть и воскреснуть в один день. Говорят, у людей, вернее, среди магов существует легенда о воскрешении. Когда-то очень давно, даже по меркам цвергов, в мире людей происходили события, изменившие их мир настолько радикально, что, сменив в те времена свой курс, человеческая цивилизация до сих пор идет этим путем. Так вот в начале этого нового пути людей стоял некто, кого даже к магам, даже к очень сильным магам относить нельзя – это уже совсем другой уровень бытия… или небытия. И он сам, и маги, и простые люди, а потом и цверги звали его так: Сын. До сих пор никто не смог до конца разгадать многоярусной метафоричности идей этого великого существа.
Сын творил чудеса, стараясь доказать людям, что каждый из них способен быть гораздо большим, нежели простым поедателем еды и банальным воспроизводителем себе подобных поедателей. Сын, как тот вопиющий в пустыне, пытался докричаться до людей, что они все без исключения, невзирая на пол, расу, национальность, социальное положение и материальную обеспеченность, равны, как один, и не просто как один, а как Тот, Кто в каждом из людей воплотил Свой замысел и создал всех людей по Своему образу и Своему подобию. Сын старался изо всех сил. Задуманное было его миссией, и он не пожалел главной ценности своей жизни – самой жизни. Пришлось отдать ее, как доказательство силы и тайны этой силы. И, похоже, не зря… Эта жертва изменила ход истории человеческой цивилизации. Такой вариант реальности людей, конечно же, не мог не стать известным магам еще до начала ее реализации. Даже появлению на свет, рождению Сына, предшествовало большое число знаков, вроде звезд и комет. Маги же просто чувствовали это, а некоторые знали и двинулись в путь, чтобы приобщиться к новому витку развития мира людей.
Вот и путь нашего героя все время его пребывания на удивительной древней земле сопровождался подобием знаков – с ним что-то происходило, его узнавали, на него обращали внимание. Он же иногда был опасно беспечен. Звигунов шел к железнодорожной станции. Вечерело. Пора бы домой, в гостиницу. По дороге где-нибудь поужинать и позволить себе кружку-другую пива под жареные колбаски, заглянуть в глубокое декольте румяной светловолосой официантки.
А примерно в километре от пути Звигунова опустилось стекло задней двери черного автомобиля. Человек на дальнем сиденье увидел Звигунова совсем близко – оптика прицела была сильной. Почти все изображение в прицеле занимала чуть сутулая спина мишени. Снайпер качнулся от отдачи, продолжая наблюдать в прицел результаты выстрела. Мишень качнулась и упала.
Звигунов увидел себя лежащим на асфальте и сразу понял, что произошло – в него стреляли, его убили, он мертв.