- Да, похоже, ты права, - согласился Саймон. - Хотя сегодня утром, когда я по телефону обговаривал с ним детали твоего освобождения, он мне показался очень хорошим человеком - как только я смог пообщаться с ним лично.
- Он таков, каким ты желаешь его видеть, - сказала я.
Машина поехала. Я прислонила голову к окну.
- Мистер Киплинг велел мне вернуть это тебе. - Саймон положил цепочку с крестом мне в руку.
- О, спасибо, - поблагодарила я. Я обернула цепочку вокруг шеи, но не смогла ее застегнуть - мои больные пальцы не справились с крошечным механизмом.
- Позволь мне, - предложил он. Он поднял мои волосы, и его пальцы слегка коснулись моей шеи сзади. - Готово, - сказал он. - Должно быть, ты очень устала, Аня. У меня с собой еда, если хочешь.
Я отрицательно покачала головой.
- А есть немного воды?
Он вручил мне термос, и я осушила его одним большим глотком. Часть воды пролилась через углы рта, и я почувствовала себя виноватой.
- Ты умирала от жажды, - прокомментировал он.
- Да, я… - И тут внезапно я поняла, что меня сейчас стошнит. Я нажала кнопку, опустила стекло и смогла оставить большую часть за пределами машины. - Мне очень стыдно, мне не стоило пить так много. Похоже, я обезвожена.
Саймон кивнул.
- Не извиняйся. Когда все завершится, я лично напишу жалобу о том, как с тобой обращались в "Свободе".
Я не могла больше думать об этом, так что сменила тему:
- Как это произошло? Я имею в виду мое освобождение.
- В течение недели в городские больницы поступало все больше и больше пациентов с отравлением фретоксином. Думаю, число заболевших превысило сотню, так что стало очевидно, что яд был во всей поставке.
Я кивнула.
- Но мне все еще не удавалось заставить кого-либо в офисе окружного прокурора выслушать меня. Мистер Киплинг - человек со связями как в твоей семье, так и в правоохранительных органах. Мне люди не доверяли. И несмотря на то, что ты дочь Леонида Баланчина, никто в организации также не хотел помочь. Не то чтобы они вообще не хотели помочь, просто время было самым неподходящим. У них была собственная большая проблема - ведь яд был в их шоколаде.
- Должно быть, ты был очень настойчив, - сказала я. - Спасибо.
- Ну, на самом деле не все лавры принадлежат мне. Нам повезло. Ты ходишь в школу с мальчиком по имени Гудвин Делакруа, верно?
- Вин.
- Несколько раз я говорил с твоей подругой, Скарлет Барбер, о том, что случилось. И, думаю, как раз Скарлет пошла к Вину, который…
- …пошел к отцу. Да, в этом есть смысл.
- И вот с этого момента все и завертелось. Главная проблема, видишь ли, заключалась в твоем имени. Хотя ты, разумеется, непричастна к яду в поставке, ты все еще носишь фамилию Баланчина, и, думаю, люди из офиса окружного прокурора не желали отпустить одну из Баланчиных в разгар кризиса. Потребовалась личная встреча…
Я зевнула.
- Прошу прощения.
- Все в порядке, Аня. Ты устала. И я никогда не понимал, что такого неприличного в зевоте.
- Я не настолько устала, - настаивала я. - Я просто… - Мои веки опускались. - Мне нужно поблагодарить Скарлет, когда я вернусь в школу… И Вина тоже…
Я снова зевнула и заснула.
X
Я иду на поправку; принимаю посетителей; узнаю новости о Гейбле Арсли
Я проснулась в своей собственной кровати, как будто предыдущих суровых испытаний не было.
"Как будто" значило то, что рядом со мной лежала Нетти, а Лео дремал на стуле у моего письменного стола. Обычно они так не спали.
- Ты уже проснулась? - прошептала Нетти.
Я сообщила, что вроде бы да.
- Имоджин сказала, чтобы мы дали тебе отдохнуть, - доложила Нетти. - Но мы с Лео не хотели упустить время, когда ты проснешься, так что остались тут.
- Какой сегодня день? - спросила я.
- Уже вторник.
Я спала два дня.
- Разве ты не должна быть в школе?
- Я уже вернулась. Сейчас ночь. Значит, два с половиной дня.
Лео зашевелился в кресле:
- Нетти, ты не должна говорить! Ты разбудишь…
И тут он увидел меня. С криком "Анни!" он вскочил ко мне на кровать и обхватил меня руками.
- Ох, Анни, я так по тебе скучал! - И он начал целовать меня в лоб и щеки. Я засмеялась и сказала, что тоже по нему скучала.
Приподнявшись, чтобы обнять Лео, я обнаружила, что моя рука подсоединена к капельнице.
- Что это такое? - спросила я. Очевидно, Имоджин решила, что я обезвожена и истощена.
- Бедная Анни, - сказала сестра.
На следующий день я хотела было пойти в школу (я и так уже сильно отстала), но Имоджин не пустила меня:
- Ты все еще слишком слаба.
- Но я уже чувствую себя гораздо лучше! - уверила я ее.
- А в понедельник ты будешь чувствовать себя еще лучше, - ответила она.
Я напомнила ей, что она сиделка бабули, а не моя, но Имоджин не сочла этот довод хоть сколько-нибудь стоящим.
- Возвращайся в кровать, Анни.
Вместо этого я решила проверить, как там бабуля.
Я зашла в комнату и поцеловала ее в щеку. Она сразу же меня узнала, что я сочла обнадеживающим знаком. Может быть, у нее был один из хороших дней.
- Привет, Аннушка, - сказала бабуля. Она посмотрела на меня искоса. - Ты сильно похудела.
- Разве ты не помнишь? Имоджин говорила тебе, что меня допрашивали в связи с преступлением.
- Преступлением? Нет, в этом нет никакого смысла. Это была не ты, а твой отец.
- Думали, что я отравила парня по имени Гейбл Арсли.
- Гейбл Арсли! Звучит как псевдоним. Я никогда не слышала о таком человеке. - И она помахала мне рукой, чтобы я ушла.
- Он был моим парнем. Ты с ним однажды виделась.
Я встала, чтобы уйти. Бабушка казалась возбужденной, и мне не хотелось получить еще одну пощечину.
- Анни?
- Да?
- Лео получил работу в Бассейне?
Удивительно, что она это запомнила. Умственное состояние моей бабушки казалось для меня все большей и большей загадкой. Я снова села.
- Нет еще. Мы все тут были немного заняты.
- Отлично, отлично. Я думала об этом. Я не уверена, что это такая уж хорошая идея.
Делать мне было больше нечего, так что мы какое-то время обсуждали достоинства того, что Лео временно устроится на работу в Бассейн, - ничего нового. Потом я действительно стала уставать, поэтому сказала бабуле, что мне пора идти.
- Возьми плитку шоколада, дорогая, - сказала она. - И будь уверена, что разделишь ее с тем, кого любишь.
Меньше всего на свете мне хотелось шоколада, и в любом случае я знала, что полиция конфисковала все наши запасы. Но ради бабушки я все-таки зашла в шкаф и притворилась, будто достаю оттуда плитку.
В пятницу вечером Скарлет позволили посетить меня, что стало долгожданной сменой обстановки. Хотя я ценила то, что мои домашние так беспокоились о моем здоровье, их забота заставляла меня чувствовать себя инвалидом. Нужно было, чтобы кто-то вел себя со мной как обычно.
- Так что происходит в Школе Святой Троицы? - спросила я после того, как Скарлет удобно расположилась на моей кровати.
Скарлет расхохоталась.
- Ты смеешься? Единственное, что происходит, - ты и Гейбл.
- Просто супер.
- В самом деле, больше никто ни о чем не говорит.
Скарлет скрестила ноги.
- Я, по сути, оказалась самой популярной девушкой в школе, так как обладала сведениями из первоисточника.
- Поздравляю.
- Да уж, у меня появилось множество друзей на всю жизнь за последние девять дней, - сказала она. - У тебя будет масса конкуренток.
Я поблагодарила Скарлет за то, что она водила Нетти в школу и забирала ее оттуда, и за то, что она попросила Вина пойти к отцу.
- Вин? Я не имела к этому никакого отношения. Он пошел к отцу самостоятельно.
- Но ты наверняка имеешь к этому отношение, - настаивала я.
- Конечно, мы говорили о тебе, - сказала она. - Но он не сообщал мне, что пойдет к отцу, и я не просила его. Я думала об этом - ой, да не делай такой удивленный вид, Анни! Твоя лучшая подруга-глупышка все-таки порой обдумывает свои действия. Я думала об этом, но ничего не сделала, потому что не была уверена, не станет ли все еще хуже.
- Так почему тогда Вин это сделал? Мы ведь едва его знаем.
Скарлет закатила глаза.
- Я уверена, что ты можешь представить себе почему.
Меня все это раздражало. Я не хотела быть обязанной Вину хоть чем-нибудь, особенно после беседы с его отцом.
- Хватит хмурить брови! Это не великая тайна. Ты ему нравишься, Анни. Единственное, что он хочет, - снова делать с тобой задания в лаборатории и, возможно, услышать пару слов благодарности, ну и чтобы ты пошла вместе с ним на Осенний бал.
Я вздохнула.
- Бедняжка Анни, она понравилась симпатичному парню, - дразнила Скарлет. - Ее жизнь так трагична. - И она драматически шлепнулась на кровать.
- Я была в тюрьме, знаешь ли, - напомнила я.
- Я знаю, - прошептала она, - я только дразнила тебя.
Ее большие голубые глаза наполнились слезами - Скарлет легко было заставить плакать.
- Мне так жаль, что с тобой случилось такое. Ужасно. Я не могу даже представить… Я всего лишь пыталась тебя развеселить.
И я в самом деле рассмеялась. Выражение ее лица было таким сокрушенным и таким милым.
- Когда я увидела тебя, ты выглядела настолько слабой… Нетти предупредила меня, но… Там в самом деле было так страшно?
Я пожала плечами. У меня не было никакого желания пересказывать все то, что произошло в "Свободе", Скарлет или кому-нибудь другому.
- Мне сделали татуировку. - Я спустила носок и показала ей штрихкод на лодыжке.
- Сурово, - ответила она.
Я снова натянула носок.
- Как Гейбл?
- Похоже, он будет жить. Чай Пинтер слышала, что ему пришлось делать пересадку кожи на лице. Из-за фретоксина часть кожи отвалилась или что-то в этом роде.
- Ох, боже мой.
- Ну, Чай не самый надежный источник. Я даже не представляю, откуда она добывает сведения; думаю, большую часть она просто выдумывает. А директор говорит, что Гейбл не вернется в школу по крайней мере до начала следующего семестра. Он в каком-то реабилитационном центре в провинции. Он на самом деле чуть не умер, Анни.
- Думаешь, мне стоит послать открытку? Или пойти его повидать?
Скарлет пожала плечами.
- Гейбл был просто ужасен и вел себя мерзко по отношению к тебе. И вполне вероятно, больной Гейбл будет еще более мерзок. - Она снова пожала плечами. - Но если ты считаешь, что должна, думаю, мне стоит пойти с тобой. Не нужно ходить одной.
- Ну, я не собираюсь идти к нему прямо сейчас. Может быть, в ноябре? - У меня было полно дел: нужно было догнать класс и решить множество собственных проблем.
Вошел Лео.
- Привет, Скарлет! Нетти сказала, что ты тут. - Он обнял ее. - Выглядишь очень мило!
На Скарлет были спортивные брюки и футболка, слишком простые для ее обычного стиля, светлые волосы были распущены, а на лице не было макияжа. Может быть, именно поэтому Лео сказал, что она выглядит мило? У Скарлет был прекрасный цвет лица, но обычно он был скрыт под тональным кремом.
- Спасибо, Лео, - сказала она. - По правде говоря, я не чувствовала, что хорошо выгляжу, но после твоего комплимента я изменила мнение.
Лео вспыхнул.
- Ты всегда мило выглядишь, Скарлет. Думаю, ты самая милая девушка в мире.
- Эй, а я? - сказала я.
- Ты милая как сестра, - сказал Лео. - А Скарлет ми-и-илая…
Мы со Скарлет рассмеялись, что заставило Лео покраснеть еще больше.
- Имоджин сказала, что тебе пора уходить, Скарлет, - передал Лео. - Анни должна поспать.
- Я только и делаю, что сплю! - запротестовала я.
- Она предупредила, что ты так и скажешь, - продолжал Лео, - и сказала, что на твои слова не надо обращать внимания.
Скарлет встала и поцеловала меня в щеку.
- Я приду к тебе утром в понедельник, так что мы сможем пойти в школу вместе.
По пути к выходу она также поцеловала в щеку Лео:
- Спасибо за комплимент, Леонид.
В воскресенье днем мой дядя и пасынок бабули, Юрий Баланчин (иначе говоря, глава семьи), нанес нам визит. Дядя Юрий был всего лишь лет на десять моложе, чем бабуля, и хромал (когда-то папа, кажется, говорил мне, что это от ранения, полученного на войне). Хромота, должно быть, усугубилась с тех пор, когда я видела его в последний раз, потому что сейчас он сидел в инвалидном кресле.
Дядя Юрий порой навещал бабушку, но в этот день он пришел не к ней, а ко мне.
От него всегда пахло сигарами, а голос огрубел от многих лет курения. Его сопровождало несколько телохранителей, Джекс, сын от проститутки, и Михаил Баланчин, "настоящий" сын и наследник. Дядя Юрий велел им выйти в коридор. Михаил начал было:
- Папа, я могу остаться с тобой?
- Нет, Микки, тебе тоже надо уйти, - сказал Юрий. - Мне надо обсудить с племянницей кое-что наедине.
Я села на кушетку.
- Малышка Аня, - сказал дядя, - ты выросла настоящей красавицей. Подойди поближе, дай я взгляну на тебя, дорогая.
Я наклонилась вперед, и он погладил мою щеку рукой.
- Я помню день, когда ты родилась. Как твой отец был горд!
Я кивнула.
- Леонид - да упокоит Господь его душу - думал, что ты самая красивая девочка в мире. Я тогда тебя не видел, но вижу сейчас, что он знал, о чем говорил. - Дядя вздохнул. - Прости, что я не навещаю вас с Галиной чаще. Эта квартира навевает на меня много грустных воспоминаний.
- Как и на всех нас, - напомнила я.
- Да, конечно. Как легкомысленно с моей стороны. На тебя больше, чем на меня. Но сегодня я пришел поговорить о другом. Я хочу обсудить инцидент с молодым человеком.
- Вы имеете в виду Гейбла Арсли?
- Да, - сказал дядя Юрий. - Я хочу извиниться за то, что не вмешался сразу. Из-за того, что дело было связано с шоколадом Баланчина, наши знакомые в правоохранительных органах к нам охладели. Если бы я вмешался, ты могла бы стать заложницей в офисе окружного прокурора, чего я боялся. Там теперь главным стал новый человек, и мы не знаем, друг он нам или нет.
Он говорил об отце Вина.
- В конце концов все устроилось, - сказала я.
- Я хочу уверить тебя, что я о тебе не забыл. Ты дочь Леонида Баланчина, и тебя бы не оставили гнить в тюрьме.
Я кивнула, но ничего не сказала. Слова были приятные, но это были только слова.
- Я могу точно сказать, что ты думаешь. Хорошие слова, но какая польза мне от них теперь? - Он наклонился поближе. - Я вижу, что ты умная девочка; у тебя проницательные глаза твоего отца.
- Спасибо, - сказала я.
- Ты держишь все в себе, как и он, и не позволяешь многому выйти наружу. Я восхищаюсь этим, - сказал дядя. - Я восхищаюсь такой сдержанностью в столь молодом создании.
Хотела бы я знать, стал бы он это говорить, если бы увидел меня с лазаньей в первый школьный день.
- Мне очень стыдно, - продолжал он. - Я чувствую, что Семья подвела тебя, что я лично подвел тебя.
Он склонил голову и понизил голос:
- Я хочу, чтобы ты знала, что в этой игре участвуют большие, неподконтрольные мне силы. Я должен добраться до сути истории с шоколадом, и потом я могу начать работу над возмещением убытков как тебе, так и твоим родственникам.
Он протянул мне руку, и я пожала ее.
- Ты мне нравишься, Аня. Как жаль, что ты не мальчик.
- Вы хотите сказать, что в таком случае я бы получила отличную возможность умереть в сорок пять лет, как мой отец? - спросила я тихо.
Дядя Юрий не ответил. Я не была уверена, что он вообще слышал меня.
- Не отвезешь ли ты меня в комнату Галины? Я бы хотел нанести визит мачехе, прежде чем уйду.
По дороге в ее комнату он спросил меня, как бабуля себя чувствует.
- Смотря какой нынче день, - ответила я. - Дядя Юрий, шли разговоры о том, чтобы мой брат начал работать в Бассейне.
- Да, я слышал кое-что.
- Я бы предпочла, чтобы он этого не делал.
- Ты боишься, что мы его испортим? - спросил он. - Даю слово, что единственное, что случится с твоим братом, это что он будет получать чек на неплохую сумму в конце необременительного рабочего дня. Мы позаботимся о нем. Его никогда не попросят сделать что-нибудь рискованное и не подвергнут опасности. Я слышал, что он потерял работу. Самое малое, что мы можем сделать, - предоставить ему временную, верно?
Слова дяди Юрия звучали более убедительно, чем слова Джекса. Я почувствовала себя спокойнее. И учитывая, каким тяжелым было положение бабули и каким потенциально сложным было мое юридическое положение, лучше, чтобы у Лео была хотя бы фиктивная, но оплачиваемая работа. Кроме того, я понятия не имела, когда разрешится ситуация в ветеринарной клинике, особенно сейчас, когда мистер Киплинг не может заняться этим вопросом (кстати, как он?).
Я и дядя Юрий добрались до комнаты бабули. Я открыла дверь и позвала:
- Бабуля, ты спишь?
- Нет, Кристина, входи, - сказала она.
- Я не Кристина, я Анни. Угадай, кого я привела с собой? Твоего пасынка, Юрия!
Я вкатила кресло Юрия в комнату.
- Тьфу, - сказала бабушка. - Как ты постарел! И потолстел!
Я была рада ускользнуть из комнаты.
Микки Баланчин стоял в коридоре рядом с комнатой бабушки.
- Возможно, ты не помнишь меня, но я твой двоюродный брат, - представился он.
- А кто не мой двоюродный брат? - пошутила я.
- Верно. Каждый раз, когда я встречаю симпатичную девушку, я должен проверить, не родственница ли она мне, - сказал он. Микки Баланчин был невысок ростом, всего на пару сантиметров выше меня. У него были светлые волосы, настолько светлые, что казались почти белыми, и такая же белая кожа, за исключением веснушек на переносице и скулах. Он был одет полностью в черное, что резко контрастировало с кожей и волосами. Его костюм был очень хорошо пошит и даже выглядел новым. Не могу сказать с полной уверенностью, но похоже, что его туфли были на небольших каблуках, которые делали его выше ростом.
- Я давно хотел встретиться с тобой, - сказал Микки. - С тех пор, как ты выросла, я имею в виду. Когда я был подростком, я обычно выполнял разные поручения для твоего отца и часто бывал в этой квартире. Я даже видел тебя голой, малышка.
Он указал на дверь в ванную.
- В этой комнате. Твоя мама тебя купала, а я случайно вошел.
Не совсем то, о чем я хотела бы знать.
- Итак, о чем вы со стариком говорили? - продолжал он.
"Ни о чем, - подумала я, - это не твое дело".
- Думаю, если он захочет, чтобы ты знал, он сам тебе расскажет, - сказала я вслух.
И в этот момент в коридоре появился Джекс.
- Что тут происходит? - спросил он.
- Всего-навсего беседую с моей кузиной, - ответил Микки.
- Она и моя кузина тоже.
- Быть может.
- Что это значит? Что ты пытаешься сказать, Михаил? Что я ублюдок? - Его глаза сверкали, и, клянусь, я могла ощутить прущий из него тестостерон. Он сделал движение, словно хотел ударить Микки, но тот не шелохнулся. Для нас обоих стало ясно, что у Джекса не было характера.
- Ну, Джеки, расслабься, - сказал Микки. - Ты ставишь себя в неловкое положение перед моей кузиной.