Скажу честно, меня всегда это восхищало в нашем городе. Пустяк вроде, но для студентов и разных других учащихся почему-то традиционно распределялись самые крутые и престижные здания. Нет, правда: медучилище – на Корнилова, через бульвар напротив – музыкальная школа, технарь судостроительный – на площади Нахимова. В самом центре! Помню, скучая на лекциях по сопромату, я вальяжно разглядывал в окошко легендарную Графскую пристань. А слушая историка в аудитории на третьем этаже, наблюдал, как пионеры с неописуемой важностью стоят на посту у Вечного огня. Не шевельнутся! Учиться было некогда в таком прошлом… точнее – в будущем… ну да это старая песня…
Самое смешное, что технарь был "изгнан" из своего родного здания на улице Гоголя своим "старшим братом" – Приборостроительным институтом. Где-то в пятидесятом году, если я хорошо запомнил историю родной "бурсы". По престижным соображениям, между прочим! Только не так, как вам кажется, – оказывается, на Гоголя было престижнее! Вид на Исторический бульвар, Панорама видна, если на горку приподняться за учебные корпуса, да и здание побольше. Вот так! Именно в таком здании должны учиться будущие советские инженеры. А вас, черную кость, будущих механиков да технологов – да хотя бы на Нахимова. В старинное здание в стиле Ренессанса. На самом кончике центрального городского мыса. Хорошо жили!
А в восьмидесятых начался обратный, центробежный процесс. И полетели студенты за город, в учебные городки и новомодные корпуса. И в престижные архитектурно-изысканные здания забрались чиновники той поры. Хорошо это или плохо, не берусь судить. Да и будет это лет через десять.
А сейчас…
– А знаешь, Ирин, что в этом домике, где сейчас медучилище, глянь, его видно у нас из окна, лет эдак семь назад находилось родильное отделение. Городское. Угадай, кто там родился?
– Не может быть! Стой-стой! Не подсказывай, дай угадаю! Да что там угадывать, там же весь фасад мемориальными досками обвешан, с барельефами… и в профиль, и анфас, и со стороны темечка…
Кто же меня за язык-то дергал?
– …А ты не помнишь, через какое окошко в первый раз на мир посмотрел? Ленточек хочу повесить… погуще… и бантиков на раму, чтобы каждый проходящий…
– Хорош, Ирин. Тебя серьезно спрашивают про студенток, а ты резвишься как… малолетка. – Я отошел от окна и вернулся к сорванному завтраку.
– Ой, извините, дедушка. Погорячилась, каюсь. Может, вам пирожков еще? Или сока томатного? А там в буфете еще кашка есть… манная. Не хотите ли? Так я слетаю, чай молодая еще, несмышленая…
– Оборжаться. Принято, зачет. – Я впился зубами в хрустящую корочку отечественного хлебобулочного изделия и продолжал уже с набитым ртом: – Так что там со студентками?
– А студенток отрабатывают, – постепенно вернулась Ирина в серьезное русло, – не всех, правда, установили, но это вопрос времени.
– Что значит – "не всех"? – Я строго глянул на "малолетку" и отхлебнул томатного сока. – Вам что, раскрыть секрет про учебный журнал? Там такими корявенькими буквочками записаны все фамилии учащихся. Фиолетовым по белому. Правда, гениально?
– Сумничал? Теперь дослушай. Кто из девиц был в Аквариуме с французами, нам известно. Не всех просто удалось найти. С дисциплиной у них, знаешь, оказалось не очень. Вот не все исправно ходят на занятия в положенное время, и все тут! Кое-кто и прогуливает, ты можешь себе такое представить? Ужас!
– Ну да. – Я поставил стакан на стол и вновь задумчиво потер тыковку, с которой и должны были лепить пресловутый барельеф. – Это дерюгинки ни отнять, ни прибавить…
Что-то витало в воздухе.
Вновь возникло это неприятное ощущение – будто что-то важное маячит вроде как в поле периферического зрения, а стоит сконцентрировать взгляд – пустое место! Ненавижу это состояние.
Что же мы не замечаем?
– Ир! Вот я просто… кожей чувствую, что есть какая-то закавыка в этом аквариумном узелке, – начал злиться на самого себя и, может быть, излишне эмоционально констатировал: – ТАМ была передача! В Аквариуме Института биологии южных морей! Медичкам ли, кому-то еще, но пленку передали именно там. И она ушла в город. Не знаю через кого, не знаю зачем, но где-то тут есть зацепка. Передай Пятому – уникум чего-то почувствовал. Пусть копают студенток по полной, сто пудов что-то да вылезет. Угу?
– Да угу, угу! Сделаем, начальник. Какие проблемы?.. Ты вольные упражнения повторил?
Кто о чем, а вшивый о бане…
Глава 15
Места, где сбываются легенды
Сколько себя помню – эти три книги всегда занимали почетное место в моем детском книжном шкафу. Я подозреваю, что их купили еще до моего рождения. Родители, а они у меня оба очень любят почитать, скорей всего, убивали сразу двух зайцев – никто ведь им не запрещал самолично насладиться сокровищами народного фольклора, пока я не появился на свет.
Три книги: "Грузинские народные сказки" (огромный фолиант, включающий в себя ровно сто сказок, о чем без затей и сообщается на обложке), "Китайские народные сказки" (небольшая книжица в мягкой глянцевой обложке, с загадочными черно-белыми гравюрами, которые мне по малолетству казались несколько карикатурообразными) и "Легенды Крыма" (страшно потрепанная средней толщины книжонка темно-синего цвета с причудливым восточным орнаментом и силуэтами кипариса на фоне лунной морской дорожки). Судя по ветхости – последнюю книжку читали больше всего, да и для меня она оказалась предпочтительней других.
Почему?
От грузинских новелл в памяти остался только дэв – могучий джинн-великан, решающий все вопросы. От китайских – ощущение не всегда оправданной замысловатости в поступках тех или иных героев и маниакального стремления все время очеловечивать некоторых экзотических животных. Неоднозначное, короче, ощущение, скользкое, как и сама обложка на этом опусе.
А вот от "Легенд…" я получил в детстве очень сильное впечатление.
Это было откровение, связанное с осознанием сложности мира, коварности существ, его населяющих, и, как это ни банально звучит, – бренности бытия. И как открытие, жутковатое для детского менталитета, – наличие в этом мире жестокости, подлости и обмана.
И еще, фигурально выражаясь, книга "кровоточила".
"Легенды…" походя и как бы между прочим оперировали такими тяжелыми понятиями, как смерть и убийство, резня себе подобных и пафосный суицид, героическая гибель героев и казнь побежденных. Скажу честно, читая в шестилетнем возрасте "Легенды Крыма", я, в силу своей впечатлительности, наверняка получил своеобразный психологический шок, который, несомненно, оказал определенное влияние на мое дальнейшее личностное становление. Практически мне преждевременно всучили новые, совершенно взрослые императивы бытия, которые трудно умещались в детской головке. Но выкидывать слова из песни было уже поздно. Плавное течение от детского состояния к взрослому неожиданно было ускорено болезненным дискретным скачком. Если не сказать – пинком. Повторюсь – преждевременным! А это не могло не оставить серьезного отпечатка в памяти на долгие годы. Да что там годы, легенды Крыма остались в моем подсознании на всю оставшуюся жизнь.
К чему это я?
Да все к тому же – "Ласпи"!
Въездные ворота Южного берега Крыма. Окраина волшебной страны, где эти самые легенды обретают реальные очертания и начинают казаться правдой. Порой чудесной и прекрасной, а иногда – жуткой, мрачной и кошмарной. Как вечная яростная схватка осатаневших волн под грозным и величавым утесом Айя, который, словно былинный богатырь, сторожит Южнобережье от студеных норд-вестов.
Впрочем, все это лирика…
А нечего давать детям читать взрослые книжки! На ночь особенно…
Вернее, думать надо, товарищи взрослые. Понимать, что слово "легенда" не всегда означает очередную детскую сказочку, легкую и поучительную. К тому же не стоит забывать о пословице, что "сказка – ложь, да в ней намек…".
Ну да ладно.
На самом деле здесь так красиво, что хочется в сотый раз повторять простенькую сентенцию моего армейского дружка, уроженца Бахчисарая: "Жизнь одна, и прожить ее нужно… в Крыму". По крайней мере – провести там свое детство, что я делаю уже второй раз благодаря фатальному колесу судьбы, швырнувшей меня без моего согласия дважды в одну и ту же реку.
Спасибо хоть, что эта речка протекает по крымским ландшафтам.
А жутковатые легенды, так органически вписывающиеся в интерьер диких скал и неукротимых утесов, лишь придают этому течению неповторимый колорит.
За это я и люблю Крым.
С точки зрения среднестатистического сибарита двадцать первого века пионерский лагерь "Ласпи" образца одна тысяча девятьсот семьдесят четвертого года – ужасная "дыра". Эталон дискомфорта и провинциальной неустроенности. Посудите сами: стационарных зданий нет, корпуса для проживания отрядов – из стареньких сборно-щитовых конструкций, разукрашенных в веселенькие и жизнерадостные цвета, столовая открытого типа – под навесом. Спортплощадки, кинотеатр, центральная площадь – все открытое, продуваемое, демократическое до безобразия.
А все равно уютно!
Между прочим, два года назад дети в этот лагерь вообще добирались на катерах, вплавь по морю – дороги-то не было. Вот это я понимаю экзотика! Райский уголок, достойный советских робинзонов. Хотя почему только советских? Тут рядом, за рощицей – дачный поселок возрастом без малого в сотню лет, излюбленное место многих романтически настроенных литераторов дореволюционной эпохи. Так называемый Профессорский уголок. Так сюда вообще на заре века добирались на яликах… с ручным приводом. И счастливы были до безобразия.
Древностью и историей здесь дышит все: и старая, убитая солеными ветрами батилиманская дорога, и растрескавшиеся суровые скалы, грозно нависающие над жалкими людишками, и загадочные названия отвесных вершин, подножие которых веками терзает неугомонное в этих местах море: Птичья скала, Красноголовая крепость, Святой мыс.
Повезло юным спортсменам с выбором места для соревнований.
Повезло! Несмотря даже на то, что спортивные снаряды расставлены прямо под открытым небом – на так называемой площади Космонавтов, которую венчает макет ракеты-носителя. Там на скорую руку сколочена импровизированная трибуна, на которую в данную конкретную минуту забрались организаторы соревнований и приглашенные гости – из числа уважаемых представителей городской элиты.
Спортивная детвора стоит через площадь напротив (хотя какая там площадь, просто площадка для пионерских костров). Мы выстроены аккуратными квадратиками порайонно, стоим и слушаем торжественный спич о том, что "дети – наше счастливое будущее, надежда и достойная смена…".
Это идет митинг, посвященный открытию областного чемпионата по спортивной гимнастике.
С правой стороны площадки – гости попроще: родители, друзья, ну и… одноклассники, куда без них. В их числе – все те, кто приехал сюда болеть и по мою душу. Меня, между прочим, уже заметили, хотя стою я за широкими спинами нашей тренерской группы, в числе которой органично красуются Сан-Саныч и Ирина, наряженные по этому поводу в красные спортивные костюмы. Чтобы не выпадать из действительности и хотя бы пассивно, но принимать участие в мероприятии, мне приходится вытягивать шею до жирафообразного состояния. Мать, отец, брат, одноклассники – все уже мне отмахали, причем не останавливаясь до тех пор, пока я ответно не махнул каждому персонально. Мол, заметил, успокойтесь – оценил и умилился.
И все же мое внимание больше всего привлекла именно центральная трибуна. Нет, не из патриотических соображений. Просто там среди прочих дорогих и любимых гостей я с изумлением обнаружил… знакомую рыжую бороду!
Да-да! Я не мог ошибиться – руководствуясь странным стечением обстоятельств, на наши спортивные мероприятия организаторы пригласили именно моего старого знакомца – капитана рыболовного сейнера, который в свое время своей харизмой мне так напомнил древнего варяга. Того самого любителя шашлыков и радетеля судовой дисциплины из Камышовой бухты.
А вот белобрысого злодея, ради которого пришлось обидеть эпилептика из семьи Исаковых, я нигде высмотреть не смог. Или он был очень хорошо замаскирован, или проигнорировал мое своеобразное приглашение. Если так, тогда все мои мытарства – натертые на перекладине мозоли, недокрученные сальто с болезненными приземлениями, "волны" на гимнастическом ковре да и, собственно, авантюрная драка с Исаковым – все получалось напрасной тратой времени и нервов.
Что-то где-то я недодумал.
Погруженный в невеселые размышления, в какой-то момент я обнаружил, что соревнования как-то плавненько и самым естественным образом начали набирать серьезные обороты. А я, не напрягаясь особо в своих первых выступлениях, вдруг почувствовал легкий азарт!
Да что там! Оказалось, что даже запланированное третье место не так просто заработать. По сумме баллов я неожиданно оказался в своей возрастной категории аж на восьмом месте – по итогам выступления на перекладине и за опорный прыжок, который так долго отрабатывал с Козетом.
С одной стороны, конечно, наплевать. Но с другой…
Что-то мне подсказывало, что моя детская составляющая не даст мне покоя, если не будут удовлетворены ее естественные амбиции, связанные с парадигмой состязательности, так хорошо известной школьным психологам.
Плюс болельщики… дай бог им здоровья…
Мой фан-клуб, начинающий разочаровываться в своих лучших надеждах, начинал исходить на… пену. Это было несколько удивительно, но заводилой возмущения оказалась… моя любимая мамочка! Именно она громче всех кричала, интенсивнее всех размахивала руками и больше всех возмущалась "некомпетентностью" судейского состава. Кроме того, она заряжала окружающих! В первую очередь – папу, который вообще-то у меня флегматик… был. Начинали стервенеть и приличные с виду одноклассники, и даже обычно невозмутимые заведующая учебной частью и моя классная руководительница.
Как это ни странно, но в числе болельщиков я заметил и рыжую бороду! Что интересно, веселая активность трибун, по всей видимости, тоже начала затягивать его в свой сумасшедший водоворот.
Люди, опомнитесь! Это ведь вам не футбол, это – спортивная гимнастика. Солидный, если не сказать элитный, вид спорта!
– Судью на мыло! Дава-а-ай! Витек! Не подкачай!
Кто это так надрывается? Папа?!! Флегматик ты наш. Что называется, в тихом омуте…
У меня сейчас – вольные упражнения. Мне сейчас, между прочим, "волну" ручонками изображать между акробатическими элементами. Интересно, как эти доморощенные "тиффози" будут реагировать на мои девчачьи загибоны?
– Давай, Витек! Не подкачай!
А это кто? Незнакомый голос. Рыжий? Капитан-варяг? А он-то здесь при чем?
А он, оказывается, снюхался с этим стихийным фан-клубом и уже что-то горячо обсуждает с моими одноклассниками, активно поддакивая глубокомысленным замечаниям, которые компетентно отпускает мой батя. Красавцы! Да они мне выхода никакого не оставляют, теперь я просто обречен… на победу. По крайней мере, в вольных упражнениях.
Пришлось собраться, мобилизоваться и… гениальненько так (чего скромничать) выступить. Ну, чтобы казаться чуть скромнее – просто блестяще…
И мои полутанцевальные "па" оказались в тему! Слащавые подергивания ручками и жеманные оттягивания носков ног, как это ни странно, вызвали неописуемый восторг в толпе поклонников. Кто-то даже попытался свистнуть, но по этим временам такое проявление восхищения оказалось неуместным, и два крепких паренька с красными галстуками и повязками на руках тут же синхронно с двух сторон рассекли болельщиков и споро стали пробираться к нарушителю.
Я не поверил своим глазам – нарушителем оказался лысый рыжебородый капитан рыболовного сейнера! Во дает! Это он в капиталистических странах свистеть научился в общественных местах? Среди загнивающей буржуазии?
Покраснев до цвета собственной бороды, протирая вспотевшую от жары и стыда лысину цветастым носовым платком, капитан неловко оправдывался перед дружинниками, которые на две головы были ниже Него. А он – почетный гость! Вот времечко-то безавторитетное. Все равны!
Ситуацию разрулила мама. Что-то объяснила суровым подросткам, наверняка приподняла их эго легкими взбрызгами лести по поводу их добросовестности и повинилась за весь разошедшийся фан-клуб, а заодно – и за Черноморский рыболовный флот. А капитан вручил каждому по упаковке "риглис сперминта". По упаковке! Кто понимает – неслабый ход. Дружинники заткнулись. Коррупционеры малолетние, вам бы в ГАИ работать…
С третьим местом я пролетел. Не получилось очередной легенды в этом сказочном месте. Не впишут меня в "анналы"…
Только новоявленных фанатов сей прискорбный факт не очень-то и расстроил. Видимо, народ кайфанул от самого процесса, а на результат – так, начхать и растереть. К тому же сама обстановка, экзотическая магия дикого крымского уголка, чудесная солнечная погода и всеобщий эмоциональный подъем – все это создавало непередаваемую атмосферу праздника и счастья. Как тогда, на первомайской демонстрации.
Вот как по этим временам у организаторов подобных мероприятий получается столь легко вызывать мощный эффект невиданной эйфории, о котором даже и не мечталось нашим современным аниматорам двадцать первого века? Что это – люди другие? Не такие взыскательные и привередливые? Наверное. Но ведь и меня же все это цепляет! Человека искушенного и много чего повидавшего, несмотря на то что мой "носитель" выглядит как хоть и крепкий, но все же семилетний школьник.
На каждом шагу в глаза бросается эта разница – что есть сейчас и что будет потом. Два совершенно не похожих друг на друга мира. И вот что я вам скажу: не всегда будущее выглядит предпочтительней…
– Это Арсений Петрович, капитан дальнего плавания, познакомься, Витя. – Мама просто лучилась счастьем.
Да и у меня настроение на подъеме, несмотря на проигрыш.
– Здрасте…
– Здорово, Витек! Хорошо выступил. Зови меня "дядя Сеня". – Капитан крепко, но осторожно пожал мою лапку. – У тебя столько друзей! Выходит, ты сам хороший друг. Жвачку хочешь?
Чего он все портит-то? Симпатичный вроде дядька, азартный, и на тебе – жвачку. Вирус потребительства начинает проникать и в наши стройные социалистические ряды?
– Спасибо, дядя Сеня. Не хочу.
– Хозяин – барин. Ну, тут вроде все. Давай, чемпион, я тебя с родителями до города подброшу. Чего вы будете автобуса-то ждать?
– А мы поместимся? – Мама у меня известный реалист. – Нас ведь четверо.
Дядя Сеня расплылся. У него оказалась такая симпатичная улыбка! Наверное, так улыбался в свое время дед Мазай, собирающий в лучших традициях МЧС зайцев с мокрых пеньков затопленного леса.
– Поместитесь! У меня машина большая. Задний диванчик – как раз на четверых и рассчитан. На взрослых четверых! "Победа"! Она за воротами стоит. Ну что, поехали?
Почему бы и нет?
– Я только тренеров предупрежу, что я не с ними поеду, – сказал я, – а то искать начнут, волноваться будут. Я быстро.
– Догоняй. Мы не торопясь пойдем. Если что, ищи на входе "Победу", кофе с молоком. Она там одна такая…