Наверняка скоро зародится. Надо сказать начальству, что подпольная торговля органами может быть. Будем работать на перспективу. Кстати, сюда можно привязать и пропавшую студентку. Пусть никакой связи не усматривается, зато появляется время для более детальной разработки двуличного дяди Сени. Загадочный типок! Хоть и похож на обаятельного рыжебородого викинга. Или лысого деда Мазая без зайцев.
Пятый очень внимательно выслушал мои бредни и чуть заметно кивнул.
Значит, принимается.
Все! Наша тема. Выходит, зацепил я его.
Теперь оперативное планирование. Так сказать, краткосрочное.
Тут Сергей Владимирович оседлал любимого конька и развернулся по-буденновски.
Меня – пинками домой. Чтобы не возбуждать легко поддающихся тревоге родителей. Ладно, без вопросов. Сейчас пойду…
Сейнер дяди Сени (скоро станет именем нарицательным) – под наружку приданных нам спецов. Под круглосуточное наблюдение – между прочим, признак серьезного калибра нашей группы. Высоколобым из аналитического отдела – перетрясти все чертежи, выяснить, каким образом удалось на таком мелком суденышке спрятать целое помещение. Что там было раньше – кладовка, подсобка? Поднять документацию, определить по времени все проведенные ремонтно-корпусные работы. Надо полагать – в судоремонтных мастерских Камышовой бухты. Хотя могут быть и варианты – проверить все наверняка. Ну и подключить группу по контрабандистам, куда без них. Связи, контакты, цены наконец, которые на блошиных рынках и толкучках, – все это им намного ближе, чем нам.
Нашей троице пока залечь. И на ближайшее время удумать что-нибудь провокационно-стимулирующее, чтобы активно мотивировать возможную преступную группу на реальные действия. И на последующие ошибки с их стороны, разумеется.
Вот так!
Каждому Антошке – по его картошке. Причем в обоих смыслах этой поговорки…
И получается у нас такая приличная по составу комплексная бригада разношерстных силовиков под единой крышей госбезопасности. А кто сказал, что КГБ только по антисоветчикам да шпионам работает? Если уголовка серьезных масштабов или, как, возможно, в нашем случае, – с криминальной изюминкой, нам завсегда это интересно…
А вот чуткие инструкторы одного меня в долгий путь до дома не отпустили. Мои вторые папа и мама, "веселая семейка".
Ирина оседлала наш штатный "Иж-Юпитер", припаркованный в одной из подсобок на территории будущего дельфинария, без особых уговоров запихала меня в коляску, предварительно украсив громоздким шлемом, и прямо по набережной вдоль Артбухты рванула в сторону места моего проживания. Она даже не особо придерживалась центральных улиц и более или менее хорошо освещенных дорог.
Под колесами мотоцикла то и дело мелькали то какие-то изношенные плиты, то древние булыжники доисторической мостовой, а то и просто разбитая грунтовка с выпирающими из нее в самых неожиданных местах коварными кусками скал. Кто хорошо ориентируется в нашем городе – всегда может найти сразу несколько наикратчайших путей между двумя заданными точками маршрута. Только в том, что какой-то из них окажется самым безопасным, никто вам гарантий не даст.
Тем не менее домчались мы относительно благополучно, если не считать болезненно саднящего языка, прикушенного где-то на одном из ухабов. Ну это как раз пустяки. Главное – добрались быстро. Мать только начинала беспокоиться и толком еще даже не решила – накручивать себя до соответствующей боевой кондиции или нет.
В размышлениях перед этой нелегкой дилеммой мы ее с Ириной и застали.
Ну да. Для этого самого я и позвал Ирину зайти к нам на чай – оказать благотворное воздействие на утомленных в конце перенасыщенного событиями дня родителей. Впрочем, одному из них было уже явно все по барабану. Релаксирующая фаза наступила, так сказать, естественным путем, о чем свидетельствовал богатырский храп тульского "казака" из дальней комнаты. Наверное, раскрутил все же мать на "стременные". Из принципа, конечно. "Не пьянства ради…", а знали чтоб… ну… чтоб просто знали… и все… и спать…
Ирина из вежливости посидела с нами на кухне еще минут десять, откушала с чаем маминого "Наполеона" – предмет семейной гордости, сооруженный в ознаменование сыновьего возвращения с гимнастического фронта, – и, поблагодарив, удалилась.
А утром стало известно, что на нее после ухода из моей квартиры попытались напасть неизвестные агрессивно настроенные типы.
Подчеркиваю – "попытались"…
Как получилось.
Возвращаться Ирина решила по человеческим улицам, то есть не срезая углов по задворкам, рискуя жизнью и здоровьем. А риска оказалось больше на людном и хорошо освещенном проспекте. Отъехав от моего двора километра два, на одном из поворотов Ирина обнаружила, что тормоза на мотоцикле не работают. Благо улица разворачивалась плавно и по широкой дуге, а прямо был съезд на узенькую улочку, ведущую, как у нас называют, в частный сектор. В этот тупичок и съехала Ирина, гася скорость железного коня манипуляциями со сцеплением. Остановившись, спрыгнула с мотоцикла и стала проверять тормозной тросик – сам оборвался или помогли.
В ту же минуту сзади ее ослепили две мощные автомобильные фары. Что за машина заехала за Ириной в дворовую зону в потоке света – было не разобрать. Слышно лишь было, как вразнобой хлопнули три дверцы.
Только абсолютно лопухообразный гражданин, выращенный в каком-нибудь безопасном и теплом инкубаторе, смог бы поверить в случайное совпадение этих двух событий. Ирина про такие инкубаторы, разумеется, и слыхом не слыхивала. Плюс профессиональная деформация…
Посему, услышав со стороны прожекторов тривиальное: "Сломалась, красавица? Сейчас поможем", – Ирина тут же решила отработать ситуацию по схеме "в нахаловку", то есть изображая в ее случае не просто дуру, которая при подобных раскладах должна немного испугаться, а супердуру, у которой вообще башни нет, коли она способна на такой вот ответ:
– Ну помогите, мальчики, коль не шутите…
Тем самым она заведомо сломала навязываемую ей схему развития событий хотя бы потому, что подарила нападающим тщетную иллюзию простоты достижения поставленной ими цели. А ведь на самом деле достигнуть ее было ох как непросто! Только они об этом пока не знали…
Хотя сработали ребята, к их чести будет сказано, довольно грамотно.
Приближающийся слева огибал мотоцикл со стороны коляски, центральный шел в лоб, а правый слегка смещался в сторону, оставляя себе возможность зайти сбоку и сзади. Банальная "коробочка". Хоть и простая, но беспроигрышная.
Ирина, продолжая играть, извиняюсь, Дуру (заметили большую букву?), повела плечем и заявила:
– А у меня, мальчики, даже инструмент есть. Здесь. В коляске…
И, легкомысленно покачивая бедрами, обтянутыми в джинсу, обошла мотоцикл со стороны переднего колеса, ненароком оставляя двух правых нападающих за железным препятствием. А перед оставшимся, который был уже практически рядом, провокационно развернулась спиной, да еще и соблазнительно нагнулась, мол, сейчас гляну, где там этот инструмент в коляске.
Наживка сработала идеально.
Злодей тут же ожидаемо навалился сзади, пытаясь обхватить девушку за плечи и прижать ее руки к туловищу. Правда, немного мешал выставленный ему навстречу зад. К тому же жертва от "неожиданности" потеряла равновесие и завалилась вперед, упираясь руками в кожаный чехол коляски. Нападающий тоже неловко нырнул следом и вдруг почувствовал резкую боль в правой половине брюшины. "Лохушка", оказывается, успела извернуться, оттолкнувшись от коляски, и коротко левым кулаком пробила ему в область печени. Так, что мечущиеся с другой стороны мотоцикла подельники ничего толком и не заметили.
Жесткий и точный удар по наикратчайшей траектории в нужную точку!
Страшный удар, кто знает. От него глаза лезут из орбит, рот наполняется горечью, и совершенно не хочется дышать, потому что остается стойкое впечатление – со следующим вздохом станет еще хуже. Поэтому и звука при таком ударе не издают, разве что щелчок захлопываемой челюсти.
Надув щеки и вытаращив до предела глаза, парень замер, словно настороженный сурикат, внимательно прислушиваясь ко всем метаморфозам, бурно происходящим внутри собственного организма. Ирина же плавным движением разорвала дистанцию с обездвиженным, деморализованным противником и за его спиной растворилась в кустарнике, который отделял проезжую часть от пешеходной дорожки.
У неизвестной машины щелкнула замком четвертая дверь. Подмога, наверное. Только Ирина уже сместилась в междворовый переход. Кто знаком с частным сектором, знает про эти дорожки-щели между заборами нелояльных друг к другу соседей-частников. Такие проходы, не превышающие метра в самой широкой своей части, – верный признак того, что живущие рядом не желают иметь между собой даже общего забора. Вот и оставляют нейтральную территорию, огороженную с обеих сторон высокими каменными бастионами, – излюбленное место для желающих срезать тот или иной путь. Или же – использовать эту щель как путь отхода из зоны активных действий и сектора обзора противника.
К прямому единоборству Ирина в данной ситуации была не склонна – слишком много в этом уравнении было переменных величин и неустановленных факторов. Поэтому, проскочив узкий переход между домами, девушка по его почти точной копии, только дальше через дом, вернулась к месту неудавшегося преступления и стала наблюдать.
Поврежденный уже не стоял. Он решился изменить позу и присел задом на землю, прислонившись спиной к мотоциклу. Один подельник хлопотал возле него, а второй метался по тротуару в поисках несостоявшейся жертвы. Четвертый оставался возле машины и в процесс не вмешивался.
А буквально через минуту произошло странное: еще раз хлопнула закрываемая дверь, автомобиль, гулко рыкнув, сдал задом и выехал таким опасным способом на оживленный проспект, пропадая при этом из поля зрения Ирины. Ни марки, ни цвета кузова из-за зарослей кустарника и слепящего света фар установить не удалось.
Оставшаяся дееспособная парочка бандитов начала проявлять любопытство к междворовым проходам, в одном из которых и притаилась Ирина. В принципе этих ребят можно было бы "сработать" по отдельности и упаковать для дальнейшего прояснения инцидента, но в тупичок неожиданно завернула милицейская "канарейка" и не спеша покатила вдоль скрывающихся в сумерках домиков. Травмированного братана тут же подхватили под руки, и троица, явно торопясь и двигаясь таким образом, чтобы из-за кустов их было плохо видно, стала быстро смещаться в сторону ближайшей проходной дорожки. Встреча с патрулем явно не входила в их планы.
А вот Ирина беззаботно вышла навстречу "газику", махнула рукой и обратилась за помощью к милиционерам. Разумеется, про злодеев, которые наверняка выглядывали из темноты, не сказано было ни слова. Ирине даже и не понадобился дежурный код, "светящий" нашу Контору, хватило лишь одного обаяния, чтобы испорченный мотоцикл взяли на буксир, а на сиденье железного коня взгромоздился пухленький сержант, по-джентльменски уступив место девушке в машине.
На этом инцидент был исчерпан. Со счетом ноль-ноль.
Но материал для размышлений обогатился еще на пару непоняток…
Глава 18
Бестолковая засада
Мы сидели в засаде.
Мы – это я, Сан-Саныч и некто Славик, один боец из группы силовых операций. Точнее, взрослые дяди на самом деле осуществляли определенные засадные функции, а я болтался в окрестностях и наблюдал за подходами. Было еще три точки кроме нашей, которые отрабатывали группы посерьезнее – человек по пять на каждой, тоже из силовой поддержки. Калибром – по степени вероятности появления неизвестных злодеев.
Ирина, как уже засветившаяся, отвечала за координацию – балдела "на телефоне" в квартирке неподалеку. Ее подстраховка на самом деле практически была не нужна, но и не привлекать ее к операции было бы не… комильфо. Корпоративная этика, туды ее в качель. Апартаментами, где она с комфортом разместилась, владел внештатник, который по случаю был отправлен за город, на дачу. Размещалась квартирка в ветхой двухэтажке на границе жилой зоны и пресловутого частного сектора. Повторюсь – квартирка с телефоном, что по этим временам невиданная роскошь. Особенно для таких трущоб. Так что Ирина была как минимум на связи с начальством. Спинным мозгом операции. А мы – щупальцами на изготовке.
Короче, курок был взведен. Было бы в кого пулять…
Если честно, для меня приятной неожиданностью явился тот факт, что вся наша контора встала на уши из-за ночного происшествия с Ириной. Вроде бы рядовая текучка, на первый взгляд. Ну напали и напали, чего здесь такого? Поживите в России девяностых, не такого насмотритесь. А здесь…
А здесь произошло ЧП глобального масштаба, как выясняется. Не привыкла социалистическая общественность к такой нахальной деятельности ночных налетчиков. Это там, у них – Чикаго, гангстеры и все такое прочее. А у нас – как обещали, лет через пять-шесть коммунизм уже наступит, поэтому люди должны спокойно по улицам ходить. Не оглядываясь. Причем в любое время суток и в любой точке нашего любимого государства.
Вот так!
И поэтому начальству нашему нужно было срочно отреагировать на эту невиданную борзость зарвавшегося преступного элемента. Как итог – нас всех гуртом распихали по разным там засадам да облавам. В нужных, разумеется, по оперативным наводкам местах. Цель, если использовать простые военные понятия, – "взять языка". И пролить через него свет на некоторые тревожные для нашего города события.
По мне – ерундой мы занимались. Для галочки. Раскинули огромный невод для ловли пары-тройки мелких креветок. А "крупная рыба", если с военного сленга переключиться на рыболовный, легко уходит на глубину во время таких массивных и неповоротливых операций.
Чем-то радует меня это застойное время, а чем-то – ну просто бесит.
Потому что идет незримый бой. Только не такой, как в известном шлягере, – с тем, кто "честно жить не хочет", а другой. Не такой пафосный. Идет жестокая и бескомпромиссная борьба под ковром. Борьба между тупыми бюрократами и операми "на земле". Между зажравшимися чинушами и настоящими профессионалами своего дела. И вот что я вам скажу – по всем признакам, бюрократы и чинуши начинают брать верх. И ведь возьмут же в итоге… судя по предстоящему развалу страны.
А самое интересное, на что я обратил внимание, – решающее сражение между спецами и номенклатурным планктоном, своеобразная Куликовская битва идет уже сейчас! Именно в спокойные и сытые застойные годы. И чем больше порядка и стабильности обеспечивают государству профессионалы, тем могущественнее становится бюрократическая прослойка, которая этих самых профессионалов начинает с благодарностью плющить и гнобить. Видя в них же опасность для своей воинствующей посредственности.
Вот такой вот замкнутый круг. Такое вот очередное фатальное колесо.
Уроборос – змей, выгрызающий свой собственный хвост. До самого затылка.
– Ну, чего там?
– Тихо там.
Я вернулся на точку с очередного обхода.
Наш пост – заброшенный одноэтажный домик, в прошлом – одна из бандитских "малин" на Корабельной стороне. В послевоенные годы этот блатной бизнес-центр гремел на весь полуостров. В специфических, естественно, кругах. Здесь раньше держали общак, вели свои темные делишки, тут же одновременно отдыхали и развлекались разного рода асоциальные элементы, в нужный момент плавно уходя на дно, если появлялась такая необходимость, благо местность, изобилующая путаными застройками, позволяла это делать идеально. Тут же где-то были и ходы в катакомбы. К слову, совсем рядом – подземные лабиринты военного судоремонтного заводика. Секретного, разумеется. Хотя весь город знает, что его номер – тринадцатый.
"Малину" в конце пятидесятых с треском разгромили. От нее осталось только название, которое приросло к этой местности: Аполлоновка. Впрочем, не исключено, что бандитское гнездо появилось здесь гораздо позже названия, а блатные недолго думая просто сперли его в своих интересах.
Наша программа-минимум – взять какого-нибудь субъекта, который по старой памяти терся в районе былой бандитской славы и, в идеале, находился бы в розыске. Такие здесь время от времени появляются. Прежней блатной точки уже нет, но, как известно, некоторые перелетные птицы очень тяжело меняют налетанные годами маршруты. И опера из МВД очень грамотно эту тенденцию отслеживают. Разумеется, при помощи нештатных информаторов, исправно отрабатывающих свой нелегкий хлеб в этих краях.
По их наводке мы здесь и сидим. Четвертый час, между прочим.
– Через двадцать минут снимаешься – и до хаты, – заявил Сан-Саныч. – Ирину предупредишь, и дуй домой.
И ведь не поспоришь. Во-первых, потому что спорить с Козетом – это как против ветра… брызгать. А во-вторых, все отлично понимают бессмысленность производимых нами телодвижений. Да и отрыв от семейных обязанностей у меня закончился после соревнований, вновь я под маминым колпаком. Не стоит напрасно беспокоить родителей своим долгим отсутствием.
– Слушаюсь, начальник. Не извольте беспокоиться, ваше благородие.
Ноль эмоций.
– Пока здесь, проверь-ка вон тот переулочек. Где колонка. Видишь? Там два хмыря каких-то терлись у крыльца. "Синяки", скорей всего. Ты все же глянь…
– Угу! Я "флешку" возьму на всякий случай?
– Бери. Сильно не мелькай только…
Это уже едва донеслось мне в спину. Мог бы и не говорить.
По поводу "флешки". Если наш кустарный светошумовой боеприпас считать оружием (впрочем, а чем же еще его считать?), то "флешка", как с моей легкой руки называют уже эту гранату даже местные аборигены во времени, это единственное оружие, которое мне позволительно выносить на люди. Своеобразное поощрение за идею.
И на том спасибо.
Сегодня я в своем излюбленном рыжем прикиде. Прибавил еще к стандартной маскировке россыпь веснушек около носа да слегка оттопырил уши при помощи клейких марлевых валиков. Кстати, довольно неприятные ощущения, но… красота требует жертв. Потому как… страшная она сила.
Весь такой красивый, демонстрируя всем видом скучающую беспечность, приближаюсь к искомому переулку. Возле водяной колонки какие-то не очень чистые карапузы пытаются отмыть такого же чумазого котенка. Звереныш шипит и отчаянно царапается. Карапузов это не сильно напрягает. Они не останавливаются. Прохожу мимо. Неопрятная тетка смачно выплескивает грязную воду из ведра прямо на улицу. Не глядя! Повезло мне, не успел подойти близко. Огреб бы помоев по самые ноздри. Здесь это просто. Старый дедок нарезает молодую травку около забора. Для кроликов, скорей всего. В противовес помоям – пасторальные мотивы. Рядом три девчонки прыгают на "резиночке". Через дорогу напротив ветхая старушка вытаскивает из калитки за веревку облезлую козу с жуткими рогами. На выпас. Идиллия!
Короче, жизнь бьет ключом.
Вижу хмырей. Типичные люмпены. Небритые, в трениках, лет под сорок каждому. Между прочим, сейчас – рабочее время. А на дворе – развитой социализм. И получается, что мужички-то обязательной трудовой деятельностью себя не сильно-то и обременяют. Тунеядцы, как это сейчас называется. Они что-то горячо обсуждают около обшарпанных ворот самого облезлого в переулке домишки.
Я приблизился, будто невзначай встал за густым кустом сирени и навострил уши.
– Дык… нету! Было бы – не дал бы, что ли?
– Ты пошукай, пошукай. В карманах-то.