Глава 24
Так и общаемся
Легко быть непобедимым в семилетнем возрасте.
Точнее – чувствовать себя таковым. Справедливым, честным, благородным, а поэтому – непобедимым. Вроде бы и никакой связи между этими качествами нет, но это только на взгляд взрослого человека. Ребенку же достаточно, чтобы какой-нибудь свежеосознанный родительский постулат дал при начальном тестировании положительный результат.
Поясню.
Учат, к примеру, тебя родители защищать слабых – обычное дело. Такая наука – это общепринятая норма, согласитесь. Ну, по крайней мере, в семидесятых годах. И вот, намотав на свой детский ус эту норму, поверив на слово в непогрешимость безусловных истин, ты при первой же возможности бесстрашно кидаешься в неравный бой. Допустим – с распоясавшимся хулиганом на улице. Который, скажем, страстно желает отобрать какой-нибудь сладкий пряник у беззащитного карапуза. И так получается, что злодей пасует. Хотя, как правило, может и просто по ушам надавать светлому рыцарю, однако об этом чуть позже. В нашем случае хулиган, опешив от неожиданности или по какой другой причине, позорно отступает. А новый родительский закон получает эмпирическое подтверждение!
Что получается?
На данном этапе познавания мира, зачастую очень коротком, ты начинаешь чувствовать себя НЕПОБЕДИМЫМ носителем добра. Ведь все так элементарно! Мир приобретает яркий двухцветный окрас. Вселенная становится простой и понятной. Люди четко делятся на две неравные категории – "хорошие" и "плохие". В мозговой подкорке остаются глубокие зарубки очевидных догматов.
Преисполненный благородными порывами справедливости, воодушевленный собственной непогрешимостью и дезориентированный вновь приобретенным ощущением непобедимости в борьбе за все хорошее против всего плохого, ты в очередной раз выступаешь с открытым забралом и… рано или поздно все же получаешь по своим несчастным ушам. На твой малолетний взгляд – странное и непоследовательное событие. Неправильное. И… довольно болезненное.
Случайность, наверное…
И снова в бой! За правду! За наших! И… на тебе новое ощущение – синяк под глазом. Или разбитый нос. Или губа распухшая да саднящая. И смутно-тревожные догадки о наличии все-таки некоторых полутонов в казалось бы элементарной структуре мироздания. Еще не крушение, но явное пошатывание черно-белого мира. Не все так примитивно, как выясняется благодаря кровавым соплям из носа или распухшему уху. Не так железобетонно, как мама сказывала. И папа поддакивал.
И ты делаешь свой первый, очень осторожный, но уже по-настоящему критический шаг на бесконечно долгом пути самостоятельного приобретения собственного жизненного опыта. И шагаешь дальше, но что очень важно – фундаментальная аксиома и первые ощущения подтверждения ее справедливости светлой отметиной останутся в памяти до конца твоих дней. И не мертвым грузом, нет! Серьезным мотивационным фактором твоих дальнейших поступков.
И что не менее важно – эту аксиому тебе в нужном возрасте КТО-ТО ДОЛЖЕН ДАТЬ! Кто-то безоговорочно уважаемый и, безусловно, любимый.
Да, мой юный друг. Это твои родители.
Не школа, не улица, не бодрая соседка и не дядя из пивной.
РОДИТЕЛИ!
Конечно, правило может сломаться на первом же тестировании. Красивый нравственный закон может и не получить своей сургучной печати. Своего священного подтверждения. Ну не опешит хулиган в рассматриваемом случае – и надает все же по ушам "воину света". Сразу же, с первого раза! Бывает. Но дело в том, что выданная родителями аксиома не единична! Она всего лишь одна из капель щедрого и богатого потока нравоучений. И даже если половина из них получит практическое подтверждение, этого более чем достаточно для формирования правильного, на мой взгляд, человека.
Человека нравственного.
Homo moralis!
К слову, современные мамы и папы как-то меньше грузят своих отпрысков подобными постулатами. Хотя, может быть, я и ошибаюсь. По крайней мере, на мою детскую голову в семидесятых годах ежедневно обрушивались десятки очевидных нравственных правил, которые приходилось изучать и осваивать на собственном опыте. И не только на мою голову. Морализаторский поток омывал все мое детское окружение, моих друзей, одноклассников, случайных товарищей. Со стороны взрослых, со стороны газет, радио, телевизора, пусть и черно-белого. Но этот поток был. Могучий и неиссякаемый.
А вот в наши дни двадцать первого века я его как-то не видел!
Идет, конечно, какая-то инфа со всех сторон, из разных источников. Что-то похожее на гремучую смесь христианских заповедей с моральным кодексом строителя коммунизма в загадочном корытце "общечеловеческих ценностей", которых до сих пор никто толком определенно и не сформулировал. Со всех сторон брызжет этот подозрительный кисель на детское сознание. От родителей в меньшей степени, так как они тоже сегодня дезориентированы. Про школу вообще молчу. Даже пресловутая "улица" стремительно теряет свою значимость и авторитет.
Разумеется, вы понимаете, куда я клоню – другие в наше стремительное время информационные истоки.
Да-да. Он самый. Почтенный батюшка-интернет.
Только сильно сомневаюсь я, что этот монстр будет настаивать на необходимости защиты слабого карапуза от оборзевшего хулигана. Или будет яростно клеймить вруна, лицемера, подлеца. Ох, сильно я в этом сомневаюсь. Скорее будет наоборот – если присмотреться хотя бы к тому же ютубу.
Бесспорно – информации у современного ребенка стало на несколько порядков больше. Самой разнообразной и зачастую очень противоречивой.
А вот нравственных маяков… извините-подвиньтесь…
Не хватает!
Вот у Борюсика таких маяков в детстве явно было недостаточно.
Хотя до интернета еще жить и жить. И морализаторство семидесятых, как мы выяснили выше, было безусловным и тотальным. Однако удалось ему как-то увернуться. Сберечь свою девственную черную душу.
Видимо, что-то не так было у него с родителями.
Маргиналы?
Возможно. Только по этим временам даже последняя пьянь пытается научить ребенка все же чему-то хорошему. Хотя бы по схеме "не стань таким, как я, малыш".
Может быть, Борюсик – мажорик? Брошенный вариться в собственном соусе "золотой мальчик"? Обеспеченный и беспринципный.
Ну, судя по его лексике, черточкам высокомерия… похоже…
Хотя не стоит забывать, что живет он уже второй жизнью. И не двадцать ему, а уже за шестьдесят. Было время подвесить язык так, как нужно. И нос задрать до небес. Самый умный же! Ох, чувствую, и у меня это зазнайство порой проскальзывает. Некрасиво, сударь…
Впрочем, речь не обо мне. Я как раз в этом раскладе на светлой стороне. А вот Борюсик свою червоточинку, превратившую его в криминального монстра, явно получил где-то в детском возрасте. Точнее – недополучил чего-то хорошего. Того, что естественным путем достается подавляющему большинству детей. Через родителей, как мы выяснили выше.
Неполная семья? Очень может быть. Что-то в этом есть.
Белобрысая морда чего-то там про батю своего заикалась. Мол, "хлороформа у родителя много". Медик папочка? Допустим. Причем медик с доступом к лекарствам группы "А". Ну, по крайней мере, отец у него есть. Получается, нет матери. Это – как версия. Просто папе было не до своего отпрыска на каком-то этапе. В сыновьем возрасте, когда самые что ни на есть нравственные аксиомы и должны были лечь в соответствующие ячейки формирующейся личности. Это возраст от пяти до десяти. Скорее даже – от шести до восьми лет.
Да. Так точнее.
Лет с девяти и старше – личность начинает приобретать, образно говоря, кристаллическую решетку, необратимо твердеющую день ото дня. А у младенца до шести – не сформировалось еще окончательно абстрактное мышление, позволяющее критически относиться к окружающей действительности. И, собственно, к тем самым нравоучениям. От папы и мамы.
А вот если их нет – беда!
И, кстати, если в этот возрастной промежуток ребенок получит психологическую травму, последствия могут стать фатальными. Чуть раньше – не до конца поймет, что случилось. Чуть позже – может выстоять и не сломаться. Но если попасть в этот "карман"…
Итак, можно уже штрихами набросать психологический портрет злодея.
В анамнезе.
– В общем, Сергей Владимирович, думаю я, что надо искать великовозрастного избалованного сынка какого-нибудь видного врача, у которого есть доступ к наркотикам и разным другим редким лекарствам. Это как минимум начальник отделения или ведущий специалист. Хотя может быть и тупо – кладовщик…
– Тупо?
– Не берите в голову. Еще пунктик: этот сынок в возрасте шести-восьми лет получил какую-то психологическую травму. Возможно, лишился матери. Как версия. Попробуйте сделать отсев и по этому признаку. Плюс – имя: Борис. Немаловажная позиция для статистической выборки. Ну и увлечения – спорт, радиодело, фарца. Просто в довесок.
– А он может быть залетным? Гастролер какой-нибудь?
– Маловероятно. Связи, знакомства. Хорошо ориентируется в среде местных бандюганов. Есть, конечно, опасность, что он иногородний. Будь я на его месте – не стал бы прописываться в городе, где собираешься крутить серьезные криминальные схемы.
У Пятого правая бровь поползла вверх.
– Но это в моем случае, – предпочел я не замечать удивления начальника, – возможно, злодей так глубоко не роет. Судя по его ошибкам – он далеко не Спиноза. Борзый – да. Дерзкий, оригинальный – не спорю. Но не аналитик. Человек действия. И настроения. И…
Я замялся.
Чуть не ляпнул, что у нашего клиента опыт шестидесятилетнего мужика.
Стоять, Зорька! Нельзя пока светить наши общие с Борюсиком секреты. Нет пока у нас с Пятым нужной точки соприкосновения. Догадки догадками, но моей взрослой сущности в детском теле я пока официально не афиширую. Поэтому и гаденыша нашего характеризовать в данном аспекте недопустимо.
– И? – От Пятого просто так не отделаться. Коготок увяз – всей птичке каюк.
– И еще он явный вундеркинд, – начал я юлить, – был в детстве… по-моему…
Шеф с интересом рассматривал мои конвульсии.
Вот зараза. Когда уже темнить-то перестанем друг перед другом?
Да нет, что-то меня все-таки останавливает. Раскройся я официально – Пятому придется докладывать наверх. А там… наверное, вы понимаете. Помните комедию "Ширли-Мырли"? "Что-то я этим японцам как-то не доверяю".
Повременим пока…
– Ну, то есть шарит он не как двадцатилетний оболтус, – "сдулся" я и открытым текстом выложил все как есть: – Соображалка у него как у старого и тертого зэка. Долго пожившего и много повидавшего. Примите это в качестве моей легендарной интуиции. Без доказательств.
И отвел глаза, потому что шеф уж больно пристально уставился мне в переносицу. Что он высмотреть-то хочет? Как шестеренки крутятся за тонкой стенкой моей черепной коробки? Ну да! Андроид я! Робот человекообразный! Засланный механический казачок. Приятно познакомиться, жалкие и никчемные людишки… Ха… Ха… Ха…
Всем хорош Сергей Владимирович и все-таки – гэбэшник до мозга костей, как ни крути! Косячки, недомолвочки, подозреньица всякие – терпеть не могу!
– Что?! – возможно, чуть грубовато прервал я затянувшуюся паузу и нагло встретил взгляд начальника.
– Да ничего, – как ни в чем не бывало пожал плечами шеф. – Все у тебя?
Я прекрасно понимал, что даже мои бездоказательные умозаключения Пятый использует на всю катушку.
Чего я на него взъелся?
– Все у меня. – Я по инерции чуть резковат, но начальник был милостив и не акцентировался на пустяках. – Сам я планирую потереться около дома наших татар подозрительных. Которые в большинстве своем русскими записаны. Около Исаковых.
– Я понял, – кивнул начальник, – принимается.
Странно. Что за покладистость?
– Если что, маячок будет при мне, – не успев переключиться, попытался я убедить Пятого в том, на что он уже дал добро.
И шеф это сразу же четко и обидно зафиксировал:
– Разумеется. А что, были другие варианты?
Получи за грубость! Ни слова претензий, а чувство, будто опустили принародно.
Я выбросил белый флаг:
– Без вариантов…
– Вот и славненько!
Разговор окончен.
Так и общаемся.
Глава 25
Чудеса эквилибристики
Рассвет следующего дня я встречал уже сидя верхом на высоком больничном заборе.
Да-да, как раз на том самом месте, что напротив домика Исаковых. Ничего лучше придумать не смог. На всякий пожарный случай замаскировался цыганенком – темный тон на кожу лица, на голове – паричок вороньего окраса. Облачился в грязно-коричневые (под цвет заборного ракушечника) старенькие штаны, что нашел в театральном гардеробе Хейфеца. Там же отрыл заношенную вельветовую курточку темно-зеленого цвета (акация над забором), на ногах – удобные разношенные кеды, чтобы комфортно ползать, лазить и бегать, на спине – компактный рюкзачок с вражеским маяком и всякой разной мелочовкой. В карманах – пара-тройка сюрпризов для предполагаемых злодеев. Ну, это если прижмет.
Все вроде продумал, предусмотрел и теперь по максимуму слился с местностью – размазал свой "стимул" по "маскеру", кто понимает.
Кстати, сегодня – День Победы!
Надо сказать, что в этом времени наш самый главный праздник страны особым пафосом не отличается – плакатов и растяжек в городе по минимуму, радио с телевидением в патриотической истерике не бьются, окончания строек, разные там посевные или какие другие значимые события социалистического хозяйствования к этой дате не приурочиваются.
Такое впечатление, что для народа – это какой-то чуть ли не семейный праздник, связанный с бабушками и дедушками. В этом времени они практически все – ветераны. Помню, для меня всегда утро очередного Дня Победы начиналось с материнского: "Ты бабушку собираешься поздравлять? Или забыл о празднике?" И я в панике бросаюсь срочно рисовать цветастую открытку. Сам! Собственными ручками, что было важно. И бабуля таяла…
И еще – для людей это лишняя пара выходных в весеннюю пору. Значительная часть народа после парада двигает на огороды – выбирать из скудной земельки вылезшие за зиму камни. А те, что попродвинутей, отправляются целыми семьями на Сапун-гору: там праздничный мотокросс по серпантину крутых склонов и традиционные шашлыки с печеной картошкой. На кострах, напомню, не на мангалах. Что интересно – со временем картошки становилось меньше, а мяса больше. Фактор твердеющего достатка. Сразу после войны и картошка была за счастье…
Нет никого во дворике Исаковых. Наверное, по случаю раннего времени и выходного, то бишь праздничного дня. Я скучаю, поэтому и гоняю мысли по временным аналогиям – как было, как стало, кто виноват и что делать.
Вот, к примеру, кто виноват в том, что метрах в семидесяти от меня из-под канализационного люка вдруг неожиданно повалил густой пар и почти сразу же в небеса забил живописный фонтан горячей воды. Я бы сказал даже – кипящей! Хорошо, что детей поблизости не видно, – спят еще, наверное. Разгильдяи-коммунальщики! Враги рода людского…
Я поерзал, сидя на хрустящем ракушечнике. Моей детской составляющей было гораздо интереснее глазеть в сторону увлекательной аварии, чем во двор Исаковым. Хотя чувство долга велело глаз не спускать с логова возможных вражеских подельников.
Опять это разделение личности!
Порою нахлынет – не отвяжешься. Сколько раз я себя уже ловил на мысли, что давненько не посещал, скажем, "Детский мир" около площади Революции. Спрашивается, на фига? Игрушек не хватает дитяти? Вроде хватает… ан нет, все равно тянет. Точно так же, как, к примеру, в цирк или в кинотеатр "Дружба", где чаще всего мультики крутят…
Тьфу! Бардак в голове.
Возле местного коммунального гейзера начали появляться аварийщики. Однако! Что-то чересчур оперативно для разгильдяев социалистической сферы услуг.
Не понял.
Я вытаращил глаза и поспешил своевременно захлопнуть начавшую отпадать непослушную челюсть. Дело в том, что в компании чумазых сантехников обнаружились… Козет, Славик, Веня, который Варин муж, еще кое-кто знакомый, да не суть важно! Наши, короче, конторские!
Во всей красе!
Засуетились бестолково, как настоящие работяги, загалдели-зашумели, стали лепить ленту ограждения на какие-то доски, подогнали разухабистую и вовсю коптящую выхлопными газами автомастерскую с поломанным сварочным аппаратом, стали ругаться друг с другом по этому поводу, материться в пространство, по-моему, даже кого-то послали в гастроном за пузырем.
Я ошарашенно внимал этому лицедейству.
Это что такое происходит? Специально для меня, что ли, подстроили эту аварию на теплосети? С кипящим выбросом стихии до небес? Это чтобы группу легализовать рядом с моим объектом наблюдения? Хочу подчеркнуть – с моим объектом!
Ай да Пятый! То-то мне вчера его покладистость показалась подозрительной. Получается – я с ним начинаю делиться своими планами по Исаковым, а он уже до меня все распланировал! С кем приходится работать! Не перестают меня удивлять эти ребята. Как с такими спецами мы умудрились страну профукать – ума не приложу! Не только от них, видимо, все тогда зависело…
Блин, чуть не просмотрел начало движения в исаковском дворике.
Я вновь сосредоточился на объекте.
Разумеется, как и повсюду, и во все времена, раньше всех встает старшее поколение – древняя ханум, сказочная Иске Аби, глава исаковского поместья – бабушка Мурсалима. Сколько ей лет? За восемьдесят? Я бы дал сто восемьдесят, не меньше. Сухонькое личико темно-коричневого цвета, закутанное в какие-то древние тряпки субтильное тельце и порывистые, можно сказать – хищные, движения рыбы-мурены. Очень колоритная фигура. Я бы сказал – жутковатая. Особенно для тех, кто в детстве увлекался экранизациями русских сказок от Александра Роу. Помните актера Жору Милляра? Кто в теме – поймет, кого мне напомнила почтенная пожилая татарская женщина.
В монокуляр, который я не забыл прихватить с собой, отчетливо было видно, как старушка по неведомой здравому смыслу схеме шарится по внутреннему дворику, таскает из шурши в шуршу какие-то ведра, кастрюли с бидонами, разные подозрительного вида банки-склянки. Временами, как будто вспомнив что-то крайне важное, хватается за веник и начинает пылить окрест себя. Потом веник энергично отбрасывается в сторону, и звезда этого незатейливого бенефиса, досадливо шамкая губами, вытаскивает из дома ветхие коврики, закидывает их на деревянную штангу и начинает остервенело лупить беззащитные тряпки плетеной выбивалкой, по возрасту помнящей, наверное, еще императора Николая.
Интересное кино… получается. А получается ли? Что же здесь не так?
Почему-то у меня складывается стойкое ощущение, что все эволюции уважаемой Мурсалимы-аби по внутреннему дворику отдают некоторой фальшью. Навязчиво лезет в глаза какая-то демонстративность всех этих парко-хозяйственных мероприятий, назойливая псевдотеатральность, причем не отличающаяся особым талантом или хотя бы элементарным артистизмом.
Нет! Здесь точно что-то не так.
К тому же в сорокакратную оптику я несколько раз замечал, как старушка время от времени зыркает глазищами в мою сторону, хотя голову даю на отсечение: не может она меня видеть. Все правила маскировки с моей стороны были соблюдены. Да и бабушка должна быть подслеповата. Или нет?