- Как бы там ни было, на прошлой неделе ваша племянница впервые увидела камень, так? - сказал Лайам, возвращаясь к основному предмету беседы.
- Да, и тот ее просто потряс. Дуэсса росла, ни в чем не зная отказа, и потому, когда обряд был завершен, она подошла к саркофагу Эйрина и взяла камень, лежавший у него на груди. Я и слова не успела сказать… - Вдова умолкла, заметив изумленный взгляд Лайама. Она покачала головой и пояснила: - Не совсем на его груди, господин Ренфорд… Камень лежал на крышке саркофага, выполненной в форме фигуры усопшего. - Женщина даже улыбнулась, увидев, как обеспокоили Лайама ее слова. - Конечно же, я имела в виду барельеф… Как я уже говорила, Дуэсса у нас весьма своенравна, а мое нездоровье не позволило мне ее урезонить. Мало того, она даже упросила меня позволить ей поносить драгоценность. Не пойму и сама, как вышло, что я согласилась! Присцианы ведь никогда не стремились выставлять напоказ свой достаток. Но, как бы там ни было, девочка показалась с этим украшением в городе…
- И, насколько я понял, имела успех…
- Успех! - Эдил округлил глаза. - По всему Саузварку лишь об этом до сих пор и трезвонят! Сказать по правде, любой прохожий, на какого ни набредешь, тут же примется вам рассказывать о возвращении реликвии Присцианов!
Почтенная дама негромко и с явным неудовольствием кашлянула.
- Тоже мне, возвращение! Она никогда и не пропадала. Однако камень не следовало тревожить лишь для того, чтобы дать пищу городским болтунам. Смею заверить - нам, Присцианам, шумиха совсем не нужна. Хотя, надо признаться, я поначалу решила, что это не так уж плохо. - Вдова пристально посмотрела на Лайама. - В связи с нашими совместными планами, господин Ренфорд, мне показалось, что кое-какие разговоры, возбуждающие интерес к нашему торговому дому, пойдут нам на пользу. Или вы не согласны?
- Совершенно согласен, - поспешно сказал Лайам.
Торговому дому, обладающему такой драгоценностью, как сокровище Присцианов, охотно предоставит кредиты любой банк. Однако беседа вновь отклонялась от основной темы, и он попытался вернуть ее в нужное русло.
- Значит, ваша племянница унесла этот камень из склепа и появилась с ним в обществе?
- Да, - ответила госпожа Присциан ворчливо. - Камень вставлен в оправу, его можно носить как кулон. Вот она этот кулон и надевала - на все балы, приемы и званые вечера.
- Значит, его могли видеть многие люди?
- Да, почитай, весь Саузварк! - с жаром воскликнул Кессиас. Госпожа Присциан недовольно поморщилась, но отрицать не стала.
- Да, камень видел весь Саузварк, как верно заметил эдил. Но я не думаю, что это имеет значение. Дом наш построен давно и надежен, как крепость. Извне в него проникнуть никто не мог.
Лайам поднял руку, призывая к терпению.
- Я верю, я просто уточняю детали.
- Если его кто и не видел, так это слепцы, - заверил еще раз эдил, вызвав очередную гримасу неудовольствия у госпожи Присциан.
- Будь я предусмотрительней, - сухо сказала вдова, - я бы велела Дуэссе вообще не снимать этот кристалл, даже в постели. Но она его все же снимала. Я сама настояла, чтобы каждую ночь камень возвращался на место. И лично за этим следила. Да, вот еще что… Должна прибавить, что гости моей племянницы ночевали не здесь, а по соседству - в доме Дуэссы.
Лайам подался вперед.
- Так ваша племянница здесь не живет?
- Нет, я же сказала, - в соседнем особняке. Наш удачливый пращур не только выстроил это здание, но и нашел средства пристроить к нему второе, потому что семья расширялась. Теперь, после смерти брата, оба дома принадлежат мне.
- А где находится склеп?
Госпожа Присциан кивнула, словно давно ожидала, что Лайам задаст этот вопрос.
- Склеп у нас под ногами, глубоко под землей. Туда можно войти из обоих домов. Двери, ведущие в усыпальницу, обычно заперты. Они были заперты и сегодня утром, когда Дуэсса пошла за камнем. Она хотела надеть его на какое-то очередное увеселение, но это ей, как вы уже поняли, не удалось.
Лайам взглянул на Кессиаса и, получив в ответ озабоченный, но не очень осмысленный взгляд, спросил, нельзя ли осмотреть склеп. Госпожа Присциан тотчас же встала с кушетки, на которой сидела.
- Безусловно. Я должна была предложить вам это сама. А чем вы намерены заняться потом?
Лайам на мгновение замер. Он сам не знал, что будет делать потом. Все зависело от результатов осмотра.
- Потом?.. Потом я хотел бы побеседовать с вашей племянницей.
Его ответ, похоже, вполне удовлетворил пожилую вдову. Она кивнула и направилась к выходу из солярия.
Пройдя по полутемному коридору, хозяйка дома заглянула в чуланчик, прихватила там фонарь с отражателем и свернула в другой коридор, который вел в просторную, очень чистую и аккуратную кухню.
У большой железной печи возился тот самый слуга, который впустил посетителей в дом. Едва завидев свою госпожу, он оставил дела и повернулся к ней в ожидании приказаний.
- Мне нужны твои ключи, Геллус.
Геллус тотчас же отцепил от пояса связку ключей и передал госпоже Присциан.
- Мы идем в склеп и пробудем там какое-то время. Кто бы ни спрашивал - меня нет дома.
Слуга кивнул и вернулся к прерванному занятию - он засыпал в печь уголь. Позади печи обнаружилась дверь - госпожа Присциан отперла ее одним из ключей связки. Затем она зажгла фонарь и стала спускаться по лестнице, начинавшейся прямо за дверью.
Лайам шел за вдовой, придерживаясь одной рукой за холодный камень стены. Лестница была узкая и крутая. Кроме того, чтобы не стукаться головой о потолок, ему приходилось пригибаться. В итоге они попали в самую обыкновенную кладовую, заставленную множеством ящиков, корзин и бочонков. Госпожа Присциан направилась прямиком в дальний ее угол. Там находилась старинная дубовая дверь с закругленным верхом, к которой спускались еще три небольшие ступеньки. Хозяйка безошибочно выбрала из связки нужный ключ, вставила его в большой висячий замок и повернула. Тот открылся совершенно беззвучно.
Госпожа Присциан толкнула дверь, петли едва слышно скрипнули. За ней обнаружилось тесное помещение, дальний конец которого перегораживала железная решетка, а в стенах слева и справа угадывались ниши небольшого размера. В одной из них стояли два фонаря с отражателями. Вдова засветила их и вручила своим спутникам.
Внезапно из-за решетки дохнуло холодом, и Лайам вздрогнул. Но госпожа Присциан не обратила никакого внимания на сквозняк. Она деловито отперла замок, вмонтированный в решетку, и, повернувшись к мужчинам, сказала:
- Вряд ли мне стоит напоминать, господа, что мы вступаем туда, где лежат мои предки.
- Да, конечно, - сказал эдил и склонил голову. Лайам последовал примеру приятеля.
Сочтя поведение спутников достаточно уважительным, вдова толкнула решетку и жестом пригласила их следовать за собой. Склеп представлял собой искусственную пещеру, вырубленную в толще скалы. В центральной ее части стояли пять больших саркофагов. Но внимание Лайама прежде всего привлек свет, проникавший в помещение откуда-то слева. Почтительно сцепив руки за спиной, он обошел саркофаги и замер, увидев море.
Стена, на которую он смотрел, имела пять углублений. В четырех из них располагались саркофаги поменьше, чем-то напоминавшие матросские рундуки, а пятое - срединное - было сквозным и выводило к небольшому балкону. Лайам прошел на балкон и встал, опершись о перила руками. В лицо ему ударил холодный морской ветер.
Сверху над ним нависал сильно выдающийся вперед скальный уступ, далеко внизу бушевали волны. Перегнувшись через перила, Лайам увидел, что скала отвесно обрывается в воду. "Отсюда в склеп не пробраться", - решил он.
- Таково было желание нашего пращура, - сказала негромко вдова. - Он хотел ощущать близость моря и после смерти. Мой отец также часто приходил сюда любоваться на корабли, хотя, конечно, с востока их прибывало не так уж много.
Лайам кивнул и вернулся в пещеру.
Госпожа Присциан дотронулась до саркофага, установленного напротив выхода к морю, и прошептала:
- Первый из Присцианов…
Она провела пальцем по каменной руке изваяния, выступавшего из плиты, покрывающей саркофаг, и изображавшего лежащего на спине человека, потом положила ладонь на каменную грудь своего предка. Там темнело что-то вроде обломанной булавы, какой-то шипастый шар, насаженный на короткую рукоять.
- Это оружие, с которым он вернулся с войны, - пояснила вдова. - Оно всегда здесь лежало, сколько я себя помню.
Барельеф был сработан весьма искусно, хотя и пострадал от морского воздуха, веками его овевавшего. Лайам едва удержался от желания поднести фонарь к лицу статуи - он догадывался, что госпожа Присциан вряд ли отнесется к этой вольности с пониманием.
Помолчав какое-то время, вдова сказала:
- А это - Эйрин, - она повела фонарем в сторону саркофага, стоящего рядом. Тот уже ни в какой мере не походил на матросский рундук, и барельеф на его крышке был гораздо крупнее - никак не менее восьми футов в длину. Человек, высеченный из камня, обладал массивным телосложением, широкой грудью, а кисти рук его казались просто огромными.
- Камень лежал здесь, - сказала госпожа Присциан, и на этот раз Лайам все-таки поднял фонарь и придвинулся к саркофагу, чтобы все как следует рассмотреть. Грудь изваяния крест-накрест пересекали неглубокие желобки - примерно в дюйм шириной. Там, где они сходились, имелось внушительное углубление - дюйма в три в поперечнике, и Лайам едва удержался, чтоб не присвистнуть.
"Если эта выемка отвечает размерам камня, то он и вправду огромен".
Передвинув фонарь, Лайам вгляделся в лицо статуи. Если оно имело какое-то сходство с обликом настоящего Эйрина, то тот при жизни выглядел довольно свирепо. Тонкие губы плотно сжаты, нос явно сломан. Открытые глаза не казались слепыми, как у большинства изваяний подобного рода - нет, каменный Эйрин словно сверлил яростным взглядом свод усыпальницы. Лайам не стал заглядывать в каменные зрачки.
- Вчера вечером я сама вернула камень на место, - сказала госпожа Присциан.
Лайам вложил в углубление руку. Пальцы мгновенно сделались влажными. Он быстро отдернул руку и вытер их о штаны. Его не удивило, что в ямке скопилась влага. Странным было другое - все остальное в пещере выглядело на удивление сухим. Лайам ожидал найти воздух склепа затхлым, тяжелым, с примесью запаха разложившейся плоти. Но здесь лишь слегка попахивало плесенью и морской солью - больше ничем.
- А потом вы заперли усыпальницу?
- Да, - тон госпожи Присциан не оставлял никаких сомнений в том, что она действительно это сделала.
- И передали ключи Геллусу?
- Нет, - так же твердо сказала вдова. - Геллус покинул дом вчера вечером, после того как накрыл стол к ужину. Он ушел к своему брату - на предпраздничную пирушку. Я запирала замки своими ключами - они всю ночь пролежали в моей спальне, и сейчас там лежат.
- А что с дверьми, ведущими в дом вашей племянницы? - спросил Кессиас, указав на дальний конец усыпальницы, где виднелась вторая железная решетка - точно такая же, как та, через какую они вошли.
- Там тоже закрыто. Ключи от того входа есть только у Геллуса и у меня, - сказала вдова, встряхнув для наглядности связку.
Лайам вопросительно взглянул на Кессиаса, тот пожал плечами, и мужчины двинулись в глубь пещеры. Решетка распахнулась, как только Лайам потянул ее на себя.
Глаза госпожи Присциан округлились, а губы сжались в тонкую линию, придав ей сходство с надгробным изваянием Эйрина.
- Я не отпирала ее много лет! - прошептало она. - Я в этом совершенно уверена.
Лайам опять посмотрел на Кессиаса, и тот снова пожал плечами.
- Мы не осматривали этот проход. Поскольку внешние запоры обоих зданий в порядке, это не представлялось необходимым.
Госпожа Присциан сочла нужным добавить:
- Здесь никто никогда не ходил!
Лайам нахмурился.
- Госпожа Присциан, злоумышленник все-таки проник в усыпальницу. А коль скоро мы полагаем, что он - гость вашей племянницы, - то у него был лишь один путь - этот. Если, конечно, дома не сообщаются через какие-нибудь ходы в наземной своей части.
Впервые Лайам увидел почтенную даму в такой растерянности - и ему стало неловко. Словно он заглянул туда, куда не дозволено заглядывать никому. Было во всем этом что-то нечестное, ибо на проявление слабости столь твердую характером женщину могло подвигнуть лишь свалившееся ей на голову несчастье. Если бы не дерзкое воровство, вряд ли у него когда-нибудь появился повод усомниться в стойкости духа судовладелицы. И уж конечно, прошло бы немало лет, прежде чем его допустили в семейный склеп Присцианов.
Кроме того, Лайаму не хотелось указывать вдове Присциан на просчеты в ее рассуждениях. То, что сама она всегда ходила в склеп только одной дорогой, вовсе не означало, что вор не мог воспользоваться другой. Лайама несколько обеспокоило и то, что Кессиас также словно утратил свое обычное здравомыслие и даже не удосужился проверить второй ход. "Пожалуй, ему стоило похмелиться, - подумал Лайам. - Хотя бы для того, чтобы развеять туман в мозгах".
После некоторого раздумья дама произнесла:
- Нет, дома нигде больше не сообщаются. Но ведь замок был закрыт!
Лайам присел на одно колено возле решетки и, попросив эдила ему посветить, внимательно изучил замок. На вороненой пластине виднелись царапины и на ребре скважины тоже.
- Могу я взглянуть на ключ?
Вдова неохотно вручила ему тяжелую связку ключей и показала нужный - сложной конфигурации, с множеством причудливых зубчиков.
Лайам поднялся и вернул связку хозяйке.
- Похоже, тут орудовали отмычкой, - сказал он эдилу и прошел дальше. Обе двери - и ведущая к точно такой же, как в доме госпожи Присциан, кладовой, и та, к которой поднималась узкая и крутая лестница, - оказались открытыми.
- Та же работа, - сообщил, поочередно осмотрев их замки, Лайам.
Эдил пренебрежительно фыркнул:
- И что это нам дает, Ренфорд? Да ничего. То, что камень украл кто-то из вчерашних гостей, мы знаем и так.
- Главное - изобличить прохвоста, а не выяснять, откуда он шел, - заявила вдова, обретая твердость и явно становясь на сторону бравого стража порядка.
Лайам внимательно посмотрел на нее и мягко сказал:
- Сударыня, в гостях у вашей племянницы были люди влиятельные, зажиточные и владетельные. Неужто вы думаете, что кто-то из них умеет обращаться с отмычкой? Вот вы, например, смогли бы вскрыть замок без ключа?
- Я? Ну конечно же нет!
Лайам перевел взгляд на эдила.
- Нет, - чуть помешкав, ответил тот. - Вы глубоко копаете, Ренфорд! Если не ошибаюсь, вы уже полагаете, что преступление совершил кто-то другой…
- Это вполне возможно, - Лайам почти не сомневался, что его догадка верна. Даже если допустить, что кто-то из приятелей гостеприимной Дуэссы обзавелся отмычкой, ему ни за что не удалось бы вскрыть оба замка. Один - куда ни шло, могло повезти. Но дважды повезти никак не могло, тут требовались сноровка и опыт. - Да, преступление замыслил кто-нибудь из гостей. Но почему не предположить, что у него был сообщник?
- А ведь и верно! - заволновался эдил, сообразив наконец, к чему клонит Лайам. - Наверняка так все и было.
Госпожа Присциан посмотрела на мужчин с некоторым сомнением.
- Вы хотите сказать, что кто-то впустил в дом Дуэссы настоящего вора?
Эдил важно кивнул. Он уже успел настолько увлечься догадкой Лайама, что стал считать ее в некотором роде своей. Его способность все схватывать на лету наконец начинала работать.
- Мы не можем знать этого наверняка, мадам, - заявил он, воздев толстый палец к своду пещеры, - однако подобная версия кажется нам весьма вероятной. Учитывая, что высокопоставленным лицам негде приобрести навыки определенного плана…
- Тоже мне, высокопоставленные лица! - фыркнула вдова. - Прохвост на прохвосте! Все как один шельмецы! Я не могу понять, как девочке не наскучит общение с ними…
- Кстати, раз уж речь зашла о вашей племяннице, - вмешался Лайам в назревающую дискуссию, - нам не мешало бы с ней повидаться.
Госпожа Присциан посмотрела на него так, словно он сморозил какую-то глупость, но через мгновение ее лицо прояснилось.
- Конечно, почему бы и нет? Мы можем подняться к ней прямо отсюда. Двери открыты, и нам вовсе незачем ехать в Дипенмур через Торквей!
Особняк, в котором проживала молодая чета Окхэмов, по внутренней планировке являл собой зеркальную копию особняка госпожи Присциан, но различия между домами все же имелись. Это Лайам понял, как только вступил в кухню, очень похожую на ту, где возился с углем Геллус, но все-таки совсем не такую. Геллус содержал вверенное ему хозяйство в образцовом порядке, здесь же царил кавардак. Гора немытых тарелок загромождала разделочный стол, на полу валялись пустые бутылки, в углу пара охотничьих собак рьяно трудилась над грудой каких-то объедков. Госпожа Присциан с отвращением огляделась и быстрым шагом пересекла помещение.
Коридоры первого этажа, обшитые светлым деревом, смотрелись нарядно, но беспорядок царил и здесь. Вдова повела своих спутников к дальней двери. Обивка ее была залита вином, под ногами хрустели какие-то черепки.
За дверью обнаружилась комната, подобная солярию госпожи Присциан, только застекленная стена ее выходила не в сад, а на террасу, и вся меблировка состояла из располагавшихся полукругом кушеток. На одной из них и возлежала (а точнее - валялась) опухшая от рыданий Дуэсса, прикрывая руками лицо. Она то стонала, то всхлипывала, уклоняясь от попыток служанки пристроить ей на лоб мокрое полотенце.
- Бекула! - Госпожа Присциан, сжав кулачки, шагнула вперед. - В доме - грязь, на кухне - свинарник! Почему ты не занимаешься тем, чем должна?
Служанка обернулась и с глумливой усмешкой сказала:
- Мне некогда! Моя госпожа нездорова, мадам!
Словно подтверждая ее слова, Дуэсса застонала еще пуще и перевернулась на другой бок, пряча лицо в подушки.
- Чушь! Она просто перепила на вчерашней пирушке. Иди и вычисти кухню!
- Моя леди больна, - упрямо повторила служанка и повернулась к мадам спиной. Лайам и Кессиас обменялись взглядами. Они оба чувствовали себя весьма неуютно.
- Бекула! - прикрикнула, вконец рассердившись, вдова.
Зареванная леди Окхэм вновь застонала.
- О-о… Сделай, что она говорит, Бекка, прошу тебя… Я не вынесу этого крика!
Бекула резко выпрямилась, отшвырнув полотенце.
- Как прикажете, леди.
И она с наглой ухмылочкой двинулась к выходу, чуть было не задев бедром госпожу Присциан. Лайам и Кессиас едва успели посторониться.
Когда рассерженная служанка ушла, госпожа Присциан подступила к племяннице и увещевающим тоном сказала:
- Дуэсса! Здесь господин Ренфорд и мастер эдил. Ты должна с ними поговорить.
- О-о, тетушка Трэзи, пожалуйста, пусть они придут позже! - захныкала та, не поднимая лица от подушек. - Я не могу принять их сейчас!
Дуэсса пошевелилась, и ее и без того короткое платьице задралось - причем куда выше, чем допускали приличия, если, конечно, о них можно было сейчас говорить. Лайам покраснел и повернулся к эдилу.
- Может быть, нам действительно прийти в другой раз? - шепнул он приятелю.