- Да… - она удивилась моему тону и очень мило наморщила носик. - Махди-бей - мой врач. Он меня наблюдает с самых пеленок. Очень умен и бесконечно добр ко мне.
- Но он ведь - араб! Вы знаете арабский язык?
Она засмеялась, сверкнув белозубой улыбкой.
- А почему бы и нет? Это так естественно - я ведь тоже арабка!
- Вы?
- Что, не похожа? Выгляжу просто загорелой, да? Поверьте на слово, что это тот загар, который никогда не сходит.
- Но ведь у вас фиолетовые глаза! А волосы цветом как… как закат в Каире!
- Ага! Вот видите, сами говорите, что есть во мне что-то от египтянки.
- Но у вас совершенно нет никакого акцента!
- Ну и что? - очень просто сказала она. - Вы не верите в мои способности? Я говорю без акцента еще на немецком, испанском, итальянском и китайском языках.
- Простите, я не хотел вас обидеть.
Она кивнула, и ее великолепные волосы неподражаемо качнулись в такт грациозному движению.
- Я понимаю, вам это кажется странным и ненужным для женщины - слишком много знать. Но что я могу поделать? Все забыть? Меня долго учили. Готовили к высокой миссии.
Едва эти чужие напыщенные слова слетели с ее идеальных по красоте губ, как она застыла, устремив взгляд в неведомые дали. В одно мгновение она превратилась в памятник своему предназначению.
Если бы я поддался своему желанию и поцеловал ее, она бы, наверное, не заметила этого, погруженная в себя.
- Флоретта! - печально позвал я. - О чем вы говорите? Какая высокая миссия? Вы созданы для любви! Такой женщине, как вы, предназначено судьбой полюбить достойного мужчину, родить красивых детей, дать им всем счастье!
- Женщина по своей природе не способна любить, - отрешенно повторила Флоретта заученные где-то слова - Она может только служить.
- Ради всего святого! Кто вам это наплел?!
- Вы еще не все знаете. Подождите до вечера. После увидимся.
Я сделал к ней только один шаг, и тут же остановился, будто наткнувшись на стену.
Знакомые звуки! Божественная мелодия "горна эльфов", как я окрестил ее однажды, лилась отовсюду и лишала воли.
Флоретта медленно удалялась от меня. Дойдя до противоположного конца коридора, она нажала на выступ в стене, обернулась и сказала: "Опасности больше нет. До встречи".
В отчаянии я смотрел, как закрывается за ней дверь, и чуть не плакал от досады. Внезапно мне показалось, что кто-то стоит за моей спиной. Я резко обернулся.
В дверях стояла женщина, которая некогда была мне представлена как миссис Петри и которую Найланд Смит называл Фа Ло Ше, одетая так же, как и Флоретта, в шелковый костюм китайского покроя.
Она походила на своего отца безжизненным выражением лица и кошачьими повадками.
- Отец ждет вас, - холодно произнесла китаянка. Судя по тону, мне следовало забыть сцену знакомства у постели Петри.
ГЛАВА XXIII
КАЛЬЯН
Следуя за стройной провожатой, я бился над главным вопросом, без ответа на который нельзя было решать все остальные.
Жив я, в конце концов, черт побери, или мертв?
Не найдя ответа, я просто принял окончательное решение считать себя живым и действовать, исходя из сделанного предположения. Иначе надо было просто сложить руки и ждать, а это не по мне.
Второй вопрос в уме ли я?
Допустим, что я не сумасшедший. Тогда выходит, что существует в нашем мире уголок, в котором не действуют законы природы, в котором сама природа изменяется, согласно прихотям ученых.
Пока я размышлял, мы с Фа Ло Ше поднялись по лестнице, и девушка пропустила меня вперед, предварительно открыв бесшумную дверь.
Вдруг у самого моего уха раздался горячий шепот:
- Не думайте о том, что было, и о том, что удивило вас, сосредоточьтесь на главном. Мой отец знает, что вы знакомы с Лепестком Розы. Молчите, слушайте меня! Он будет спрашивать, вы отвечайте. Не бойтесь инъекции у Ямамото. Божественное Откровение не изменит вас, я об этом позабочусь. Но вы притворяйтесь, слышите? Притворитесь - это ваш единственный шанс. Потом я найду вас, ждите. А сейчас пропустите меня вперед!
Всю эту тираду она выпалила с бешеной скоростью, пока мы шли - не более десяти ярдов - от одной двери до другой.
Я попытался постичь смысл ее торопливых фраз.
Лепесток Розы! Это она, наверное, имела в виду Флоретту! То есть она хочет сказать, что факт нашего знакомства известен Фу Манчи? А что такое Божественное Откровение? Интуиция подсказывала мне, что это нечто очень интересное, но малоприятное.
Фа Ло Ше открыла дверь и обернулась ко мне.
- Дальше идите сами и помните мои слова!
Я подчинился и перешагнул порог. Дверь за моей спиной затворилась. В комнате, куда я попал, было темно. В нескольких ярдах от меня, в углу, горел тусклый светильник Знакомый слабый запах опиума витал в воздухе.
Хозяин сидел за столом, не сразу заметный вошедшему из светлого коридора. Он пристально смотрел на меня, так что постепенно я будто увидел слабые лучи, исходившие из его глаз. Это была, конечно, иллюзия, но она порождала неприятное ощущение, как будто я вышел голым на освещенную сцену.
- Садитесь, - резко сказал Фу Манчи.
Оглянувшись, я увидел рядом с собой маленький китайский стульчик и сел.
Фу Манчи продолжал в упор рассматривать меня. Я попытался отвести взгляд в сторону и не смог. Стальные серые глаза Найланда Смита, всегда производившие на меня неизгладимое впечатление, не шли ни в какое сравнение с пронзительными зелеными узкими глазами Фу Манчи.
До этого момента я не верил в гипноз. Даже мнение мистера Смита о гипнотических способностях Фа Ло Ше вызывало у меня сомнения. Но теперь, в этой темной комнате, наедине с Фу Манчи, я наконец поверил в возможность подчинения своей воли другому человеку одной лишь силой его взгляда.
Взгляд доктора действовал, как наркотик. Когда он заговорил, его голос слышался мне, как сквозь толстый слой ваты, которую я пытался усилием воли сбросить и не мог.
- Как я выяснил, вы, оказывается, знакомы с тем редким цветком, которым я особо дорожу и к которому не позволяю подходить первому встречному и поперечному? Это жемчужина моей коллекции. Совершенная Женщина. Ваше вмешательство может расстроить налаженный механизм ее функционирования.
Я закрыл глаза. Это было труднее, чем поднять штангу в сто килограммов, но я в конце концов смог побороть себя.
- Итак, слушайте. Вы накануне самого значительного шага в своей жизни. Вы, может быть, будете работать на торжество дела Си Фана! Но сначала я вам кое-что расскажу. Знайте, что большинство живущих на земле подчиняются моей воле. И скоро это большинство станет подавляющим. Муссолини всегда выполнял все мои указания, но президент Гувер - нет. И он уступил место Рузвельту. Мустафа-паша, к сожалению, ушел от меня, но моя организация в Анатолии нейтрализовала его влияние. Фон Гинденбург! Престарелый фельдмаршал превратился в…
Я старался не открывать глаз. Этот фанатик не обращал на меня никакого внимания, полностью уйдя в себя и размышляя вслух. Он не стеснялся произносить при мне самые, видимо, сокровенные свои мысли. В этом я угадывал свою дальнейшую судьбу. Он твердо рассчитывал на то, что мне отсюда уже никогда не выбраться.
- Румыния, тоскливый гобой расстроенного европейского оркестра… - продолжал бубнить мой тюремщик. - Ее король - абсолютно ничтожная личность. Но любая бесконечно малая величина, к сожалению, может расстроить великолепно налаженную мировую гармонию Человек на вершине власти, управляемый очередной любовницей, опасен, пока, естественно, его любовница неподконтрольна Женщина - вот рычаг, который искал Архимед. Бедняга, он не понял этого Это понял я Конечно, и у меня бывают ошибки. Некоторые из них даже попадают на страницы газет. Вы, наверное, читали о них? Но примите во внимание и бесспорные успехи гораздо более значительного количества моих начинаний. Вы не сможете отрицать того банального факта, что я имею большое влияние на судьбы мира.
Голос говорившего становился все тише и тише, пока не смолк совсем. Я удивился и открыл глаза.
Фу Манчи возился около светильника, подогревая в ее лучах пучок какой-то травы.
- Пока это не объяснено наукой, - пробормотал он, глядя на свет сквозь полуопущенные веки. - И я могу в любой момент перестать, если захочу.
Он бросил пучок травы в кальян, стоявший на бронзовом подносе.
- В этой древней брошюре, - сказал он и показал мне издали маленькую книжечку, - содержатся некоторые алхимические рецепты. Автор - англичанин, мистер Ватсон Коунсел. Жаль, что он умер, я бы взял его к себе в лабораторию. Тираж - пятьсот экземпляров. Повторных тиражей не было. Интересно отметить, Алан Стерлинг, что с тех пор никто не удосужился проверить описанный здесь метод получения золота. Я могу завалить золотом весь мир'
Он прикусил мундштук кальяна своими широкими желтыми зубами, вдохнул и потом, выдохнув, выпустил изо рта струю едкого дыма.
- Но Россия мешает мне, Соединенные Штаты - тоже. Дерутся, как пауки в банке, и при этом считают себя самыми умными! Даже Китай! Мой Китай!
Он замолчал, медленно положил мундштук на стол и левой рукой негромко ударил в небольшой гонг, висевший у него за спиной.
Тотчас появились два китайца, очень похожие друг на друга и лицом, и одеянием.
Фу Манчи что-то сказал им по-китайски, а потом посмотрел на меня.
- Коллега Ямамото ждет вас, - сказал он тихим голосом. - Вы сейчас узнаете, что такое Божественное Откровение. После этого мне будет легче разговаривать с вами. Я собираюсь рассказать вам о ваших будущих обязанностях и еще кое о чем дополнительно.
Один из китайцев молча положил мне руку на плечо и указал дорогу.
ГЛАВА XXIV
КОЛЛЕГА ЯМАМОТО
Вскоре я очутился в обстановке, напоминающей зубоврачебный кабинет посредине комнаты стояло очень удобное кресло, на которое был направлен свет многочисленных ламп. Коллега Ямамото, сидевший за столом и перебиравший какие-то бумаги, при моем появлении встал, представился и протянул для пожатия руку. Моих спутников он не удостоил ни единым взглядом.
Японец был молод, с приятной внешностью, вежлив, но без приторности. На нем ладно сидел длинный белый халат, рукава которого заканчивались перчатками. Свои очки он оставил на столе. Без них яснее были видны веселые искорки в глубине умных внимательных глаз. Его английский ничем не отличался от моего.
- Очень рад, что вы согласились стать нашим собратом, мистер Стерлинг, - сказал он. - Наши научные интересы не совпадают. Тренк сказал, что вы - знаменитый ботаник. Здоровье у вас… - он перелистнул несколько страничек толстой тетради, лежавшей на столе, - …со здоровьем у вас прилично. Вот только ваша малярия…
Его вежливость и корректность совершенно обезоружили меня. Я стоял и тупо кивал, но, услышав последнюю фразу, не удержался:
- Откуда вы знаете про малярию? Разве по мне заметно, что я перенес малярию?
- Я же специалист, мистер Стерлинг! Кроме того, у меня на столе лежит ваша медицинская карта. Тропическая лихорадка - серьезная болезнь.
- Вы правы, - мрачно подтвердил я.
- Однако, - японец показал в улыбке ряд великолепных зубов, - пусть вас это не тревожит. Я дозирую очень аккуратно, не бойтесь. Присядьте, пожалуйста, мне удобнее делать инъекцию в плечо.
Он подошел к своему столу и вынул оттуда уже готовый шприц.
- Вы даже не спросили меня, согласен ли я на инъекцию..
- Да? - Доктор Ямамото улыбнулся. - А вы собираетесь отказываться? От чего? От бодрости и здоровья? От знаний, накопленных поколениями?
Я не знал, что мне делать. Сопротивляться или нет? Фа Ло Ше не советовала, пытаясь разыгрывать из себя моего друга, ни того, ни другого. Но, может быть, она выполняла задание отца? Японец мне симпатичен. А вдруг они все в сговоре?
Я предполагал, что инъекция должна подавить мою волю и превратить в раба Фу Манчи.
Ямамото обещает железное здоровье и мудрость веков. Это, конечно, чудо, однако я готов был бы в него поверить после всего, что увидел. Но ведь волшебство, как известно, бывает и доброе, и злое. Не верю я в доброго волшебника Фу Манчи.
Видимо, лицо мое представляло собой открытую для доктора Ямамото книгу.
- Уважаемый мистер Стерлинг! - сказал он. - Во-первых, сопротивляться бесполезно, а во-вторых, бессмысленно. Сейчас вы войдете в общество Си Фан. Новый мир с необозримыми горизонтами предстанет перед вами.
Я решил все-таки посопротивляться и попытался встать. Но не смог! Они отключали меня, как робота! Доктор Ямамото расплылся в доброй улыбке косоглазого Деда Мороза.
- Не упрямьтесь, как молодой бычок, - сказал он. - Чему быть - того не миновать. Сами потом благодарить будете.
Он встал рядом со мной и артистическим жестом мастера по каратэ вонзил шприц в мое плечо.
- Конечно, инъекция - это варварский способ введения лекарств; со временем мы придумаем другие способы, а пока приходится терпеть неудобства. У меня, например, уколы вызывают тошноту.
Мне показалось, что острая игла пронзила меня насквозь. Я хотел помешать процедуре, но не смог даже просто пошевелиться.
Вскоре Ямамото освободил меня от своего инструмента и прошел в дальний угол комнаты.
- К вам сейчас должно прийти чувство облегчения, разрядки. Вот увидите. Поверьте специалисту по инъекциям. Уверяю вас, скоро вы сами удивитесь собственной интеллектуальной мощи. Любая задача станет вам по плечу, а ведь, должен вам сказать, магистр никогда не ставит перед нами совсем уж пустяковых проблем.
Японец, оживленно болтая, мыл руки.
- Вы знаете, я приготовил вам виски с содовой. Это, если не ошибаюсь, ваш любимый национальный напиток?
- Да, это так, - подтвердил я и успокоился, осознав, что сделанного не воротишь. Что было, то прошло. Но вот что ожидает меня впереди - это большой вопрос. Как скажется на мне инъекция? Фа Ло Ше обещала, что никак.
Я должен мобилизовать все свои способности. Помешает ли в этом деле укол? Сейчас мне, судя по всему, предстоит поединок не на жизнь, а на смерть. Причем не на мою личную смерть. Ставками в этой опасной игре будут жизни миллионов, а то и миллиардов людей.
Вымыв руки, доктор Ямамото стряхнул с них капли воды и стал вытирать полотенцем.
- На вас, как я вижу, малярия оказала сильное воздействие, существенно уменьшив вашу жизненную силу. Почти все на вашем месте, то есть сразу после инъекции, кричат и прыгают от радости.
- Мне тоже хочется кричать и прыгать.
- Ну так что же вы? Давайте! Предоставьте себе свободу! Делайте, что хотите! Жизнь только начинается! Радуйтесь!
Я попытался встать. На этот раз удалось.
- А-а-а! - закричал я, подняв голову вверх и раскинув руки в стороны.
Я и впрямь почувствовал громадное облегчение, не заметив в себе никаких изменений. Фа Ло Ше действительно помогла мне, как-то нейтрализовав действие укола.
- Прекрасно! - воскликнул Ямамото, весь сияя от счастья. - Поздравляю! Поздравляю вас, коллега Стерлинг! Добро пожаловать в наше общество. Давайте выпьем за здоровье магистра, подарившего нам удивительную возможность почувствовать себя гением.
Он поднес мне рюмку виски.
- Собрат Алан Стерлинг! Давайте выпьем за Фу Манчи, Повелителя Мира!
Тост не понравился мне.
- Скажите, пожалуйста, доктор Ямамото, а что это за сигнал тревоги звучал совсем недавно?
- Пустяки. Из инкубатора сбежал гомункулус. Представляете, насколько хитрым он уродился? Не говоря уже о физической силе. А если б вы знали, насколько он свиреп! Парацельс в основном правильно предсказал все главные свойства искусственных людей. Пришлось запереть его в ловушку и обезвредить.
Я залпом выпил рюмку.
- И… что с ним стало? С гомункулусом?
- Увы, - потряс головой японец, - ничего хорошего с ним не произошло, как вы сами догадываетесь.
Не успел я осознать услышанное, как новая помеха отвлекла на себя мое внимание. Снова раздалась волшебная мелодия! На этот раз Флоретты не было рядом.
Доктор Ямамото поднял руку и нажал себе пальцем на точку, расположенную где-то за ухом. Звук мгновенно прекратился.
- Доктор Фу Манчи ждет вас, - торжественно сказал японец.
Он в полупоклоне протянул мне обе руки, которые я пожал тоже обеими руками.
Я не мог сосредоточить мысли на чем-то одном. Я не знал, над чем размышлять: над значением чарующих звуков или над гомункулусом? А времени не хватало ни на то, ни на другое. Сейчас мне предстояла схватка с одержимым, перед которым любой гомункулус покажется мальчишкой.
- Я припаду к ногам великого Фу Манчи, - с завываниями запричитал я, стараясь придать голосу религиозный экстаз.
С лица доктора Ямамото мгновенно исчезла широкая улыбка.
- Мы все припадаем к его ногам, - значительно произнес он.
ГЛАВА XXV
ОСНОВА ЖИЗНИ
Снова предстал я перед Фу Манчи. Он сидел в расслабленной позе и смотрел на меня изумрудными глазами с расширенными зрачками. Всю дорогу я обдумывал свою первую фразу и придумал, по-моему, неплохую.
- Слава Повелителю Мира! - как мог торжественно выпалил я с порога, сгибаясь в глубоком поклоне.
Наверное, именно так должен был произнести что-нибудь подобное человек, получивший лошадиную дозу Божественного Откровения. На самом деле меня обуревали совсем другие мысли и чувства. Меня вновь, как после известия о смерти Петри, охватила сильнейшая ненависть к этому исчадию ада. Мистер Найланд Смит был недалек от истины, когда называл доктора Фу Манчи порождением сатаны. Кто, кроме этого рогатого врага рода человеческого, мог вызвать к жизни законченного мерзавца, без чести и совести, одержимого манией величия и одаренного дьявольским по силе умом?
И вот теперь передо мной стоит почти непреодолимая задача - обмануть злого гения. И в борьбе с ним я не имею права проиграть.
Он могуществен! Он знает секрет жизни, может оживлять умерших, но все-таки он не Бог, а человек со свойственными человеку слабостями. Тщеславие - вот его ахиллесова пята.
- Через два часа, коллега Стерлинг, - заговорил Фу Манчи. - вы приступите к своим обязанностям. Вот ваш телефон.
Он подал мне обыкновенное по виду кольцо из легкого белого металла. Я взял кольцо, стиснув зубы, чтобы сдержать дрожь отвращения, вызванную прикосновением к ненавистному Фу Манчи.
- В кольце спрятаны приемник и передатчик радиоволн. В целях секретности, мы пользуемся особым кодом, похожим на азбуку Морзе. Таблицы кода вы найдете в своей комнате. Выучите ее, пожалуйста, наизусть. Расстояние, на которое действует наше средство связи, невелико, но вполне достаточно. Сегодня вечером коллега Тренк вызовет вас, чтобы дать подробные инструкции.
Пока он говорил, я смиренно молчал, сдерживаясь изо всех сил. Вдруг раздался слабый, но пронзительный визг. Неясная тень мелькнула рядом со мной, взобралась на стол, заваленный раскрытыми книгами, и прыгнула на Фу Манчи!
Он не испугался, а поднял руку и погладил мохнатое существо, усевшееся ему на плечо. Это оказалась маленькая длиннохвостая мартышка.
- Пеко! - представил ее Фу Манчи. - Самая старая обезьяна на планете. Не буду называть вам ее возраст, чтобы не быть заподозренным в преувеличении.