- Итак, я искал вас по всему побережью, поднял все архивы: и муниципальные, и полицейские. Пришлось просмотреть уйму документов, прежде чем зацепиться за виллу "Сент-Клер де ла Рош". Как вам известно, в средние века здесь жили монахи. Окрестные виноделы работали тогда почти исключительно на здешнее аббатство. Потом монашеское братство распалось, а их обитель досталась какому-то дворянскому роду… запамятовал его фамилию, но это не главное. Монастырь строился на крутом склоне горы и в глубокой расщелине - отметьте себе это, Стерлинг. В наше время его купил богатый аргентинец, отреставрировал и превратил в экзотическую виллу. Об аргентинце нет ничего достоверного, я уже пытался навести справки. А совсем недавно виллу приобрел некто Махди-бей. Единственное, что известно о нем, - это то, что он врач-физиолог, практикует в Александрии и очень богат. Он закрыл на виллу доступ, и никому не дает осматривать купленный в частное владение древний памятник архитектуры. Ну что ж, имеет право. Полиции пришлось выдумывать разного рода легенды, чтобы попытаться все-таки осмотреть подозрительный дом. Им дорогу все время преграждал мощный мажордом, который ссылался на отсутствие хозяина и на священное право частной собственности. Внешний осмотр ничего не дал. Но я кожей чувствовал, какое здесь удобное для Фу Манчи место.
Предыдущий хозяин, аргентинец, построил несколько чудесных теплиц, что весьма кстати ученому, который в числе прочего знает и ботанику. А самые первые хозяева оставили потомкам, судя по архивным данным, обширнейшие винные погреба, о которых, между прочим, нет упоминаний в более поздних свидетельствах. Куда девались искусно встроенные в скалу винные подвалы? Размышляя, я постепенно понял направление деятельности Фу Манчи и чем это грозит миру.
Ну а вы, Стерлинг? Проникнув в самое логово зверя, наблюдая вблизи все его повадки, разобрались в его намерениях?
- Нет, мистер Смит. Мне было не до того. Я все решал, жив я или мертв, сошел с ума или не сошел. Даже теперь я не могу догадаться, каким оружием он собирается воевать со всем миром.
- Ну, это же элементарно, Стерлинг! Одно простое соображение: оружия должно быть много. А что вы видели у Фу Манчи в больших количествах? Насекомых, разумеется! Но, чтобы держать вооружение в боевой готовности, необходимо все время проводить испытания. Недавние эпидемии - результат подобных испытаний. Они научились насылать насекомых на выбранного ими человека, используя для этого насекомоядные растения, которые выделяют особое вещество для привлечения мух… не помню его названия, но не о том речь. Агенты Фу Манчи подбрасывали в сумерках намеченной жертве растение и дожидались, пока ничего не подозревающий человек включит в комнате свет, после чего выпускали муху. Но каков подлец этот Фу Манчи! Использовать человеческую кровь для науськивания насекомых! Приучал их, чтобы они искали именно людей, а не коров и не собак! Это же надо додуматься - превращать людей в липкую ленту для мух! Работа ведется с большим размахом, по всей планете раскиданы его тайные лаборатории. Задействованы тысячи ученых и десятки тысяч вспомогательных сотрудников. И вся эта махина нацелена злобным гением на производство маленьких крылатых переносчиков неизвестной разновидности чумы. Представляете, сколько угрохано средств! И вдруг на пути этого великолепно налаженного механизма по производству смерти встает один-единственный человек - доктор Петри, открывший лекарство, излечивающее смертельную болезнь. Что должно случиться с непрошеным избавителем?
Найланд Смит прервался, глядя на меня и грустно покачивая головой.
- Этот препарат надо бы немедленно разослать по всему миру, иначе армии Фу Манчи нанесут неисчислимый вред!
- Армии Фу Манчи?
- Да, Стерлинг! Армии Фу Манчи! Армии жадных кровососов, мерзких вампиров, заражающих людей неизлечимой хворью.
Я молчал, потрясенный открывшейся мне картиной.
- Я взял полицейскую - самую подробную - карту побережья и увидел, что рядом с виллой "Сент-Клер де ла Рош" есть маленький пляж, окруженный со всех сторон скалами. По древним архивным данным, где-то в этом месте должна быть глубокая расщелина. Идеальное место для Фу Манчи! И я решил действовать, опираясь на собственную интуицию, а не на закон. Это, конечно, недопустимо, но при наших обстоятельствах, когда речь идет о гибели цивилизации, я принял всю ответственность на себя. Суд, если до него дойдет дело, признает меня виновным в тайном проникновении в частные владения и оправдает убийцу, если кто-нибудь здесь застрелит меня. Приходится действовать на свой страх и риск. Я имел подробную беседу с начальником местной полиции и предупредил его, где меня искать в случае моего исчезновения.
Я пробрался сюда сегодня вечером и уже через час заметил катер, тихо причаливший совсем рядом со мной и высадивший какого-то человека. Полиция сидела в засаде с приказом не выдавать своего присутствия до условного сигнала. Я стал следить за высадившимся. Мне очень мешала луна, но человек, шедший впереди (как я догадался по одеянию - китаец), ни разу не обернулся, чувствуя, видимо, себя в полной безопасности. Он привел меня к лестнице, а потом - к двери. Я потратил добрых десять минут, прежде чем освоился с механизмом, который отпирает дверь.
- Вы хотите сказать, мистер Смит, что проникли в дом Фу Манчи один? Без сопровождения? Сунули голову в пасть дьяволу?
- Одному было легче, Стерлинг. Недаром воры и шпионы работают поодиночке.
Я поразился смелости Найланда Смита.
- Проникнув в дом, я стал исследовать его. В коридор, куда я попал, выходило множество дверей без дверных ручек и замочных скважин.
Знаете, почему я попросил вас так подробно описать Флоретту? Потому что в первой же комнате, где я очутился, спала прекрасная девушка неземной красоты, будто бы я случайно попал в сказку о Спящей Красавице.
Она спала, повернувшись лицом к окну, и лунный свет освещал ее. Ваше описание Флоретты сделало бы честь любому художнику слова, Стерлинг. Вы очень живо и талантливо нарисовали ее портрет, и я полностью согласен со всеми вашими эпитетами. Она действительно прекраснейшая из женщин, не зря вы так неравнодушны к ней. Вас, наверное, интересует, кто она и как сюда попала? Чуть позже я удовлетворю ваше любопытство и расскажу о ней очень многое. Это трагическая история. Я сразу заподозрил, что знаю, кто эта девушка, но последние мои сомнения рассеялись, когда вы сказали, что у нее фиолетовые глаза. Я ведь не видел цвета ее глаз, потому что она спала. Я ушел тихо, не побеспокоив ее.
- Ну и выдержка у вас, мистер Смит!
- Да, мало что, как показывает опыт, способно вывести меня из равновесия.
- Вы, разумеется, имеете все основания на такое мнение о себе, но продолжайте, прошу вас!
- Ну вот. Обойдя коридор, я расширил поле своих исследований и попал в эту ненормальную лабораторию…
- "Ненормальную"? Очень точно сказано!
- Да. Чудовищные механизмы вызывали чувство дискомфорта, а черные линии на полу…
- Это страшные линии!
- В самом деле? Я так и думал. Но ведь они бездействовали, не так ли? И не мешали мне осматривать фантастическую мешанину инструментов, приборов, панелей управления, линз, света… Но тут открылась потайная дверь в стене, и комнату пересек высокий китаец. Не заметив меня, он скрылся у противоположной стены. Выждав достаточно долгое время, я последовал за ним. Угадайте, что было дальше?
- Могу себе представить!
- Я столкнулся лицом к лицу с Фу Манчи!
ГЛАВА XXXII
ВЫЗОВ
Он спал. Запах опиума сказал мне все: Фу Манчи, оказывается, злоупотреблял наркотиками.
За последние двадцать лет, Стерлинг, не было у меня другой мечты, кроме как избавить мир от этой гадины. И вот я оказался на волосок от исполнения своего самого заветного желания. Уже и курок был взведен, и ствол направлен в ненавистное лицо, но, как это ни смешно, я не смог переступить через собственные предрассудки.
Руки отказывались повиноваться мне и действовали как бы отдельно от мозга, вопреки всяким доводам рассудка.
Такого со мной еще не случалось, чтобы тело отказывалось служить! Глаза видели, что перед ними - жалкий старик, и отказывались верить памяти, которая подсказывала, что этот на вид почтенный человек пролил реки крови невинных людей.
Тогда я опустил пистолет и решил осмотреться. На плече китайца спала его ручная мартышка. Она нисколько не изменилась за прошедшие пятнадцать лет, когда мы виделись в последний раз. Обезьянка проснулась, когда я открыл дверь в оранжерею. Знаете, меня ошеломили спрятанные в недрах виллы джунгли! Я даже не заметил, как мимо меня прошмыгнула Пеко. Из оцепенения меня вывели звуки ваших шагов, Стерлинг. Я не рассчитывал сразу наткнуться на вас. Нам удивительно повезло. Остальное вы знаете. Я преследовал вас, а вы…
Тут он резко прервался и замолчал.
- Что это? - спросил он, имея в виду раздавшийся странный для его уха звук.
- Это вызов. Кто-то зовет меня. Мое отсутствие заметили.
ГЛАВА XXXIII
Я СОГЛАШАЮСЬ
Я часто вспоминаю то тягостное молчание, которое повисло между нами после сигнала вызова. Я понимал, о чем думает Смит, потому что сам думал о том же.
- Тут есть одна загвоздка, - решился прервать молчание Найланд Смит. - Мы, конечно, можем сейчас же покинуть страшное место на полицейской лодке, но… Я еще не успел рассказать об одной задумке, только что родившейся у меня.
Постепенно решился и я. Пример Найланда Смита вдохновил меня. Какое нужно иметь мужество, чтобы добровольно сунуть голову в пасть китайскому дракону! Мне было бы стыдно смотреть ему в глаза, если бы я отказался от его предложения. А Смит уже обдумывал детали предстоящих действий.
- Вы говорили, что зов исходит от этого кольца?
Я снял кольцо с пальца и подал ему. Он повертел его в руках и посмотрел на меня.
- Я не имею права просить вас об этом… - начал Найланд Смит.
- Я согласен. Жду ваших распоряжений.
- Спасибо, Стерлинг. Но я не могу дать вам распоряжений, пока не узнаю об одной вещи, а именно: находится ли Петри в руках у Фу Манчи? И еще: жив он или мертв? - Найланд Смит надел кольцо себе на палец. - Поэтому, пожалуйста, когда вернетесь на виллу, дайте мне знать по своему кольцу, нашли вы Петри или нет и в каком он состоянии.
- А как я объясню свое отсутствие?
- Подумайте об этом, заранее.
- А что сказать по поводу кольца?
- Что потеряли его. Придумайте место, где его трудно искать. Если через десять минут не последует короткий сигнал, я буду считать, что вы не вольны в своих действиях. В противном случае я жду сообщения. Один длинный сигнал - Петри там, но мертв, два коротких - Петри жив. Запомнили?
- Да.
По дороге назад я обдумывал свои оправдания. Найланд Смит провожал меня.
- Желаю удачи! Я горжусь вами, мистер Стерлинг!
- Даст Бог, еще увидимся, мистер Смит!
И я добровольно вошел в только что покинутую тюрьму, отказываясь от с таким трудом приобретенной свободы. Тоска стала овладевать мною, но я устыдился своего малодушия, вспомнив героическое поведение Найланда Смита. Я покажу ему, что и на меня можно положиться.
Уже зная, что в знакомом коридоре находится спальня Флоретты, я как-то по-особому осмотрел ряд одинаковых белых дверей, не зная точно, за какой именно живет моя возлюбленная, и послал ей мысленное пожелание всех благ. Далее я шел торопливо по пустынным комнатам, закрывая за собой все двери.
Фу Манчи, вопреки моим страхам, по-прежнему пребывал в состоянии наркотического транса. Даже прыгавшая на плече мартышка не могла вывести его из забытья.
Я закрыл двери его кабинета и почти бегом бросился к ботанической лаборатории. Неужели мое отсутствие останется безнаказанным?
Задержав дыхание, как можно более спокойно, внутренне сжавшись, я вошел и… остолбенел.
Рядом с телефонным диском стояла Флоретта!
ГЛАВА XXXIV
ДЕРСЕТО
- Флоретта! - закричал я.
Она была одета в шелковую белую пижаму, очень идущую ей. Она была грустна и встревожена, хотя и пыталась это скрыть.
- Флоретта! Это вы меня вызывали?
- Я.
- Но откуда вы узнали, что я дежурю?
- Я знаю очень много и еще об очень многом догадываюсь.
- Сколько раз вы вызывали меня?
- Два раза.
С каким-то сомнением она смотрела на меня, и в ее взгляде читался немой вопрос и мучительная надежда. Я не понимал, что ее так волнует. А между тем мне надо было решать, посвящать ли ее в подробности происходящего Она с детства росла в атмосфере поклонения Фу Манчи. Можно ли ей доверять в борьбе против него? Немного поколебавшись, я решил не выдавать Флоретте свои тайны.
- Ну да, конечно, два раза, сколько же еще?
Второй сигнал Найланд Смит воспринял, наверное, как мой знак о благополучном исходе пристрастного допроса, а он еще только начинался.
- Где вы были?
Мне приходилось обманывать нежнейшее существо, лгать гению чистой красоты, Совершенной Женщине. Я был сам себе противен. Но что делать? Речь шла о судьбе моей цивилизации.
- Я осматривал пальмы. Ботанику там есть на что полюбоваться.
- Вы были один?
- Да, - прозвучала из моих уст вынужденная ложь.
Флоретта почувствовала мою неискренность и очень мило нахмурилась.
- Ну а кто мог быть со мной, Флоретта?
- Принцесса очень красива, - тихо прозвучал ответ.
- Какая принцесса?
И тут я начал прозревать. Неужели она ревнует меня? Господи ты Боже мой!
- Вы имеете в виду Фа Ло Ше?
- Ах, она для вас уже не принцесса, а просто Фа Ло Ше? Быстро вы!
Флоретта повернулась и пошла к выходу, грациозно покачивая бедрами.
- Флоретта! - закричал я.
Она не обернулась. Тогда я прыгнул и поймал ее за руку.
Она сделала все, чтобы я догадался о ее чувствах. Большего нельзя было требовать от женщины. Теперь настала моя очередь объясниться. Все случилось настолько неожиданно. Ведь между нами стояло столько преград! Сердце колотилось в груди, глаза застил туман, в ушах шумело, мысли хаотически прыгали от одного к другому. Нужно было сосредоточиться и подобрать верные слова, не вспугнуть птицу счастья, готовую опуститься в руки.
- Флоретта! Клянусь, она ничего для меня не значит! Я знаю только ее имя. Я не знал, что она принцесса. Я видел ее на воле всего только один раз.
Она повернулась ко мне, готовая поверить всему, что бы я ни говорил. Мы взялись за руки и смотрели друг на друга. И чем больше смотрели, тем дальше от нас отдалялся мир, пока совсем не исчез, когда наши губы слились в поцелуе.
Моя мама говорила мне, что я пошел в отца, которому трудно было ненавидеть, но очень легко - любить. Я полюбил Флоретту с первого взгляда. Она, как оказалось, тоже. Вряд ли со дня сотворения мира встречалась более романтическая любовь, чем наша.
А потом мы говорили, говорили и не могли наговориться. Нам надо было столько рассказать друг другу. Мы перескакивали с одного на другое, хохотали как сумасшедшие и плакали навзрыд. Те сумбурные минуты я помню как в тумане, но все же память сохранила кое-что из рассказа Флоретты о себе и о своем опекуне.
Из ее слов я вывел заключение, что домашние и слуги Фу Манчи любили его, лишь у меньшинства эти чувства смешивались со страхом. Для большинства он служил примером для подражания и идеалом человека, достойного в скором будущем управлять миром.
Воспитанием Флоретты занимались весьма основательно, не прерывая процесса ни на один день. Сколько она себя помнила, рядом с ней всегда кто-то находился за исключением времени, отведенного на самые интимные отправления.
Подруги для нее были тоже воспитаны специально, чтобы составлять ей компанию.
К мужчинам она не имела доступа. Подавлять неясные желания ее учили в буддийском монастыре. Вообще у нее было очень много незаурядных учителей со всех континентов мира.
Фа Ло Ше она не любила и побаивалась. По ее представлениям, принцесса имела какие-то свои цели и собственных ставленников и сторонников в окружении отца. Общее направление деятельности организации, которую Флоретта называла Си Фан, оставалось для нее загадкой. Она знала, что скоро будет война, но о характере военных действий не догадывалась.
Очень часто в ее жизнь вторгались вызовы Фу Манчи. Она постоянно чувствовала на себе давление чужой воли. Только иногда, как, например, сегодня ночью, она чувствовала себя свободной. Как я понял, Фу Манчи оставлял ее в покое только на время своих опиумных развлечений.
- А почему ты назвала себя Дерсето?
Флоретта невесело усмехнулась.
- Это персонаж одной малоизвестной древнеегипетской легенды. Русалка пустынь, заманивающая путников в зыбучие пески. Ты ведь встретил меня на песке, так? И я хотела намекнуть тебе, что любить меня - опасно для жизни.
Мы стояли, обнявшись, иногда сливаясь в поцелуе. Волны блаженства покачивали меня, но вдруг нота диссонанса ворвалась в нашу песню счастья, как будто сам Найланд Смит напомнил мне о долге.
ГЛАВА XXXV
КАМЕННЫЕ ПЛИТЫ
- Входи, он здесь, - сказала Флоретта. - Оставь дверь открытой, я дам знать, если кто-нибудь подойдет.
Переступив порог, я забыл даже о Флоретте, настолько меня поразило увиденное.
Живой Петри, постаревший и поседевший, лежал на кровати и смотрел на меня!
- Петри! - закричал я. - Слава Богу, вы живы!
У меня была уже некоторая психологическая закалка, иначе, конечно, моя первая фраза была бы иной.
Петри выглядел больным и слабым. Вялым движением он подал мне руку, которую я жарко пожал.
- Это чудо, что вы живы, дружище!
- Да, пожалуй, - ответил он едва слышным голосом. - Живуч я, как гадюка, ибо выдержал не только чуму, но и инъекцию, вызывающую клиническую смерть.
- Какую инъекцию?
- Это долгая история. Сейчас нет времени объяснять.
Даже такой короткий разговор сильно утомил моего друга. Я увидел, насколько он ослаб.
- Не буду вам мешать, Петри. Мне еще нужно сообщить приятную новость Найланду Смиту.
- Он здесь? - вскинулся больной.
- Да, рядом с домом.
Петри стиснул зубы и зажмурил глаза. Известие, видимо, сильно обрадовало его.
- Дайте карандаш и бумагу.
- Петри, вам нельзя волноваться!
- Дайте, это очень важно.
По его тону я понял, что спорить бесполезно. Движения давались ему с большим трудом, но он мужественно боролся с собственной слабостью и писал какие-то формулы и латинские слова.
- "654"! - воскликнул я.
Когда Петри закончил писать, карандаш выпал из его рук.