* * *
Таверна, как обычно, казалась пустой, хотя общий зал был заполнен более чем наполовину. Застольные беседы были негромкими, а столы стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы не было слышно, о чем говорят соседи. Официантка не сразу узнала Лайама и одобрительно оглядела его наряд.
- Мне уж было показалось, что это не вы, - сказала она, и то же самое сказал появившийся через какое-то время Кессиас. Он помедлил пару секунд, прежде чем усесться. - Вы неплохо принарядились, Ренфорд.
- Старое платье совсем износилось, - пояснил Лайам, небрежно взмахнув рукой.
- Ну, так какие у нас новости?
- Сегодня утром я встретился с Анкусом Марциусом.
Кессиас, казалось, ждал чего-то в таком роде. Во всяком случае с языка его сразу слетел вопрос:
- И много ли с этого было пользы?
- Достаточно, чтобы заплатить за обед, но не намного больше.
Пока они ели, Лайам подробно описал свою беседу с торговцем. Эдил слушал и время от времени понимающе хмыкал.
- Мне кажется, его угроза, что я могу разделить участь Тарквина, была сделана от души, - подвел итог Лайам. - Думаю, это он убил старика и потому хочет убрать меня со сцены: он считает, что я могу что-то знать.
- Или он принял вас за придурка, каковым вы столь талантливо притворились, и решил усугубить ваши страхи, чтобы не дать вам заключить сделку с Неквером. Тогда цена вашим подозрениям - грош.
Лайам приуныл. Замечание эдила было убийственно верным. В душе его вновь разгорелась досада на самого себя.
- И Марциус ожидает, что я покину Саузварк, - уныло сказал Лайам.
- Естественно, ожидает. В общем, Ренфорд, пользы никакой, вреда может быть много.
Безапелляционный тон сказанного подействовал на Лайама подавляюще, и он понурился. Еда вдруг показалась ему совершенно безвкусной.
- Ну, с этим уже ничего не поделаешь, - пробормотал он.
- Это верно - ничего. А значит, не стоит из-за этого себя изводить. Давайте лучше подумаем о другом - скажем, выясним, куда это вы умчались прошлой ночью…
На лице эдила изобразилось неприкрытое любопытство. Лайам скривился:
- Я… мне сделалось нехорошо.
- Представление было не настолько скверным, чтобы людей от него начинало тошнить, Ренфорд. Ну да ладно. И что же, вам потом полегчало?
- Нет.
Лайам поднял голову и встретился с испытующим взглядом Кессиаса. Прошло несколько напряженных мгновений. Потом эдил вздохнул и расслабился.
- Надеюсь, теперь-то вам стало лучше? - с сарказмом поинтересовался он.
- Спасибо, да, - тем же тоном отозвался Лайам.
Напряжение снова было вернулось, потом собеседники сочли за лучшее улыбнуться друг другу. Кессиас заговорил первым:
- Ну, если вы себя чувствуете нормально, у нас еще есть дела.
И эдил начал излагать свои новости. Отыскать официантку Доноэ его людям не удалось, но они еще не прочесывали богатый район. Лучшие таверны эдил придержал для себя и намеревался завтрашним утром их обойти.
- Они, в общем-то, ребята неплохие, - пояснил Кессиас, - но мне бы не хотелось, чтобы они напугали бедную девушку. Я уж лучше сам с этим управлюсь и прослежу, чтобы все было честь по чести. Если хотите, можете присоединиться ко мне.
Они сошлись на том, что Лайаму действительно стоит составить компанию эдилу, поскольку он знает, о чем расспрашивать девушку, а эдил - нет. И потом, в процессе опроса могут возникнуть тонкости, которые эдил также может и упустить.
Кроме того, эдил "приставил ребят" к дому, в котором снимала комнаты "таинственная блудница в плаще с капюшоном".
- Завтра к полудню мы будем знать, кто ее содержал - Тарквин или кто-то другой. Но кроме всего этого, - оживившись, добавил Кессиас, - у нас имеется этот комедиант. Когда он был только номером в списке, я не так уж рвался его сцапать. Теперь же мы знаем, как он выглядит и где обретается. И у него, как у актера, есть доступ к ножам вроде того, которым был убит волшебник. Все это кажется мне чрезвычайно любопытным.
- Так, значит, вы намереваетесь взять его под арест?
Нахмурившись, Кессиас подергал бороду, потом задумчиво произнес:
- На самом деле нет. Повидаться с ним - да, хватать его - нет. Пока нет, чтоб мне пусто было! Все подозреваемые достаточно изворотливы, чтобы отвести подозрения от себя! Но из них из всех теперь актер первым идет мне на ум. Виеску - человек уважаемый, женщину мы не знаем, Марциус - слишком крупная шишка, чтобы его можно было тронуть без очень серьезных на то оснований, однако этот актер…
Эдил умолк, погрузившись в свои размышления.
- Однако что? - попытался вывести его из раздумий Лайам.
- Однако… ну, похоже, не того склада он человек. По правде говоря - вы видели, как ненатурально он зарубил того негодяя на сцене? Ведь тот герцог явно куда больше заслуживал смерти, чем Тарквин, но нашего красавчика прямо-таки перекосило, когда он его рубил, - а это всего лишь представление! Вы видели?
- Я смотрел на девушку.
- А! - Кессиас рассмеялся. - Ясно! Ну так вот, мне кажется, что если уж его на сцене так воротит от крови, вряд ли он может что-то такое проделать взаправду.
- Согласен. Я видел его в другой обстановке и тоже думаю, что он трусоват.
Брови эдила вопросительно поползли вверх, и Лайаму пришлось вкратце описать вечеринку у Неквера, точнее ее эпизод с участием Лонса.
- Неквер только двинулся к двери, как этот красавец тут же пустился бежать.
- И все-таки я бы предпочел взглянуть на него поближе, а может быть, даже и припугнуть. Если ваш Лонс - тот, кого мы ищем, то пока что он держится достаточно хладнокровно: остается у всех на виду, преспокойно играет в своем театре. Мы с ним поговорим, а потом приставим к нему человека. Возможно, после беседы с нами он попытается смыться.
- И тогда мы его возьмем.
- Непременно. Значит, идем в театр. Актеры по утрам репетируют, а где-то около полудня у них перерыв. Если мы поспешим, то успеем перехватить этого типа, пока он снова не примется за работу. Пойдем-ка скорей.
Лайам бросил на стол одну из серебряных монет, полученных от Марциуса, и они с эдилом поспешно покинули "Белую лозу".
* * *
Театр выглядел вяло и тускло, словно истощенный любовник в свете нового дня. Позолоченный шар казался облезлым, а двери смотрелись так, словно их не открывали лет сто. Впрочем, это не помешало им отвориться, и Лайам с Кессиасом вошли в пустой вестибюль.
Актеров они обнаружили в зрительном зале, но не на сцене, а в партере; некоторые из них перекусывали, другие мирно беседовали или просто прохаживались в ожидании хлопка режиссера. Огромное помещение, лишенное окон и освещенное каким-то десятком свечей, несмотря на присутствие людей, казалось мрачным, унылым.
Мужчина, приветствовавший эдила прошлым вечером на входе в театр, оторвался от приглушенного разговора с товарищем и подошел к ним. Сегодня он был уже не в шутовском наряде, а в скромной одежде простолюдина. Он поклонился, довольно вежливо и все-таки чуть насмешливо.
- К вашим услугам, милорд эдил. Вы все-таки решили закрыть нас?
Кессиас нахмурился, но предпочел пропустить дежурную реплику мимо ушей.
- Нет, мастер актер. Мне нужно поговорить кое с кем из вашей труппы. Где Лонс?
Актер восторженно округлил глаза, потом произнес с ироничным благоговением:
- Лонс? Наш великий герой? Лонс Великолепный? Боюсь, его светлости нет здесь, милорд эдил, но если вы подождете чуть-чуть, то он почтит нас своим присутствием - я в этом уверен.
- Когда?
- Скоро. - Актер отбросил насмешливый тон. - Он пошел куда-то перекусить и должен вот-вот вернуться. Можете подождать его здесь, если хотите.
И, отвесив очередной поклон, он отвернулся и хлопнул в ладоши, давая сигнал к началу репетиции.
Кессиас мрачно посмотрел ему вслед.
- Вот его я бы с удовольствием загнал куда-нибудь в глухомань.
- А кто это? - поинтересовался Лайам, наблюдая, как актер разводит людей по сцене.
- Кансаллус. Он пишет все их несчастные сценарии, руководит постановками и сам неплохой актер. Кроме того, он наполовину содержит этот театр, впрочем, говорят, что в кредит. Редкостный мошенник, но обладает рядом достоинств: умом, талантом, здравым смыслом. И никогда не поднимает скандала, когда я прихожу их закрывать.
В голосе эдила проскользнула нотка признательности.
- Если этот человек вам по нраву, зачем же вы их закрываете?
- Так хочет герцог. Он недолюбливает этот театр, особенно после того, как они тут начали выпускать на сцену женщин. А потому через несколько дней после праздника Урис их ждут гастроли по деревням.
Кессиас шумно вздохнул, и они, умолкнув, принялись наблюдать за репетицией. Актеры трудились над пасторальной комедией с пастушками и волшебным народцем. Плутишка Хорек играл в ней роль пьяного хуторянина. Хотя роль его была эпизодической, шут очень удачно насыщал ее юмористическими деталями, так что оба непрошеных зрителя то и дело посмеивались.
Услышав этот смех, Кансаллус подошел к ним - не забывая, впрочем, приглядывать за тем, что творится на сцене.
- Вам нравится? - поинтересовался он с деланным равнодушием.
- По правде говоря, недурная вещица.
- Да, очень забавно, - сказал и Лайам.
Услышав похвалу, Кансаллус расцвел и, повернувшись в сторону сцены, несколько раз взмахнул рукой, словно показывая актерам, что все идет распрекрасно.
- Скажите, а почему вы не поставили на главную роль ту девушку, которая вчера играла роль героини? - спросил Лайам, дождавшись перерыва между двумя мизансценами. - Она бы очень неплохо смотрелась в костюме пастушки.
- Ах, вон вы о ком! - произнес Кансаллус, закатывая глаза. - За подобное предложение я мог бы тут же стать инвалидом или вовсе лишиться жизни. Видите ли, она предпочитает играть в трагедиях, и только в трагедиях. Она считает себя великой актрисой, гениальной актрисой. Низкие комедии не для нее. Кривляться? Подмигивать? Спотыкаться и шлепаться на задницу? Никогда! Скорее она покончит с собой, чем согласится играть комедийные роли!
- Такая красотка и такая гордячка? - спросил Кессиас с сальной ухмылочкой. - Жаль. У нее чудные ножки.
Лайам согласно кивнул.
- О, этого я отрицать не могу. Ножки чудные, и фигурка, и личико. Наслаждайтесь тем, что видите на сцене, добрые господа. Потому что нигде вам больше не представится случая увидеть Рору обнаженной, и уж тем более - на ложе любви.
- Рору? - Лайаму пришло в голову, что свои поиски ему следовало начать с театра, а попавши в театр - прямо с Кансаллуса. Он все больше и больше начинал казаться ему весьма дельным и сведущим человеком.
- Да, ее зовут Рора, - подтвердил актер. - Никто не может назвать Рору своей игрушкой, никто не может похвалиться, что она ласкала его или согревала ему постель в зимние ночи. Наша Рора слишком чиста, слишком талантлива и слишком хороша для комедии… Нет! Нет! Нет! Хорек, баранья твоя башка, сифилитик несчастный, мокрая курица!.. Что ты себе позволяешь?..
И он с воплями кинулся к сцене. Плутишка Хорек замер с видом оскорбленной невинности; прочие актеры тем временем давились от смеха.
- Я-то в чем виноват, мастер драматург, если мои товарищи по сцене не в состоянии сдержать свои низменные инстинкты… - его голос с нарочито раскатистым "р" громыхал словно гром. Но тут за спиной у Лайама и Кессиаса скрипнула дверь, и они обернулись.
Через порог шагнула та, о которой они только что говорили, и Лайаму показалось, что у него вот-вот остановится сердце. Даже сейчас, в полумраке огромного зала, в теплом зимнем плаще, девушка выглядела потрясающе. Выпуклые, чуть поджатые губы и безукоризненный абрис лица придавали ей сходство со старинной скульптурой. Неяркий свет сообщал волосам девушки тускло-золотистый оттенок. Лайам попытался мысленно сравнить ее с леди Неквер, но леди Неквер не сочла возможным явиться на конкурс. Завидев чужих, девушка остановилась. Остановился и шедший за ней Лонс.
- Добрый день, эдил Кессиас, - произнесла девушка звучным, мелодичным голосом. Однако при этом смотрела она на Лайама. Рора улыбнулась - с легким налетом недоумения - и приподняла бровь. Она явно понимала, какое впечатление производит.
"Ну еще бы ей не понять, когда у меня челюсть отвисла чуть ли не до колен", - пристыжено подумал Лайам и взглянул на Кессиаса. Тот откашлялся.
- Актер Лонс - это вы?
Красавчик явно не ожидал, что эдил обратится к нему. Было видно, что он слегка растерялся.
- Да.
- Нам надо с вами поговорить, если вы в состоянии уделить нам немного времени.
- Но репетиция…
- Кансаллус не возражает, - твердо сказал Кессиас, складывая руки на широкой груди.
- Ну, тогда, я полагаю…
Молодой актер обошел Рору, продолжавшую глядеть на Лайама. Лайам же, в свою очередь, упорно смотрел в сторону, с ужасом осознавая, что заливается краской.
- Так что же вам нужно, эдил? - спросил Лонс, чуть играя голосом. Он уже вполне овладел собой. Эдил указал жестом на девушку:
- Может, нам лучше поговорить наедине?
Лонс напрягся. Рора тоже.
- Все, что вы можете сказать моему брату, вы можете сказать и мне, - холодно произнесла она.
- Ну хорошо, - покладисто согласился эдил и повернулся к Лонсу: - Итак, братец, не скажете ли вы, что за дела вас связывали с Тарквином Танаквилем?
Лонс стиснул кулаки и, запинаясь, пробормотал:
- Танаквиль? Чародей? Так это он вас послал? Условия сделки не выполнены, сроки не соблюдены, и я…
- Лонс! - предостерегающе воскликнула Рора.
- Тихо! - прикрикнул на нее Кессиас, но этого мгновения хватило, чтобы к Лонсу вернулось спокойствие.
- Нас связывают кое-какие дела, - официальным тоном произнес он. - Дела личного толка, и они не окончены, так что вам нет нужды в них вмешиваться.
- А я вот в этом сомневаюсь, почтеннейший. Вы уже не закончите никаких дел с мастером Танаквилем.
- Что?! - гневно воскликнул Лонс. - Вы не можете мне этого запретить!..
- Никто больше не сможет вести никаких дел с мастером Танаквилем. Нельзя вести дела с человеком, которому в грудь всадили кинжал, Лонс.
Лонс только и смог, что ошеломленно выдохнуть:
- Как? Танаквиль убит?
Лайам напомнил себе, что перед ним - актер. Однако изумление Лонса казалось предельно искренним. Лайам был разочарован, но не очень-то удивлен. Хотя актер ему и не нравился, Лайаму все же казалось, что на убийство он не способен. Кессиас же тем временем продолжал гнуть свое:
- Да, он убит, и потому отныне все частные дела, которые вы с ним вели, становятся моими делами. Я повторяю вопрос: зачем вы обращались к нему?
Молодой человек, нервно облизывая губы, обвел взглядом лица окружающих: выжидающие - Лайама и Кессиаса, настороженное и предостерегающее - Роры.
- Мне нужна была его помощь… в одной небольшой любовной истории.
Рора одобрительно кивнула, а эдил громко захохотал:
- Любовное зелье?! Вы обратились к волшебнику ради несчастного любовного зелья? Да его вам даже моя бабушка сварит!
- Некая леди, - отозвался Лонс с плохо сдерживаемым гневом, - попросила меня о значительной услуге. Я не мог выполнить ее просьбу, опираясь лишь на свои силы, и потому обратился за помощью к чародею.
- Видно, она задала вам непростую задачу, - заметил эдил, подсекая рыбку.
- Клыки! Она хотела уничтожить Клыки. Или хотя бы обезвредить их на какое-то время. Клыки угрожали гибелью ее мужу, - заявил актер, невзирая на негодующие жесты сестры.
- Ничего себе поручение! - Эдил был искренне потрясен. - Надеюсь, леди того стоит.
- Стоит! - отозвался Лонс, бросив взгляд на Лайама. Тот кивком подтвердил его правоту и рискнул краем глаза взглянуть на Рору.
- И как же зовут эту леди? И кто ее муж?
- В данный момент это не имеет значения, - негромко произнес Лайам. Ответом ему были удивленные взгляды эдила и Лонса. - Я все объясню позднее. А сейчас давайте вернемся к нашим вопросам.
И он, повелительным жестом руки заставив эдила примолкнуть, обратился к актеру:
- Скажите, какую плату вы предложили мастеру Танаквилю? Услуги такого мага стоят недешево, и я знаю, что это задание потребовало от него огромных усилий.
- Я ничего не предлагал. Он назвал сумму, я согласился.
- И какова же была сумма?
- Десять тысяч золотом, - с легким оттенком гордости отозвался актер.
Рора задохнулась. Кессиас негромко присвистнул. Лайам же лишь задумчиво кивнул.
- И он поверил вам на слово, что вы сможете расплатиться?
- Полагаю, он знал, каково мое положение. Но он согласился заключить договор.
- Но десяти тысяч золотом у вас нет.
- Нет.
Лонс беспокойно задвигался. Очевидно, эти расспросы были ему не по вкусу.
- Следовательно, вы не могли ему заплатить. Но тем не менее он сотворил то, что вы ему заказали.
- Возможно, он понимал, что совершает благородное деяние - помогает истинной любви восторжествовать.
И снова в голосе молодого актера проскользнули нотки уязвленной гордости и презрения к тем, кто осмелился грубо вламываться в его внутренний мир. Лайам расхохотался.
- Скорее уж вы его одурачили каким-нибудь способом. Ну, например, нарядились в самый богатый костюм, какой только нашелся в гардеробе театра, и выдали себя за сына какого-нибудь богача!
Молодой человек побледнел, но ничего не ответил.
- А теперь он мертв, и вам никому не нужно платить, так?
- Я не убивал его! - приглушенно произнес Лонс, облизывая пересохшие губы.
- Конечно-конечно! - Лайам одарил его отработанной волчьей усмешкой. - Никто ничего такого и не предполагает. Возможность заполучить красивую женщину, избавиться от непосильного долга и избежать гнева могущественного чародея - это все никак не может толкнуть на убийство. Конечно же нет.
Волчья усмешка сделала свое дело. Молодой человек лишился дара речи и только и мог, что хватать воздух ртом.
- Думаю, эдил Кессиас, мы с вами выяснили все, что хотели, - произнес Лайам и приподнял бровь. Эдил внимательно посмотрел на него и кивнул.
- Благодарю вас, Лонс, за то, что вы согласились уделить нам немного времени. Думаю, сегодня мы больше не станем вас беспокоить.
И Лайам, еще раз одарив Лонса волчьей усмешкой - дабы закрепить успех, - подтолкнул эдила к двери и пропустил его вперед. Эдил вышел из зала, Лайам продолжал стоять, словно ожидая чего-то.
Рора опомнилась первой и яростно набросилась на Лайама:
- Да кто вы такой? Как вы смеете вмешиваться в личную жизнь моего брата?..
Лайам сменил волчью ухмылку на вежливую улыбку, но это не помешало ему решительно произнести:
- Кстати, госпожа Рора, любопытная деталь. Тарквин был убит не обычным ножом, а одним из тех, какими часто пользуются актеры. Одним из пары. Было бы любопытно проверить - возможно, именно такого ножа и недостает в реквизите театра? Вам не кажется?
Дружелюбно улыбнувшись, Лайам поклонился девушке, а затем повернулся к Лонсу.
- Держитесь подальше от леди Неквер, - тихо прошептал он. - Вы меня слышали? Держитесь от нее подальше!
- И не подумаю! - отозвался Лонс. Он явно прилагал все усилия, чтобы вернуть себе былое спокойствие, и явно в том не преуспевал. Руки его дрожали.