До леса он добежал вовремя: "ковер" Карросы справился с последствиями шока и стремительными волнами пошел следом за потерянной жертвой. Клайд не успел и на сотню метров углубиться в зловещего вида заросли, когда Карроса снесла первые пять или шесть стволов на своем пути. Дальше продвинуться "ковру" не удалось - слишком густа была чащоба, слишком крепки вставшие перед ним сплетения пропитанной кремнием древесины.
И тогда Клайд услышал крик Карросы. Это напоминаю звуки, что издавал бы Сатана, которому Всевышний защемил дверью хвост. Хвост - скажем так. Во всяком случае, так подумал Клайд за секунду до того, как, споткнувшись, с размаху загремел в заросший черной крапивой овраг. Из оврага он выбрался с относительно небольшими потерями и еще с полчаса, двигаясь по неведомо кем проложенной вдоль ручья тропинке в ту сторону, где, по его разумению, располагались предгорья, он слышал за спиной леденящие душу завывания проклятой твари.
Потом стало относительно тихо. Только гром перекатывался уже прямо над ним, в небесах, скрытых черно-фиолетовыми ветвями. Стало совсем темно. И хлынул дождь.
- Это все оказалось легче, чем я думал. - Фай откинулся в кресле. - Они его прячут в Кэмп-Парадизе… Собираются перебросить на восток. Думаю, сейчас уже послали за ним машину. Они наняли бронефургон у Роланда.
- Тебя, часом, за нос не водят, Фай?
- Не думаю. Я как посмотрел, что человечка Янтарный Храм бережет, так и перекрестился - у меня там надежный человек есть. Правда, поломался он здорово.
- Не знал, что мы с этими чудаками путаемся.
Для Джанфранко Каттарузы это и впрямь было сюрпризом. Не слишком приятным.
- У них - хорошая конспирация. Удобно через них качать информацию по наркотикам.
- Я не знал, Фай, что Желтая Вера на отраве подрабатывает.
- Я не сказал "наркотики". Я сказал - "информация по наркотикам". Я у Лорда хлеб не отбиваю, я с информацией работаю, Папа.
- Спасибо, уяснил. Так что за человек там у тебя - в Храме?
- Я источники не выдаю. Извините, мистер Каггаруза, даже своим… Иначе со мною никто работать не станет.
Папа вздохнул - оправившийся после ночного фиаско в госпитале, Фай снова взялся за свои штучки. Но придется терпеть - у крутых специалистов крутые странности.
- Одно могу сказать, - Адриатика закинул ногу на ногу, - поймал его на мухлевке с деньгами Храма. Они там не бедненькие, в Храме своем. И за такие вещи доносом в полицию не ограничатся. Могут и с живого шкуру содрать. Так что источник мой прочно на крючке сидит. На трассе все готово, - перешел он к делу. - Думаю, что часа три форы мы имеем. Требуется твое слово, Папа. Сам знаешь - Роланд нам неплохие бабки отстегивает.
- Часа три, говоришь? - Папа на минуту задумался. - Убери наших людей с трассы. Пусть человечка берет сам заказчик.
Он молитвенно свел вместе кончики пальцев.
- Второе. - Фай снова неприятно поморщился. - Вы просили доставить Рут Биллисью к Марку. Мои люди побывали на квартире ее дружка. Той, что заложила вам Пташка. И вернулись - волосы дыбом… Там уже побывали… И явно не полиция… Я думаю, мы с вами одного мнения на этот счет… И я думаю, что то, что осталось от Белоснежки, Марку уже ни к чему.
Папа Джанфранко продолжал созерцать молитвенно сведенные кончики пальцев. Потом перевел тяжелый взгляд на физиономию Фая.
- Ну что ж… Господь, похоже, прибрал обеих подружек. На то его воля. Считайте вопрос закрытым. Меня гораздо больше интересует Шишел. Достань его из-под земли.
- Ты должен достать его из-под земли! - Маноло постарался - и голосом, и зверским выражением лица, - чтобы смысл этого его пожелания проник до самой печенки де Лилла. - Что значит "не выходит на связь"? Что значит "подвизается где-то на банковской службе"? Почему, вообще, мы про эту фигуру ничего не знаем, кроме того, что он сам соизволит сообщить?
Он подошел к окну офиса и демонстративно повернулся к собеседнику спиной.
- Он только без малого год здесь сшивается. Но человек в кругах, - Адвокат сделал косое движение подбородком вверх, - известный… Подолгу нигде не засиживается. И когда хочет - сам кого надо находит. Когда хочет - появляется, когда хочет - исчезает. А сейчас он нам просто нервы мотает. Через Трюкача пугнул и сидит теперь лапы потирает, кьянти на пару с Папой сосет.
- Ты предлагаешь подождать, пока его нам не покажут по телевизору? - ядовито осведомился Маноло. - Неужели у него нет здесь, скажем, постоянной бабы? Или…
- Насчет бабы - вопрос темный, - задумчиво наклонит голову набок Адвокат. - Но среди голубых Шишел не числится. И вообще - лучше подойти к нему с другого боку… С чисто экономического…
- А какой же бок у него экономический? - недоуменно осведомился Маноло.
- Сбыт. Сбыт товара… - Де Лилл немного прикинул в уме и сам себе кивнул с выражением глубочайшего согласия во взгляде. - Да, пожалуй. Все сходится на том, что по меньшей мере половину товара он спускает через Корявого Банджи…
- Это называется - облегчил дело. - Жестянщик раздраженно раздавил окурок о гранитный подоконник. - Вчера Банджи брать приходили. Со стрельбой и всеми прочими аксельбантами…
- Я в курсе… Корявый смылся, говорят. По ТВ - ноль информации.
- Ну и где прикажешь искать нашего милого, Ли?
- Никуда он не денется… Он Штайну задолжал крупно, а когда Штайн включает счетчик - сами знаете… Так что не позже среды Банджи как миленький появится на Корн-роуд с баксами в клювике… Тут его и возьмем в оборот…
- Ты уже брал в оборот Трюкача. Как ты думаешь - пробитая башка Финнегана сама заживет? Я уже выложил денежки копам, а когда еще и чертовы медики нарисовали свой счет, так на меня лично икота напала. Интересно - это его Шишел этак приголубил?
Адвокат пожал плечами.
Как ни странно, хотя ливень к вечеру не только не затих, но даже усилился, Клайду не удалось промокнуть до костей - полог леса спасал его. Надежды на то, что небо просветлеет, не было никакой - лишь многочисленные гнилушки и грозди светящихся грибов были ориентирами для Клайда, да еще часто прорывающийся сквозь листву зыбкий магниевый свет молний. Заблудиться теперь было проще простого. Собственно, уверенность в том, что он все еще продолжает двигаться к предгорьям, Клайд утратил уже давно. Постепенно наваливалась тупая усталость и уходили в песок остатки надежды. Чтобы хоть как-то отвлечься от хреновых мыслей и боли во все еще сведенной после "поцелуя" скат-дерева руке, он стал присматриваться к тому, что росло под ногами и висело на ветвях над головой, хотя разглядеть что-либо в зыбком мраке было трудновато. Главным образом его волновала возможность напороться на какую-нибудь агрессивную тварь или наделенное дурным нравом растение. Если уж говорить о представителях флоры, то не мешало, конечно, выискать хоть что-нибудь съедобное из того, что было перечислено в инструкции по выживанию. Суперконцентрат он решил вскрывать уж в самом крайнем случае.
Съестное он отыскал только на второй день своего пути после судорожного, какого-то припадочного забытья. Крупно отравился - и третьи сутки двигался, с трудом волоча ноги, не в состоянии ни крошки взять в рот. К ночи под кожей щиколотки дала себя знать развивающаяся личинка неведомой твари. К счастью, случай был предусмотрен инструкцией и обеспечен разовым шприцем и скальпелем. Личинке пришел конец, а Клайд охромел. Бахилы гермо-костюма хотя и не пропускали воду, но идеальной обувью для хождения по здешним буеракам не были, и ноги он сбил вконец. На третьи сутки его покусала смахивавшая на черепаху тварь. Покусав, смылась. После довольно кошмарной ночи на неудачно выбранном клочке суши, где его всю ночь одолевали невидимые в темноте летучие паразиты, ему как-то полегчало и зашагалось чуть легче. Каждый вечер по лесу регулярно молотила гроза. Разок Клайда загнали на дерево какие-то в изобилии наползшие змеи. Вполне возможно, неядовитые. Судя по карте, он уже вошел в "потенциально населенную местность". Аборигены, впрочем, явно не отличались излишней общительностью.
Заросли вокруг временами расступались, уходя во мрак тусклыми анфиладами, а то вдруг смыкались в какое-то подобие пронизанных потайными лазами пещерных лабиринтов. Одна из неведомо кем проложенных троп, которую выбрал Клайд, привела его к дереву, украшенному плодами, от вида которых у него снова мороз пошел по коже.
Это были уже вконец истлевшие трупы - он их насчитал семнадцать. Собственно, уже скелеты, все еще державшиеся в проволочных петлях, накинутых им на шеи, свисали с иссохших ветвей. Некоторые петли уже опустели, но ни костей, ни остатков одежды под деревом не было. Здесь похозяйничала какая-то не гнушающаяся падалью живность. Невозможно было сказать, кто из казненных был мужчиной, а кто - женщиной. Двое повешенных были при жизни детьми лет пятнадцати, не больше. Клайда передернуло: не только голод и лесное зверье угрожали ему - здесь еще и просто убивали.
Он постарался припомнить то, что рассказывали ему о туземцах и их непростых отношениях с трапперами - странной местной породой авантюристов, промышлявших на Северном полушарии какой-то смесью контрабанды и кладоискательства. Кто и за каким дьяволом зарывал клады в этих местах, он так и не понял - дело каким-то боком задевало туманную раннюю эпоху освоения Планеты, и даже астроархеологию. Намерение присоединиться к занятию трапперством, бывшее у него еще до того, как его и вправду занесло на Малую Колонию пропало довольно быстро. Он заметил, что люди, привыкшие иметь дело с этой категорией лиц, упоминают о своих клиентах всегда и только с исключительным презрением и, как правило, в прошедшем времени. Скорее всего, в сожженной деревне побывали именно такие ребята.
Клайд так и не стал подходить к видневшимся за деревьями развалинам сожженных срубов. На сегодня с него было достаточно - нервы не выдерживали больше. Он почти окончательно потерял дорогу, пытаясь как можно дальше уйти от смрадной поляны. Об утопленном передатчике он уже основательно жалел.
Отыскав относительно сухое место у подножия исполинского ствола какого-то гиганта местной флоры, он вытащил из рюкзака спальный мешок, обработал дезинфицирующей и обезболивающей мазью свои раны и ссадины, избавился от нескольких десятков каких-то тварей, забравшихся в одежду, и, расположив парализатор под рукой, устроился на очередной ночлег.
Сон пришел молниеносно. И с таким трудом покинул его. А то он слишком долго не мог понять, что разбудило его.
Разговор.
Скромный, не бросающийся в глаза фургончик "Межбанковских перевозок Роланда" был незаметно припаркован у кустов, позади аккуратненького, явно не обжитого коттеджа.
- С большими чудаками имеем дело сегодня, - сообщил Шаленому Роббинс, кемаривший на прогретой солнцем каменной лавочке поодаль.
Иссиня-черная его физиономия подозрительно теснилась.
- Темнят?
- В лучших традициях. Господа в простынях каких-то рыжих - на манер монахов буддийских. Дали купюру, - мол, пройдись до кафе, а нам фургон отопри. В смысле - нечего глядеть, что мы там загружаем…
Он поднялся и, не торопясь, начал устраиваться за рулем.
- Ну я минут тридцать погулял, - продолжал он, - кофейком побаловался, потом вернулся. "Закрывай, - говорят. - Только в фургон не заглядывай".
- Расписался за груз вслепую? - с досадой спросил Шишел, устраиваясь на своем месте и расстегивая кобуру табельного бластера.
- Пришлось.
- Не люблю я таких фокусов…
Шоссе летело под колеса архаичного кара. Лес темным туннелем обступил их. Пусто было на трассе в середине воскресного дня.
Роббинс поддержал Шишела насчет того, что вслепую груз забирать - тоже, конечно, не дело. После чего перешел к изложению многочисленных случаев, когда такая вот порнография до добра не доводила. Случаев он помнил настолько много, что Шишелу пришлось толкнуть напарника в плечо, чтобы отвлечь от размышлений вслух о том, как два года назад тропической гадюке, которую зоологи из Харрисвиля пересылали в столичную академию, удалось пробраться в кабину шофера - покойного ныне - всеми уважаемого Абдуллы Хабуза. Отвлечь Роббинса было просто необходимо - в сотне метров впереди перекресток перегородила громадным контейнеровозом какая-то дубина, умудрившаяся на ровном месте не справиться с управлением.
Роббинс притормозил и начал объезжать идиотскую тушу по кривой. Как только кар снизил скорость до заданной величины и оказался в нужном положении, по кабине сработали из ручного миномета. Не очень, впрочем, точно.
Дождавшись, когда кар твердо станет на борт, полуоглушенный Роббинс сделал следующую свою ошибку, - оперевшись о гудящий после оглушительного разрыва череп Шишела, он, словно танкист крышку люка, откинул тяжелую дверь кабины и вылез под пули нападавших.
- Ты жив? - осведомился Шишел, когда он снова приложил его лбом о панель управления, на этот раз рухнув на него с потоками мало понятных местных ругательств. - Куда тебя?
- Бросайте оружие на дорогу! - крикнули сверху. - И выбирайтесь по одному. Без глупостей!
Роббинс отключился.
Шаленый, убедившись, что радиосигнал тревоги врублен, взгромоздился на рулевую колонку, матерясь, выкинул наружу свой табельный бластер и вместо белого флага помахал содранным с руки бинтом. Потом перевалил через нелепо задранный порожек и грохнулся на асфальт. Руки ему тут же скрутили за спиной, а самого поволокли вокруг кара. Тащили его двое - оба худые как щепки метисы. Третий - на обочине, с армейским разрядником - контролировал ситуацию. Четвертый присобачивал к задней двери сейфа-фургона взрывчатку. Этот явно был посторонним в этой компании, - должно быть, нанятый специалист по бронедверям. Он неприятно поморщился, когда один из конвоиров отодвинул его в сторону и ткнул Шишела носом в замок.
- Открой, - коротко приказал он.
- Чем? Носом? - зло осведомился Шишел.
Он блефовал - код замка был ему неизвестен, точно так же, как и Роббинсу. Им это не полагалось. Поэтому, когда его руки освободились от железного захвата - и кто бы мог заподозрить в худосочном типе, державшем его, такую силу, Шаленый стал руки растирать, стараясь выиграть время. Камень, доселе повернутый внутрь ладони, совершенно неожиданно для Шишела оказался развернут в белый свет. Полыхнул черным, злым пламенем. Воцарилась тишина.
Шишел недоуменно воззрился и на проклятую штуковину, и на своих конвоиров, которые остолбенело смотрели на странное украшение. Потом тот, что постарше, стал перед Шаленым на колени, а второй начал пятиться к обочине. Тот, что держал наготове разрядник, тоже начал пятиться - в лес. Только угрюмый взрывник снова занялся дверью.
Шишел не стал упускать момента, приложил коленопреклоненного гада кулаком в темя и подхватил его обрез. Оба метиса бросились бежать. Взрывник потянул из-за пояса "пушку".
Шишел выпустил вслед бегущим заряд картечи. Он пришелся пониже пояса зайцем несущемуся в чащобу бандиту - тому, что помладше, и придал ему ускорение, превысившее расчетное. Парень скакнул вперед лихим скоком, сшиб лбом здоровенный пень и сам прилег рядом.
Прикладом Шишел въехал ничего не понимающему и потому не слишком шустрому взрывнику в лоб, забрал его "пушку" и секунд пять созерцал поле боя, украшенное бесчувственными телами троих из пяти нападавших. Потом он повернулся к кару, посмотрел на красненькие цифры на индикаторе коробочки, притороченной к его задней двери, и, за шиворот рванув разлегшегося перед делом рук своих специалиста по дверям и взрывчатке, швырнул его вправо, сам же ласточкой - насколько его можно было сравнить с этой, в Малой Колонии не виданной, птицей - сиганул влево.
Секунды три над шоссе царила проникнутая жужжанием лесных насекомых тишина. В этой тишине Шишел неожиданно разобрал, что внутри фургончика кто-то отчаянно скребется и, кажется, взывает к помощи.
- Прячься, дурень!.. Ложись!.. - заорал он, и тут заряд на двери сработал.
Шишел снова оглох.
Потом поднялся на ноги и, шатаясь, подошел к развороченному тылу фургона. Оттуда ему навстречу, сжимая руками почти совершенно лысую голову, вывалился смахивающий - и в фас и в профиль - на попугая, побывавшего в пасти волкодава, по-дорожному одетый человек.
Прежде чем Шишел подхватил его, обитатель сейфа на колесах стал на четвереньки и, глядя на него снизу вверх, спросил его о чем-то, чего расслышать Шаленый никак не мог по причине вяло утихающего звона в ушах. Вместо ответа он помахал перед носом у пострадавшего своим служебным жетоном и попытался взгромоздиться на кабину кара: как-никак надо было оказать помощь проклятой бестолочи Роббинсу. Незнакомец из сейфа вцепился сзади в полы его куртки, пытаясь довести до его сознания что-то для него очень важное.
- Свяжи их, - проорал ему, словно глухонемому, Шишел, переваливаясь через порожек. - На вот, займись делом…. - Он сунул в цепляющиеся за него конечности только что реквизированный у взломщика пистолет. - И не бойся стрелять. Лучше будет, если ты сядешь, чем ляжешь…
Из кабины он кинул чудику срезанный ремень безопасности и ремень от бластера Роббинса. Потом вытащил и самого Роббинса, привалил в тени под корпусом все еще устойчиво стоящего на боку кара и стал обрабатывать его пробитое в двух местах плечо. Перстень он залепил какой-то бактерицидной дрянью из того же пакета-аптечки, из которой вытащил ампулы с фиксатором и прочий инвентарь, потребный для починки или хотя бы удержания на плаву раненого напарника.
Слух медленно, но все-таки возвращался к нему.
- В-вот… Вот я - сделал это, - надрываясь, втолковывал ему лысый чудик.
Шишел на минуту оторвался от своего занятия и проверил, в каком состоянии пребывают выведенные им из строя нападавшие.
Как ни странно, чудик со своим заданием справился. Все еще пребывающие в нирване пленные были неумело, но надежно повязаны подручными средствами. Этаких узлов, что понакрутил им на щиколотках и сведенных за спиной локтях и запястьях тип из сейфа, Шаленый отродясь не видел. Топология не была сильной стороной полученного им образования.
- Эх ма! - с досадой крякнул Шишел, разглядывая лазоревые небеса. - Не торопятся суки эти - ни полиция, ни Роландов народец, ни "скорая" ихняя…
- Вы должны спасти меня, - довел до его сведения и без того уже один раз спасшийся чудик. - Мы не можем дожидаться полиции… Как только ОНИ поймут… Вы должны…
- Эт когда ж задолжать-то успел? - цыкнул на него Шишел и засунул руки в карманы.
Бластер торчал у него из-под мышки на манер банного веника.
- Я тебе не бог-господь, чтоб за пазуху упрятать. Коль хошь - беги спасайся сам куда глаза глядят, а у меня - служба. Я здесь ждать должен как пришитый… Да и друг у меня - вишь, медпомощи требует…
- Вам заплатят… - не унимался лысый. - Если вы поможете мне скрыться, вам очень много заплатят! Вы никогда не видели таких денег, какие вам за это заплатят!
- Ты мне истерику тут не гоняй! - сурово остановил его Шаленый. - А что до денег, так мы такие суммы видали и такие пропивали, которых тебе, лопух, в жизни не пропить!
В этом Шишел был, безусловно, прав - Самуэль Бирман алкоголя вообще не употреблял.
- Есть новости, - сообщил Остин, входя в кабинет. В одной руке он держал порядком помятую распечатку, в другой - пакет с бутербродами.
- Судя по вашему виду - не слишком радостные, - вздохнул федеральный следователь и с досадой бросил электрокарандаш поверх вороха бумаг, сваленных перед ним.