- Откуда ты все знаешь? - льстиво заявил я. - Какая же ты эрудированная!
Вика даже не стала со мной вступать в переговоры, она просто взяла у меня из руки телефон и набрала номер телохранителя.
После парикмахерской я был направлен еще и в магазин, поскольку Вика рассудила, что завтра нам точно будет лень туда идти, в общем, день катился быстро, как и все зимние выходные - солнце на небе стоит недолго, вроде только что было утро - а уже и темно. То ли вечер, то ли ночь - поди разбери...
- Как долго вы пробудете на мероприятии? - спросил Алексей, когда мы сели в машину. - Ориентировочно?
- Поди знай - устроился я поудобнее на заднем сидении. - Часа три точно пробудем.
- До конца будем - заявила Вика. - До самого-самого. И это не обсуждается.
По тону, которым это было сказано, я понял - спорить не стоит. Не тот случай. Есть такие моменты, когда женщина добивается своего медленным капаньем на мозг, есть моменты, когда женщина добивается своего извечным способом, а еще есть моменты, когда она ставит точку в разговоре, и она, эта самая точка, не предполагает многоточия. Вот здесь как раз тот самый случай.
- Тогда я жду вашего звонка - сказал Алексей, не поворачиваясь. - Мы в машине на парковке посидим.
- Не замерзнете? - проявила заботу о телохранителе Вика. - Зима на дворе.
- На подземной парковке - уточнил Алексей. - Там не холодно.
Завязнув в типичной предновогодней пробке, мы прибыли к 'Радеону' с приличным отставанием от графика. Вика рвала и метала, но окончательно ее доконали два красноармейца с винтовками, на штыки которых были наколоты какие-то бумажки, надо думать пропуска. Они загородили нам вход в здание, и один из них задал вопрос:
- Ваши мандаты, товарищи?
Вика закраснелась, слово 'мандат' явно навело ее на какие-то странные ассоциации, я же, не заробев, отвел штык в сторону, сказав:
- Верно бдительность проявляешь, товарищ, потому как не дремлет мировая буржуазия. Но нас ты зазря остановил, мы к товарищу Азову идем, в 'чрезвычайку'.
- Ты, что ли, Никифоров будешь? - уточнил солдат революции, стукнув прикладом о мрамор холла. - Документ какой покажи да проходи внутрь, предупреждал он о тебе.
Холл был украшен лозунгами и плакатами, явно специально изготовленными для мероприятия, прямо у центрального входа был установлен трехметровый портрет Зимина в буденовке и гимнастерке, с тыкающим в зрителя пальцем, да еще вдобавок сопровожденный надписью 'А что ты сделал для 'Радеона'?
- Так, что опаздываем? - строго спросила у нас какая-то девушка в красной косынке, из-под которой выбился белокурый локон и гимнастерке с большим комсомольским значком (я такой в музее видел). Черт, идет женщинам подобная одежда, вон как оно в нужных местах натянулось. Ну, может и не всем, конечно, но тем, кому есть чего показать - очень идет. - Не проявляем революционной дисциплины, товарищи. Все уже наверху!
- Как тебя звать, товарищ? - спросил я у девушки добродушно.
- Инна - поправила косынку девушка. - Ионидина.
- А, так это вы главный распорядитель бала - вспомнил я это имя.
- Да, я - уже нормальным голосом сказала Инна. - Ну в чем дело? Все уже начинается, а вы даже не в костюмах. Вы вообще кто, я что-то вас не помню?
- Я Харитон Никифоров, главред 'Вестника Файролла', это мой заместитель, Виктория Травникова - отрекомендовался я.
Выражение лица Инны немного изменилось, совсем чуть-чуть, неуловимо.
- Тогда нет вопросов - поспешно сказала она:
Мне Илья Павлович все объяснил. Ну, извините, я наверх, без меня там... Ну, вы поняли.
- Как не понять, товарищ комсомолка - положил я ей руку на плечо. - Комсомол, он что есть? Он первый помощник партии. Мы верим в тебя.
Инна ничего не ответила и убежала по коридору, попутно подгоняя задержавшихся сотрудников, одетых кто во что. Надо отметить, что с женщинами я угадал - все как одна в шелковых платьях, с шляпочками, надвинутыми на одну бровь, с пушными зверями на плечах - разгул НЭПа, да и только.
- Ну, что я тебе говорил - толкнул я Вику в бок. - Вдарим кожанкой по буржуазии.
- Всё пропустим - недовольно ответила мне она. - Вот досада!
- Слушай, да успокойся ты - я начал выходить из себя. - Ничего мы не пропустим.
Девушки на ресепшен были, к моему удивлению, в своей обычной униформе.
- А чего так? - удивился я, смотря на них. - Вроде как маскарад?
- Это у вас - в голосе смутно знакомой мне светловолосой девушки сквозила легкая зависть. - А у нас работа.
- Да нас все равно бы не пригласили - поддержала ее вторая - Не того мы еще социального уровня.
- Ядвига там? - задал я вопрос, который меня не то, чтобы беспокоил, но все-таки...
- Ядвига Владековна отбыли наверх еще полчаса назад - девчонке не стоило класть палец в рот. - Сильно гневались на нас, по той причине, что у них были большие тени под глазами.
- Они завсегда за свои неприятности на вас гневаются? - понятливо поинтересовался я.
- Традиция такая - кивнула девушка.
- Киф, мы с тобой на каждом шагу стоять будем? - дернула меня за рукав Вика, свирепо сопя. - Может, мы с тобой здесь постоим да и домой поедем?
- Я была бы не против - улыбнулась светловолосая. - Правда Дарья бы протестовала.
- Я даже не буду спрашивать у тебя кто такая Дарья, если мы пойдем прямо сейчас - потащила меня к лифту Вика. - Хотя нет, буду спрашивать, но потом.
В кабинете у Азова был кавардак. Хотя нет, это неверно сказано. Во всей части этажа, который занимал департамент Азова был кавардак. Я тут был впервые, раньше не доводилось, и надеюсь, что и впредь не придется тут бывать, не то это место, куда стоит возвращаться.
По коридорам ходили крепкие парни в френчах и папахах, на площадке перед кабинетом Азова невысокий паренек одетый в просто-таки какой-то гусарский доломан показывал чудеса обращения с саблей, вертя ее с такой скоростью, что она превратилась в сплошной стальной росчерк.
- Киф, где тебя черти носят? - столкнулся я носом к носу с Азовым. Он был одет морячком - бушлат, тельник, бескозырка с надписью 'Имъператрица Мария'. Через плечо у него висела деревянная кобура 'маузера', за пояс засунуты две бутылочные гранаты.
- А Лёва точно был именно с этого корабля? - уточнил я у Азова, ткнув пальцем в надпись на бескозырки. - Хотя я вообще не уверен в том, что он был моряком.
- Да кто сейчас вообще помнит, кем Лёва Задов был? Он вообще моряком никогда не был - пожал мощными плечами он. - Зато на мне все это смотрится отлично. Да и всегда я море любил - и купаться в нем, и на кораблях ходить. Один раз моряк - на всю жизнь моряк. Да ладно обо мне, - вы чего так опоздали? Там вовсю уже народ веселится.
- Вот - обвинительно сказала Вика. - А он мне не верил.
- Здравствуй, девочка - спохватился Азов и удивил меня, поцеловав ее в щеку, которую Вика с готовностью подставила. - Извини, батька, но Вика идет вперед. Мы, анархисты, красоту очень уважаем и везде ей дорогу первой даем, клянусь Одессой. Вика, иди вон туда, в мой кабинет.
Вика задрала нос и направилась по указанному маршруту.
- Весь мозг выела по дороге? - сочувственно спросил Азов, глядя ей вслед.
- Не то слово - вздохнул я. - И сверлит, и сверлит...
- Ты на балу давай поосторожней - предупредил меня Азов. - Вежлева уже там, а у нее есть на тебя виды. Вике вся эта нервотрепка ни к чему.
- Какие виды? - махнул я рукой. - Где я, где она...
- А скальп? - Азов развел руками - И у ног ее ты еще не валялся, а это непорядок. Это у нее сейчас времени на тебя нет просто, только потому ты и гуляешь свободно.
- И Ядвига там - покачал головой я. - Как бы не отравила.
- Не посмеет - отмахнулся Азов. - Она, конечно, редкая стерва, но на глазах у Старика, на новогоднем балу устраивать скандал? Да ну, прекрати.
- Ваши бы слова... - сомнения у меня все равно оставались.
- Ладно, не терзайся. Вокруг тебя вон - два с половиной десятка бойцов будет, что мы тебя, у одной полячки не отобьём?
Азов свистнул, и к нам подбежало человек семь крепких парней.
- Батька - кивнул мне один из них.
- Так, собирайте всех, сейчас его нагримируют, оденут и выступаем наверх - скомандовал Азов. - Петро, Михась - заряжайте оружие. Каждый патрон проверить еще раз, самолично, потому как если чего, то всё.
Дальше я слушать не стал, отправившись вслед за Викой. Не мое это дело - патроны проверять. Вот лопата - это да, это по моей воинской специальности.
Вика уже сидела перед зеркалом, стоящим на огромном столе, за которым, надо полагать, обычно располагался Азов, и в данный момент Наташка какими-то хитрыми булавками пришпандоривала ей длинную русую косу.
Кабинет был большой и очень аскетичный, не любил, видно, Илья Палыч помпезности. Упомянутый мной стол, пара шкафов обычных, пара металлических, огромный сейф совершенно неподъемного вида, два кресла и журнальный столик - вот и вся обстановка.
- Так, Киф, давай сразу переодевайся - скомандовала Наташка, завидев меня. - Вон твои вещи на кресле лежат, только тебя и ждем.
Вика уже была одета соответствующим образом - когда только успела? На ней была белая сорочка, кожаная юбка и хромовые сапожки, кожаная же куртка, ремень и портупея с кобурой висели на спинке кресла, на котором она сидела.
- Ты чего, застеснялся что ли? - Наташка была невероятно деловита. - Давай, давай, чего мы там не видели?
Вика грозно засопела, наморщив лоб, и нацелилась что-то сказать, но тут Наташка рявкнула на нее:
- Не вертись! - и Вика затихла.
Стесняться и впрямь было нечего, поскольку Леночку, подругу Наташки, я знал, равно как знал и то, что ничего нового для себя она не увидит.
Я быстро скинул свои вещи, влез в штаны, серый френч с нашитыми на него 'бранденбурами', накинул на себя портупею с кобурой маузера.
- На кресло садись - скомандовала Леночка, встряхивая в руке длинноволосый парик.
- Никогда парики не носил - сказал я ей. - Поди, вспотею я под ним?
- С чего бы? - Леночка стала производить над моей головой какие-то манипуляции. - Радуйся, что только парик. Вот, кабы усы, или, не приведи господь, борода...
- Радуюсь - согласился я с ней. - А он с головы не слетит?
- Не слетит, не слетит - ответила мне Наташка. - Не мешай человеку работать. Лен, ты с лицом особо не мудри, он и так уже пошарпанный, а некоторое сходство у него с оригиналом природное есть. Тончик кинь - да и все.
- Сама ты пошарпанная - не выдержала Вика. - Уж кто бы говорил.
Она встала с кресла, надела кожанку, подхватила ремень с кобурой, перекинула косу на плечо.
- Ничего он не пошарпанный - зло сказала она удивленной Наташке. - У тебя и такого нет, по тебе видно.
Вика бросила на стол тысячную купюру, добытую из сумки, добавила к этому:
- Сдачи не надо - и вышла из кабинета.
- Это чего было? - непонимающе спросила Наташка, беря со стола купюру. - А?
- Моя жена - не могу сказать, что поступок Вики был красив, но с другой стороны... Приятно. - Она такая, она может.
- Предупреждать надо - Наташка убрала купюру в карман штанов. - А если бы она не денежку мне дала, а ручку в глаз воткнула?
Через пять минут я вышел из кабинета и был приятно ошарашен видом толпы безопасников 'Радеона', которые сейчас выглядели как самые обычные степные бандиты.
- О, а вот и батька - Азов с одобрением осмотрел меня - Как есть Нестор Иванович.
- А 'максим' где? - обвел я глазами свое воинство - А?
- Передумал я насчет 'максима' - Азов сдвинул папаху у меня на голове чуть назад. - Вот так надо носить. Что до 'максима' - не смотрится он. Мы же войдем, очередь в потолок сразу засадить надо. И как ты это себе представляешь? Поэтому будет у нас вот, 'льюис'.
Безопасники расступились, и за ними я увидел прислоненный к стене толстодульный пулемет с диском посередине.
- Вещь! - сообщил мне Азов. - Боевые характеристики не очень, но смотреться будет... Мы из него уже постреляли - ух, как долбит!
- Ну, чего ждем? - я поискал глазами Вику, она оказалась совсем рядом, у меня за спиной. Стройная, перетянутая ремнями, с высокой грудью, которую подчеркивала кожанка, она была воплощением той грозной эпохи, пропахшей ковылем, порохом и кровью - Пошли в лифт.
- Не забывай смягчать окончания слов - поучал меня Азов. - Говори доброжелательно и негромко. Не шепчи, но и не кричи, он говорил именно так. Это уже потом его истериком стали изображать, что, мол, вопил постоянно, чуть ли не пену из рта пускал, а оно было совсем не так.
- Я понял - внимательно выслушал я Азова. - Еще что?
- Держись с достоинством - Азов поправил гранаты. - Они все - кто коммунисты, кто буржуазия. А мы - анархисты. Над нами власти нет. И ничего нет.
- Да я знаю - отстегнул я крышку кобуры. - Анархия - это дело такое, беспокойное. А что, достоверность - это так важно? Мы же не в театре вроде как?
- Старик любит, чтобы все было правдоподобно - Азов достал из кобуры маузер. - Реализм, так сказать, любит.
- Ну, у вас и традиции тут - я тоже достал увесистый пистолет. - Вот в других корпорациях все незамысловато - икра, рыба вкусная, шашлыки, пара замшелых западных эстрадных звезд, пяток отечественных и все под это дело тихонько напиваются.
- Так и мы не просто корпорация - двери лифта раскрылись, мы услышали звуки какого-то лихого танца двадцатых годов, звон бокалов, шум голосов - Ты про это забыл, приятель? Да, тут я твою подружку парихмахершу завернул. Она с нами хотела, но получило мое четкое балтийское 'нет'. Ты не в претензии?
- Только спасибо скажу - заверил я его. - Ее на такие мероприятия вообще пускать нельзя.
Раздался шум открывающихся дверей второго лифта, оттуда вывалилась вторая часть нашей армии.
- Петро, как войдем - сразу давай очередь в потолок - скомандовал Азов. - А дальше ты, батька, говори.
Говори. А что говорить-то? Он же не грабитель был? Что именно говорить? Это налет? Это переворот? Это погром?
- Ой, это кто? - к стене прижалась удивленная нашим видом девушка в красивом платье, завораживающе оставившим обнаженным одно плечо, в глазах стоящего рядом с ней молодого человека я увидел зависть.
- Та не шугайтесь, барышня - мягко сказал ей я. - Если не будете шуметь, так и не будет вам ничего.
Зал был огромен. Неимоверной высоты потолки, на которых висели невозможной красоты и таких же размеров люстры, озаряющие все вокруг ярчайшим сиянием, окна во всю стену, и огромное количество людей, мужчин и женщин, кружащихся в танце, беседующих друг с другом или просто выпивающих и закусывающих. В противоположном конце зала было небольшое возвышение, на котором в кресле, за небольшим столом сидел Старик. В какой-то момент мне показалось, что наши взгляды встретились, но видимо только показалось.
Трах-тах-тах - лающе загромыхал за моей спиной 'льюис', я обернулся. - Петро стоял со зверским оскалом на лице и явным удовольствием жал на спусковой крючок жуткого агрегата.
- Та хорош! - махнул я рукой с маузером. - Заканчивай.
Музыка в зале стихла, кто-то неуверенно взвизгнул, кто-то зааплодировал.
- Спокойно, граждане - смягчая букву 'г' до почти 'х' сказал я и шарахнул из маузера в потолок. - Не надо оваций. Мы здесь так, неофициально.
- Это ограбление? - со странной улыбкой спросил незнакомый мне мужчина из толпы.
- Да о чем вы - поигрывая пистолетом, я подошел к нему. - Просто отряд анархистов из славного Гуляй-поля решил посетить ваш праздник. Чего мы, не люди? Да, хлопцы?
Хлопцы за моей спиной дружно засвидетельствовали то, что они люди и имеют полное право на веселье, пусть даже и в компании буржуев.
- А вот вы, господин хороший, смотрю, не сильно сочувствуете нашим справедливым идеям свободного анархического мира - я чуть выпятил челюсть вперед. - Или вам по душе обчество, в котором человека человек угнетает?
- Я за всеобщую свободу, равенство и братство - мужчина дружелюбно улыбнулся. - И за свободную любовь.
- Вот как, хлопцы - я снова улыбнулся, придвинувшись к мужчине поближе. - За любовь он.
- Кака-така любовь! - загомонил мой отряд. - Когда старый мир кончается и новый нарождается до нее ли? Да прибить его, и ша!
- Не понял вас народ, непонятны вы ему - показал я дулом маузера на нехорошо глядящих на мужчину хлопцев. - И слова у вас не наши, ой, какие не наши. Эй, Лева, кажись скрытого буржуина нашли. Это по твоей линии.
- А ну-ка - из-за спин ребят вышел Азов. Где-то в зале по лошадиному заржал Валяев, остальные предпочли либо скрыть улыбки, либо смеяться в рукав. Предусмотрительно - новогодний вечер кончится, а работа Ильи Павловича - нет. - А это ты где так, мил человек, в зиму загорел, а?
Азов, донельзя колоритный в своем матросском наряде, обошел вокруг стремительно бледнеющего мужчину. Одно дело посмеяться над незнакомым шпинделем в папахе, другое - над знакомым и очень опасным Азовым.
- Ну, сейчас Лева разберется с этим скрытым агентом Антанты - заверил я общество. - А вы все танцуйте-отдыхайте, мы ж не звери! Эй, музыканты, вот ты, со скрипкой, да ты. А ну-ка, проскрипи нам что-нибудь эдакое!
Можно было еще поразвлекаться, но какой смысл? Мы обозначились, нас заметили, улыбку на лице Старика я тоже видел - ну и хватит. Ко мне подошел Азов.
- Надо будет выяснить, с какого это он перепуга под Новый год на Мальту летал - деловито сказал он.
- Да мало ли? - не понял безопасника я. - Отдохнуть.
- Перед десятидневными новогодними каникулами? - хмыкнул Азов. - Да нет, так не бывает. Слушай, вовремя ты отмашку музыкантам дал. Все-таки мы же не артисты, оно нам надо? Свой почетный героический долг мы выполнили, так и хай им всем грець!
Видно, его посетили те же мысли. Значит, точно я все правильно сделал.
- Слушайте, как здесь всё - я попытался подобрать слово, но его за меня сказала Вика:
- Ох, тут все по богатому! - в ней все-таки прорезалась девчонка из провинциального города. - Я просто вне себя!
Ну да, выглядело происходящее вокруг нас феерически. Яркий свет, в котором блестят явно не поддельные камни женских украшений и мужских аксессуаров, столы, стоящие у стен, каждый из которых представляет собой эксклюзивное произведение кулинарного и сервировочного мастерства, пестрые перья и яркие платья, оттененные черными смокингами и френчами, и слитые воедино в порыве танца, белоснежные стоматологические улыбки, фальшивый смех и неподдельная нелюбовь - это все завораживало даже меня, а уж я-то, в отличие от моей маленькой Вики, на корпоративах бывал.
- Да ну - махнул рукой Азов. - Вот когда по Древнему Риму было, вот это да. Я вообще люблю Рим. Хороший город.
- Ну, не знаю - Викины глаза блестели, она жадно впитывала в себя все происходящее. - Эх, надо было все-таки платье надевать. Все в платьях, одна я как дура.
- Не одна - Азов покачал головой. - Вон, Инка в гимнастерке. И все ее девчонки из отдела по работе с персоналом тоже.
- Сомнительный комплимент - надула губы Вика. - Они тут, считай, как аниматоры. А я - гостья.