- Подземелья… И люди из этих Подземелий… И их Псы… А еще там
- Нелюдь… Но вы, наверное, пригласили меня не для того, чтобы слушать байки про Чур…
- Да как вам сказать… - Ким вышел из-за стола и пристроился на его краешке, чтобы удобнее было вести беседу. - И для этого - тоже… Но - все по-порядку. Для начала, я попрошу вас вспомнить кое-что про те годы. И некоторых ваших м-м… знакомых из тех мест… Если говорить точнее, я имею ввиду Торвальда Толле - физика-оружейника…
- Логично… - задумчиво произнес Пер и почесал нос. - Логично, что вы, видно, хотите дорасследовать именно ту часть дела, из-за которой я и погорел… Тор Толле был моим другом… И еще - основным источником информации. Той информации, за которую мне и платили те проклятые деньги… Да - примите к сведению… Это здесь его называют физиком и так далее… Т-а-м он просто Оружейник…
- Кстати, - Ким чуть изменил позу, - кто же все-таки вам платил?
Вам так и не удалось этого вспомнить?
Пер пожал плечами.
- Я был совершенно откровенен со следствием. Я дал согласие на зондирование памяти…
- В деле это отражено, - согласился Ким. - Но вот что касается результатов зондирования - в деле нет соответствующих материалов.
- А вот это уж - мой адвокат постарался. Господин Пареных - крутился как уж на сковородке, но зондирования не допустил… - Густавссон чуть покривил краешек рта.
- Это несколько… - Ким сделал неопределенный жест. - Разве это было не в ваших интересах? Провести зондирование, я имею ввиду…
- Это было не в интересах тех, кто оплачивал работу господина Пареных, - сухо определил Густавссон. - Впрочем, никто не хотел оглашения деталей этой истории. Так что суд был, в общем-то, формальностью… Все решили на двух заседаниях, при закрытых дверях…
- Ладно… - Ким осторожно отодвинул папку от себя. - Это не самое главное сейчас… Скажите, там - на Чуре - вы хорошо познакомились с Толле? Мне важно знать - можете ли вы оценивать его поведение… Дать прогноз для той или иной ситуации?
Густавссон озадаченно потер лоб.
- Чтобы оценивать ситуацию на Чуре…
- Толле сейчас находится не на Чуре, - остановил его Ким. - И он похищен. Мы рассчитываем на вашу помощь в его розыске.
Густавссон на минуту окаменел. Потом спросил, осторожно подбирая слова:
- Его похитили м-м… оттуда - с Чура?
- Нет, здесь, - на Прерии… - Ким сделал паузу. - Сразу по прибытии. Господин Толле был приглашен для участия в работе научного семинара… Есть основания думать, что он еще здесь - на планете… Если вы согласитесь сотрудничать с органами следствия, то в ваше распоряжение будет предоставлена текущая информация по делу… И вам будут созданы необходимые для работы условия… Поселим вас в гостинице, - он чуть улыбнулся. - В номере без решеток на окнах.
Густавссон снова потер лоб.
- Есть люди, которые не хуже меня знают Тора… Например, Ганс Крюге…
- Хороший пример, - улыбнулся Ким. - Еще парочку таких, пожалуйста…
Густавссон улыбнулся - на этот раз уже не так косо.
- Другого такого я, пожалуй, не назову… Оказывается я несколько преувеличенно представлял возможный выбор…
- И я тоже, - вздохнул Ким. - И никто мне не назвал пока что других подходящих кандидатур… К сожалению, господин Крюге категорически отказался помогать следствию… Правда, поговорив с ним, я утвердился в мысли обратиться за помощью к вам… Вряд ли мне стоит тревожить Крюге еще раз.
Заключенный П-1414 улыбнулся теперь уже в открытую.
- Должно быть вам, действительно, не удастся м-м… заставить его изменить его решение. Он всегда был упрям, и ему вы вряд ли сможете предложить выбор между возней с оросительными агрегатами и номером без решеток на окнах. Не ожидал, однако, что он порекомендует вам обратиться ко мне…
Теперь Ким пожал плечами.
- Я и не говорил, что господин Крюге рекомендовал мне это. Скорее наоборот - избегал упоминать о вас. Несмотря на десять лет совместной работы на Чуре. Такое обращает на себя внимание…
Он помолчал немного. Потом, пересилив себя спросил:
- Стирание памяти… Вы решились на это добровольно?
- На этот вопрос, - Густавссон пожал плечами, - я могу ответить только с чужих слов. Мне сказали, что я сделал это добровольно.
- Что из ваших воспоминаний, - Ким постарался удерживать взглядом ответный взгляд заключенного П-1414, - о Чуре и о Торвальде Толле оказалось - по вашему мнению - стерто?
- Насколько я понимаю, эта часть моей памяти не пострадала, - чуть подумав ответил Густавссон. - Думаю, что это не будет помехой в работе.
- А вообще… - рука Кима машинально скользнула по щеке, задержалась на едва заметном шраме под левой скулой.
Что-то зыбкое колыхнулось в душе.
- А вообще, это не мешает вам жить?
- Жить… - Густавссон улыбнулся - слегка криво, но впервые за этот разговор. - Жить - не знаю. А отбывать срок - не мешает.
- Ну что ж, - голососом Ким дал понять, что со скользкой темой покончено.
Густавссон поудобнее устроился на стуле, в знак того, что готов перейти к делу.
- Мне надо дать подписку? - спросил он.
- Вот этот бланк… - Ким двинул к собеседнику подвижной столик с одиноким листком бумаги. Листочек прижимал к столу массивный электрокарандаш на прочной цепочке.
- Что известно о похитителях? - уже совершенно по деловому осведомился Густавссон, старательно просматривая документ.
- Двое белых мужчин, - без особого энтузиазма объяснил Ким, - по всей видимости, в камуфляже. Вот - приготовленная для вас сводка - там все это - подробнее…
Он помолчал.
- Значит - обычные люди? - как-то очень напряженно уточнил Густавссон, быстро пробегая глазами протянутую ему распечатку.
- Вполне обычные, судя по всему… - пожал плечами Ким. - Интересно, что преступники использовали в деле собаку…
Густавссон замер. Поднял на Кима полные недоумения глаза.
- Как!? Пса Тора? Харра?
Ким пораженно воззрился на него.
- Да нет, разумеется… Собака самого Толле нам, правда, тоже скучать не дает - пропала из гостиницы, как только ее туда доставили. Но это - другая сторона дела. А я говорю про вот эту тварь, - Ким показал фоторобот, составленный по показаниям свидетеля Позняка. - Охотничий пес. Белый, с черными пятнами…
Зазуммерил блок связи, и Ким, подняв трубку, выслушал приглашение как можно скорее предстать пред светлые очи господина секретаря комитета безопасности, высказанное крайне неприязненным тоном.
Положив трубку и подняв глаза на Густавссона, он не без удивления обнаружил, что тот отложил свой листок в сторонку и тихо трясется от беззвучного хохота.
- Что так развеселило вас? - спросил Агент на Контракте, не скрывая досады.
Густавссон провел ладонью по лицу.
- Простите… Простите, но если все действительно обстоит так, как вы сказали, то мне очень жалко этих ваших похитителей… Очень…
Блок связи в кармане пиджака Тони очередной раз залился трелью, и он с досадой левой рукой вытащил его и рявкнул в трубку:
- Ну, что там еще!?
Одновременно он правой сделал бармену "Лимпопо" знак, хорошо понятный всем служителям Бахуса во всех Тридцати Трех Обитаемых Мирах… Бармен понимающе принял заказ к исполнению.
- Ты заставляешь меня вибрировать, - сообщил Тони Мепистоппель. - Это, знаешь ли, не сахар - сторожить наш товар…
- Понимаю… - вяло отозвался Тони. - Но я тоже не теряю времени.
Сам понимаешь - надо навести кое-какие справки о положении дел… Узнать, какие настроения в городе…
- Ты, мне кажется, говорил, что заберешь свой гребанный талисман и сразу…
- Не стоит обижать Трубочника… - задумчиво упрекнул партнера Тони, еще с минуту-другую послушал бурчание Мепистоппеля и вырубил блок.
Идти на улицу Темной Воды ему все больше не хотелось. Трудно сказать почему, но он все оттягивал этот свой визит в покинутую штаб-квартиру так было удачно начавшейся операции. Элементарный здравый смысл подсказывал ему, что после исчезновения Гонсало не стоит "светиться" где-либо, а уж в "Прокате гробов" - в первую очередь. Тем не менее, оставленный на столе Адельберто Трубочник не давал ему покоя. Каким-то компромиссом между раздиравшими его на части противоположными намерениями был предпринятый им разведывательный рейд по привычным кабакам - с целью выяснения обстановки.
- Неприятности? - с пониманием осведомился бармен, деликатно глядя в сторону.
- Да так… - пожал плечами Тони и пригубил виски.
- Вы уже пару дней, как не заходили… - бармен, не считая, сгреб мелочь, выложенную Тони на стойку. - А вами здесь интересовались за это время…
- И кто же? - с напускным безразличием поинтересовался Тони и снова пригубил содержимое своего стакана.
- Лео Косневки - собачник… - бармен пожал плечами. - Собственно, он не совсем вами интересовался, вашей собачкой, скорее…
- Вот как? - все с тем же безразличием заметил Тони и добил остатки виски.
Блок связи снова завел свою песенку. Тони с досадой щелкнул переключателем, отключив питание.
Адельберто еще раз набрал номер канала Тони. Потом - еще… "Этот придурок доведет меня до инфаркта, - сказал он вслух, негромко. - Поразительная безответственность!"
- Вашему другу ничего не угрожает, - сказал с другого конца комнаты Гость.
Его способность издалека разбирать такое вот приглушенное бурчание поражала Адельберто, как и твердая уверенность Гостя в полной безопасности Счастливчика. Бинки, доверчиво положивший голову на колени Гостя, явно разделял эту его уверенность. Это тоже поражало.
- А я разве сказал, что ему что-нибудь угрожает? - не слишком натурально удивился Адельберто. - Не беспокойтесь о наших делах. Лучше поешьте. Здесь не ресторан, конечно, но пицца неплоха, поверьте мне.
Взгляд Гостя - светлый и прозрачный - был для него почему-то невыносим. Адельберто отвернулся и принялся крутить верньер настройки портативного Ти-Ви. По экрану шли помехи. Временами, впрочем, начинала мельтешить то музыкалка, то "Жизнь природы", но - ничего существенного. Сегодня с аппаратом творилось что-то странное…
- Зачем вы едите такое? - поразился Гость. - Это же - сплошной балласт… У вас, разве, нельзя достать… То есть - тьфу! - у вас, разве, нельзя купить это… Называется "хлеб Эльфов". Я слышал - у вас… И зачем вы все время мешаете мне смотреть?
- Что смотреть? - поразился Мепистоппель.
- То, что показывают… Если можно - не крутите настройку… Я сам…
При этом Гость не подумал подняться из "позы лотоса" в которой пребывал. Адельберто оставил в покое верньер. Ти-Ви продолжал чудить.
- Спасибо, - поблагодарил его Гость.
- Что вы там видите? - раздраженно спросил Адельберто.
- Как что? - поразился Гость. - Тут у вас зачем-то штук тридцать программ крутят… Очень трудно сразу их ухватить… И все - какую-то ерунду. А вот сейчас будет про меня немножко…
- Друг мой, я, признаться, ни хрена не вижу на экране… - тоскливо вздохнул Адельберто. - Про тебя - тем более. Приемник барахлит…
- Да… - виновато признал Гость. - Я забыл: вы же не можете… Я потом научу вас… Хотите, покажу картинки - пока про меня не начали?
- Ну, покажи мне свои картинки… - уныло согласился Мепистоппель.
В том, что клиент им со Счастливчиком достался безнадежно чокнутый, он уже уверился на все сто.
- Экран Ти-Ви неожиданно "икнул", поправился и показал ему что-то непривычное… Небо - странное, какое-то, в слоистых - нездешних - облаках. Люди, что идут куда-то. Стоят - словно позируют для фото. Потом - резким переходом - тесные, перекрученные, какие-то коридоры, снова непонятные фигуры. И - кровь, кровь…
Экран снова пошел сумбурными искрами. "белым шумом"…
- Прости, - как-то торопливо проговорил Гость, поднимая свои тонкие, иссушенные пальцы к лицу. - Я сбился. Я не то хотел показать…
- Это кто передает? - озадаченно спросил Адельберто.
Странный, жутко неприятный озноб кольнул его от увиденного. Хотя - что, собственно, он увидел?
- И что это за люди были? - он провел ладонью по лицу, стремясь избавиться от странного морока. - У них на головах, что - мешки, что ли?… Или… Я не понял…
- Я же сказал - это картинки… - все также виновато и торопливо успокоил его Гость. - Это никто не передает… Это… Эти
- они за мной… Они хотят прийти за мной… Они… Впрочем - это не тебе было… Не надо больше картинок. Вот сейчас передают про меня…
- Правильно… - Адельберто снова провел ладонью по лицу. - Не надо больше картинок…
Экран показывал теперь небольшую толпу пестро одетых молодых людей с плакатами, отирающихся у подсвеченной ночными фонарями чугунной решетки здания Объединенных Министерств. Диктор усталым голосом сообщил, что митинг протестующих против приема на Прерии в качестве Гостя небезызвестного Оружейника, представителя Цивилизации Чур, Торвальда Толле, так и не состоялся, ввиду полного отсутствия какой-либо официальной информации относительно прибытия Толле на планету или о его пребывании на ней. Собравшиеся выставили пикеты у входа в два Министерства и разошлись.
Адельберто вдруг онемел.
- Это, говоришь, про тебя? - остолбенело уставился он на Гостя.
- Ты сказал, что тебя зовут Тор… Торвальд Толле, что ли? О, Господи! Как мы влипли! Чертов Тони, со своим Трубочником…
Он лихорадочно набрал номер Счастливчика.
Но тот, естественно, и не думал отвечать.
Лестница, по которой комиссар взбирался на четвертый этаж одного из самых старых домов столицы, разменяла, должно быть, вторую сотню лет. Скрип ее ступеней под тяжестью поступи мсье Жана норовил перейти в предательский треск, и каждый раз, достигнув своей цели, Роше возносил в душе своей благодарение Господу за то, что посещать эту архитектурную достопримечательность ему приходится не так уж часто. Хотя с домом этим - довольно престижным, именно благодаря своей древней истории - у комиссара и были связаны сентиментальные воспоминания времен юности, проведенной в роли стажера-околоточного в этих местах. Но возвращаться в места, помнящие его, Роше, молодым почему-то, не доставляло удовольствия. Жители преславного здания отвечали комиссару в этом вопросе полной взаимностью. Непростой это был домик, и люди в нем жили непростые.
Сегодня, впрочем, Роше пожаловал не к Генриху Ланде - виртуозу по части воспроизведения почерка совершенно ему незнакомых людей, - что обитал в мансарде, не к отсидевшему уже пару сроков за электронный взлом хакеру милостью Божьей Ване Гнедых, что проживал на втором этаже, и не к Микаэлле М'Банги - гадалке с мировым именем, но без лицензии, что практиковала на третьем. Он надавил кнопку звонка у двери, за которой обитала особа, пребывавшая в полной гармонии с собой, законом и окружающим миром - Лидия Панина - модный дизайнер. В девичестве - Косневски.
Дверь ему открыл господин Панин, вообще-то, редкий гость в этой квартире - наполовину студии, наполовину - оффисе.
Профессия - служба дальней космонавигации - не слишком способствовала его длительному пребыванию по эту сторону небосвода Прерии. Как ни странно, с комиссаром он был довольно хорошо знаком - благодаря некоторым околозаконным жизненным пассажам своего непутевого шурина. Чтобы пропустить комиссара, ему пришлось порядком потесниться в нетесном в общем-то вестибюле - ни ростом, ни габаритами Господь штурмана не обидел.
По тому, как изменилось широкое лицо хозяина, комиссар понял, что в этот раз ему повезло. Кривить душой Алексей Панин не умел - должно быть это не очень нужно было ему там - по ту сторону небес… Аромат трубочного табака, ощущавшийся уже при входе и вконец сгустившийся в пустой гостиной, был, собственно говоря, уже совершенно излишней подсказкой. Этот аромат был давно знакомой комиссару музыкальной темой из симфонии запахов ""Канары" вечером".
Всегда рад вас видеть, комиссар, - смущенно прогудел хозяин, широким жестом указывая на кресла - подальше от дивана, к которому был придвинут журнальный столик с парой высоких стаканов и опустошенной бутылью здешнего легкого "Степного". - Если вы к Лиде, то…
- Да нет… - Роше выдержал чуть заметную паузу. - Мне, собственно, надо было передать пару слов господину Косневски… Его, как я понимаю, я не застал, как и милейшую Лидию Вацлавовну?
Ведь вы его увидите наднях?…
Господин Панин загодя зарделся, готовясь подвердить предположение комиссара, но тут, с душераздирающим кашлем и перханьем, отворил дверь соседней комнаты и вошел в гостиную, в сопроваждении клубов дыма из любимой - из корня бес-дерева - трубки сам искомый - Лео Косневски, собственной персоной.
Чернявый, тонкой кости и вида демонического: вылитый пан Твардовский из иллюстраций к поэме господина Мицкевича.
- Да брось ты, Алеша, эту конспирацию!… И вы, комиссар, ей Богу - мудрить придумали… Нет уж… Раз уж мсье Жан сел кому на хвост, то лучше уж сразу вылезать из норы и внести, как говорится, ясность в вопрос. Заодно - и выкурить по трубочке… Алеша, там в холодильнике… У нас, по-моему, там что-то оставалось…
- Я - при исполнении… - напомнил комиссар не слишком категорично и стал искать куда бы пристроить свою шляпу - видавшую виды, но тем и дорогую сердцу.
Они устроились по разные стороны журнального столика, и Роше принялся - в кои-то веки, наконец - набивать свою "носогрейку".
Алексей принес и пристроил на столе чистую емкость для гостя и початую низкую и пузатую бутыль "Северного белого", плеснул себе немного и с тем убыл на лоджию - любоваться ночным небосводом.
Лео переставил на столик с тумбочки подносик с картофельными чипсами и пепельницу.
- Слышал, вы меня хотели предупредить кой о чем… - полуспросил, полуконстатировал он, поднося комиссару огоньку. - Я вам благодарен.
Роше не сомневался в том, что Лео слышал. Бармен "Канар" заслуживал бы дисквалификации, если бы не схватился за трубку блока связи немедленно, как только - тренькнув надтреснутым колокольчиком по-над стеклянной дверью - комиссар покинул его богоугодное заведение. Да и остальной народ, опрошенный за минувшее утро, должен был проявить сообразительность на этот счет.
- Вы еще не знаете, как вы, должны быть, благодарны старой ищейке… - задумчиво заметил комиссар, погружаясь в сизое облако дыма и невзначай наполняя - на треть - свой стакан. - Тот тип, что сосватал вам заказ - вчера вечером - очень сильно подставил вас… Он хоть много обещал?
- Вот столько, - показал Косневски. - И на задаток не поскупился, хитрец.
- Ну что ж, - пожал плечами комиссар. - Я - не налоговое ведомство, но сумма заставляет задуматься…
Лео откинулся на спинку дивана и выпустил к потолку струю табачного дыма - злую и тонкую.
- Не хочу вас огорчать, комиссар, - заметил он, выдержав паузу, - но кое о чем относительно этого дельца старик Косневски догадался без помощи Козырной набережной… И собирался уже повысить ставки. Или вернуть аванс и бросить все это дело к шутям…
Комиссар озадаченно отхлебнул вина. И счел нужным польстить партнеру:
- Да, если уж Лео Косневски надумал вернуть аванс, дело пахнет совсем скверно… Котелок у вас варит, Лео…