почувствовала боль в ладони. Я посмотрела на пальцы и вскрикнула: на коже вздулись отвратительные
волдыри.
Я сделала шаг вперед, нечаянно врезавшись плечом в еще один пузырь – он разбился на множество
капелек. На этот раз болью отозвались плечо, шея и подбородок. Я дотронулась кончиками пальцев
здоровой руки до лица и поморщилась от боли: волдыри появлялись мгновенно и доставляли ощутимый
дискомфорт.
Мыльные пузыри окружили меня, словно рой жужжащих пчел. Я боялась сделать шаг вперед, опасаясь
новой порции боли и жутких волдырей. В любой момент я могла бы вернуться в свою башню, но что-то
заставляло идти меня к темницам. Возможно, я пыталась сдержать слово, данное дятлу. Возможно, мне
понравилось приключение. Выбор был невелик: я не хотела быть ни мазохистом, ни психопатом.
Откинув ненужные мысли, я легла на ковер и неумело поползла вперед. Пузыри опустились и
маленькими камикадзе врезались в меня. Я ползла вперед, пряча лицо от мыльных пузырей. Им не
принципиально было попасть мне именно в лицо, они вполне были удовлетворены и тем, что могут
врезаться по всей поверхности моего тела (раньше мне бы и в голову не пришло думать в подобном
ключе о мыльных пузырях).
Я поняла, что коридор кончился, когда кубарем покатилась с винтовой лестницы. Странно, но в эту
минуту я даже обрадовалась падению, понимая, что пытка мыльными пузырями неожиданно
закончилась.
Я поднялась, чувствуя боль во всем теле. Прямо на уровне моих глаз висела аккуратная табличка
"темница для принцев". Я вежливо постучала в дверь.
– Войдите, – ответил мне голос с той стороны.
Я сняла ключ с шеи и аккуратно вставила в замок, ожидая нового испытания (у меня никогда не
получается ладить с замками: то ключ не хочет поворачиваться, то механизм заедает), но дверь
неожиданно легко открылась сама, стоило мне лишь дотронуться до ручки.
Я перешагнула через порог и осмотрелась. Принц показался мне милым, разве что немного
испуганным. Его рубашка порвалась в нескольких местах, а брюки были испачканы глиной, но в целом
он выглядел гораздо лучше меня.
– Принц? – на всякий случай уточнила я.
– Принц? – переспросил он. – Да, принц. Никак не могу привык…
– Пошли, – сказала я, взяв молодого человека за руку и потащив его к выходу.
– Зачем? – он посмотрел на меня ясными голубыми глазами.
Не люблю голубые глаза. У умного человека по определению не может быть светлых глаз. Тем более,
голубых. У умных людей глаза непременно должны быть приятного цвета кофе.
– Чтобы жить, – ответила я, гадая, чего может хотеть обычный среднестатистический принц. – Чтобы
совершать подвиги ради прекрасных дам, чтобы заботиться о своих подданных, чтобы общаться с
милыми пастушками…
– Пастушки, – мой собеседник мечтательно улыбнулся. – Я люблю лето. Луга, поля, ромашки…
Девушки плетут венки, расплетают косы. Это очень красиво.
– Да вы эстет, – похвалила я. – Может быть, попытаемся выбраться отсюда?
– Зачем? – на губах принца появилась знакомая мне счастливая улыбка.
– Хотя бы ради пастушек и венков, – я знала, что для многих мое предложение могло бы стать веским
аргументом.
– Так странно… Вы не понимаете, что это все… Чего вам объяснять, вы не сможете этого осознать, вы
слишком цепляетесь, – принц ласково посмотрел на меня, и я почувствовала себя маленьким ребенком,
которому не разрешают играть с оружием, а он не может понять, отчего, ведь ножи и мечи так красиво
блестят.
Я подошла к принцу и молча отвесила ему пощечину. До этого мне никогда не приходилось бить
человека по лицу, однако я помнила, что так выводят из истерики впечатлительных барышень.
– Ты чего? – принц посмотрел на меня непонимающими глазами.
– Пошли. Я должна спасти тебе жизнь, – тихо ответила я, потащив принца к выходу из темницы.
Он вяло семенил за мной. Я была рада и этому, потому что внутренне ждала его сопротивления. От
темницы в сторону уходил узкий коридор. Я посмотрела на план. По коридору можно выйти в тронный
зал, но там нас с принцем могут увидеть слуги. Я не понимала странного условия королевы и
предпочитала показаться слугам на глаза вместо того, чтобы подставляться под мыльные пузыри.
Крепко держа принца за руку, я шла по узкому коридору, опережая своего спутника на несколько шагов.
Он висел на моей руке, но открытого сопротивления не оказывал.
Мы шли по коридору около двадцати минут. Иногда я искоса поглядывала на принца. Мне казалось, что
он ни на секунду не переставал глупо улыбаться. Юноша вертел головой по сторонам, рассматривая
картины, что висели на стенах, восторженно ахал и принимался качать головой, как китайский
болванчик. Возможно, я слишком злобный человек, но мне хотелось его ударить, чтобы хотя бы на
мгновение он стал менее счастливым.
Мы вышли к тронному залу. Сквозь огромные витражи в зал проникали первые солнечные лучи. В
центре зала играл шоколадными струйками большой волшебный фонтан, когда-то его подарили королю
с королевой иноземные послы, с тех пор всех гостей угощают горячим шоколадом. Я почувствовала, как
от усталости пол подо мной едет куда-то в сторону, а перед глазами появляются темные конфетти.
– Доброе утро, мои дорогие, – сладкий голос королевы несколько отрезвил меня. – Почему-то я
подумала, что вы решите пойти простым путем. Если бы вы пошли другой дорогой, у вас был бы шанс.
Королева сидела на троне, рассматривая нас из-под кончиков ресниц. В эту секунду я завидовала ей:
никогда в жизни мне не научиться двигаться с ее грацией и величием. Королева встала и сделала
несколько шагов к фонтану. Я нашла в себе силы пойти к ней навстречу. Пол все еще продолжал
качаться после каждого шага, но я улыбнулась ей в ответ.
– Почему-то люди не хотят жить счастливо, – тихо сказала королева. – Раз в несколько лет кто-то
обязательно планирует нарушить нашу идиллию, не так ли, принц?
Королева мягко улыбнулась, но ее улыбка не сочеталась с яростным блеском глаз. Я посмотрела на
принца – он все еще продолжал восторженно кивать и мечтательно растягивать губы в отвратительной
гримасе.
– Это только ваша идиллия, королева, – из-за ниши вышел оруженосец, которого я видела в парке вчера.
– Народ считает иначе.
Сегодня он говорил так, словно имел право на равный разговор с королевскими особами: без
заискивающих ноток в голосе, без постоянных поклонов, не заглядывая августейшей собеседнице в
глаза после каждой фразы.
– Неужели? – королева приподняла аккуратные брови. – Посмотрите на своего брата, мой дорогой, мне
думается, он доволен происходящим.
Оруженосец посмотрел на моего спутника и поморщился, словно от боли. Принц не замечал нас и
любовался разноцветными лучиками, проникающими в зал через витражное стекло.
– Королева, уже поздно. Замок окружен, король в плену, – жестко сказал оруженосец, подходя к
королеве. – Вы хотели сделать мир идеальным, и вас никто не осуждает, однако ваша мечта, доведенная
до абсурда, стала кошмаром для всех окружающих. Я законный наследник трона, будет лучше для всех,
если я начну править королевством. Обещаю сохранить вам жизнь.
Темное конфетти, метелью кружившееся перед моими глазами, стало падать еще гуще. Я держалась за
бортик фонтанчика, чтобы не упасть. Спокойный голос оруженосца успокаивал и усыплял, казалось,
что он не может причинить зла, допустить несчастья. Очень опасное обманчивое ощущение.
– Не рано ли вы решили сесть на трон, мой хороший? – королева положила руку на его плечо. – Ее
Высочество тоже в праве претендовать на трон. Под руководством своей матушки она сможет прекрасно
управлять королевством.
– В интересах принцессы отказаться от своей затеи, – усмехнулся оруженосец. – Она умна и не станет
заявлять свои права на трон. Я редко ошибаюсь в людях.
Радужные лучи в тронном зале складывались в красивейшие узоры. Раньше я никогда не замечала,
какими любопытными они могут быть. Голоса королевы и оруженосца доносились до меня будто сквозь
ватное одеяло и даже немного раздражали: они отвлекали от замысловатого танца пылинок в
разноцветных солнечных лучах.
Раздался женский крик. Какой-то блестящий узкий предмет пролетел в паре метров от меня, я даже не
успела проследить за ним взглядом. Ситуация показалась мне странной. Я посмотрела на оруженосца.
Он стоял на бортике фонтана, испачканный шоколадом. На дне фонтана, в ароматных шоколадных
струях были видны красивые золотистые кудри и белые неподвижные руки. Стало тихо. Пол устал мне
подчиняться и окончательно уехал в сторону.
***
Мои вещи были упакованы. Всего два небольших саквояжа, не так уж много для бывшей принцессы, не
так ли? Я смотрела на слуг, суетившихся в замке. Они казались мне слишком эмоциональными и
напоминали представления плохих актеров. Я понимала, что с непривычки им сложно управлять всеми
чувствами, которые неожиданно вновь стали им доступны, вот они и упиваются. Все лучше, чем
выражение абсолютного счастья на лице вместе с глупой мечтательной улыбкой.
– Принцесса, неужели вы не хотите остаться? – молодой король помог мне сесть в коляску. – Все будет
иначе. Мы, наконец, узнаем истинное счастье. Народ веселится, хочет работать. Будем лучше всем, и
вам, в том числе.
Я посмотрела на него сверху вниз. Сейчас он мне нравился гораздо больше, чем тогда, когда мы
впервые встретились у конюшни.
– Нет, я уже пожила в одном "лучше для всех", больше меня не тянет, – я убрала прядь волос за ухо,
нечаянно дотронувшись от шрама, что остался после мыльных пузырей.
Боли не было, остались только следы, которые тоже скоро пройдут, если верить придворному лекарю.
– Как чувствует себя ваш брат?
– Ему уже лучше, так говорят, – молодой король отвел взгляд в сторону, – но я этого не замечаю. Никто
не знает, как именно его лишили эмоций. Простой народ было исцелить куда проще, возможно, потому
что королева не занималась индивидуально с каждым из толпы, а мой брат удостоился этой чести.
– Все будет хорошо, – соврала я.
– Я верю, – он тоже соврал. – Приезжайте, когда найдете в себе силы, вы сможете мне помочь, вы очень
умная и наблюдательная девушка, наверняка вы вспомните что-то важное.
– Возможно, – не стала отказываться я.
Мы молчали. Мне нужно было уезжать, но кучер где-то бродил, а молодому королю казалось
невежливым оставлять меня в одиночестве перед дорогой.
– Неужели успел! – мне на колени приземлился дятел. – Я боялся, что не смогу с тобой попрощаться.
– Тебе было важно это сделать? – усмехнулась я. – Главный революционер хочет проститься с любимым
королевским чадом перед его изгнанием?
Дятел нахохлился, видимо, ему не понравилась моя трактовка событий. Какая разница? Все равно в
истории будет так, как нужно им: они же победили. По крайне мере, ближайшие пару лет.
– Зачем ты послал меня спасать брата его величества? – спросила я, дотрагиваясь до своего пернатого
приятеля.
– Я надеялся сохранить его разум, – дятел пристально посмотрел мне в глаза. – Я спас тебе жизнь. Ты
же не знаешь, что было бы, если бы ты осталась в своей башне.
– Кто ты? Скажи мне, только честно, неужели я не могу узнать правду сейчас, когда все позади? – моя
сдержанность улетучилась, я понимала, как глупо выгляжу, пытаясь добиться правды от птицы, устроившейся на моих коленях.
Молодой король сделал шаг в сторону, хрустнув какой-то сухой веточкой. Соловей в лесу перестал
насвистывать какую-то привязчивую песенку.
– Это не так важно. Важно, что у тебя есть двоюродный брат, в младенчестве чудом спасшийся от
смерти. Важно, что твоя мать заключила со злом какой-то договор, желая создать идеальный Важно, что
договор был нарушен, и все пошло совсем не так, как ею задумывалось. Важно, что сейчас все может
наладиться. Важно, что тебе нужно будет вернуться с нормальными мыслями и нормальным
восприятием мира, потому что твоему двоюродному брату необходима твоя помощь, – горячо
перечислял дятел.
– Ты-то здесь причем? – тихо спросила я.
– Я? – недоверчиво переспросил мой собеседник. – Я не причем. Я просто дятел. Помнишь, мы как-то
говорили об этом?
– Я тебя ненавижу, – тихо сказала я, смахивая птицу со своих колен.
– Единственная адекватная эмоция после всего произошедшего кошмара, – усмехнулся дятел, перелетая
на плечо к молодому королю.
Пришел кучер. Мы с молодым королем переглянулись, не зная, как прощаться. Он кивнул мне, я
помахала ему рукой в коричневой кожаной перчатке.
Коляска резко тронулась с места.
– Куда вас везти, принцесса? – спросил меня кучер, сдерживая лошадь.
– Не знаю, – пожала плечами я. – Поедемте пока вперед, а дальше – как получится.
Было позднее утро, пахло свежестью, травами и прелыми листьями. Я несколько раз вдохнула этот
воздух, пытаясь прочувствовать его каждой клеточкой своего тела. Мне казалось, что сейчас меняется
все: птицы поют новые песни, растения выпускают другие листочки, пауки плетут иную паутинку… В
тишине леса я услышала знакомую дробь дятла. Должно же что-то оставаться неизменным? Я
улыбнулась. Возможно, за это…
– Принцесса, а вы были в горах? – прервал мои мысли кучер.
– Нет.
– А давайте сделаем крюк? Вы же все равно никуда не торопитесь.
А почему бы и нет? Я же должна вернуться в замок, повидав как можно больше, разве не так?
Кучер щелкнул кнутом, и мы поехали быстрее, отклоняясь от намеченного пути. А я прислушивалась к
цокоту копыт лошади, новым песням птиц и выученной наизусть дроби дятла.
Сказка о крахе самопровозглашенного короля
Либо я что-то не понимаю, либо когда нормальные люди наслаждаются утренними завтраками в
кафе, они имеют в виду не круглосуточное заведение сомнительного типа в половине шестого утра. Я
неаристократично потерла закрытые глаза кулаками – в детстве так было легче проснуться.
– Я свободен! – объявил работник корчмы, вскидывая руку передо мной и мило улыбаясь. – Что
желаете?
– Не знаю, – пожала плечами я, пытаясь прочитать, какой ассортимент перечислен на табличках
позади юноши. – Пожалуй, кофе.
– Может быть, еще и пирог с тыквой? Это наше новое изобретение: тыква, котлета, листик салата,
пять видов соуса – и это все в замечательном хрустящем тесте, сверху посыпанном зернышками
кунжута.
– Звучит соблазнительно, – соврала я. – Но сегодня ограничусь кофе. Без молока и без сахара.
– Спасибо за заказ, заходите еще, – юноша дежурно улыбнулся, ставя точку в нашем коротком
разговоре.
Я где-то читала, что улыбка была обязательным условием работы в подобных корчмах (я не помнила
названия точно, но начальная буква "М" отчего-то всплывала в моей памяти), также как нелепое
движение рукой вверх и странная иноземная одежда. Владелец этих заведений был родом из страны
индейцев, хотя и имел фамилию любителей волынок и чертополоха, одним словом, он казался чужд
наших традиций.
Два года моего изгнания, на мой взгляд, только пошли мне на пользу. Никто не подтверждал моих
слов, равно как и не опровергал их, возможно, потому что кроме кучера я ни с кем толком и не
общалась.
Дятел – исключение. С ним мы пересекались достаточно часто и, как правило, неожиданно для меня.
Впервые я услышала, как дятел выбивает знакомую мне дробь в одном из высокогорных аулов.
Отлично помню, как стояла у развалин старой крепости и не верила, что на сучке старого кривого
дуба сидит он. Второй раз я заметила его спустя пять недель – дятел врезался в меня во время конной
прогулки. После той встречи у меня безумно болело правое плечо, а у него, вероятно, – весь он, но,
будучи джентльменом, дятел не стал жаловаться. Прошло полтора месяца, и мой пернатый товарищ
опустился рядом со мной, в то время, когда я сидела на волнорезе и смотрела на волны моря во время
шторма. Мы молча просидели почти сутки. С тех пор я перестала удивляться его неожиданным
появлениям: он узнавал мой маршрут куда раньше, чем я его придумывала.
Я посмотрела на улицу сквозь матовое стекло: люди на городских окраинах едва разбрелись по
домам и укладывались спать. В корчме было пусто. Лишь небольшая компания за соседнем столиком
отмечала чей-то день рождения, да какой-то растрепанный юноша в очках сидел за крайним
столиком, всматриваясь в хрустальный шар (в корчмах этого владельца был бесплатный выход в
астрал).
– Нормальные люди заказывают здесь пиво или, в крайнем случае, квас, принцесса, – на мой стол
приземлился дятел и смешно расправил крылья, чтобы устоять на поверхности стола, не завалившись
вперед.
Он был единственным, кто продолжал обращаться ко мне так, как того требовал титул. Остальные
мялись, терялись, отводили взгляд и предпочитали более душевное "никак".
– И пирожок с тыквой, – подсказала я.
– Если ты начнешь заказывать здесь пирожки, я перестану с тобой общаться, – серьезно сказал дятел
и лапой пододвинул к себе мой кофе.
Я ловко притянула чашку обратно к себе. Дятел смешно фыркнул. Мне нравилось смотреть, как он
злится. В эти мгновения он напоминал помпошку с глазами и клювом.
– Для чего ты назначил мне встречу? – спросила я, с деланным смаком отпивая паршивый кофе.
– Соскучился, – соврал он. – Ты не была в родном городе долгое время. Заметила какие-нибудь
изменения?
– Заметила, но думала, что их будет больше, – призналась я. – Я полагала, что молодой король
построит пятьдесят одинаковых бараков вместо дворца, сконструирует новые фабрики и заводы, а
для отдыха соорудит что-то вроде клуба шахматистов. На деле же он ограничился заменой
государственной символики и демонтажем памятников моим родителям, перевыполнив тем самым
план своей первой пятилетки.
Дятел рассмеялся. Звук получился приятный – словно кто-то попытался оттереть закопченный
котелок крупным песком.
– Он заигрался, – спокойно сказал дятел. – Еще немного и он повторит ошибку королевы.
Я постаралась, чтобы на моем лице не отразился весь шквал эмоций, которые я в тот момент
испытала. О королеве я знала непростительно мало, пусть она и была моей матерью.
– Ты хочешь еще одну революцию? – спросила я, когда смогла предать голосу достаточно спокойное
и ровное звучание. – Не многовато ли интриг для тебя?