Наташе приходилось, напрягая все свои силы, сбрасывать его с себя, и перекатывать Александра на его половину кровати. Затем вставать и идти за одеялом, чтобы накрыв им только себя и проплакав минут десять, наконец, тоже уснуть.
Однако, как это было ни странно для Александра, совершаемые им в наркотическом угаре выходки никак не повлияли на поведение Наташи. Она все равно всеми силами стремилась как можно больше времени проводить с ним наедине или хотя бы контролировать его как можно большее количество часов в сутки, буквально никогда не выпускать его из поля своего зрения. Казалось, что для достижения этой цели она готова была терпеть все, что угодно.
В результате все его отпуска она таскала его по заграничным курортам. Ведь там он был полностью оторван от своей привычной среды, и на территории пляжного отеля ему было практически невозможно скрыться от ее слежки.
Но она не знала, что Александру было плевать на ее слежку, его не особо раздражали ее попытки контролировать даже процесс справления им нужды. А она доходила и до такого. Тем более что в номере отеля это легко можно было сделать. Проблема для Александра заключалась совсем в другом. В то время он еще панически боялся погибнуть. Ведь умереть от болезней или старости он не мог, но зато вполне мог погибнуть в результате несчастного случая или мог быть убитым. Поэтому он старался не находиться в малолюдных местах, где на него могли напасть какие ни будь случайные отморозки, не пользоваться транспортом, который мог попасть в аварию и даже ходя по улицам все время старался держаться как можно дальше от проезжей части. А тут, чтобы добраться до отеля заграницей ему приходилось сначала несколько часов ехать на машине в аэропорт, а затем лететь в самолете и опять ехать в автобусе в отель по дорогам страны, в которой не все было благополучно с дорожной безопасностью. Да в самолете его охватывал такой панический страх, что он совсем забывал о Наташе и ее домогательствах, и был способен думать лишь о том, чтобы самолет не разбился или не загорелся или не упал в море.
Разумеется, на такой отдых Александр отправлялся с очень большой неохотой. Наташа же принимала его нежелание комфортно отдыхать за нежелание расставаться с многочисленными молодыми любовницами. А она действительно считала, что у него ни одна, а именно много любовниц.
Хотя, находясь в отеле, Наташа была почти полностью уверена в том, что сексом Александр занимается исключительно только с ней и никаких наркотиков в это время он, разумеется, не употреблял, но это вовсе не освобождало ее от страданий. Напротив ее страдания даже усиливались.
Дело было в том, что находясь в отеле, они были всегда на виду. Они не могли не посещать ресторанов, пляжа, бассейна, не ездить на экскурсии. Они не могли скрыться от глаз огромного количества совершенно незнакомых им людей. Внешняя же разница их возрастов буквально бросалась в глаза, особенно на пляже. Загар делал морщины Наташи особенно контрастными. Взгляды же окружающих очень красноречиво говорили о том, что они думают об этой странной паре. Не могла же Наташа повесить себе на грудь табличку: "Я моложе своего мужа".
Александр не обращал внимания на взгляды и ухмылки окружающих, а вот Наташа очень сильно переживала по этому поводу. Конечно, хоть у нее и часто стояли слезы в глазах, но все же она сдерживалась. Не сдержалась она лишь один раз.
Александру было уже под шестьдесят лет. В отпуск зимой они, в который уже раз, направились в Египет. А куда им еще было податься в это время года? Наташа к тому времени перелеты в более дальние теплые страны позволить себе уже не могла.
На ресепшене их встретил молодой улыбчивый и услужливый араб весьма откровенной, все понимающей ухмылкой. Его лицо выражало одновременно пренебрежение к Александру и насмешку над пожилой женщиной вынужденной за деньги, как он искренне думал, покупать сексуальные услуги чрезмерно молодого для нее человека.
Он обратился именно к Наташе за ваучером и паспортами, подчеркивая тем самым, что именно Наташу он принимает за хозяйку, а Александр, так, нечто незначительное нанятое для сопровождения и сексуальных утех. И, в общем-то, подобные пары вовсе для него не новость, и вообще эти сексуально озабоченные старухи ему надоели, но он готов отнестись к ним с пониманием.
Когда же он заглянул в переданные ему паспорта, то его лицо вытянулось в изумлении, и он в нерешительности надолго уставился на, как он уже понял, совсем необычных гостей отеля, периодически переводя взгляд с Наташи на Александра и с Александра на Наташу. Затем выражение его лица изменилось. Было видно, что в его мозгу появилась какая то мысль.
- У вас с паспортом все в порядке? Ошибки в дате рождения нет? - глядя с подозрением на Александра на неплохом русском языке спросил уже переставший улыбаться араб.
- Конечно, все в порядке. И никаких ошибок в дате моего рождения, разумеется, нет. Иначе как бы я, по-вашему, сюда добрался, - ответил Александр.
- Но вы выглядите слишком молодо для вашего возраста, указанного в паспорте. По паспорту ваша жена моложе вас, но выглядит она…, - запнулся араб, видимо не сумев, подобрать безобидное для Наташи слово, и закончил, - Так не бывает.
- Да что вы себе позволяете! - взвизгнула Наташа и, разрыдавшись в голос, захлебываясь выдавила из себя, - значит, по-вашему, я слишком старая для своего мужа? Да, кто вам вообще дал право обсуждать мой внешний вид?
- Давай быстрее ключ от номера, а документы потом, без нас проверишь, - быстро сориентировался Александр.
- Да, конечно, возьмите. Ваш номер сто двадцать два. Это очень хороший номер. Это наш лучший номер, - заискивающе протянул Александру ключ араб и начал извиняться, - извините, я не хотел вас обидеть или оскорбить, видимо испугавшись, что Наташа станет на него жаловаться.
Но его уже никто не слушал. Александр подхватил Наташу под локоть и буквально силой потащил ее на территорию отеля.
Когда они вошли в номер, Наташа тут же направилась в ванную продолжать безутешно рыдать.
Александру стало жаль Наташу. Он очень остро почувствовал свою вину в произошедшем. Не зная, как ее утешить, Александр, практически не осознавая, что делает, ворвался в ванную и начал лихорадочно сдирать с Наташи одежду, не обращая внимания на треск рвущейся ткани, разлетающиеся в разные стороны пуговицы и застежки.
- Ты, что сума сошел! Прекрати немедленно! - завопила Наташа, пытаясь вырваться из цепких и слишком сильных, для возможности реализации этого ее желания, рук Александра.
- Успокойся, я просто хочу тебе самой себя показать, - не унимался Александр.
- Ты хочешь поиздеваться надомной, как тот мерзкий араб, - совсем упавшим голосом произнесла Наташа и прекратила всякое сопротивление.
К этому моменту Александр уже сорвал с Наташи последнюю тряпочку и повернул абсолютно голую Наташу к большому зеркалу в стене ванной.
- Вот, смотри, - указал Александр на ее отражение в полный рост.
- И на что мне тут смотреть? На старуху?
- Разве ты не видишь? Какой у тебя крупный округлый женский живот, пухлая аппетитная попка, большая грудь с просто потрясающими большими сосками, как хороша форма твоих ног! Ты же потрясающе красива! Именно сейчас ты привлекательна и желанна, как никогда раньше!
- Ты смеешься надомной? Разве я могу тебя такая возбуждать? - правда, в ее голосе отчетливо слышалось, что сил отречься, от произнесенных Александром слов у нее нет.
- А это мы сейчас проверим, - сказал Александр, усаживая Наташу на столешницу раковины и стаскивая с себя брюки и трусы.
Александр не был возбужден. Вид такой обнаженной Наташи действительно уже не мог этого обеспечить. Ему нужны были более существенные стимулы. Он отклонил Наташу назад до упора ее локтей в столешницу и его руки начали медленно блуждать по ее полулежащему телу, нежно касаясь кожи груди, живота, ног. К своему разочарованию ощущая лишь прикосновения к старой коже и вовсе не к твердым, как было когда то давно, соскам. Да ее соски действительно увеличились, но они были плоскими, расплющенными, совсем не возбуждались и оставались мягкими, какими то дряблыми. Наконец задержавшись на внутренней поверхности ее ног, он приложил усилие и развел ее ноги в стороны, но не до отказа, не широко. И пальцы его правой руки неторопливо, раздвинув ее, ставшие дряблыми и потерявшими прежнюю красивую форму губы, погрузились внутрь.
Наташа получала от Александра предварительные ласки впервые за последние примерно десять - двенадцать лет. В молодости же они были не то что регулярны, а просто обязательны во время их близости. По одному этому обстоятельству она могла бы догадаться, что сейчас Александр хочет доставить ей удовольствие исключительно из жалости. Но Наташа не позволяла даже возникнуть этой мысли в своей голове. Ей очень хотелось верить, что она действительно все еще может быть желанной для своего мужа.
Постепенно пальцы Александра увеличили интенсивность своих движений внутри Наташи. Движения Александра приобрели однообразный, быстрый ритм. Он действовал не заинтересовано, не учитывал изменений в состоянии Наташи, обратная связь отсутствовала. По существу ничего бы не изменилось, если бы вместо пальцев Александра Наташа засунула себе между ног вибратор.
Но Наташа не хотела ничего замечать. Не хотела обратить внимание на то, что Александр обращается с ее телом слишком механистически, бездушно. Она сосредоточилась на своих ощущениях пытаясь заставить себя возбудиться.
Постепенно рука Александра стала мокрой. Наташа все же выделила влагу, а затем она в возбуждении заерзала, не так бурно, интенсивно, как это бывало раньше, но заерзала. И Александр понимал, что она вовсе не имитирует возбуждение, а действительно возбуждается.
К своему облегчению он почувствовал, что тоже уже сумел возбудиться и к активной помощи Наташи для этого ему уже прибегать не придется. Ведь если бы этого не произошло, то ввести в заблуждение Наташу по поводу того, что она все еще остается желанной для него вряд ли получилось бы. Даже несмотря на сильное желание Наташи верить в это.
Александр развел в стороны ноги Наташи по шире, подтащил ее к самому краю столешницы и почему то осторожно начал в нее входить. "Надо же, как будто в первый раз", - подумал Александр. В процессе насаживания Наташи на его член все ее морщины разом приблизились к его глазам. Он отчетливо осознал, что именно их он и не хотел наблюдать на лице своей жены. Заставил себя прильнуть к ее рту и начал интенсивно ее трахать, уже к своему неудовольствию зная, что, несмотря на то, что сумел самостоятельно возбудиться, процесс все равно будет продолжительным.
Как раз в самый разгар их занятий, по распахнутой настежь входной двери номера тихо постучал араб, доставивший багаж. Ему никто не ответил. Потоптавшись немного у порога, он втащил чемоданы в маленький коридор номера и осторожно заглянул в оставшуюся открытой ванную.
Сцена в ванной не вызвала в нем интереса. Он испытал лишь чувство досады. Араб понял, что чаевых ему не дождаться и поплелся обратно на ресепшен думая: "Какие же странные эти русские? То из-за ничего устраивают сцену, начинают плакать. Специально выжидаешь, когда они, наконец, успокоятся. Притаскиваешь их чемоданы, а они уже помирились и вовсю трахаются. Никак к ним не приноровишься. А эта старуха, наверное, хорошо платит. Вон, как ее молодой любовник старается". Если бы носильщик владел русским языком так же хорошо, как менеджер на ресепшене, то он бы знал, что все было не совсем так, как он себе представлял и эти странные русские представляют собой весьма необычную пару, но он с трудом мог понять и произнести по-русски всего несколько коротких фраз.
Наташа впервые за много лет испытала оргазм, когда и она и Александр находились в нормальном состоянии в ходе совершения нормального полового акта, и ей уже казалось, что она сама сильно преувеличивает свои проблемы с постарением по сравнению со своим мужем, и араб на ресепшене уже не представлялся таким мерзким. Более того, она была ему даже благодарна, так как понимала, что не будь этой сцены на ресепшене Александр бы так и продолжал бы скрывать свои чувства. И самым удивительным было то, что она действительно считала тогда, что Александр скрывал все последние годы свои чувства к ней. При этом она так и не озадачилась вопросом, зачем ему это было нужно?
Тогда настроение Наташи заметно улучшилось, она успокоилась, стала более уверенной в себе, но жесткое наблюдение за своим мужем и ежевечерние домогательства все же не прекратила. По возвращении же домой все ее иллюзии и вовсе очень быстро развеялись.
К шестидесяти годам Александру уже надоело абсолютно все работа, жена со своими бесконечными приставаниями и комплексами по поводу своего старения, заметно постаревшая любовница Ольга, к которой он успел привыкнуть и уже знал обо всех ее поступках заранее. В результате службу он забросил практически совсем и совершал минимальное количество действий, которые уже можно было не делать только в том случае, если просто бросить работу. И он без сомнений потерял бы должность, если бы не его пред пенсионный возраст. Ему просто давали доработать, но речи о том, что он будет продолжать работать в пенсионном возрасте, уже никто не вел.
Когда то он хотел омолодиться, чтобы не состоять в группе граждан дотягивающих до пенсии. Теперь же оказалось, что оставаясь физически молодым, он все равно занимался тем же самым - дотягивал до пенсии. Его организм выполнил всю программу своей жизни, а состарилось или нет его тело, ему было все равно. Он заставлял Александра выполнять предопределенную программу жизни. Даже Ольга почувствовала все это и встречалась с Александром все реже и реже.
Правда он еще считал, что избавившись от обычного финального участка своей жизни, поступил правильно и разумно. Александр ждал выхода на пенсию, полагая тем самым избавиться от необходимости ежедневно ходить на ставшую совсем уже ненавистной службу и заодно от Ольги. Он еще интересовался новыми достижениями науки и техники. Надеялся при наличии большого количества свободного времени вернуться к изобретательству, разобраться с изменениями своего организма. Надеялся второй раз попытаться начать новую жизнь. И очень рассчитывал, что эта попытка будет успешной. Поэтому, когда подошел срок подачи заявления об установлении ему пенсии по старости, Александр весьма в приподнятом настроении направился в свое районное отделение пенсионного фонда.
В комнату приема граждан отделения пенсионного фонда вошла инспектор - замотанная, задерганная и страшно уставшая от своей однообразной работы женщина сорока лет, но выглядящая минимум на пятьдесят пять лет в результате преждевременного постарения. Она взглянула на ожидавшего ее молодого человека и тяжело вздохнула, подумав: "Ну, почему именно мне так не везет? Опять на шизика нарвалась. Сейчас начнет требовать пенсию. А мне с ним теперь разбираться. Хорошо, если хоть тихим окажется".
- Вы пенсию по инвалидности хотите оформить? - с надеждой в голосе спросила она.
- Почему? Нет по старости, - уверенно ответил Александр.
- А разве вы уже достигли пенсионного возраста?
- Да, мне уже почти шестьдесят.
- Паспорт, - строго и одновременно жестко сказала инспектор, усаживаясь за стол напротив Александра.
Александр с готовностью молча протянул свой паспорт инспектору. В нетерпении буквально выхватив паспорт из рук Александра, она его открыла, и даже не прочитав дату рождения, в недоумении уставилась на фотографию Александра в паспорте. Она ожидала чего угодно, но только не этого. С фотографии паспорта на нее без всяких сомнений смотрел именно человек, сидящий напротив нее, но только значительно более старый.
Все ее мысли по поводу того, что психически ненормальный молодой человек попытается подсунуть ей чужой паспорт, паспорт с переправленной датой рождения или вообще поддельный паспорт сразу лишились всякого смысла. Возникла невероятная в ее представлении ситуация. Александру ведь просто негде было взять фотографию в более старшем, чем он был сейчас возрасте. Если, конечно, только не предположить, что он ухитрился посетить свое будущее. Ее раздражение по поводу того, что к ней пришел очередной психически ненормальный человек впустую тратить время, сразу исчезло. Стало очевидным, что с этим посетителем все совсем ни так просто, как ей только что казалось.
Инспектор в нерешительности несколько раз сверила фото Александра с оригиналом, а затем самым тщательным образом проверила каждую страничку паспорта. Но так и не обнаружила никаких следов переклейки фотографии, замены страниц, внесения изменений в записи. Паспорт без всяких сомнений был не поддельным. Паспорт был настоящий.
- Что-то не так? - наконец, не выдержал затянувшейся проверки паспорта, Александр.
- Это действительно ваш паспорт?
- Конечно же, мой! Чей же он еще может быть?! - уже начал раздражаться Александр.
- Дело в том, что на фото в паспорте вы выглядите не совсем так, как вы выглядите сейчас.
- Ну, и что тут такого? Я фотографировался в этот паспорт, когда мне исполнилось сорок пять лет. С тех пор прошло пятнадцать лет, и нет ничего необычного в том, что я изменился за эти годы.
- Да, ничего особенного бы не было, если бы вы постарели, а не помолодели. У всех людей обычно с возрастом наблюдается именно процесс старения. Так молодо выглядеть, как выглядите вы невозможно даже при помощи пластических операций.
- Значит, я просто не такой, как все. Особенный я! И специально для вас стареть не собираюсь! - уже совсем начал терять терпение Александр. Ведь за те годы, которые он прожил после своего глубокого омоложения, ему очень сильно надоели и можно сказать буквально достали вопросы и всякие подозрения особенно со стороны незнакомых людей.
- Ну, я же не говорю, что вы постарели, и не призываю вас состариться. Я говорю, что вы помолодели, а, как раз этого обычно и не бывает. Поэтому мои вопросы к вам вполне обоснованы. Ладно. Давайте трудовую книжку и страховое свидетельство. Вот вам бланк заявления. Можете, пока я буду проверять документы, заполнить его.
- Извините, конечно, я не должен был так бурно реагировать на ваши слова. Но и вы поймите меня. Когда из-за не соответствия вашего возраста и внешнего вида буквально каждый начинает подозревать вас, черт знает в чем, то тут уж по неволи взвоешь, - беря протянутый ему бланк заявления, извинился Александр.
"Этого еще мне только и не хватает, и так не поймешь, как с ним поступить, а тут ведь и последствия могут быть буквально в любом случае", - подумала инспектор, прочитав, где и в какой должности работает ее нестандартный посетитель.
Между тем Александр написал заявление. Инспектор на всякий случай сверила подпись на заявлении с подписью в паспорте. И, как она уже и ожидала, подписи совпали практически идеально. "А может, это и хорошо, что он работает в администрации. Ведь отделу кадров администрации можно довериться", - подумала инспектор и сказала Александру:
- Александр Михайлович, вам придется немного подождать.
С этими словами инспектор перешла в соседнюю комнату и по телефону соединилась с начальником отдела кадров администрации области.
- Юлия Владимировна, у вас такой Александр Михайлович Игнатов работает? - после стандартного представления спросила инспектор.
- Да, работает. Пенсию оформляет? Ему уже пора, - раздался ответ в телефонной трубке.
- А, вот, судя по тому, как он выглядит, ему еще до пенсии работать и работать надо.