Все это Александр ни раз, уже обдумывал и осознавал свои плохие перспективы, но сейчас он с воодушевлением при помощи Маши принялся за изучение неизведанной еще им формы сексуальных отношений. Он - добровольно, а Маша - принудительно, из-за своей губительной наркотической зависимости.
У Александра появился стимул для продолжения жизни, интерес к жизни и он даже опять вернулся к выполнению регулярных процедур электроакустической стимуляции своего мозга. К нему вернулся, уже почти исчезнувший, страх случайной гибели.
Регулярно, примерно раз в неделю он за дозу покупал Машу для участия в придумываемых им сексуальных играх. В промежутках между встречами с Машей ему теперь тоже было чем себя занять. Он тщательно продумывал сценарии их игр, находил и покупал необходимый для реализации этих сценариев реквизит.
Маше, конечно, все это не нравилось, особенно из-за того, что ее заставляли играть в эти игры практически в состоянии ломки, но деваться ей действительно было некуда. Александру же доставляло дополнительное удовольствие наблюдать, как вся трясущаяся, почти превратившаяся в животное Маша выполняет его приказы. И при этом абсолютно не интересуется вопросом не соответствия его внешнего вида и возраста. Причем не притворяется, как Наташа, что это ей не интересно, а действительно этим не интересуется.
Но все это продолжалось не долго. Во всяком случае, не так долго, чтобы Маша успела надоесть Александру.
Через год, когда у Александра в голове еще оставалось много нереализованных сценариев игр с участием Маши, она умерла. По заключению патологоанатома ее смерть наступила от передозировки наркотиков. Однако Александр понимал, что имела место не просто передозировка, а употребление дешевого и совсем непригодного для употребления наркотика. А еще он знал, что с тех пор, как он начал регулярно покупать услуги Маши, ей вовсе не было необходимости идти на прием откровенной дряни, и толкнуть на это ее могли только его издевательства. Ей хотелось получить передышку. Ведь с появлением Александра ее и без того не сладкая жизнь превратилась в самый настоящий ад, отказаться от которого у нее не было возможности. Таким образом, вольно или невольно, но Александр приблизил смерть наркоманки Маши. Но он не испытывал от этого никаких моральных страданий. Он лишь сожалел о потери безропотной, на все готовой сексуальной партнерши, которая могла поддерживать у него интерес к жизни возможно еще год или два, а возможно лишь несколько месяцев. Но даже и нескольких месяцев ему было жаль.
Александр не смог собраться для того, чтобы сразу начать искать замену Маше и вернулся к бесцельному круглосуточному лежанию на кровати в своей спальне. С той лишь разницей, что вместо Маши он попытался приспособить для своих сексуальных игр свою жену.
Окончательно свихнувшаяся к тому времени Наташа уже полностью утратила всякую способность критически оценивать свое поведение, если оно касалось взаимоотношений с мужем. И оказалось, что она тоже была готова абсолютно на все, лишь бы молодой Александр обратил на нее внимание и оставался доволен. От имевшихся у нее в молодости самоограничений ни осталось и следа. И Александр не стал отказывать себе в возможности воспользоваться этим обстоятельством.
Но глядя на старушечью фигуру, занявшую в свете ярких ламп, по его приказу, очередную позу и при этом изо всех сил старающуюся быть сексуально привлекательной, он никогда не испытывал по отношению к Наташе ничего кроме жалости или смеха. Да, Наташа, стоящая в какой ни будь непотребной позиции с покрытой глубокими складками, морщинами и старческими темными пятнами, сильно провисающей дряблой кожей, редкими седыми и убого выглядящими во всех местах ее тела волосами, с угодливой улыбкой, похожей на страшную маску, старательно демонстрирующая свои женские прелести вызывала у него только смех. Он откровенно начинал смеяться, а Наташа, неправильно истолковывающая его смех, начинала стараться еще больше, выгибаясь сильнее и раздвигая части своего тела еще шире. Тем самым только усиливая его смех над ней. Но от всего этого он совершенно перестал возбуждаться. Он окончательно перестал воспринимать свою жену в качестве сексуального объекта.
Проделывать все эти постыдные и унижающие Наташу действия Александр заставлял ее исключительно от скуки, а еще он воспринимал все это, как свою месть за годы ее назойливых и чудовищно регулярных домогательств. При этом его совсем не смущало, что Наташа была психически явно не совсем здорова.
Скука порождала у него внутреннюю пустоту, внутреннюю дрожь, неудовлетворенное стремление действовать вообще, без какой либо конкретной цели. Ему казалось, что он никак не может сделать чего-то чрезвычайно важное и нужное. При этом понимая, что эту, неизвестную ему работу, выполнить не удастся никогда. И эти неприятные ощущения он чувствовал постоянно, если только не спал. Тянущее внутренне стремление неизвестно к чему буквально изматывало его и, отдавая Наташе, идиотские приказания он получал некий суррогат необходимых ему действий. Тем самым хоть немного и ненадолго облегчая свое состояние.
Наташу очень расстраивало, что ее старания не оказывали на ее мужа ожидаемого ею эффекта - Александр оставался не возбужденным. Утомившись от кривляний, уже без всякого приказа, она, горестно вздохнув, становилась на четвереньки и ползла к Александру, одновременно стараясь раздвинуть его ноги как можно шире. Основательно и надолго устраивалась между ними и начинала тщательно вылизывать все вокруг главного для нее органа мужа, умудряясь добираться вплоть до копчика, лежащего на спине Александра. Затем забирала в рот несмотря ни на что, остающийся все еще вялым член Александра и долго мусолила его в своем рту.
Александр совершенно неподвижно лежал на спине, никак не препятствуя действиям Наташи и, несмотря на наличие у него к тому времени большого желания, наконец, завершить все это безобразие, никак не мог возбудиться.
У него напрочь исчезали даже совсем еле заметные ощущения полового влечения, стоило ему только осознать, что вот прямо сейчас его член втягивает в себя, окаймленный многочисленными складками и морщинами, старческий рот Наташи с постоянно ставшим гнилым, зловонным дыханием, тягучей густой слюной коричневатого цвета, кровоточащими деснами, разрушенными зубами, местами накрытыми полустертыми металлическими протезами. Ее рот у Александра устойчиво стал ассоциироваться с отвратительным общественным отхожим местом, куда засунули его член и заставляют им еще во всех этих нечистотах вращать.
Конечно, Александр мог сделать над собой усилие, напрячь свое воображение и представить себе все происходящее в боле привлекательном и возбуждающем виде, но сделать это ему мешал запах Наташи. Именно отвратительный старческий запах ее тела, вызывал у Александра тошноту, не давал ему отвлечься и воспользоваться своим воображением. Даже максимально вытянув шею и отвернув голову в сторону, он продолжал чувствовать рвущийся из ее подмышек и промежности отвратительный острый запах старушечьей мочи и пота, смешанный с поднимающимися из ее желудка тяжелыми испарениями от съеденной ею на ужин пищи. Может, это было уже порождением его воображения, но он готов был поклясться, что ощущает даже слабый запах сукровицы и перхоти, исходящий от ее головы, а также вонь от микрочастиц ее испражнений, скопившихся под ее ногтями.
Как только запах тела Наташи стал изменяться и это почувствовал Александр, он не постеснялся заявить Наташе, что она совсем уже превращается в мерзкую, дряхлую и самое для него главное нечистоплотную старуху и ей следует, прежде чем приближаться к нему, тщательно мыться. И она с готовностью и очень тщательно стала мыться каждый вечер, а затем еще обильно поливать свое тело дезодорантом. Но старость есть старость, и если в случае с молодой Машей оказалось достаточно легкого обмывания, то с Наташей уже ничего помочь не могло. Ее старческий запах просто смешивался с запахом влажной кожи и дезодоранта и этот новый аромат, исходивший от Наташи, оказался вовсе не лучше. Кроме этого даже легкое касание переувлажненной дряблой кожи Наташи вовсе не вызывало удовольствия у Александра.
Чувство вины перед Наташей и сознание того, что Наташа ни в чем не виновата и представляет собой невольную жертву его глупого эксперимента, уже почти совсем покинуло его мозг. И он стал смотреть на их взаимоотношения иначе. Александр уже перестал понимать, на каком основании Наташа присвоила себе его тело и пользуется им
столь бесстыдно для удовлетворения своих потребностей. Почему она считает себя вправе не считаться с ним с его чувствами? Действительно ли она настолько выжила из ума, что не может осознать необходимость, к обоюдному благу, их расставания и не способна осознать унижающего ее достоинство его обращения с ней?
Однако Александр так и не нашел в себе сил для того, чтобы уйти от Наташи. Его страшила необходимость в этом случае заниматься устройством своего быта. Он предпочел продолжать терпеть возле себя полоумную старуху.
Наконец, Наташины труды давали свои закономерные результаты, и член Александра, словно пытаясь покинуть тухлый рот Наташи, если уж Александр сам не предпринимал для этого ничего, раздвигался на всю свою длину. При этом он почти весь вылезал из ее рта. Внутри оставалась практически одна головка. Тогда Александр мстительно толкал его ей в рот в самую глотку. Наташа давилась и кашляла, а Александр, понимая, что при помощи такого орального секса рискует вообще не кончить, быстро заставлял ее сесть верхом на себя, самой насаживаясь на его член и потом самой же с максимально возможной интенсивностью отжиматься. Тошнотворный запах, источаемый ее телом, сразу усиливался, но оставаясь в покое, и не затрачивая физических усилий, он мог позволить себе хотя бы гораздо реже вдыхать ее ароматы.
Так однообразно, без каких либо событий, незаметно и субъективно очень быстро для Александра, прожил он с Наташей более десяти лет.
Даже Анна в эти годы заезжала к ним всего по два раза в год - на их дни рождения и при этом ни разу не осталась ночевать. Ее очень сильно злил образ жизни ее родителей, и она вовсе не хотела на все это смотреть. Да и с матерью, из-за появления у нее странностей, она уже не могла нормально, как раньше, общаться. Поэтому, как только она убедилась, что повлиять на мать уже не в силах, то предпочла предоставить своим родителям полную свободу и максимально избавить их от своего присутствия и своих критических комментариев по поводу их образа жизни.
Совсем не так Александр представлял себе свою жизнь после возврата себе физической молодости. Он думал, что его жизнь превратится в бесконечный праздник удовлетворения его желаний. А оказалось все не так. Оказалось, желания просто не существуют и в будущем вряд ли могут появиться. А все те желания, что у него, как он думал, были, оказались все сплошь фальшивыми, совсем ему не нужными, для удовлетворения которых он оказался не готов работать, затрачивать хотя бы минимально необходимые усилия.
Хоть и сравнительно медленно, но Наташа постепенно дряхлела, и незаметно подошло время, когда у нее уже не стало сил на ежедневные занятия сексом. Она перестала выдерживать физические нагрузки, а Александр отказывался от активного функционирования и издевательски упрекал ее:
- Ты, что старуха, не понимаешь? Мне нужна женщина каждый день. Если не можешь исполнять свои обязанности, так сдохни. Освободи место той, которая сможет.
Постепенно Александр совсем перестал называть свою жену по имени, а исключительно стал называть ее старухой. И если, что-то и говорил ей, то это были ругательства или указания, отдаваемые им в грубой форме.
Наташу страшила вовсе не возможная скорая ее смерть от старости, а то, что ее место возле ее драгоценного мужа может занять другая женщина и самым для нее ужасным была сама возможность появления другой молодой женщины еще до ее кончины. Но, как она ни напрягалась, ни старалась, а добиться того, чтобы Александр кончил, ей удавалось сначала один раз в два дня, потом раз в три дня, потом раз в неделю, а потом и еще реже. Все чаше у нее стали появляться дни, в которые она даже не пыталась приступить к занятиям сексом.
К счастью для них обоих, Наташа не болела, полностью одна вела домашнее хозяйство, обслуживая не только себя, но и Александра и умерла во сне от внезапной остановки сердца. В то время Александр был уже совершенно не готов, чтобы взять на себя заботы о своей престарелой жене. И одновременно при живой Наташе не решился бы на внесение значительных изменений в течение своей жизни.
* * *
Проснувшись утром и обнаружив возле себя уже холодный труп своей жены, Александр не испытал ни радости, ни горя, а испытал чувство облегчения и удовлетворения.
Смерть своей жены он воспринял, как некий знак свыше о том, что он полностью отдал все свои долги своей прошлой жизни и теперь имеет полное право начать строить для себя принципиально новую жизнь. И тут же, так уверовал в эту возможность, что без всяких усилий над собой сам, один организовал, можно сказать, образцовые похороны и, не дожидаясь даже дня похорон, начал быстро избавляться от вещей Наташи. Он, недолго думая, просто выбрасывал из квартиры все, что было непосредственно связано с его женой, и в дальнейшем могло бы напоминать ему о ней.
Память его подводила. И в этом его приборчик ему помочь не мог. Он не помнил, во всяком случае, хорошо события своего детства и молодости. Он помнил все очень схематично, без чувств и ощущений. Фактически тот далекий мальчик, юноша, молодой человек Саша превратился для него как бы в героя кинофильма, который он когда то очень давно просмотрел. А, как известно, просмотреть события на киноэкране и прожить их в реальной жизни - это две большие разницы.
Зато он отчетливо во всех подробностях со всеми ощущениями помнил последние лет тридцать своей жизни, и в связи с этим не было ничего удивительного в его желании избавиться от воспоминаний о своей жене. Ведь все приятное у него с Наташей произошло в молодые годы, и именно этого он уже не мог качественно вспомнить, а все, что было в последние годы, вспоминать было стыдно, да и вовсе не хотелось.
Правда оставалась Анна, которую невозможно было взять и выбросить на помойку, чтобы не напоминала о Наташе. Александр смотрел на свою дочь и прикидывал - ее возраст был близок к его возрасту начала электроакустической стимуляции. Признаки надвигающейся старости уже отчетливо были видны на ее лице, в ее фигуре, но все же выглядела она гораздо лучше, чем Александр перед принятием им решения о возврате себе молодости. Скорее всего, и состояние ее здоровья было в гораздо лучшем состоянии. Александр поймал себя на мысли, что, к своему стыду, он практически ничего не знает о собственной дочери. Как и чем она живет? Есть ли, и какие у нее проблемы? Хотя нет, главное в сложившейся ситуации он все же знал. После быстрого развода со своим мужем еще в молодости, она оставалась одинокой, и много лет у нее не было даже просто мужчины. Это означало, что в своей жизни она еще не испытала очень многого. "А, ведь сейчас будет в самый раз. Риск минимален. Да и потеряет она явно меньше, чем приобретет", - подумал Александр уже в самом конце поминального ужина.
- Как у тебя со здоровьем? Надеюсь, серьезных проблем нет? - спросил Анну Александр, как только после поминок они остались одни.
- Да, пока, не жалуюсь. А, что это тебя вдруг мое здоровье заинтересовало? - удивилась Анна.
- Есть у меня относительно тебя кое-какие мысли. Вот только я не совсем еще во всем уверен.
- Моя жизнь тебя ведь никогда не интересовала. А тут вдруг на мой счет мысли появились. Говори уж прямо, что тебе от меня потребовалось? - с некоторым раздражением в голосе сказала Анна.
- От тебя, ничего. Наоборот хочу кое-что тебе предложить, - решился, наконец, Александр, но, уже понимая, что время выбрал неудачно. Анна слишком расстроена смертью матери и ее сейчас явно раздражает на всем этом фоне, непонятный для нее, молодой и здоровый его вид. - Видишь ли, я думаю, что смогу тебя значительно омолодить. Омолодить на неограниченный срок.
- Как это? Разве такое уже возможно?
- Возможно. Много лет тому назад мне удалось создать необходимую технологию. В общем, сейчас ты выглядишь скорее не как моя дочь, а как моя мать. Но я могу сделать так, что ты будешь выглядеть как моя ровесница и при этом станешь абсолютно здоровой. Если у тебя сейчас есть, какие ни будь заболевания, то все они пройдут. Ты сможешь попытаться начать почти всю свою жизнь, за исключением только детства, как бы снова, испытаешь, то, что тебе не удалось по каким либо причинам испытать в своей молодости.
- Раз такие чудеса возможны и возможны уже очень много лет, то почему об этом ничего не известно? Это же сенсация, а в прессе ни слова. Или ты не договариваешь, и у твоего метода существуют нехорошие побочные эффекты? А, я, кажется, догадалась, твой метод нельзя применять массово, - спокойно начала расспрашивать отца Анна, совсем, без ожидаемых Александром, ноток заинтересованной восторженности в голосе.
- Нет, конечно, можно омолаживать и в массовом порядке, но я не хочу давать это всем и поэтому скрываю. Тебе предлагаю только потому, что ты моя дочь. Можешь не бояться, я все проверил на себе, никаких побочных эффектов нет. Во всяком случае, хуже точно не станешь, - сразу стал успокаивать Анну Александр, решив, что она опасается применять к себе методы его омоложения.
- Тогда почему ты допустил смерть мамы? - выкрикнула Анна, гневно глядя на отца.
Александр осознал свою ошибку в истолковании слов Анны и в замешательстве уставился на свою дочь.
- С твоей матерью было все не так просто. Сначала я не хотел давать вторую молодость вообще никому кроме себя. Пойми, в самом начале, у меня было что-то вроде помешательства. Потом, время уже было упущено, она стала слишком старой, и я стал опасаться за результат. В общем, я не решился, - после долгой паузы, попытался сбивчиво оправдаться Александр.
- Скажи уж прямо, тебе она просто надоела и ты, как там мне предлагаешь, захотел начать новую жизнь. И ничего не предпринимая, ты же просто избавился от собственной жены и моей мамы, - уже плача дрожащим голосом упрекнула Александра Анна.
- Ты можешь считать, как хочешь, но это ничего не изменит. Что произошло, то произошло. Я же тебе говорю - я длительное время был не в себе, и не могу ни перед кем в полном объеме нести ответственность за то, что я сделал или не сделал. Тем более перед тобой.
- Ну, хорошо, она тебе мешала, но, что тебе мешало продлить ей жизнь, а затем просто развестись? Какая у тебя была необходимость затратить столько лет на наблюдение за ее медленным угасанием? И, вообще, я не представляю, как можно было спокойно сидеть и наблюдать этот процесс, зная, что его можно остановить.
- Прекрати! Все, что ты говоришь уже не важно! Сейчас важно только то, что я реально могу дать тебе почти бессмертие! Вот об этом надо думать! Ты, что дура?! Совсем ничего не понимаешь?! Ведь ты сейчас единственный человек, которому предложили такой шанс! - грубо прервал Анну Александр.
- Да, я действительно была бы полной дурой, если бы согласилась принять хоть что ни будь из рук человека допустившего смерть моей матери и способного спокойно наблюдать, как вокруг него мучается и умирает громадное количество хороших людей и даже просто детей! Который способен все это остановить, но, видите ли, обиделся, и просто не желает ничем им помочь! Да ты же чудовище!